Что можно успеть за 23 года жизни? Судьба Марии Башкирцевой.

Автопортрет

Об этой удивительной девушке, в 20 лет буквально ворвавшейся в мир европейского искусства, с удивлением и восхищением писали Эмиль Золя, Анатоль Франс, Ги де Мопассан. Марина Цветаева посвятила ей проникновенные строки:

«Ей даровал Бог слишком много!
И слишком мало - отпустил.
О, звездная ее дорога!
Лишь на холсты хватило сил...».

(художница Мария Башкирцева , Фото Рожер-Вьолле. )

К сожалению, провидением ей было отпущено всего 23 года жизни, а широкая международная известность пришла уже после смерти.

Родилась Мария Башкирцева 11 ноября 1860 года в селе Гайворонцы под Полтавой в богатой дворянской семье. Через два года после её рождения родители расстались, и она вместе с братом осталась на попечении матери, перебравшейся в имение своего отца. Девочка с детства поражала всех своей целеустремленностью, жаждой знаний и удивительной талантливостью. И все это вопреки болезни, которая сопровождала её с рождения.

В 1870 году семья переезжает в Ниццу, а в 1877 году - в Париж, где Мария начинает заниматься в художественной школе-студии Жюлиана. Опытный педагог Жюлиан был поражен способностями своей ученицы. Прошел всего год обучения в студии, а работы Марии, выставленные на ученической выставке, принесли ей золотую медаль. Причем, решение о награждении принимали известные живописцы: Бугеро, Буланже, Робер-Флери, Лефебр. Это был не просто успех, это было свидетельство того, что в европейской живописи растет новый самобытный мастер. С 1879 года Мария стала регулярно выставлять свои работы, которые неизменно вызывали интерес зрителей и хорошие отзывы в прессе. Немаловажно, что её работы стали находить покупателей, хотя недостатка в средствах Мария и не испытывала.

Признанных авторитетов в мире живописи удивляли не только успехи девушки в живописи, но и её зрелость в подходах к искусству. Мария избежала модных увлечений авангардистскими направлениями в живописи. Она отрывала время от занятий, чтобы посетить известные картинные галереи и музеи Европы, где целые дни проводила перед полотнами старых мастеров. Её любимыми художниками были испанские живописцы Веласкес и Рибера. «Нужно, подобно Веласкесу, творить как поэт и думать как умный человек» - записала девушка в своем дневнике, который начала вести с 12 лет.

"Здесь находилась вилла, в которой Мария Башкирцева начала свой дневник "

На дневнике Марии стоит остановиться подробнее. Когда после смерти девушки он был издан, то сразу же стал бестселлером. Дневник был переведен на многие языки, неоднократно издавался и в России. Когда читаешь это удивительное произведение, поражаешься предельной откровенности, зрелости мысли, целеустремленности, самобытности и самостоятельности суждений, громадной воле и целеустремленности больной девушки, которая ставила для себя очень высокие цели и упорно добивалась их достижения.

http://knigosite.ru/library/read/21481 - Дневник

«Я взялась за распределение часов своих учебных занятий: девять часов работы ежедневно. Мне тринадцать лет, если я буду терять время, то что же из меня выйдет?.. Так много дела в жизни, а жизнь так коротка!». И это пишет, в сущности, еще ребенок!

А преуспела она не только в живописи. Мария прекрасно играла на мандолине, арфе, гитаре, рояле, хорошо пела. В Ницце она брала уроки вокала у профессора Фачио. Знала европейские языки, кроме французского хорошо говорила на английском, немецком, итальянском, изучила древнегреческий и латынь. Девушка обладала несомненным даром литератора. Свои литературные способности она продемонстрировала в переписке с Мопассаном, которому под вымышленными именами написала 6 писем. Стиль и манера изложения, подход к обсуждаемым проблемам в каждом письме были новыми. Мопассан не распознал этой литературной шалости, считая, что каждый раз ему пишет новый человек, и в ответных письмах даже пытался угадать, кем является его очередной корреспондент.

Но главной страстью Марии оставалась живопись, которой она посвящала практически все время. За короткий срок она написала значительное количество работ, вызывавших не только интерес, но и споры. Даже некоторые художественные критики подозревали, что её картины - мистификация, а их подлинными авторами являются маститые художники. Трудно было поверить, что жизнь парижского дна, «поэзию стоптанных башмаков и разорванных блуз», как написала о работах Башкирцевой одна французская газета, так достоверно передает на своих полотнах миловидная девушка, которая никогда не знала нужды.

Совещание (1884)

Жизнь бедняков и детей парижских улиц интересовала Марию не только из-за возможности выбрать интересный сюжет для очередной картины. Она искренне сопереживала этим людям и пыталась им помогать. Много занималась благотворительностью, благо, деньги для этого были. Именно глубокое внимание и участие к людям, волей судьбы оказавшимся на краю жизненной пропасти, позволяли художнице так правдиво изображать их на своих полотнах.

Жан и Жак 1883 г. Музей искусств, Чикаго.

Именно эта глубина понимания жизни парижских окраин и смущала больше всего маститых критиков - ну не может красивая девица, которой едва перевалило за двадцать, так тонко чувствовать чуждую для неё жизнь. И разубедить их могли только новые работы, которые выставляла Башкирцева.

(В студии Мария Башкирцева (1881) в Днепропетровске)

И разубедила. После знакомства с Марией в 1884 году критик Ф. Коппе написал: «В свои 23 года она казалась гораздо моложе, небольшого роста, при изящном сложении, лицо круглое, безупречной правильности: золотистые волосы, темные глаза, светящиеся мыслью, горящие желанием все видеть и все знать, губы, выражавшие одновременно твердость, доброту и мечтательность, вздрагивающие ноздри дикой лошади. Мадемуазель Башкирцева производила с первого взгляда впечатление необычайное: воли, прячущейся за нежностью, скрытой энергии и грации. Все обличало в этой очаровательной девушке высший ум. Под этой женской прелестью чувствовалась железная, чисто мужская сила».

(Автопортрет)

К сожалению, силы, чтобы противостоять развивающейся болезни, у Марии не хватило. Она мужественно боролась с болезнью, работая до последнего дня. Умерла Мария Башкирцева от туберкулеза 31 октября 1884 года.

Могила Мария Башкирцева (1858 - 1884) на кладбище Пасси в Париже, Франция.

автопортрет

После нее остался удивительный дневник и картины, которые сегодня украшают музеи Парижа, Люксембурга, Ниццы, Москвы, Санкт-Петербурга. Несколько работ есть в музеях Украины, так как после смерти художницы значительная часть её полотен была перевезена в имение на Полтавщине. К сожалению, большинство из них погибло в годы Гражданской и Великой Отечественной войн.

«Ей даровал Господь так много!
А Жизнь - крупинками считал.
О, звездная ее дорога!
И Смерть - признанья пьедестал!»

Передача "Женщины в русской истории". Мария Константиновна Башкирцева (фр. Marie Bashkirtseff; 11 ноября 1858, Гавронцы, Полтавский уезд, Полтавская губерния — 31 октября 1884, Париж) — французская художница украинского происхождения, автор знаменитого дневника.

КАРТИНЫ

Последняя картина Марии, оставшаяся незаконченной

портрет молодой женщины

Дождевой зонт 1883 Русский музей, Санкт-Петербург

Жены-мироносицы (Святые жены) эскиз 1884 г. Саратов, Музей изобразительного искусства им. Радищева

Павел Башкирцев.

М. Башкирцева Портрет графини Дины де Тулуз-Лотрек 1883 г.

Сирень 1880г

Жоржетта 1881г

портрет девочки

Дама в шляпе с розовым бантом.

Женский портрет.

Восточная женщина.

Девушка, читающая на водопаде (около 1882г)

Оригинал записи и комментарии на

Мопассан посетив могилу Марии Башкирцевой, сказал:"Это была единственная Роза в моей жизни, чей путь я усыпал бы розами, зная, что он будет так ярок и так короток!"

Ей даровал Бог слишком много!
И слишком мало - отпустил.
О,звездная ее дорога!
Лишь на холсты хватило сил...
Я с этой девушкой знакома
Увы,конечно не была!
Но,как она- сидела дома
И золотой узор ткала
В привычной клетке одиночеств.,
Где и живет одна- душа
Как много в дневниках пророчеств
Когда Любви тебя лишат!
Ей даровал Господь так много!
А Жизнь -крупинками считал
О,звездная ее дорога!
И Смерть -признанья пъедестал!

С детства запомнилась картинка из красочной детской энциклопедии: девушка,почти подросток- тонкие черты лица,белокурые волосы,-явно жила в далеком 19 столетии- полулежит в кресле мечтательно уставившись в окно.Такое красивое лицо,но больше всего на нем завораживают глаза-огромные,слишком выразительные,мама,придерживая книгу на моих коленях тихо говорит:"необычные".

Потом мы вчитываемся в текст и я,позабыв,что книга чужая,что рвать и пачкать ее нельзя,что взяли на три дня,начинаю плакать прямо над той страницей,где написано,что девушка- художница рано умерла от чахотки в 23 года,оставив после себя значительное количество картин,погибшее в годы войны, и огромный, в несколько десятков томов,дневник...

Строчки расплываются перед глазами,на книге остаются мокрые пятна,мама недовольно ворчит и захлопывает книгу.Тяжесть ее давит мне на колени,я не выдерживаю и она падает прямо в мягкую серую землю-пыль под скамейкой.(Мы читаем книгу на даче)Мама и вовсе рассержена:"Ну вот,выпачкали книгу! Что теперь скажет тетя Катя?! Следующей- не даст уж точно!"

Но какое мне дело до тети Кати с ее роскошными книгами?! Мне до слез и тоскливой боли под сердцем жалко девушку с загадочными глазами-там так много грусти,я десятилетняя,быстро догадываюсь почему...Может быть тогда впервые тень от слова "Смерть" коснулась моей души тонкими перстами.
Как будто ледяной камешек упал в сердце,оставив там едва заметный холодок и часто наплывающее,сладковато-горькое чувство удивления и тоски при звуках имени: Мария Башкирцева.

В ее жизни было все. Богатство,роскошь,предвосхищение малейших желаний,обожание,переходившее со стороны деда и матери в боготворение.Она родилась в богатой и родовитой семье Башкирцевых,- чьё имение славились роскошью и хлебосольством на Полтавщине,и уступало по величине лишь имению знаменитого гр.Кочубея,-но почти не помнила Украины,так как в десятилетнем возрасте была увезена за границу- из-за слабого здоровья,по настоянию обожавшего ее деда-,англомана,аристократа,библиофила,тонкого ценителя искусства.

Почти не помнила она и отца,с которым мать рассталась,выиграв бракоразводный процесс,что тогда было редкостью для России.
Мари проведет свое детство,вдыхая аромат миндальных садов на юге Франции,слушая негромкий шум моря на Лазурном берегу,засыпая под его рокот.Многие места старой Европы,знаменитые одним своим звуком,станут ей родными:Ментона,Лондон,Париж, Ницца.

Не будет ни одного музея, ни одной картины,ни одного спектакля,концерта, который Мари,Муся,Мусенька- так обожающе звали ее родные-не увидела,ни посмотрела,не оценила бы, не записала в свой знаменитый сенсационный (позже,позже!)"Дневник"...Она живет в каждодневном общении с прекрасным,оно дает ей как бы второе дыхание.Ее дневник",подобен великолепной ткани,вывороченной наизнанку"- по отзыву современников.

Одиночество,его золотая клетка,(из-за рано развившихся болезней-хронического ларингита похитившего голос,великолепный от природы, и слух,данный лишь редкостным пианистам,может быть,таким,как Лист или Шопен,-а позже -туберкулез,уже приведший к могиле) и "было той силой,что поднимало со дна ее души,все что там находилось."(Мстислав Князев) Больше всего ее терзала мысль о бесследности, полном исчезновении.

Если" душа чувствует,любит,ненавидит,желает,если, наконец,одна только эта душа заставляет нас жить,каким же образом происходит,что какая -нибудь царапина этого бренного тела,какой - нибудь внутренний беспорядок,какой - нибудь излишек вина или пищи- каким образом все это может заставить душу покинуть тело?" Этим вопросом Мари озабочена постоянно,сколько бы не было ей лет...

Может быть, поэтому у девочки,постоянно окруженной врачами,их советами и порой слишком навязчивой опекой родных,развивается стремление заявить о себе,развить свои недюжинные таланты- в музыке,пении,рисовании,покорить ими,этими талантами, Мир?

Многие потом писали о сильно развитом у Башкирцевой чувстве тщеславия,самолюбования и гордыни.Но мне кажется, здесь другое.
Просто- напросто,как все недюжинные натуры,она быстро перерастает уровень,окружающих ее людей- пусть и беззаветно любящих,пусть и преданных, -и начинает осознавать свою обреченность на одиночество.
"Кому много дано,с того многое и спросится!"-написано и придумано не нами.Трудная, похожая на блеск рано сорвавшейся с неба звезды жизнь Марии Башкирцевой- тому подтверждение.

Она не имела внешности" синего чулка",ее дарования и познания в литературе,музыке,живописи,химии поражали современников,но в итоге такое блистательное вступление в жизнь,такой каскад упоительных возможностей обрывается столь внезапно,что,впервые увидев даты ее жизни,думаешь не опечатка ли это?!
Образ Марии Башкирцевой в расцвете ее таланта и за несколько месяцев до смерти взволнованно рисует рассказ известного в своё время во Франции критика Франсуа Коппе.

Вот отрывок из него..."В эту минуту вошла мадемуазель Мари. Я видел ее только раз,я видел ее в течении какого- нибудь часа-и никогда не забуду ее.В свои 23 года она казалась гораздо моложе,небольшого роста,при изящном сложении,лицо круглое,безупречной правильности:золотистые волосы,темные глаза,светящиеся мыслью,горящие желанием всё видеть и всё знать,губы,выражавшие одновременно твердость,доброту и мечтательность,вздрагивающие ноздри дикой лошади.

М-ль Башкирцева производила с первого взгляда впечатление необычайное...воли,прячущейся за нежностью,скрытой энергии и грации.Все обличало в этой очаровательной девушке высший ум.

Под этой женской прелестью чувствовалась железная,чисто мужская сила.На мои поздравления,она отвечала мне мелодичным,приятным голосом,без всякой ложной скромности признаваясь в своих горделивых замыслах...в своем отчетливом желании славы.Чтобы посмотреть другие ее работы,мы поднялись в мастерскую.Любопытство влекло меня в более темную часть мастерской,где я увидел тома, стоявшие плотными рядами на полках.

Тут были все высокие творения человеческого духа и все - на своих родных языках- и французы,и англичане,и немцы и древние греки.И русские и итальянцы.И это вовсе не были книги,выставленные напоказ.Это были настоящие книги,читанные и перечитанные,потрепанные,изученные.Рядом стоял открытый рояль,на котором прекрасные руки Мари переиграли всех музыкальных авторов"

"Мне уже пора было удалиться"-рассказывает в своем "Предисловии к каталогу картин М.К.Башкирцевой"(для парижской выставки 1877 года) Франсуа Коппе-"и странно,я испытывал в эти минуты какую - то скрытую тревогу,какой -то страх- я не решаюсь сказать: предчувствие.

При виде этой бледной,страстной девушки,мне представлялся необыкновенно роскошный тепличный цветок с необыкновенным ароматом,и какой -то тайный голос как бы шептал мне:"Слишком много зараз!" Это было действительно слишком...."
Прислушаемся же к нашей героине,которая успела блистательно описать свою короткую жизнь. Её дневник поможет нам в этом,дневник,изданный впервые в 1887 году во Франции,на французком же языке, и вызвавший настоящую сенсацию.

Дневником болели,восторгались,его отрицали,над ним посмеивались и даже сомневались в подлинности,но не оставались равнодушными!
Дневник написан предельно откровенно,подобных ему почти нет в истории,и,может быть,поэтому он подвергался столь яростной критике...

К слову сказать, в России он не был издан вплоть до 1999 года,как не было до сих пор и не одной выставки работ Башкирцевой в России или на Украине, и мало кто может судить о ней,как о незаурядном и талантливейшем художнике конца 19-го века. (Лишь сравнительно недавно незаурядность личности Башкирцевой стала привлекать внимание ученых -психологов,пытающихся раскрыть феномен потенциала творческой личности вообще и женской Личности- особо)

Мне кажется никто не любит всего как я люблю-пишет Мария на сокровенных страницах: искусство,музыку,живопись,книги, шум, тишину, смех, грусть, тоску, шутки, любовь, холод, солнце, всякую погоду, все времена года,спокойные равнины России и горы вокруг Неаполя,снег зимою,осень с ее дождями,весну с ее тревогой,спокойные летние дни и прекрасные ночи,наполненные сверкающими звездами...Я люблю все до обожания.
Я хотела бы все видеть.все обнять,все иметь,слиться со всем.!" и тут же о себе,пронзительная фраза:"Я подобна свече,разрубленой на четыре части и горящей со всех концов".

А ведь ее упрекнут в холодном темпераменте- полюбила не мужчину,а искусство- до страсти,до самозабвения,решив отдать ему всю жизнь...
Да,было так,иначе откуда бы возникло за очень короткий период более 150 картин.? Но как ошибались говорящие о том,что в ней больше было мужских качеств,чем женских,что она была холодна,как лед! Они просто не имели возможности заглянуть в ее письма к Мопассану,которые до сих пор известны обрывочно.

Два слова об этом странном письменном романе.Она не искала со знаменитым тридцатилетним писателем встреч,свиданий,но ее письма-талантливые,нервные,блестяще написанные,со свободными ссылками на древних и современных авторов,скрыто чувственные,женственные,остроумные,немного грустные(она боялась грусти,считая,что это не должно занимать в жизни женщины много места:"Спросите у всех,кто меня знает,о моем расположении духа,и Вам скажут,что я самая веселая,самая беззаботная и самая счастливая,так как я испытываю величайшее наслаждение казаться сияющей.. и охотно пускаюсь в ученый спор или пустую болтовню.")

Задели болезненную душу Мопассана,вызвав его на откровенность.
Он был очарован письмами русской незнакомки,он жаждал прочесть новые строки,в его ответных письмах чувственный цинизм перемешивается с глубокой откровенностью и плохо скрытой нежностью к очаровавшей его Мари.И может быть только чтобы оградить себя от готовящейся нахлынуть на него лавины чувств,он пишет Марии цинично- остроумное письмо,которое она сочтет оскорбительным для себя. Башкирцева отвечает Мопассану последний раз:"Вы не тот,кого я ищу.

Но я никого не ищу,ибо полагаю,что мужчины должны быть аксесссуарами в жизни сильных женщин. Невозможно поручиться за то,что мы созданы для друг друга.Вы не стоите меня. И я очень жалею об этом.Мне так хотелось бы иметь человека, с которым можно было бы поговорить". Переписка оборвалась и все попытки со стороны Мопассана возобновить ее, встретиться с Мари.были тщетны.
Она остается одна.Золотая клетка ее одиночества захлопывается еще сильнее.Она слышит как поворачивается ключ.

Она уходит в себя,уходит в музыку,живопись, книги,ею овладевает лихорадка чтения,жажда все больших знаний,она составляет план занятий,находя,что ее образование -хаотично,бессистемно.Читает на латыни,французком,английском по 5-6 книг и десяток газет за день!
Пренебрегает советами врачей,играет на рояле помногу часов в день,а ведь ей запрещено. Но она всегда игнорировала свою физическую слабость,не говорила о болезни вслух,презирала заботу о телесном,вышучивала свой кашель и согласилась серьезно лечиться лишь когда все уже было запущено.

Она говорила,что отдаться полностью живописи это ее мечта.Это ее достойная цель.Она поступает в частную академию профессора Жулиана в конце 1877 года.
После первых же занятий профессор Жулиан отмечает успехи новой ученицы."Я думал,что это каприз балованного ребенка,но я должен сознаться,что она действительно работает,что у нее есть воля и она хорошо одарена. Если это будет продолжаться,то через три месяца ее рисунки могут приняты в Салон"(ежегодная парижская выставка).

Так оно и случилось.
В два года осваивает семилетний курс академии блестяще одаренная,но не менее трудолюбивая Мария.Она работает,полубольная,по 12-14 часов в день,почти ночует у мольберта и холстов.Учителя в изумлении смотрят на профессиональные холсты начинающей ученицы,оскорбительно выпытывают ей ли самой принадлежат все эскизы и рисунки...По академии ходят слухи,что почти все ее картины принадлежат художнику Жюлю Бастьену -Лепажу- мастеру реалистического пейзажа, с которым у "одержимой"русской,якобы -роман.А Мария запишет в дневнике,что Бастьен- Лепаж не может долго вдохновлять как учитель.

Если она повторяет Бастьен - Лепежа,то это- пагуба.Сравняться с тем,кому подражаешь - невозможно...Величайшие мастера велики только правдой и те,которые смеются над натурализмом - дураки и не понимают,в чем дело.Что же такое возвышенное искусство,если не то искусство,которое изображая перед нами тело,волосы,одежду,деревья с полнейшей реальностью,доходящей почти до обмана чувств,передает в то же время душу,мысль,жизнь..."(М.Башкирцева."Дневник")

Она писала о жизни,о красках и тонах,которые правдивы и поют,он а получала медали и призы на выставках,она познала вкус прижизненной Славы,но не была ею прельщена:"Радости от побед нет,потому что это достигнуто долгим и кропотливым трудом,в них нет ничего неожиданного,а также я чувствую себя на пути к более высокому и совершенному, и содеянное уже не удовлетворяет"(Там же)

Она была на пути к высокому,но - небесному,а не земному.
Скоротечный туберкулез отнимал ее последние силы.
Она подолгу лежала в постели вынуждена была прервать занятия,но на последней своей,неоконченной, картине нарисовала молодую женщину сидящую на траве в цветущем весеннем саду.

"Весна". Последняя, незаконченная картина Марии Башкирцевой

Умерла она осенним дождливым днем, 31 октября 1884 года.
После нее осталась книга в тысячу с лишним страниц,да несколько полотен во Французких музеях- Люксембургском,Лувре,музее Ниццы.
Остальные картины родные увезли на родину и они погибли в начале Второй Мировой при бомбежке окрестностей Киева.

Но имя ее не кануло бесследно. На каменном свитке статуи символизирующей бессмертие (работа французкого скульптора по заказу правительства) выбито ее имя - Мария Башкирцева.
Мопассан же, посетив ее могилу, сказал:"Это была единственная Роза в моей жизни, чей путь я усыпал бы розами, зная, что он будет так ярок и так короток!"

Мария Башкирцева- живописец второй половины XIX века, родившаяся в имении Гавронцы Полтавской губернии, стала знаменитой только после смерти, а наибольшую известность ей принесло не столько живописное творчество, сколько эпистолярное. Хотя еще при жизни художницы несколько ее картин приобрел Лувр. В наше время эти работы находятся в экспозиции музея д’Орсе.

Изданные через три года после смерти Марии дневники стали бестселлером того времени. Рукопись перевели на все европейские языки и даже опубликовали в США, а рецензию написали многие известные личности конца XIX столетия. Среди них Премьер-министр Великобритании Уильям Гладстон, Лев Толстой, Ги де Мопассан и многие другие. Даже спустя десятилетия после смерти Марии ее дневники продолжали волновать великие умы. Ими зачитывались Велимир Хлебников и Марина Цветаева. Последняя посвятила художнице стихотворение «Встреча».

Между тем, только спустя 100 лет стало известно, что дневник сфальсифицирован, а самое сокровенное из него безжалостно вырвано. Оригинальные рукописи обнаружила в 80-е годы ХХ столетия профессор университета города Ренн Колетт Конье. Дневники считались безвозвратно утерянными, хотя все эти годы пролежали в архиве Национальной библиотеки Франции. Изучив дневники, состоящие из 84 блокнотов и 22 тетрадей, К.Конье сделала вывод, что в рукопись, кроме стилистических, внесены еще и значительные содержательные правки. В 1984 году исследовательница опубликовала книгу “Мария Башкирцева. Портрет без ретуши”.

Серьезную исследовательскую работу провел и современный российский публицист А.Александров. В книге «Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой» автор увлекательно описывает все семейные перипетии. Жизнь художницы и ее родственников оказалась настолько окутанной тайнами, что даже спустя более 100 лет довольно интересно прочитать дневники «без купюр». Данная публикация подготовлена на основе двух упомянутых исследований.

Миф первый: когда родилась Мария Башкирцева

Многие годы считалось, что юная художница умерла в 24-х летнем возрасте, а год ее рождения - 1860. Установлено, что на самом деле художница родилась на два года раньше - в 1858 году. После смерти Марии ее мать целенаправленно уменьшила возраст девушки. Вероятно для драматизации судьбы «гениального ребенка» и последующей монетизации ее «истории». Кстати, на сайте Художественного музея города Днепра, в разделе посвященном творчеству М.Башкирцевой, до сих пор указан 1860-й. Хотя днепровские музейщики уже не первый год колесят по ведущим мировым экспозициям с картиной художницы «В студии».

Родилась Муся (детское прозвище Марии) по старому стилю 12 ноября, а праздновала день рождения на два месяца позже — 12 января. С детства ей внушали, что она родилась недоношенной, через семь месяцев после свадьбы родителей. Тем не менее, все оказалось намного сложнее. Вероятно ее мать имела добрачную связь на стороне. Утверждать о произошедшем адюльтере не берусь. Однако, в результате семейного скандала родители Марии через два года расстались.

Миф второй: Мария Башкирцева из семьи богатых помещиков

Дед Муси - генерал Башкирцев П.Г., выйдя в отставку, купил по дешевке имение под Полтавой у разорившегося, захудалого семейства. В дневнике Марии об обстоятельствах этой сделки записано:

«говорят даже, что в этой сделке он выказал изрядную алчность и очень мало великодушия. Что ж, люди есть люди».

Неизвестно как сложилась бы судьба Муси, если бы не любовные интрижки ее матери - Марии Степановны. За мамой ухаживал богатенький холостяк Фаддей Романов. Идея «подцепить» Романова принадлежала Жоржу - брату матери Муси. Запись в дневнике:

«И вот его стали приманивать - сперва напустили на него маму, очень кокетливую. Он в нее влюбился. Поехали все вместе в Харьков, потом в Ялту. Жорж его все подстрекал, так что жизнь вели непостижимую. Я и сама как могла пускала в ход свои чары девятилетней девочки».

Дальнейшие события напоминают детектив Агаты Кристи. Запойный холостяк вдруг женится на некрасивой сестре Марии Степановны - Надин и через год скоропостижно умирает. Родная тетка Муси в одно мгновение становится сказочно богатой. Именно с этого момента семейство начинает жить на широкую ногу…

Миф третий: отъезд за границу для лечения Марии Башкирцевой

У будущей художницы было две гувернантки и обе в разное время скончались от чахотки. Первая, с открытой формой туберкулеза, умерла еще в 1868 году. Таким образом у девочки практически не было шансов не заразиться. Отъезд за границу для лечения Муси - это лишь предлог для долгожданного вояжа матери и ее разгульных сородичей. Помпезный выезд родственников в Европу состоялся только в 1870 году, за счет Фаддея Романова. Поводом к переезду стал не прогрессирующий туберкулез 12-летней девочки. У семейства, наконец, появились необходимые средства для недешевой жизни в Европе.

Задолго до этого, еще живя на Полтавщине, дяди также «отличились». Бесконечные пьяные выходки, дебоши и арест жандармами Жоржа. Любимое занятие — сечь по пьяни розгами прохожих неблагородного происхождения. В общем, семейка по линии матери была еще та!

Младший брат Муси по имени Поль также не отставал от своих дядей. Бросил учебу и с 14 лет гулял с кокотками. В Ницце Башкирцевых отказывалась принимать даже родная сестра отца Муси. Их не приглашали на светские балы. Муся танцевала исключительно на открытых благотворительных вечерах, предварительно купив входной билет. Основное же развлечение семейки — поездки на поезде в Монте-Карло, куда ее мать каждый раз отправлялась в компании нового ухажера. В такие поездки Мария Степановна брала с собой и несовершеннолетнюю дочь.

Миф четвертый: отец Марии Башкирцевой бросил жену с детьми

А.Александров пишет: “Константин Башкирцев очень переживал разрыв с женой. Однажды он решился на отчаянный поступок и выкрал из имения тестя свою семилетнюю дочь и ее брата погодку Поля (он же Павел). Тесть с тещей почти силой отбили детей”.

Согласитесь, достаточно необычное поведение для «гуляки», у которого к тому же присутствуют сомнения в отцовстве первого ребенка. На страницах дневника Мария вспоминала:

«отец похитил нас и спрятал в деревне, чтобы заставить маму вернуться. Бабушка бушевала, привыкнув всю жизнь орать на слуг. Отец же ни разу не переступил границ вежливости. Позже я поняла, что так проявлялось в нем отвращение к грубости и скандалам».

Миф пятый: образ Марии Башкирцевой как юной утонченной натуры

В 15 лет, влюбившись в лорда Гамильтона, эта «наивная девочка» записала в дневнике: «Я признаю любовь только таких мужчин, как лорд Гамильтон потому, что они много знают и много видели. Мальчик двадцати двух лет любит как женщина. Я была бы горда, если бы меня полюбил именно такой мужчина, который искусен в любви».

Не нравятся Мусе наивные юноши, ей подавай опытных, знатных, а самое главное состоятельных мужчин. Да и побуждения к ежедневным многочасовым занятиям оказались довольно прозаичны:

«Я решила пройти курс обучения лицея в Ницце. На все мне потребуется девять часов в день. Я хочу работать как зверь. Я не хочу быть ниже своего мужа».

Под будущим мужем понимается тот же недостижимый для Муси лорд Гамильтон.

Миф шестой: как зарождался эпистолярный талант Марии Башкирцевой

В 1875 году за Марией ухаживал представитель “золотой молодёжи” Ниццы Эмиль д’Одиффре. Его дядя разбогател на торговле тканями. Муся стыдилась того, что у избранника нет «безупречной репутации английского аристократа». И все же лелеяла мечту выйти за него замуж.


Дело в том, что высшее общество не принимало представителей скандальной семьи Башкирцевых в свой круг. Муся по этому поводу сильно переживала на страницах дневника. Родственники Фаддея Романова обвинили сестер в подделке завещания. Судебный процесс длился почти 10 лет. Череда громких скандалов окончательно подорвала семейную репутацию. Вдобавок, двое родных братьев матери художницы (дяди Муси) судились между собой, не поделив одну жену на двоих, которая к тому же была их вдвое старше.

Между тем, Эмиль не захотел, а может и не смог ввести Марию в высшее общество Ниццы. Семнадцатилетняя Муся не просто разочарована, она разозлена. В отместку начинает терроризировать ухажера и его отца. Забрасывает их анонимными письмами с угрозами и непристойностями. Позднее решает поквитаться, сочинив роман «изобличающий семью д’Одиффре». Амбициозная Муся почему-то уверенна, что книга выйдет не хуже, чем у Александра Дюма.

Миф седьмой: Мария Башкирцева отвергла ухаживания Мопассана

В некоторых публикациях встречается размытое трактование переписки Муси с французским романистом. Якобы, получив послание, писатель был удивлен и заинтригован ее литературным даром. На самом деле неуемная жажда славы и желание вращаться в высшем обществе не давали Мусе покоя.

«Уже год, как я собираюсь написать вам… Но вот, дня два тому назад, я читаю в газете, что кто-то почтил вас милым посланием, и вы просите эту прелестную особу сообщить вам адрес, чтобы ответить ей. Во мне тотчас же заговорила ревность, меня вновь ослепило ваше литературное дарование,- и вот я перед вами».

Мопассан, как мужчина заинтригован, ему глубоко наплевать на ее литературный слог. В ответных письмах писатель, как опытный ловелас, постепенно начинает «окучивать» очередную экзальтированную девицу. В конце концов напрямик спрашивает как она выглядит, попутно назначая свидание. Переписка Мопассана с Марией — очередная интрижка писателя (к тому времени уже болевшего сифилисом), из общего вала любовных писем, поставленных на конвейер.

После смерти художницы ее родственники старательно идеализировали образ безвременно скончавшейся Марии Башкирцевой. Скандальная семейка выжимала деньги из всех и вся! Остается только удивляться, как дяди и тети не распродали все картины подчистую. Впрочем, возможно гонорары от изданных «порезанных дневников» приносили доход несоизмеримо больший, чем оставшиеся от Муси полотна. В 1908 году около 150 полотен и рисунков мать Башкирцевой подарила Русскому музею Александра ІІІ (Санкт-Петербург). О дальнейшей печальной судьбе картин подробно написано в Википедии.

К чему лгать и рисоваться! Да, несомненно, что мое желание, хотя и не надежда,- остаться на земле во что бы то ни стало. Если я не умру молодой, я надеюсь остаться в памяти людей как великая художница, но если я умру молодой, я хотела бы издать свой дневник, который не может не быть интересным.

Во-первых, я очень долго писала, совершенно об этом не думая; а потом – я писала и пишу безусловно искренно именно потому, что надеюсь быть изданной и прочитанной. Если бы эта книга не представляла точной, абсолютной, строгой правды, она не имела бы никакого смысла. И я не только все время говорю то, что думаю, но могу сказать, что никогда, ни на одну минуту не хотела смягчать того, что могло бы выставить меня в смешном или невыгодном свете. Да и наконец, я для этого слишком высоко ставлю себя. Итак, вы можете быть вполне уверены, благосклонный читатель, что я вся в этих страницах. Быть может, я не представляю достаточного интереса для вас, но не думайте, что это я, думайте, что это просто человек, рассказывающий вам все свои впечатления с самого детства. Это очень интересный человеческий документ. Спросите у Золя, или Гонкура, или Мопассана. Мой дневник начинается с 12 лет, хотя представляет интерес только с 15-16 лет. Таким образом остается пополнить недостающее, и я намерена написать нечто вроде предисловия, которое даст возможность лучше понять этот литературный и человеческий памятник.

Итак, предположите, что я знаменита, и начнем. Я родилась 11 ноября 1860 года. Отец мой был сын генерала Павла Григорьевича Башкирцева, столбового дворянина, человека храброго, сурового, жесткого и даже жестокого. Он был произведен в генералы после Крымской войны, если не ошибаюсь. Он женился на приемной дочери одного очень знатного лица, которая умерла тридцати восьми лет, оставив ему пять человек детей – моего отца и его четырех сестер.

Мать моя вышла замуж двадцати одного года, отвергнув сначала несколько прекрасных партий. Она – урожденная Бабанина.

Со стороны Бабаниных мы принадлежим к старому дворянскому роду: дедушка всегда похвалялся тем, что происходит от татар времен первого нашествия. Боба Нина – татарские слова, изволите видеть; я могу только смеяться над этим… Дедушка был современником Пушкина, Лермонтова и др. Он был поклонник Байрона, человек образованный, поэт. Он был военный и жил на Кавказе… Еще очень молодым он женился на m-lle Жюли Корнелиус, кроткой и хорошенькой девушке, пятнадцати лет. У них было девять человек детей.

После двух лет супружества мать моя переехала со своими двумя детьми к своим родителям. Я оставалась всегда с бабушкой, которая обожала меня, и с тетей, которая, впрочем, иногда уезжала вместе с моей матерью. Тетя- младшая сестра моей матери- женщина некрасивая, готовая жертвовать и действительно жертвующая собой для всех и каждого.

В Ахтырке, где поселилось все семейство, мы встретили Р-ва. У него была там сестра, с которой он не виделся в течение двадцати лет и которая была гораздо богаче его. Здесь-то и явилась впервые идея женить его на моей тете. В Одессе мы жили с Р-вым в одном отеле. В один прекрасный день было решено, что дело нужно покончить, потому что тетя моя никогда не найдет лучшей партии.

Их женили, и все вернулись в Ахтырку, а через три дня по возвращении бабушка скончалась.

В 1870 году, в мае месяце, мы отправились за границу. Мечта, так долго лелеемая матерью, исполнилась. Около месяца провели мы в Вене, упиваясь новостями, прекрасными магазинами и театрами. В июне мы приехали в Баден-Баден, в самый разгар сезона роскоши, светской жизни. Вот члены нашей семьи: дедушка, мама, муж и жена Р-вы, Дина (моя двоюродная сестра), Поль и я; кроме того, с нами был милейший, несравненный доктор Валицкий. Он был по происхождению поляк, но без излишнего патриотизма,- прекрасная, но очень ленивая натура, не переносившая усидчивого труда. В Ахтырке он служил окружным врачом. Он был в университете вместе с братом моей матери и не переставал бывать у нас в доме. При отъезде за границу понадобился доктор для дедушки, и Валицкий отправился вместе с нами.

В Бадене я впервые познала, что такое свет и манеры, и испытала все муки тщеславия. У казино собирались группы детей, державшиеся отдельно. Я тотчас же отличила группу шикарных, и моей единственной мечтой стало – примкнуть к ним. Эти ребятишки, обезьянничавшие со взрослых, обратили на нас внимание, и одна маленькая девочка, по имени Берта, подошла и заговорила со мной. Я пришла в такой восторг, что замолола чепуху, и вся группа подняла меня на смех обиднейшим образом…

Но я еще недостаточно сказала о России и о себе самой, это главное. По обычаю дворянских семей, живущих в деревне, у меня были две гувернантки, одна русская, другая француженка. Первая (русская), о которой я сохранила воспоминание, была некто m-me Мельникова, светская женщина, образованная, романтичная, разъехавшаяся с мужем и сделавшаяся гувернанткой скорее всего по безрассудству, под влиянием чтения бесчисленных романов. Она была другом дома, и с ней обходились, как с равной. Все мужчины за ней ухаживали, и в одно прекрасное утро она бежала после какой-то удивительно романической истории. У нас в России романтизм в моде. Она могла бы преспокойно проститься и уехать, но славянская натура, приправленная французской цивилизацией и чтением романов,- странная вещь! В качестве несчастной женщины эта дама должна была обожать малютку, порученную ее попечениям; я же – одной своей склонностью к рисовке уже отплачивала ей, в ее глазах, за это обожание… И семья моя, жадная до всяких приключений, вообразила, что ее отъезд должен был пагубно отозваться на моем здоровье: весь этот день на меня смотрели не иначе, как с состраданием, и я даже подозреваю, что бабушка заказала для меня, в качестве больной, особенный суп. Я чувствовала, что действительно бледнею от этого изливавшегося на меня потока чувствительности…

Я была вообще худа, хила и некрасива, что не мешало всем видеть во мне существо, которое несомненно, неизбежно должно было сделаться со временем всем, что только может быть наиболее красивого, блестящего и прекрасного. Однажды мама отправилась к гадальщику-еврею.

«У тебя двое детей,- сказал он ей,- сын будет как все люди, но дочь твоя будет звездою…»

Один раз, когда мы были в театре, какой-то господин сказал мне, смеясь:

– Покажите-ка вашу ручку, барышня! О! Судя по перчатке, можно с уверенностью сказать, что вы будете ужаснейшей кокеткой!

Я была в полном восторге!

С тех пор как я сознаю себя – с трехлетнего возраста (меня не отнимали от груди до трех с половиною лет) – все мои мысли и стремления были направлены к какому-то величию. Мои куклы были всегда королями и королевами, все, о чем я сама думала, и все, что говорилось вокруг моей матери,- все это, казалось, имело какое-то отношение и этому величию, которое должно было неизбежно прийти.

В пять лет я одевалась в кружева моей матери, украшала цветами голову и отправлялась танцевать в залу. Я изображала знаменитую танцовщицу Петипа, и весь дом собирался смотреть на меня. Поль не был ничем выдающимся, да и Дина не заставляла предполагать в себе ничего особенного, хотя была дочерью любимого дяди Жоржа.

Еще один эпизод. Как только Дина появилась на свет Божий, бабушка без всяких церемоний отняла ее у ее матери и оставила у себя. Это было еще до моего рожденья.

После m-me Мельниковой моей гувернанткой была m-lle Софи Д., барышня шестнадцати лет – о, святая Русь!!! – и другая, француженка, по имени m-lle Брэн. Она носила прическу времен Реставрации, имела бледно-голубые глаза и выглядела весьма томной со своими пятидесятые годами и со своею чахоткой. Я очень любила ее. Она заставляла меня рисовать. Помню, я нарисовала с ней маленькую церковь- черточками. Вообще, я часто рисовала; когда взрослые садились за карты, я присаживалась рисовать на зеленом сукне.

В Люксембургском музее в Париже существует давнее правило, согласно которому этот музей хранит произведения художников в течение десяти лет после их смерти, а затем лучшие передает в Лувр. Так случилось с картинами Марии Башкирцевой (1860–1884) «Митинг», «Портрет натурщицы», «Жан и Жак», которые были приобретены на посмертной выставке художницы, а затем поступили в Лувр. Следует отметить, что это был первый случай, когда картины русского художника попали в Лувр.

Тогда же, в 1885 году, известный писатель и драматург Франсуа Коппе опубликовал очерк «О Марии Башкирцевой».

«Я видел ее только раз, видел только в течение одного часа - и никогда не забуду ее, - признавался писатель. - Двадцатитрехлетняя, она казалась несравненно моложе. Почти маленького роста, пропорционально сложенная, с прекрасными чертами кругловатого лица, со светло-белокурыми волосами, будто сжигаемыми мыслью глазами, горевшими желанием все видеть и все знать, с дрожащими, как у дикого скакуна, ноздрями - Башкирцева с первого взгляда производила так редко испытываемое впечатление: сочетание твердой воли с мягкостью и энергии с обаятельной наружностью. Все в этом милом ребенке обнаруживало выдающийся ум. Под женским обаянием чувствовалась железная мощь, чисто мужская».

М. Башкирцева. Фотография 1876 г.

Ф. Коппе описывает свои впечатления от посещения мастерской молодой художницы, где в темном углу он «неясно видел многочисленные тома книг, беспорядочно расположенные на полках, разбросанные на рабочем столе. Я подошел и стал рассматривать заглавия. Это были лучшие произведения человеческого гения. Они все были собраны тут на их родном языке - французские, итальянские, английские, а также латинские и даже греческие, и это вовсе не были «библиотечные книги», книги для мебели, но настоящие, употребляемые книги, читаные и перечитаные. На конторке лежал Платон, раскрытый на одной из самых чудных страниц».

Русская поэтесса и переводчик, обладательница престижной «Пушкинской премии», Ольга Чюмина в 1889 г. посвятила памяти Башкирцевой сонет, в котором описаны картины, виденные поэтессой в мастерской художницы в Париже:

От мелких драм из жизни бедняков,
записанных и схваченных с натуры,
где все живет: и лица, и фигуры,
и говорит красноречивей слов,
до чудных сцен евангельских преданий
иль эпопеи Рима роковой и Греции:
весь цикл ее созданий -
всё истиной проникнуто одной.
«Святые жены», «Цезарь», «Навзикая»...
Повсюду мысль, везде душа живая.

О художнице написано несколько романов. Свой первый сборник стихов «Вечерний альбом» Марина Цветаева посвятила «Светлой памяти Марии Башкирцевой».

М. Башкирцева оставила более 150 картин, 200 рисунков, несколько скульптур. Большинство картин после двух выставок, устроенных в Париже французским обществом женщин-художниц, было приобретено для музеев Франции и Америки. В музее Ниццы имеется отдельный зал Башкирцевой. Ее картины хранятся в Русском музее, Третьяковской галерее, днепропетровском, саратовском, харьковском музеях.

М ария Константиновна Башкирцева родилась в селе Гайворонцы, близ Полтавы, в богатой, родовитой дворянской семье. Спустя два года после свадьбы мать Башкирцевой разошлась с мужем и переехала с двумя детьми в имение своих родителей. В 1870 г. Башкирцевы - мать, тетка, дедушка, брат, кузина - в сопровождении домашнего врача отправились за границу и поселились в Ницце. В 1877 г. вся семья по настоянию Марии переселяется в Париж. В этом же году Мария поступает в известную студию Ф. Жюлиана. После одиннадцатимесячной работы в мастерской жюри Академии, состоящее из знаменитых художников (Робер-Флёри, Бугеро, Буланже, Лефевр), присуждает ей золотую медаль.

Осень. 1884. Люксембургский музей

Она работала беспрерывно, без отдыха, развивая свои необыкновенные способности, всесторонние дарования. Играла на рояле, арфе, гитаре. Обладая выдающимся, редким голосом и ярко выраженным драматическим талантом, занималась пением. Владея в совершенстве французским языком, она овладела также английским, немецким, итальянским, древнегреческим и латинским. В Ницце двенадцатилетняя Мария начала писать дневник. Впервые изданный на французском в 1887 году, а затем переведенный почти на все европейские языки, в том числе и русский, «Дневник» сделал ее имя знаменитым. С 1990-х годов он трижды издавался в России.

«Это очень интересный человеческий документ», - записывает двенадцатилетняя девочка, приступая к беседе с самой собой. Но в то же время она начинает думать о будущем читателе. Это к нему обращены следующие слова: «Если бы эта книга не представляла точной, абсолютно строгой правды, она не имела бы никакого смысла. А жизнь человека, вся жизнь как она есть, без всякой замаскировки и прикрас, - всегда великая и интересная вещь».

Первое чувство, которое возникает при чтении «Дневника», - удивление перед необычайной зрелостью мысли автора. Постоянно, на каждом шагу Башкирцева испытывает, проверяет свой талант во всем. Лучше всего иллюстрирует ее блестящие способности переписка с Мопассаном 1884 года.

«Я проснулась в одно прекрасное утро, - записывает Мария в «Дневнике», - с желанием побудить настоящего знатока оценить по достоинству все то красивое и умное, что я могу сказать. Я искала и остановила свой выбор на нем».

Мопассану было адресовано шесть писем, подписанных различными вымышленными именами. Каждое из писем написано в столь отличном от других стиле, что даже такой мастер, как Мопассан, поддался этой литературной мистификации. Так, в одном из писем он высказывает подозрение, что ему пишет не юная женщина, какой она отрекомендовалась, но старый университетский преподаватель, в другом предполагает, что его корреспондент - дама легкого поведения. Он так и не узнал, с кем переписывался в действительности.

Приведем отрывок из писем Марии Башкирцевой к Мопассану.

«Почему я вам писала? В одно прекрасное утро просыпаешься и открываешь, что ты редкое существо, окруженное глупцами. Горько становится на душе при мысли, что рассыпаешь столько жемчуга перед свиньями. Что если б я написала человеку знаменитому, человеку достойному, чтобы понять меня? Это было бы прелестно, романтично и - кто знает? - быть может, после нескольких писем он стал бы твоим другом, да вдобавок еще покоренным при очень оригинальных условиях. И вот спрашиваешь себя: кому же писать? И выбор падает на вас».

Митинг. 1884. Музей Орсэ, Париж

Как видим, записи по этому поводу в «Дневнике» и письме сильно разнятся. Где же настоящая Башкирцева? Конечно, в «Дневнике», который предназначен для читателей: родных, друзей. А письмо - это «литература», хотя блистательная.

Л итературные достоинства «Дневника» неоспоримы. И все-таки каждая его строчка свидетельствует, что автор прежде всего - художник. Тонкие, проникновенные зарисовки природы, ее настроений, великолепные, будто вылепленные рукой скульптора, портреты людей. Даже к своему внешнему облику она относится как к художественному произведению: «Мой наряд и прическа сильно изменили меня. Я походила на картину». Во всем, что пишет Башкирцева, сказываются неутоленность ищущей души, живое, пылкое воображение: «Что нам, в конце концов, нужно? Раз нет возможности все переживать в действительности, остается живо и глубоко чувствовать, живя в мечтах». И вот с поступлением в студию Жюлиана Марией овладевает единственная страсть - страсть к живописи. «Я хочу от всего отказаться ради живописи, - записывает она в «Дневнике». - Надо твердо помнить это, и в этом будет вся жизнь».

Постепенно в ней рождается чувство кровной связи с мировой художественной культурой: «А я в своей дерзости считаю себя в родстве со всеми героями, со всеми шедеврами мира! Можно было бы написать интересную диссертацию на тему о той таинственной связи, которая соединяет героев в образцовых произведениях со всеми мыслящими людьми!»

Портрет молодой женщины. 1881. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

В искусстве ей «нравится все то, что всего правдивее, что ближе к природе. Да и не состоит ли в этом подражании природе сама цель живописи?» Ее любимыми художниками становятся старые испанские мастера: «Ничего нельзя сравнить с Веласкесом. А Рибера? Можно ли видеть более правдивое, более божественное и истинно правдивое? Нужно соединение духа и тела. Нужно, подобно Веласкесу, творить как поэт и думать как умный человек».

У нее было чуткое сердце, отзывавшееся и на красоту, и на страдание. Башкирцева занималась филантропической деятельностью, и сочувствие бедным людям проявлялось в выборе главных героев ее картин. Это дети окраин Парижа, школьники, бедняки с улицы, судьбу которых она так правдиво и убедительно смогла передать средствами живописи.

О собенно ярко это проявилось в одной из лучших картин художницы - «Митинг». Многие мастера никак не хотели признать, что работа выполнена молодой, почти начинающей художницей. Это вызвало следующую запись в «Дневнике»: «Шесть лет, лучших шесть лет моей жизни я работаю как каторжник; не вижу никого, ничем не пользуюсь в жизни. Через шесть лет я создаю хорошую вещь, и еще смеют говорить, что мне помогли! Награда за такие труды обращается в ужасную клевету!»

Глядя на картину «Митинг», вспоминаешь слова художницы: «Я рождена скульптором, я люблю форму до обожания. Никогда краски не могут обладать таким могуществом, как форма, хотя я и от красок без ума. Но форма! Прекрасное движение, прекрасная поза! Вы поворачиваете - силуэт меняется, сохраняя все свое значение!»

Дождевой зонтик. 1883. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Группа школьников надежно «сколочена», подобно старому, но еще крепкому забору, на фоне которого происходит действие. Только лицо одного мальчика дано анфас, остальные не видны или видны не полностью. Зато силуэты, позы, ноги, даже обувь каждого персонажа исполнены выразительности, предельно индивидуальны. Все детали прекрасно прорисованы, особенно руки детей.

В картине «Митинг» как бы реализован афоризм Марии Башкирцевой: «В одном холсте может заключаться триста страниц». Настолько все здесь проникнуто зрелым мастерством, ярким талантом, правдой жизни.

Марии казалось, что она только накануне настоящего труда. «Если бы даже Флери и другие сказали «отлично», - восклицает она на одной из страниц «Дневника» в 1883 году, - то и тогда я не чувствовала бы себя счастливой, так как это не максимум того, что в моих силах. Я сама не очень довольна собой, я хотела бы лучшего, большего! И не думайте, что это мучительное недовольство гения, это... ну, я не знаю, что это такое!»

Знакомство с Жюлем Бастьен-Лепажем, его творчеством, проникнутым идеей «поэтического реализма», сделало искусство Башкирцевой еще более утонченным и глубоким. Ее многочисленные портреты поражают своей зрелостью, сознательной и почти с трудом сдерживаемой скупостью цвета, правдивостью жеста, умением раскрыть суть личности изображенного. Таков замечательный портрет «Молодая женщина с букетом сирени» (1881).

Прекрасное, четко вылепленное напряженное, страстное лицо женщины, тонкая кисть ее руки с длинными пальцами и нежный букет сирени - все придает утонченность, создает романтический образ женщины прошлых лет.

Картина «Осень» (1884) - один из лучших пейзажей XIX века, где простой осенний мотив вырастает до глубокого символа. Глядя на эту картину, понимаешь, каким большим мастером была юная Мария Башкирцева и каких высот она достигла бы, если бы ей довелось прожить дольше.

Мария Башкирцева умерла от чахотки в возрасте 24 лет.

Молодая женщина с букетом сирени. 1881.
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

В сентябре 1884 года, за месяц до кончины, она записывает в «Дневнике»: «У меня явилась идея новой картины... У меня сильное тяготение к сюжету в новом вкусе, с многочисленными обнаженными фигурами; полотно не должно быть слишком велико. Да, непременно я так и сделаю. Именно ярмарочные борцы, а кругом народ... Это будет очень трудно, но раз это меня захватывает, то больше ничего и не требуется: опьянение, вот и всё!»

И таким борцом за жизнь, за человека, за настоящее искусство до конца осталась замечательная, необыкновенная Мария Константиновна Башкирцева.