Восприятие, оценка стихотворения о. мандельштама - "за гремучую доблесть грядущих веков…"

1922 — 1938 годы.

"За гремучую доблесть грядущих веков..." 1931, 1935.

Биографические сведения.

Вступительное слово учителя.

Мандельштам покидает Ленинград в 1931 году. Его московский период продлится три года — до 1934 и будет одним из самых интенсивных в творчестве поэта. Именно в 30-е годы Мандельштам начинает трагически сознавать себя как человек, живущий в мире, где нет ни Бога, ни вечности, ни смысла существования — ничего. Звонкая пустота.

Вызов властителю с "жирными пальцами" брошен Мандельштамом и в его знаменитом стихотворении "Мы живем, под собою не чуя страны..." (1933). Помимо первой строчки, гениально воплотившей мысль об отчужденности человека от человека и от своей страны, стихотворение, быть может, и уступает вершинам творчества Мандельштама. Но эта карикатура, эта злая эпиграмма - акт гражданского мужества и, естественно, приговор, подписанный поэтом самому себе. 13 мая 1934 года Мандельштам был арестован и сослан в Чердынь, где была попытка самоубийства. Чердынь было разрешено заменить на Воронеж. Невиданный творческий взлет 1935 года воплотился в создании Воронежских тетрадей.

Лишив меня морей, разбега и разлета

И дав ноге упор насильственной земли,

Чего добились вы? Блестящего расчета -

Губ шевелящихся отнять вы не могли.

Превозмогая горечь одиночества и отверженности, Мандельштам достигает удивительной полноты, цельности видения мира, органической сопричастности всему, что происходит вокруг, высочайшей степени свободы. Окончательная редакция стихотворения "За гремучую доблесть грядущих веков..." не сразу далась Мандельштаму. Он работал над ним в марте 1931 и в конце 1935 г. Анна Ахматова свидетельствовала, как в 1933 году он сказал ей: "Стихи сейчас должны быть гражданскими".

Анализ стихотворения "За гремучую доблесть грядущих веков..."

За гремучую доблесть грядущих веков,

За высокое племя людей

Я лишился и чаши на пире отцов,

И веселья, и чести своей.

Мне на плечи кидается век-волкодав,

Но не волк я по крови своей,

Запихай меня лучше, как шапку, в рукав

Жаркой шубы сибирских степей.

Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,

Ни кровавых кровей в колесе,

Чтоб сияли всю ночь голубые песцы

Мне в своей первобытной красе,

Уведи меня в ночь, где течет Енисей

И сосна до звезды достает,

Потому что не волк я по крови своей

И меня только равный убьет.

Вопросы на выявление общего представления о стихотворении в целом.

Фронтальная работа.

Какие чувства вызвало стихотворение? О чём оно?
Какая строчка в стихотворении является главной?

Вопросы для анализа стихотворения в группе.

Как вы понимаете образ век-волкодав ? Что чувствует лирический герой?
К кому в стихотворении обращается лирический герой? Что противопоставляется в стихотворении жизни людей?
В чём особенности композиции стихотворения? К какому композиционному приёму прибегает поэт, чтобы усилить звучание последней строчки?
Что вы можете добавить после анализа стихотворения к пониманию главной его мысли?

Предполагаемые ответы.

1. Какие чувства вызвало стихотворение? О чём оно?

Очень тяжёлые чувства - подавленности, безысходности. Трус, хлипкая грязца, кровавые крови в колесе - это приметы тридцатых годов. Это стихотворение о веке - волкодаве.

2. Какая строчка в стихотворении является главной?

Последняя строчка в стихотворении является главной: И меня только равный убьёт.

3. Как вы понимаете образ век-волкодав ? Что чувствует лирический герой?

Век — волкодав явно враждебен поэту. Стихотворение начинается с прямых признаний лирического героя в своём одиночестве. Он один на фоне покорного и молчащего народа. Поэт выразил правду массового существования. Ведь если век — волкодав , то тот, кому он кидается на плечи , - уже не человек, а волк. Для лирического героя утрата права быть человеком страшнее гибели. Он никогда ни при каких условиях не откажется от этого права: не волк я по крови своей .

4. К кому в стихотворении обращается лирический герой? Что противопоставляется в стихотворении жизни людей?

Вторая строфа превратилась в развёрнутую метафору. Герой обращается к веку, к собственной судьбе. К создателю? Выходом из столкновения с волкодавом становится уход в ночь, где течёт Енисей. В данном контексте ночь выступает как спасительное начало. Сибирские степи превращаютсяв жаркую шубу, а затеряться в них означает уподобиться шапке, запихнутой в рукав. Здесь уход в ночь — обретение незаметности, защищённости, тепла, хотя гибельный смысл самого ухода всё равно присутствует как фон.

Мотивы ночи и степи создают образ страны, сияющей голубыми песцами, с её первобытной красой , медленным Енисеем и сосной, которая до звезды достаёт . Здесь очевидна отсылка к двум лермонтовским мотивам — ночной, звёздной гармонии ("Выхожу один я на дорогу...") и спящей под снегом севера одинокой сосны ("На севере диком стоит одиноко...").

Но если у Лермонтова возникала коллизия жизни-сна, жизни-забытья, противостоящей холодному сну могилы, то в стихах Мандельштама лермонтовские реминисценции создавали образ некоей глубинной, непроявленной жизни, метафорическим выражением которой становились текущая подо льдом река, хранимое под снегом тепло и неостановимый рост дерева зимой. Эта жизнь выступает как противовес хлипкой грязце и кровавым костям в колесе.

5. В чём особенности композиции стихотворения? К какому композиционному приёму прибегает поэт, чтобы усилить звучание последней строчки?

Повтор во II и IV строфах:

Но не волк я по крови своей…

Потому что не волк я по крови своей…

6. Что вы можете добавить после анализа стихотворения к пониманию главной его мысли?

Лирический герой за гремучую доблесть грядущих веков,// За высокое племя людей отдаёт благополучие, радость, честь. Но он не станет одним из волков, и веку-волкодаву его не убить. Его миссия как поэта - прорвать своим голосом оцепенение эпохи. Творческому дару поэта равновелика только сама природа: И меня только равный убьёт.

Биографические сведения.

Заключительное слово учителя.

В мае 1937 — поэт возвращается из ссылки с запрещением жить в Москве; 2 мая 1938 года - арестован в санатории в Саматихе; приговорён к пяти годам лагерей за контрреволюционную деятельность; смерть наступила в пересыльном лагере 27 декабря 1938 года. Из опубликованных сведений о последних днях Мандельштама наиболее достоверным представляется свидетельство сокамерника поэта Ю. И. Моисеенко, опубликованное Э. Поляновским в очерке "Смерть Осипа Мандельштама" ("Известия", 30.05.92). Бесхитростный рассказ человека, весьма далекого от поэзии, вряд ли осознающего величие того, о ком он рассказывает, потрясает своей трагической простотой.

Домашнее задание: Учащиеся читают стихи 30-х годов. Выполняют письменно задания С3, С4. Учат наизусть одно стихотворение.

Примеры домашних работ:

В каких образах стихотворения "За гремучую доблесть грядущих веков..." воплощено представление лирического героя о его времени?

Центральный образ стихотворения "За гремучую доблесть грядущих веков..." - это образ века-волкодава. Такая метафора создаётся на сравнении людей, живущих в данную эпоху, с волками. Лирический герой не принадлежит к этой стае и говорит, что лучше он уедет в Сибирь ("Уведи меня в ночь, где течёт Енисей..."), чтобы спастись от проявлений своего страшного века ("не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы, ни кровавых костей в колесе..."). По мнению героя, три самых главных болезни его века — это трусость, малодушие, жестокость. Сибирь же представляется ему желанным укрытием, он идеализирует её, используя гиперболу: "где сосна до звезды достаёт". Он верит, что век-волкодав его не сломит, его человеческому достоинству равна только могущественная природа, "где течёт Енисей". Но в стихотворении звучит трагическая нота: "уведи меня в ночь". Образ ночи — это неестественный образ жизни для человека.

Мелехина Ольга. 11Я.

В каких стихотворениях русских поэтов звучит тема назначения поэта и поэзии, и чем они близки стихотворению О.Э.Мандельштама "За гремучую доблесть грядущих веков..."?

Тема поэта и поэзии волнует любого пишущего стихи, она поднимается во многих стихотворениях русских поэтов. Одно из самых известных - "Пророк" М.Ю.Лермонтова. Между двумя стихотворениями можно провести несколько параллелей. Во-первых, в обоих герой противопоставляет себя толпе: пророк видит в людях проявление злобы и упрёка, герой Мандельштама — трусость и жестокость. Толпа не понимает и не принимает пророка, поэтому он отрекается от общества и уходит в пустыню. Герой Мандельштама отказывается быть в "волчьей стае" века-волкодава, поэтому он хочет укрыться в Сибири. Второй важный момент — божественность творческой силы пророка Лермонтова и лирического героя Мандельштама: "вечный судия дал всеведенье пророка", "не волк я по крови своей, и меня только равный убьёт".

Мелехина Ольга. 11Я.

Стихотворение Мандельштама За гремучую доблесть грядущих веков 8230

Сюжет стихотворения О.Э.Мандельштама «За гремучую доблесть грядущих веков…», написанного в тридцатые годы двадцатого века, имеет автобиографическую основу. Как и многие другие деятели культуры и искусства, автор этих строк попал в жернова сталинских репрессий.

Тяжело переживая удушающую общественную атмосферу того времени, О.Э.Мандельштам проявил образец гражданского мужества, продолжая писать то, о чем не мог молчать.

Личность лирического героя в этом произведении уникальна. Главное для нее - сохранить самоуважение, не уподобиться вопреки законам жестокой эпохи звериной сущности волков.

В первой строфе О.Э.Мандельштам подчеркивает ту высокую цену, которую в сталинское время платили за право оставаться верным своей жизненной позиции:

Я лишился и чаши на пире отцов,

И веселья, и чести своей.

Последняя, вынесенная в конец перечислительного ряда потеря оказывается для О.Э.Мандельштама, несомненно, наиболее важной, невосполнимой. Лишь сам человек, попадая в разряд так называемых «врагов народа», понимал, что он ни в чем не виноват, надеялся, что власти разберутся и отпустят его. Многие же его знакомые искренне верили в справедливость ложных, порой абсурдных обвинений, отворачивались. Это для узников сталинских лагерей было, может быть, одним из самых тяжких душевных испытаний.

Мысли о личной судьбе в душе лирического героя неразрывно связаны с раздумьями об историческом содержании эпохи в целом. Поэт Н.Глазков писал:

Век двадцатый - век необычайный:

Чем столетье лучше для историка,

Тем для современника печальней.

Эта же мысль звучит и у О.Мандельштама, но она высказана в более образной форме:

Мне на плечи кидается век-волкодав.

Лирический герой сетует на то, что «лишился и чаши на пире отцов». Этот образ чаши отцов в стихотворении чрезвычайно интересен. Чашу, как известно, на пиру в давние времена передавали по кругу. Она служила символом жизни и плодородия.

В современную О.Мандельштаму эпоху была нарушена преемственность поколений. Уничтожалось то лучшее, что веками накапливалось и передавалось по наследству. Это было суровое время крушения идеалов, переоценки ценностей. Исходя из этого, становится понятным, почему лирический герой мечтает о «жаркой шубе сибирских степей. Ему не страшен суровый климат Сибири. Он - простой, мирный человек, которому нужен прежде всего душевный покой:

Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,

Ни кровавых кровей в колесе,

Чтоб сияли всю ночь голубые песцы

Мне в своей первобытной красе.

Край, «где течет Енисей» идеализируется, рисуется в самых светлых и чистых тонах. О.Э.Мандельштам подчеркивает, что эта краса первобытна, то есть, дана человеку как некая непорочная ценность. Она конкретна и зрима, в отличие от весьма абстрактного образа «гремучей доблести грядущих веков», которая может и не наступить, а если и наступит, то в жизни уже иных поколений.

Объемным и запоминающимся выглядит в стихотворении образ «века-волкодава». Кровавое начало двадцатого века во всем мире, а в России особенно, возмутило умы писателей-гуманистов. Лучшие годы целого поколения были отравлены безжалостной бойней гражданской войны. Социальная распря ожесточила людей. У многих произошла переоценка ценностей. Сместились веками устоявшиеся ориентиры. В тридцатые годы гражданское противостояние приняло иные, более изощренные формы, но суть его продолжала сохраняться: репрессии, доносы, травля интеллигенции дворянского происхождения.

Стихотворение О.Э.Мандельштама «За гремучую доблесть грядущих веков…» - обвинительный акт для многих современников поэта. Одних он уличает в жестокости тирании, других - в трусости. Причем обе эти роли кажутся О.Э.Мандельштаму неприглядными, недостойными настоящего человека, поэтому сибирская ссылка воспринимается, как единственно возможный и даже в какой-то степени счастливый выход для человека, который хочет сохранить душевную чистоту, собственное достоинство, наконец, цельность своей личности и незыблемость идеалов.

Я лишился и чаши на пире отцов,

И веселья, и чести своей.

Век двадцатый - век необычайный:

Чем столетье лучше для историка,

Тем для современника печальней.

Эта же мысль звучит и у О.Мандельштама, но она высказана в более образной форме:

Мне на плечи кидается век-волкодав.

Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,

Ни кровавых кровей в колесе,

Чтоб сияли всю ночь голубые песцы

Мне в своей первобытной красе.

В своем творчестве Мандельштам опирается на богатые традиции мировой культуры, включая в свои произведения идеи и образы художников разных эпох и разных народов, события многовековой истории и нетленного искусства. Это было общей чертой поэзии Серебряного века. Но Мандельштам в подходе к культурно-историческому наследию отличается от многих своих современников. У Мандельштама культурно-исторические реалии вплотную приближены к современности, входят в сегодняшнюю жизнь.

Одна из его излюбленных тем - политическая. Еще со времен революции, когда Мандельштам уже был сложившимся поэтом, его волновало происходящее вокруг. Поэт готов добровольно присоединиться к усилиям тех, кто пытается двинуть человечество в новом, неведомом направлении: «Ну что ж, попробуем огромный, неуклюжий, скрипучий поворот руля...» Но он знает, что наступили «сумерки свободы» и «мы будем помнить и в летейской стуже, что десяти небес нам стоила земля!» В этой оде - явная готовность принять революцию, при полном сознании размеров уплаты.

Быть пассивной, безличной жертвой, «неизвестным солдатом» колеса истории Мандельштам не хотел и не мог - и вступил в беспримерный поединок со своим временем. Поэзия Мандельштама в начале 30-х годов становится поэзией вызова. Так появилось произведение «За гремучую доблесть грядущих веков…» (1931-35 гг.).

Стихотворение написано разностопным анапестом, это должно было сделать тон и ритм стихотворения мягким и плавным. Но перекрестная мужская рифма, а также отсутствие пиррихиев сообщает всему произведению жесткий, устойчивый ритм, который отвечает идейному содержанию.

Поэт пишет о доле благородного человека, о том, что его окружают только «трусы», «хлипкая грязца». Достаточно вспомнить, в какое время написано стихотворение, и станет все понятно. Это время радикальных чисток среди русского народа, время коллективизации, время, когда человек должен был безропотно подчиняться партии, иначе - «черный воронок». Все происходило под лозунгом «Все для коммунизма!», но под этим лозунгом скрывались не только светлые идеи, но и грязь, подлость, жестокость и глупость. Поэт пишет в первом четверостишии:

За гремучую доблесть грядущих веков,

За высокое племя людей

Я лишился и чаши на пире отцов,

И веселья, и чести своей.

Да, то время лишало чести, так как ради того, чтобы выжить, необходимо было «искренне» поддерживать политику, иначе, опять же, - «черный воронок». Выбор стоял между жизнью и честью. Жестокость этого выбора поэт выражает в эпитете «век-волкодав»:

Мне на плечи кидается век-волкодав,

Но не волк я по крови своей.

Поэт не желает делать выбора, так как понимает, насколько это глупо и нелепо. Подлость нельзя поддерживать своей жизнью. Поэтому лирический герой решает уйти от этого общества. Он согласен на ссылку:

Запихай меня лучше, как шапку, в рукав

Жаркой шубы сибирских степей.

Природа русской земли, вдали от цивилизации, а самое главное - вдали от директив партии, представляется поэту раем.

Для описания счастья свободы и того настоящего ужаса, который окружает лирического героя, автор использует прием антитезы. В третьем четверостишии первые две строки описывают окружающую реальность, вторые – недостижимый рай, природу Сибири:

Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,

Ни кровавых кровей в колесе,

Чтоб сияли всю ночь голубые песцы

Мне в своей первобытной красе...

Антитеза усиливается и цветовым противопоставлением: красный («кровавых кровей») и голубой («голубые песцы»). Сибирь вообще описывается поэтом в ассоциативной голубой гамме: «Енисей», «до звезды» (небо):

Уведи меня в ночь, где течет Енисей

И сосна до звезды достает...

Последние две строки стихотворения являются как бы квинтэссенцией всего произведения. В них лирический герой не только еще раз подчеркивает свою непринадлежность к «волкам» (на тюремном жаргоне это означает «предатели»), но и указывает на то, что его «убийцам» до него не дотянуться. То есть не сломить дух героя, не заставить его стать «волком», не заставить его предать:

Потому что не волк я по крови своей,

И меня только равный убьет.

Стихотворение «За гремучую доблесть грядущих веков» было задумано в 1931 г., но дата его окончательной редакции – 1935 г. За это время произошло переосмысление многих событий в жизни страны и в жизни поэта. Мандельштам сменил Ленинград на Москву. Между первой и второй редакцией – знаменитая эпиграмма на Сталина, написанная в конце 1933 г., за которую Мандельштам попал в первое заключение в 1934., попытка самоубийства, после которой ссылку в Чердынь разрешено было поменять на Воронеж. Там были написаны стихи, составившие воронежскую тетрадь.

С 1933 г. наметился перелом в творчестве Мандельштама. Он признавался Ахматовой , что в эти дни лирика должна быть гражданской.

Литературное направление и жанр

В стихотворении множество сложных для интерпретации символов, но в целом оно остаётся близким поэзии акмеизма, замечающей вещественность во всём, даже в идеях.

Стихотворение – образец гражданской лирики Мандельштама. Образ века, переломной эпохи, встречающийся в нескольких стихотворениях поэта, осмысливается не философски, а с точки зрения попавшего в колесо советской машины винтика, не утратившего своего человеческого достоинства.

Тема, основная мысль и композиция

Стихотворение состоит из четырёх катренов. В первом катрене лирический герой говорит о своей жертве, принесенной во имя счастливого будущего (доблести грядущих веков) и достоинства людей. Он вынужден был поступиться какими-то моральными принципами, лишиться награды в потустороннем мире (на пире отцов), собственного веселья и чести.

Во второй строфе лирический герой вступает в диалог со своим веком-волкодавом. Это уже не растерянное животное со сломанным хребтом, как в стихотворении 1922 г., из всех качеств у зверя осталась жестокость. Лирический герой смиряется со своей судьбой. Он готов бежать в самые отдалённые места (Сибирь), только бы вырваться из кровавого колеса.

В третьей строфе противопоставляются кровавые деяния недостойных людей и чистота природы.

Четвёртая строфа – снова обращение лирического героя к веку, попытка с ним договориться. Лирический герой питает надежду, что век-волкодав пощадит его, потому что герой «не волк по крови».

Рефрен во второй и четвёртой строфе определяет основную мысль стихотворения: лирический герой не волк по своей крови, он выбирает уход из общества или от действительности, потому что, с одной стороны, слаб для борьбы, с другой, обладает такой силой, что только равный может его убить, а равных не оказалось.

Тема стихотворения – место благородного человека в эпоху века-волкодава.

Тропы и образы

Первая строфа символична, что не характерно для акмеистической поэзии Мандельштама. Ради высоких целей, ради восстановления связи веков, лирический герой, подобно Гамлету, готов на любые жертвы, материальные и духовные, готов даже пожертвовать честью. Самый неоднозначный символ – чаша на пире отцов. То ли это достойные предки лирического героя, то ли поэты предыдущих эпох, имеющие чёткую гражданскую позицию и получившие награду в веках, воздвигшие себе нерукотворный памятник.

Во второй строфе Мандельштам возвращается к земным осязаемым образам. Век олицетворяется, называется волкодавом. Метафорический образ рукава жаркой шубы сибирских степей – это знак защищённости, укрытия. Есть что-то архетипическое в сравнении героя с шапкой, засунутой в рукав жаркой шубы (возвращение в место покоя, лоно матери).

В третьей строфе противопоставлено общество людей, причём худшие его представители, трусы и хлипкая грязца (метафора) и девственная природа, символом чистоты которой становятся голубые песцы (которые не живут в степной зоне Сибири, а только в тундре). Противопоставление красного цвета (кровавых кровей) и тёмных цветов грязи, колеса сияющему голубому усиливает образ, в подтексте которого голубая благородная кровь человека, не ставшего трусом, подлецом или предателем.

В четвёртой строфе пространство свободы расширяется до бесконечности. Оно тоже имеет цвета воды Енисея и тёмного ночного неба с сияющими звёздами. Таким образом, палитра синего цвета постепенно затемнеется от голубого (песец) до синего (Енисей) и почти чёрного (ночное небо).

Метафорические эпитеты окрашены положительно (гремучая доблесть, высокое племя, первобытная краса) или отрицательно (хлипкая грязца, кровавые крови).

Основная мысль заключена в последних двух строках. Не нашлось равного, который убил бы поэта. Он умер от тифа в пересыльной тюрьме Владивостока, так и не сумев убежать от века-волкодава.

Размер и рифмовка

Стихотворение написано разностопным анапестом с чётким ритмом без пиррихиев. Рифмовка перекрёстная, рифмы мужские. Острота темы соответствует чёткости формальной организации стихотворения.

«Notre Dame», анализ стихотворения Мандельштама
«Ленинград», анализ стихотворения Мандельштама