Шмидт сидит на льдине, как шухер на малине. Подвиг и спасение челюскинцев Космогоническая гипотеза Шмидта

Лагерь Шмидта

Первый день. Правительственная комиссия. Для нашего спасения мобилизовано все. На собаках к лагерю Шмидта. Дисциплина, дисциплина, дисциплина! Газета «Не сдадимся». Заседание партийной ячейки. Штабная палатка. Как мы жили на льду. Правительственная радиограмма. Наши аэродромы. Рассказы Шмидта. Ляпидевский спасает женщин и детей. Лед ломает наш лагерь. Вместе с самолетами готовы в путь дирижабли. Болезнь Шмидта.

Не знаю, был ли удовлетворен господь бог в первый день творения, но лица челюскинцев, вылезавших утром 14 февраля из спальных мешков, я видел собственными глазами. Оглядывая построенный за ночь палаточный город, мы не испытывали особого восторга. После уютных кают холодные палатки, где люди лежали друг на друге, никак не радовали. Однако никто не жаловался. Все прекрасно понимали - прошли только самые первые, самые трудные часы. Дальше должно быть легче. Наша судьба во многом зависела теперь от нас самих.

Конечно, еще находясь в дрейфе, мы знали, что угроза гибели висит над кораблем, как дамоклов меч. Понимая свое положение, мы готовились к самому неприятному. Теперь нужно было приспособиться к сложившейся ситуации, а это было совсем не просто…

Десяток кособоких палаток, шест, гордо именуемый радиомачтой, унылый самолетик и разбросанные там и сям грузы… Не очень весело.

Житейская мудрость гласит: что нельзя изменить, то надо терпеть.

Даже в трагических условиях было место для шутки и смеха. Наш старший помощник капитана Сергей Васильевич Гудин - подтянутый моряк, из своих сорока лет проплававший двадцать два года, отвечал за порядок на корабле. Эту обязанность Гудин выполнял с завидным педантизмом. Стоял хохот, когда Петр Ширшов рассказал о том, какими страшными глазами посмотрел на него Гудин, когда Петя, вместо того чтобы бежать кругом за какими-то очень нужными ему приборами, недолго думая, разбил окно в каюте и достал все через выбитое стекло.

И подумать только! Сознательно, преднамеренно разбить стекло каюты!

Не нужно было напрягаться, чтобы вообразить себе осуждающее выражение лица нашего строгого и непоколебимого в вопросах порядка Сергея Васильевича. А кто-то уже травил другую историю:

Ребята, слыхали, как наш стармех начудил? «Челюскин» тонет, а он вошел к себе в каюту, открыл шкаф, а там новенький заграничный костюм. Посмотрел он на него и закрыл шкаф: ну куда его брать на лед, помнется, запачкается. Спокойнее надеть старый!

Наше место даже в Арктике считалось глухим медвежьим углом. Надеяться на быстрое вызволение не приходилось. Отсюда вывод: сделать все возможное, чтобы не дать стихии прихлопнуть нас, как муху. На месте гибели корабля беспрерывно копошились люди, старательно извлекая все то, что возвратил океан. Среди нас были и плотники, и печники, и инженеры, но строительство оказалось нелегким. Мы имели опыт плавания, опыт дрейфа, опыт зимовок, но у нас не было опыта кораблекрушений. За отсутствием такового мы руководствовались, правда, по памяти, литературными источниками. Героям этих книг было легче. Робинзон Крузо, как известно, попал не на ледяное поле, а на тропический остров, где по воле Даниэля Дефо нашел много разной разности…

Оглядев утром, результаты ночной стройки-молнии, мы поняли, что годились наши сооружения очень не надолго. Не откладывая в долгий ящик, приступили к реконструкции.

Ох, эти реконструкции! Их пришлось производить несколько раз. В результате палатки, в которых поначалу не только стоять нельзя было, но и сидеть-то едва удавалось, стали превращаться в своего рода каркасные домики с брезентовыми стенами, утепленные снаружи снегом.

Льдина произвела известную переоценку и моей работы. Связь стала для нас еще более важным делом, чем на корабле. Вот почему радистов освободили от других обязанностей. У нас была одна задача: не выпускать из рук незримую нить связи с материком.

Москва, а за ней и весь мир знали о гибели нашего корабля. Сообщение о катастрофе с «Челюскиным» было опубликовано молниеносно. 13 февраля мы затонули, 14-го передали первую телеграмму Шмидта, 15-го полный текст этой телеграммы появился на газетных страницах.

С подкупающей откровенностью Советское правительство опубликовало это сообщение, особенно грустное еще и потому, что пришло оно всего лишь недели через полторы после тяжкого известия о гибели на стратостате «Осоавиахим» товарищей Федосеенко, Васенко, Усыскина. Не успела утихнуть боль от одной трагедии, как надвинулась другая…

Борьба за сотню человеческих жизней началась без минуты промедления. Через несколько часов после сообщения Шмидта Валериан Владимирович Куйбышев поручил Сергею Сергеевичу Каменеву созвать совещание, чтобы срочно наметить планы организации помощи.

Выбор Куйбышева был не случайным. С. С. Каменев, председатель Реввоенсовета СССР и заместитель Народного комиссара по военным и морским делам, на протяжении многих лет занимался Арктикой и был большим ее знатоком. Еще весной 1928 года С. С. Каменев возглавия инициативную группу, создавшую комитет Осоавиахима по спасению экспедиции Нобиле, а затем - по поискам пропавшего без вести Амундсена.

Через год Каменев - председатель комиссии по составлению пятилетнего плана освоения Арктики. Эта комиссия, в состав которой вошли крупнейшие ученые и полярники О. Ю. Шмидт, А. Е. Ферсман, В. Ю. Визе, Р. Л. Самойлович, Н. М. Книпович, Г. Д. Красинский, Н. Н. Зубов и другие, стала центром всех арктических дел, таких, как создание Арктического института в Ленинграде, составление пятилетнего плана освоения Арктики, координация деятельности разных учреждений, занимавшихся вопросами севера…

С. С. Каменев был неизменным участником всех больших дел, происходивших в Арктике.

Если к этому добавить, что под руководством С. С. Каменева были организованы экспедиции Г. А. Ушакова на Северную Землю и походы «Сибирякова», что С. С. Каменев был большим другом О. Ю. Шмидта, то станет ясно - лучшего помощника В. В. Куйбышев просто выбрать не мог.

По указанию Каменева первые наметки плана спасательных работ составил Георгий Алексеевич Ушаков. Совнарком СССР постановил организовать Правительственную комиссию. Ее возглавил заместитель председателя Совнаркома В. В. Куйбышев. В состав комиссии вошли Наркомвод Н. М. Янсон, заместитель Наркомвоенмора С. С. Каменев, начальник Главвоздухфлота И. С. Уншлихт и заместитель начальника Главного управления Севморпути С. С. Иоффе. Имена этих людей, занимавших весьма ответственные посты, свидетельствовали, сколь велики были полномочия комиссии.

Еще несколько часов - и комиссия начала действовать.

Однако даже для самой авторитетной комиссии десять тысяч километров, разделявшие Москву и лагерь Шмидта, были серьезным препятствием. Медлить было нельзя, было решено, прежде всего, использовать местные средства, сформировав на Чукотке Чрезвычайную тройку под председательством начальника станции на мысе Северном Г. Г. Петрова.

Радиограмма из Чукотского моря взволновала миллионы людей. Она появилась на первых полосах «Правды» и «Известий». Рядом с первой радиограммой Шмидта газеты опубликовали Постановление Совета Народных Комиссаров СССР «Об организации помощи участникам экспедиции тов. Шмидта О. Ю. и команде погибшего судна „Челюскин“.

Быть может, найдутся скептики, которые скажут, что я взялся не за свое дело, что вместо того, чтобы подробно излагать то, что видел своими собственными глазами, я уделяю неоправданно, большое место тому, чего, находясь на льдине, разумеется, видеть никак не мог.

Разрешите не согласиться. Конечно, я видел далеко не все, но моя профессия радиста делала меня свидетелем (точнее, слушателем) очень многого.

Мы часто говорим: забота партии, забота правительства, внимание народа… Число таких выражений может быть увеличено без малейшего труда, больше того, от неумеренного употребления слова стираются и, воспринимаясь слухом и зрением, не всегда доходят до ума, до сердца.

Для меня лично история нашего спасения наполнила все эти привычные выражения большим содержанием, но, как ни странно, эта история по-настоящему, во всей полноте, еще не написана. Записанная на газетных листах, она так и не перекочевала в книги. Даже превосходный толстый том «Как мы спасали челюскинцев», созданный прямо по горячим следам событий и содержащий множество волнующих подробностей, не в силах претендовать на полноту изложения, так как рассказывает главным образом о подвиге семи летчиков, семи первых Героев Советского Союза.

Подвиг этих людей огромен, и я постараюсь написать о них все, что помню, тем более что с некоторыми из летчиков я очень подружился. Но, отдавая должное этим замечательным людям, оказавшимся на острие атаки, нельзя умолчать об огромной работе многих других, о стремительных и точных мероприятиях государства, сделавшего все, чтобы этот подвиг совершился.

Перечитывая старые документы, я хочу, чтобы теперь, почти четыре десятилетия спустя, люди среднего поколения - те, что тогда только бегали в школу или только родились, люди младшего поколения, тогда еще даже не родившиеся, знали об этом бессмертном подвиге, подвиге не одного человека, не десятка людей, а всего народа, всей страны, пославшей сотню людей на трудную работу и мобилизовавшей тысячи, чтобы выручить эту сотню из беды. Я был в числе тех, кого спасали. Мой долг рассказать о тех, кто нас спасал. Я был бы неоплатным должником своего народа, если бы не описал всю эту историю, если бы не опубликовал большую часть забытых и неизвестных подробностей, связанных с нашим спасением.

В Правительственную комиссию и в редакции газет приходило множество писем. Добровольцы отдавали себя в распоряжение комиссии. Молодые, сильные, тренированные, они готовы были на любой риск, на любые лишения ради нашего спасения.

Затем заработал неслыханный фонтан изобретательской фантазии. Рождалось множество разнообразных проектов, и хотя большинство этих проектов было в высшей степени утопично, не могу не вспомнить теплыми словами их авторов.

Один советовал сделать около лагеря огромную прорубь, чтобы в нее могла вынырнуть подводная лодка. Другой предлагал оснастить самолеты воздушными шарами диаметром 4–5 метров. По его мнению, такое комбинированное устройство должно было оказаться гораздо безопаснее обычного самолета при посадке на неровный лед. Третий рекомендовал использовать изобретенную им катапульту для облегчения взлета самолетов со льдины. Поток проектов был воистину неиссякаемым. Конвейерный канат с корзинами для подъема людей на движущийся самолет. Танк-амфибия. Шары-прыгуны.

Спасибо вам всем, дорогие друзья. Время сделало свое дело. Из пылких юношей мы превратились в людей почтенного возраста, но и сегодня, вспоминая об этих, подчас наивных идеях, не надо их стыдиться. Все эти проекты, в том числе и самые невероятные, были порождены лучшими чувствами, а потому заслуживают уважения…

Итак, первые практические шаги предстояло сделать Чрезвычайной тройке. Это была одновременно большая честь и не меньшая ответственность. Положение Чрезвычайной тройки оказалось совсем не простым. Только два вида транспорта - собаки или самолеты могли стать реальным спасательным средством. Однако в краю, равном по площади двум Франциям, в краю, где жило всего лишь 15000 человек, и самый древний транспорт этих мест, и самый молодой были представлены весьма скромно. Чукотка располагала всего лишь несколькими самолетами. Н-4 летчика Ф. К. Куканова, закончив большую работу по вывозке пассажиров с зазимовавших судов, находился на мысе Северном с поврежденным шасси. Другие самолеты стояли в районе Уэллена. На одном из них экипаж А. В. Ляпидевского (второй пилот Е. М. Конкин, летнаб Л. В. Петров) первым добрался до лагеря Шмидта.

По предложению С. С. Каменева решено было приблизить самолеты к нашему лагерю. На собаках горючее с мыса Северного и из Уэллена повезли в Ванкарем.

Темпы спасательных работ иначе, как удивительными, не назовешь. Правительственная комиссия не успела довести до местных работников свои решения, а районные партийные и советские организации в Уэллене уже начали действовать. Организовывалась спасательная экспедиция: по льду на нартах с собачьими упряжками до лагеря Шмидта. Экспедицию возглавил метеоролог Н. Н. Хворостанский, начальник полярной станции Уэллен.

Все это стало известно, когда была получена следующая радиограмма:

«Организовали чрезвычайную комиссию, мобилизуем весь собачий транспорт. По предписанию районного комитета партии полагаю завтра выехать во главе организованной экспедиции на собаках навстречу вам. В Лаврентии пурга. С прекращением пурги вылетят самолеты. Жду ваших распоряжений, дальнейших указаний.

Хворостанский».

По льду от материка до лагеря около 150 километров, но краткость расстояния была относительной, расстояние небольшое, но очень трудно преодолимое.

Вызволять нас на собаках или по воздуху? По этому поводу мнения расходились, и даже осторожный Шмидт, отвечая на радиограмму Хворостанского, поначалу считал его вариант вполне реальным.

«Так как самолетов еще нет, - передавал я Хворостанскому ответ Шмидта, - и наш аэродром может поломать, то, по-видимому, наиболее реальна помощь собачьими нартами, что вы начали готовить. Напоминаю только: необходимо взять с собой навигатора или геодезиста с секстантом, хронометром для определения пути, ибо ваши операции будут очень трудными. Надо сразу мобилизовать, возможно, больше нарт, в том числе в Наукане, Яндагае и других местах. Лучше выступить позже, но 60-ю нартами, чтобы закончить дело разом…»

Продиктовав ответ, Шмидт созвал нас на общее собрание, одно из самых незабываемых собраний моей жизни. Собралась сотня людей, закутанных с головы до ног и потому подчас просто неузнаваемых. Трибуна - льдина. Главный докладчик - начальник экспедиции Отто Юльевич рассказывает обо всем: и о том, что установлена связь с берегом, что готовится санная экспедиция и при первой же возможности к нам полетят самолеты.

Шмидт сообщает о мерах помощи, готовящейся в большом, далеком от нас мире, и формулирует то, что предстоит делать нам. Он говорит об организованности, дисциплине, любви и уважении друг к другу.

Главная идея речи ясна - в выпавших на нашу долю условиях мы обязаны, прежде всего, остаться настоящими советскими людьми.

Арктика знает немало трагедий, в которых смерть победила в результате разброда и разлада между людьми. Это самое страшное, когда расходятся мнения, образуются партии приверженцев того или иного варианта спасения. Грустная участь постигла американскую экспедицию на «Жанетте», погибшей в районе Новосибирских островов. Незадолго до революции произошла трагедия с экипажем затертой во льдах «Святой Анны», когда штурман Альбанов покинул корабль и отправился в тяжелейший двухсоткилометровый поход на юг, к Земле Франца-Иосифа. Спокойно, без аффектации, Шмидт говорил нам обо всем этом. Такая огромная вера была у нас в этого человека, что чувство оторванности от всего мира отступило, мы оставались коллективом, который крепко спаялся за месяцы плавания и авралов.

Положение Отто Юльевича на этом собрании было нелегкое. Состав экспедиции выглядел пестро. Среди нас были ученые, не раз побывавшие в Арктике, опытные матросы, люди бывалые, неоднократно попадавшие в передряги, но были и люди сугубо сухопутные. Многие из них выросли и сформировались еще до революции.

Отто Юльевич произнес внезапно фразу, совершенно на него не похожую. Заканчивая свои размышления о железной дисциплине, он вдруг неожиданно жестко сказал:

Если кто-либо самовольно покинет лагерь, учтите, я лично буду стрелять!

Мы прекрасно знали Отто Юльевича как человека, который не то чтобы стрелять, но и приказания свои отдавал как просьбы. И все же, наверное, эти слова были точны и своевременны. Они предельно точно сформулировали самое важное для всех нас: дисциплина, дисциплина и еще раз дисциплина!

Что же касается стрельбы, то она была лишь один раз, когда Погосов убил медведицу с медвежонком, обеспечив нас мясом. Единственный человек, кто ушел с собрания огорченным, был кинооператор Аркадий Шафран. Пасмурная погода и недостаток света не позволили ему снять это событие.

Верный своему профессиональному долгу, Шафран занудливо внушал Шмидту, что собрание надо обязательно повторить, только когда погода будет ясной. Чтобы не огорчать энтузиаста, Шмидт согласно кивал головой, хотя о повторении не могло быть и речи. Слишком много дел набегало каждый час, чтобы приносить такие жертвы на алтарь киноискусства. Первым из этих неотложных дел стало сооружение барака. Конечно, лучше было бы не тонуть, но когда это все же произошло, нельзя было не порадоваться, что с нами бригада строителей, так и не попавшая на остров Врангеля. Это были профессиональные плотники, здоровые и крепкие, в руках которых топор так и играл. Мастерами своего дела они были отменными, но врать не стану - Шекспира они не читали.

На фоне этой бригады ее руководитель, инженер-путеец Виктор Александрович Ремов, резко контрастировал. Очень аккуратный, предельно вежливый, он уверенно командовал своими мастерами. Еще задолго до гибели корабля Ремову пришлось проявить себя, когда при первой же встрече со льдами наш корабль получил повреждения. Пока я передавал и принимал радиограммы, в которых Шмидт советовался с Москвой, как поступить: идти дальше или же вернуться, Ремов со своими плотниками укреплял корабль изнутри. Таким образом, на классический вопрос «быть или не быть» в известной степени ответил положительно своими действиями наш Виктор Александрович Ремов.

При погружении корабля были перерублены канаты, державшие строительный материал. Когда «Челюскин», встав дыбом, ушел под лед, большая часть строительных материалов всплыла и досталась нам в наследство.

Правда, чтобы получить это наследство, потребовалась каторжная работа. Торошение продолжалось и после гибели корабля. Доски и бревна в хаотическом беспорядке перемежались с кусками льда. Вытаскивать их из этой каши было делом нелегким. Приходилось колоть лед, который зажимал всю эту вермишель.

Расчистили место, и строители приступили к сооружению барака. Никаких проектов, чертежей, утвержденных в соответствующих инстанциях, конечно, не было. Бревна, поелику возможно, не пилили. Длина бревен и брусов во многом определила размеры барака.

Такая стройка требовала изобретательности и находчивости. Отдел технического снабжения нашей льдины не всегда мог предоставить строителям полную номенклатуру необходимых материалов. Никого не смутило отсутствие оконного стекла. Когда дело дошло до остекления, в ход были пущены смытые фотопластинки и бутыли, которые выстраивали, прижимая, друг к другу в оконных проемах, а зазоры между бутылями и бревнами конопатили всяким тряпьем, какое только подворачивалось под руку.

Одновременно с сооружением барака, чуть в стороне, плотники строили камбуз.

Другой, не менее важной работой, выпавшей на нашу долю, стало строительство аэродромов. Забота об их изыскании и оборудовании началась задолго до гибели корабля, после того как группа Ляпидевского была нацелена на снятие людей с дрейфующего корабля. Пожалуй, слово «аэродром» звучит чересчур громко для пятачка размерами сто пятьдесят метров на шестьсот, но сил на изыскание и поддержание в надлежащем виде эти пятачки требовали много.

Изыскать аэродром мог человек авиационно-грамотный. Эту работу поручили Бабушкину. Каждая новая передвижка льдов, а они возникали здесь часто, превращала гладкие поля в ледяной хаос, меньше всего пригодный для посадки такого тонкого аппарата, как самолет.

Найденные площадки держались недолго. Лед буйствовал и ломал их. Число изыскателей аэродромов нужно было увеличить. Бабушкин подготовил группу людей, которые, разойдясь в разных направлениях, смогли бы в кратчайший срок выполнить поставленную перед ними задачу.

Один из аэродромов, найденный за день-два до гибели «Челюскина», и стал первым аэродромом ледового лагеря.

Этот чертов пятачок, находился довольно далеко от лагеря. По утрам туда отправлялась первая рабочая партия, в середине дня выходила вторая смена.

Работа была адская. Если лед сжимался и его торосило, то образовавшиеся валы приходилось срубать, а затем на фанерных листах - волокушах растаскивать в стороны. Если же возникали трещины, то на тех же волокушах нужно было срочно тащить лед, чтобы законопатить трещины.

Поскольку все время стояли сильные морозы, то на протяжении считанных часов все опять схватывало, и наш пятачок, гордо именуемый аэродромом, снова был готов принимать самолеты. Никто не знал, когда эти самолеты прилетят, но готовым к их приему нужно было быть каждый день, каждый час.

Наши аэропорты были недолговечны. Пришлось создать специальную аэродромную команду. Она состояла из механиков Погосова, Гуревича и Валавина. Жили наши аэродромщики на своем хуторе. На случай, если бы внезапно возникшие трещины отрезали их от лагеря, они имели аварийный запас питания и сами готовили себе пищу.

С первых же дней делалось все необходимое, чтобы принять помощь Большой земли. Все, что происходило на льдине, интересовало не только наших родных и близких. После гибели «Челюскина» жизнь лагеря на льдине интересовала весь мир. Вот почему после тяжелой работы вели свои записи журналисты, делал рисунки художник Решетников, продолжали вести съемку кинооператор Шафран и фотограф Новицкий. Пресса и кино не обижали нас своим вниманием, но мы обижали прессу. С первых дней нашего пребывания на льдине пришлось очень экономить аккумуляторы - настолько, что ни одной частной радиограммы не было передано ни в лагерь, ни из лагеря. Исключений не делалось. Как мы ни уговаривали Шмидта послать хотя бы пять слов привета сыну в день его рождения, Отто Юльевич категорически отказался.

Журналисты, оказавшиеся среди нас, скрипели зубами от злости. Шутка ли, сидеть на информации, которую жаждал получить весь мир, и не иметь возможности эту информацию передать! Но иного выхода просто не было. Порвать ниточку связи ради газетчиков? Такой роскоши мы не могли себе позволить.

А там, в Москве, далеко от нас, газетный мир продолжал жить своей привычной жизнью. Во всех редакциях готовились к выезду в Арктику журналисты - и не те наивные молодые люди, с головы до ног обвешанные оружием и фотоаппаратами, какие подчас отправлялись на Север. В редакторские кабинеты вызывали самых опытных, самых умелых, чтобы отправить их поближе к нам, поближе к информации, которую так трудно было заполучить в Москве.

Опыт бывалых редакторов подсказывал - надо пустить вперед асов журналистики. Их ждет большая и очень важная работа. Такой вывод был логичен и точен.

Пока журналисты точили перья, не имея еще возможности размахнуться во всю ширь, начала свои информации Правительственная комиссия. Она регулярно публиковала коммюнике, появлявшиеся в печати за подписью Куйбышева. Комиссия стала центром, куда стекалось все, что делалось для нашего спасения.

В первом же сообщении Правительственной комиссии было сказано, что весь обширный арктический аппарат включился в спасательные работы.

«Всем полярным станциям, - заканчивал сообщение товарищ Куйбышев, - предложено вести беспрерывное дежурство по приему радиограмм т. Шмидта и передавать их вне всякой очереди. Полярным станциям восточного сектора предложено четыре раза в сутки давать сводки о состоянии погоды, положении льда и подготовке, как транспорта, так и организации промежуточных продовольственных и кормовых баз в направлении от станции к месту нахождения лагеря. Радиосвязь с т. Шмидтом поддерживается непрерывно».

Был введен специальный разряд радиограмм под кодовым названием «Экватор». «Экватор» шел вне всякой очереди, пробивая всевозможные заторы.

Это был большой аврал, в котором принимала участие вся Арктика. Несмотря на широкий размах, и этот аврал был только началом, причем началом с немалыми трудностями…

Старая поговорка «первый блин комом» довольно быстро получила еще одно подтверждение при организации нашего спасения. Сторонники и противники похода к лагерю на собаках не долго спорили. Уже на следующий день после гибели корабля увлеченный идеей санного броска Хворостанский мобилизовал 21 упряжку и двинулся в путь, с расчетом мобилизовать остальные 39 упряжек по дороге.

Против этого похода очень возражал пограничник Небольсин, большой знаток собак и опытный в использовании этого транспорта человек. Он считал поход Хворостанского делом опрометчивым. Мобилизация 60 упряжек грозила оставить чукчей без охоты, а это означало голод.

Хворостанский двигался четыре дня. На пятый день Небольсин догнал собачий караван и передал распоряжение председателя Чрезвычайной тройки Петрова прекратить экспедицию. Одним словом, санный вариант (сидя на льдине, мы об этом ничего не знали) отодвинулся на второй план. На первое место вышла авиация.

Тем временем, пока нащупывалась генеральная линия нашего спасения, жизнь в лагере Шмидта шла своим чередом. Постепенно все становилось на свои места.

После общего собрания родилась лагерная газета с гордым названием «Не сдадимся». Мы действительно не хотели сдаваться, что сразу же почувствовалось в величайшей творческой активности всех корреспондентов нашей газеты с адресом «Чукотское море, на дрейфующем льду». Хлопотало у газеты много народа, и первый номер (а всего их было выпущено три) вышел на славу.

«Эта газета, выпускаемая в такой необычной обстановке - в палатке на дрейфующем льду на четвертый день после гибели „Челюскина“, является ярким свидетельством бодрости нашего духа. В истории полярных катастроф мы мало знаем примеров, чтобы столь большой и разнохарактерный коллектив, как „челюскинцы“, встретил момент смертельной опасности с такой величайшей организованностью», - писал в передовой нашей стенгазеты один из ее редакторов Сергей Семенов.

«Мы на льду. Но и здесь мы - граждане великого Советского Союза. Мы и здесь будем высоко держать знамя Республики Советов, а наше государство о нас позаботится». Это из статьи Шмидта, опубликованной в том же самом первом номере «Не сдадимся».

Самые разные авторы, самые разные корреспонденции. Если Федя Решетников нарисовал для газеты картинки, на которых морж, медведь и тюлень требовали от Шмидта предъявления паспорта с пропиской на льдине, а на другом рисунке, не умещаясь по габаритам в палатке, был изображен лежащим на снегу я с радиопередатчиком, то другие авторы, опубликовали в той же газете корреспонденции весьма серьезные. «Отдел информации» сообщал об организации Чрезвычайной тройки под председательством Петрова, а «отдел науки» в лице Гаккеля предлагал выжигать и вырезать на всех поддающихся тому предметах надпись «Челюскин, 1934», Гаккель подходил к своему предложению как ученый, считая, что при дальнейшем дрейфе эти деревянные предметы дадут исследователям еще одну порцию информации. Что же касается другого ученого - Хмызникова, то он разразился обстоятельным сочинением о судьбах полярных экспедиций, попадавших в положение, сходное с нашим.

Я не случайно описываю нашу стенную газету с такими подробностями. Мне хочется, чтобы читатель почувствовал сыгранную ею роль.

Вопросам морального состояния обитателей льдины руководство экспедицией и партийная организация уделяли огромное внимание. Сохранить твердость духа в наших условиях было не менее, а скорее более важно, чем физические силы, которых в условиях полярной робинзониады требуется немало.

18 февраля собралось на свое первое заседание партийное бюро. Сохранился протокол, равно как и рисунок Федора Решетникова, изобразившего это заседание в одной из палаток, при свете фонаря «летучая мышь». Вопрос стоял один - «Сообщение О. Ю. Шмидта».

«О. Ю. Шмидт, - написано в протоколе, - начинает с того, что с большой гордостью отмечает организованность, дисциплину, выдержку и мужество, проявленные всем коллективом челюскинцев в момент катастрофы. Очень разнообразный по своему составу коллектив, тем не менее, показал себя сплоченным в ответственейший момент экспедиции».

Шмидт квалифицировал такое поведение коллектива как акт высокой сознательности, объяснив его в значительной степени той работой, которую проводила партийная организация экспедиции. Еще до выхода «Челюскина» в море Шмидт обратился в Ленинградский транспортный институт с просьбой выделить группу студентов старших курсов, толковых, честных и инициативных коммунистов, которые стали бы партийным ядром экспедиции. Пожелание Шмидта было удовлетворено, и в состав нашей экспедиции попал ряд хороших, умных и энергичных людей, для которых поход стал не только отличной производственной практикой, но и серьезным жизненным экзаменом.

После гибели корабля коммунисты были распределены по всем палаткам лагеря и во многом способствовали поддержанию бодрости духа и дисциплины.

Не следует думать, что все с первого до последнего дня дрейфа было безупречно гладким. Случались и у нас срывы, умолчать о которых было бы нечестно, хотя были они так ничтожно малы и случались так редко, что иной начальник просто предпочел бы закрыть на них глаза, чтобы «не портить общего впечатления», но не таков был Шмидт, не так смотрели на дело члены партийного бюро. Вот почему заседание партийного бюро, происшедшее 18 февраля, оказалось бурным и страстным.

Факты, ставшие предметом оживленных споров наших коммунистов, действительно были не из крупных: один-два человека при разгрузке тонущего «Челюскина» отдали предпочтение личным вещам по сравнению с экспедиционным имуществом, которое для блага дела надо было спасать, прежде всего. Другие два человека при погрузке продуктов прихватили по паре банок консервов, которые, впрочем, без звука возвратили в общий котел по первому же требованию. Ну, и, наконец, последнее ЧП случилось в день самого собрания. В ожидании самолета Ляпидевского, который, к слову сказать, в тот день так и не сумел прорваться в лагерь, один из участников похода пытался переправить на аэродром свой заграничный, патефон, которым очень дорожил, чтобы вывезти его на Большую землю.

Каждый факт сам по себе невелик, но тенденция выглядела до крайности опасной. Вот почему, не сговариваясь, друг с другом, члены партийного бюро требовали суровых мер, и, когда Шмидт предложил организовать над провинившимися «суд палатки», его предложение, несмотря на высокий авторитет нашего начальника, большинством было отвергнуто.

Наказали их иначе. В здании барака, где происходил товарищеский суд, собрались все члены экспедиции. Провинившимся было стыдно. Самый суровый приговор вынесли владельцу патефона: «При первой же возможности выслать самолетом в числе первых».

Ничего похожего за трудные два месяца существования ледового лагеря в нашей жизни больше не было.

Палатки были поставлены так, что вскоре пришлось заниматься их реконструкцией. Штабная палатка, в которой размещалась радиостанция, не стала исключением. Конечно, в таком виде, в каком ее воздвигли с ходу после катастрофы, она была в высшей степени не комфортабельной.

Облик палатки с низко провисшим потолком прочно врезался в память. По ночам мы не топили. К утру иней, в который превращалось дыхание, белоснежной лапшой украшал палатку и делал наше жилище особенно впечатляющим.

Шмидт поначалу поселился отдельно в крохотной палаточке, путешествовавшей с ним еще в альпинистских походах по Памиру, но его одиночество было недолгим. Начальнику экспедиции удобнее жить рядом с той ниточкой связи, которую держали в руках мы, радисты, да к тому же у нас было теплее, и Отто Юльевич переехал в штабную палатку.

Написав о маленькой палаточке Шмидта, я не хочу, чтобы читатель подумал, что штабная палатка была эдаким палаццо. Большой и комфортабельной она была лишь относительно. На полу набросаны брезенты, какие-то тряпки, на них положена фанера. О том, чтобы встать в полный рост, и думать не приходилось. Посетители (а их в связи с переездом начальника экспедиции стало много) вползали в палатку согнувшись, разогнуться уже не могли. Так на коленях они приползали к Шмидту для докладов. Зрелище было неповторимым. Бородатый Отто Юльевич сидел по-турецки и слушал коленопреклоненных визитеров, словно восточный владыка, по какому-то недоразумению разместившийся не в роскошном дворце, а в скверненькой холодной палатке. Поскольку на льдине предстояло провести явно не один день, проблема комфорта сразу же стала жизненно важной. Каждая палатка - а сбились в палаточные коллективы люди, главным образом, по профессиональным признакам, образовав сообщества научных работников, кочегаров, машинистов, матросов, - старалась обогнать соседей в удобстве быта. Чем удобнее жить, тем легче работать. Отсюда стремление к усовершенствованию.

Палатки стали ставиться на деревянных каркасах и несколько вкапывались в лед, чтобы уменьшить выдувание самого драгоценного для нас на льдине - тепла. В этом отношении многие наши палаточные коллективы весьма преуспели. Кое-где появилась даже возможность стоять в полный рост, а у некоторых были устроены даже две «комнаты». И, наконец, - это было нашей гордостью - удалось построить самое монументальное здание - наш знаменитый барак, куда немедленно переселили слабых, больных, женщин и детей.

Строители воздвигали для камбуза крытое помещение. Самое интересное заключалось в кухонном оборудовании, которое изготовили наши механики. Из двух бочек и медного котла удалось скомбинировать устройство, которое один из челюскинцев назвал союзом суповарки и водогрейки.

Экономичность этого союза оказалась выдающейся. После того как топливо отдавало тепло суповарке, продукты сгорания уходили в дымоход, растапливая по пути лед, приготавливая необходимую пресную воду.

Так постепенно накапливался опыт, заметно облегчивший наше существование. Возникла угроза - недостаток топлива. Двадцать мешков с углем не могло хватить надолго. Решили и эту проблему.

Отопление на самом высоком уровне устроил Леонид Мартисов - человек, про которого хочется говорить с огромным уважением, и хотя слова «золотые руки» звучат банальным затрепанным штампом, других для определения его мастерства не подберешь. Наверное, я, как старый «кастрюльщик», перепаявший и перечинивший много всякой рухляди в годы военного коммунизма, более чем кто бы то ни было, оценил уровень профессионального мастерства этого человека и его товарищей.

Первая проблема, с которой столкнулся Леонид Мартисов и его помощники, - инструмент. Вернее, отсутствие инструмента, так как, подобрав все, что можно было подобрать, бригада Мартисова располагала молотком, коловоротом, двумя обломками сверла, швейными ножницами и большим ножом. Согласитесь, что для серьезной работы этого было маловато, а почти полное отсутствие надлежащих материалов существенно снижало и без того невысокие шансы на успех. Если плотники еще могли в какой-то степени рассчитывать на то, что их материал всплыл или всплывет, то металл, с которым предстояло работать Мартисову, начисто исключал такого рода возможность.

Несовпадение желаний и возможностей грозило бригаде Мартисова катастрофой. Пока наши механики размышляли, где добыть инструмент и материал, лагерь требовал продукции - нужно было срочно изготовить дымовые трубы, необходимые и для строящегося барака и для камбуза. Времени для поисков и размышлений практически не оставалось.

Артистическое владение профессией позволило Мартисову, быстро приспособившись к обстановке, выполнить и это, и многие другие задания. Мартисов обладал редкостным талантом. Он делал все из ничего. Воспользовавшись частями раздавленных шлюпок, неработающих моторов, он сделал множество полезнейших и нужнейших вещей, в том числе и великолепное отопление в нашей палатке.

Мастер брал медную трубку, иголкой (другого инструмента у него просто не было) пробивал несколько дырочек. Получалась самодельная форсунка. Снаружи ставил бочку с горючим. Через эту самодельную форсунку топливо текло в камелек, маленький чугунный камелек, какие обычно ставят в товарных вагонах при перевозке людей.

Появление отопительной системы меня очень обрадовало, и не потому, что я боялся холода. Холода боялась радиоаппаратура. Аппаратура находилась в плохих условиях. У задней стенки палатки был сделан узенький столик, сколоченный из неструганных досок. Под столом аккумуляторы, на столе передатчик и приемник. Сверху спускался на проволоке керосиновый фонарь.

Стол был священным местом, и я свирепо огрызался, если кто-нибудь осмеливался ставить на него кружки с чаем или консервные банки.

Радиоаппаратуре досталось значительно больше того, что предусматривали ее проектные возможности. Ночью температура падала ниже нуля. Утром, когда загорался камелек, аппаратура потела. Неудивительно, что она пыталась бастовать.

Приходилось осторожненько разбирать приемник и сушить его потроха подле камелька. В такие минуты разговаривать со мной не рекомендовалось. Я походил на бочку с порохом. Ковыряясь в приемнике и передатчике, я бурчал себе под нос всякое. Сознавая опасность остаться без связи, Шмидт наблюдал за моими деяниями молча, ни единым словом не прерывая сердитых монологов. Конечно, я очень ценил эту чуткость Отто Юльевича.

Даже спал я рядом с аппаратурой, прикрывая телом бесчисленные провода и проводочки.

С не меньшим старанием берег я и радиоаппаратный журнал, куда записывались все исходящие и входящие радиограммы. Журнал хранился у меня под головой, как документ секретный, требующий круглосуточной охраны. Некоторые новости, поступавшие извне, не подлежали широкому опубликованию, ведь многочисленные предприятия по нашему спасению не всегда проходили гладко, а если приятные вещи тотчас же шли в широкое обращение, то о временных неудачах Шмидт иногда предпочитал умалчивать.

Все это было обычным делом. Как существует врачебная тайна, так и для нас, радистов, существовала тайна корреспонденции, особенно такой острой, как переписка по организации нашего спасения.

День начинался рано. По установленному порядку вставать надо было к шести часам утра. Это был час первого разговора с Уэлленом. В половине шестого, ежась от холода, поднимался Сима Иванов. За ночь температура в палатке обычно падала и к утру мало отличалась от наружной. Иванов разжигал камелек, ставил на огонь самодельное ведро со льдом, чтобы приготовить воду. Вторым, за три-четыре минуты до шести часов, вскакивал я. Сразу же садился за передатчик. Уэллен всегда был точен, так что вызовов повторять не приходилось.

Затем пробуждались все остальные, и в палатку начинали врываться последние известия лагерной жизни. Воронин докладывал Шмидту о видимости, состоянии льда, трещинах и торосах. Комов представлял сводку погоды. Бабушкин сообщал аэродромные новости. Хмызников приносил новые координаты. Одним словом, поток информации разрастался и, достигнув максимума, сникал. В полдень повара кормили обедом. Ожирение не грозило нам. Обед обычно состоял из одного блюда. В ход главным образом шли консервы и крупы.

В три часа дня завхоз начинал выдавать сухой паек на следующий день - сгущенное молоко, консервы, чай, сахар и 150 граммов галет, - таков был наш рацион.

В 4 часа 30 минут палатка наполнялась народом. Сюда подтягивался весь штаб экспедиции. С материка шли тассовские сводки, передававшиеся специально для нас. Из них мы узнавали все новости - международные, общесоюзные и новости по организации нашего спасения.

18 февраля во втором сообщении Правительственной комиссии сообщалось: «Принимаются меры по отправке в бухту Провидения дополнительно двух самолетов из Камчатки и трех из Владивостока, что обычно связано в это время года с очень большими трудностями».

Вечерами - неизменное домино. Шмидт, Бобров, Бабушкин, Иванов занимали всю палатку, и мне оставалось лишь одно - уходить в гости. «Иду в гости» означало, что я отправляюсь спать. Я забирался в одну из палаток, выискивал свободное место и засыпал.

Иногда заходил в палатку научных сотрудников. Там играл патефон. Занятно было в скудно освещенной палатке, среди заросших дикими бородами чумазых жителей лагеря слушать голос Жозефины Беккер.

Все это происходило в тихие, нелетные дни. В летные дни «ходить в гости» не приходилось. Я и обедал урывками между двумя переговорами, часто не снимая наушников. Связь требовалась каждые четверть часа, до позднего вечера или до того, когда с берега сообщали, что вылет откладывается. Случалось, что нам сообщали о вылете самолета. Женщины и дети одевались и шли к аэродрому, но тут же поступал отбой: самолет вернулся.

Кто-кто, а мы-то уж эти трудности понимали. В Петропавловск-на-Камчатке полным ходом шел пароход «Сталинград», чтобы, погрузив на борт самолеты, продвинуть их предельно далеко на север. Во Владивостоке грузился углем, продовольствием, арктическим имуществом и самолетами другой пароход - «Смоленск», на котором отправлялись в путь Каманин и Молоков. В Америку для закупки самолетов «Консолидейтед Флейстер», которым также предстояло включиться в спасательные работы, выехал полномочный представитель Правительственной комиссии Г. А. Ушаков с летчиками С. А. Леваневским и М. Т. Слепнёвым. Одновременно нашему полпреду, как называли тогда послов, в Соединенных Штатах Трояновскому было послано указание: приложить все усилия для быстрых и эффективных переговоров, которые предстояло провести Ушакову.

Размах спасательных операций привлек к себе большое внимание зарубежной прессы. «Дело спасения, - писала английская газета „Дейли Телеграф“, - будет находиться в прямой зависимости от выносливости пострадавших и той быстроты, с какой спасательная экспедиция сможет до них добраться. Пока обе стороны сносятся по радио». Немецкая газета «Берлинер Тагеблат» была куда категоричнее: «У них хватит пищи, чтобы прожить, но долго ли они будут жить?» Ей вторила другая фашистская газета «Фольксштимме»: «Кажется, следует ожидать новой арктической трагедии. Несмотря на радио, на самолет и другие достижения цивилизации, в данное время никто не может помочь этой сотне людей в течение всей арктической ночи; если природа не придет к ним на помощь - они погибли».

Нет, природа не спешила прийти на помощь. Скорее - наоборот. За счет ветров, морских течений, положение наше оказалось слишком неустойчивым, чтобы жить без опаски за завтрашний день. Первые дни природа была сравнительно милостива, но мы понимали - благодушия хватит ненадолго, а потому готовились к худшему.

Неприятности начались с утра. Первыми заметили их те, кто пришел разбирать лес, всплывший на месте гибели. Трещина шириной 15–20 сантиметров, открывшаяся глазам собравшихся, выглядела безобидной, но безобидность была кажущейся. Примерно часов в 10 утра раздался треск. Океан пошел в атаку, и черная полоска побежала туда, где ее меньше всего ждали - прямехонько к лагерю. Первым подвергся нападению лес, с таким трудом выловленный из ледяной воды. Бревна начали снова падать в воду. Пришлось срочно оттаскивать их от краев, но это было только начало. Создалась угроза складу продовольствия. Его защита была организована мгновенно и в жарком аврале мы быстро перебросили продукты подальше от опасного места. Впрочем, и этого трещине словно показалось мало. Она оторвала стенку камбуза, прошла под одной из мачт антенны. За время существования лагеря трещина смыкалась и размыкалась более двадцати раз. Легко догадаться, что большого удовольствия никому из нас это не доставляло.

Появились первые сообщения о подготовке к походу ледореза «Литке» и ледокола «Красин». Надо заметить, что это был сложный шаг. Оба корабля, изрядно истрепанные полярной навигацией, требовали серьезнейшего ремонта. К тому же «Красин» находился в доках Кронштадта, и для того, чтобы оказать нам помощь, должен был совершить кругосветное путешествие.

Тогда мы этого не знали, но позднее стало известно, что Валериан Владимирович Куйбышев обратился за помощью к Сергею Мироновичу Кирову, возглавившему ленинградскую партийную организацию, со следующей телеграммой:

«В Ленинграде стоят на ремонте ледоколы „Ермак“ и „Красин“. Положение экспедиции Шмидта таково, что окончательное спасение всего состава экспедиции может растянуться в связи с дрейфом льдов до июня и дольше. Если принять меры к срочному ремонту „Ермака“ и „Красина“, то они смогли бы сыграть решающую роль в деле спасения Шмидта и ста человек его экспедиции… Прошу детально ознакомиться с этим делом и поднять на ноги всю партийную организацию и массы рабочих для срочного ремонта „Красина“, имея в виду, что, быть, может, от этого будет зависеть спасение героев Арктики».

Этот шаг Правительственной комиссии одобрил и президент Академии наук СССР, председатель Полярной комиссии А. П. Карпинский. «Если до наступления тепла, - сказал он, - не все челюскинцы будут доставлены на берег, „Красин“ заберет тех, кто останется на льду. Посылка „Красина“ - мудрая страховка на этот случай».

Коммунисты и беспартийные рабочие поняли, сколь ответствен труд, который им предстоит. Закипела жаркая работа, ставшая еще одной гранью того великого подвига, который совершала страна. 27 февраля Шмидт получил радиограмму. Все собрались вечером в бараке. Со всех сторон вопросы:

Эрнст, что случилось, почему нас собрали?

Есть кое-какие новости. ТАСС приготовил специальный обзор «Сводка ТАСС для челюскинцев»…

Отвечал как можно равнодушнее, чтобы усилить эффект сюрприза, но наши проницательные Пинкертоны догадываются:

Старик, ты что-то темнишь!

Развожу руками, пытаюсь перевести разговор на другие темы - не отступают. В этот момент в барак входит Отто Юльевич, и разговоры прекращаются. Уф! можно, наконец, вздохнуть спокойно.

Шмидт зачитывает несколько телеграмм о подготовке авиационных дел, затем о ходе ремонта «Красина» и, наконец, самое главное, из-за чего был собран коллектив.

«Лагерь челюскинцев, Полярное море, начальнику экспедиции Шмидту.

Из книги Мои путевые записи автора Джоли Анджелина

Лагерь Насир Баг Скоро этих людей заставят покинуть лагерь. УВКБ ООН договорилось о том, что ему предоставят время для того, чтобы выбрать наиболее беззащитных беженцев и взять их под свою опеку.Беженцы в центре отбора, около ста человек, ждут снаружи. Они знают о ситуации

Из книги Маленькая девочка из «Метрополя» автора Петрушевская Людмила Стефановна

Лагерь Оттуда мне было не сбежать, нас везли на пароходе, потом высадили и долго вели вечером по сырой траве, по огромному лугу, при уже закатившемся солнце, на вечерней заре. Запах мятой травы, звон комаров, орава людей с чемоданами и мешками, многие старше меня, темнеет,

Из книги Небо начинается с земли. Страницы жизни автора Водопьянов Михаил Васильевич

Из Нома в лагерь Шмидта Одним из первых летчиков, явившихся в Правительственную комиссию по спасению челюскинцев, был Маврикий Слепнев. Учитывая отдаленность советских авиационных баз от места аварии, он предложил закупить в США самолет и перебросить его с Аляски к мысу

Из книги Трагедия казачества. Война и судьбы-3 автора Тимофеев Николай Семёнович

8. ЛАГЕРЬ Из нас, русских, скомплектовали группу в тринадцать человек и назначили старшего, хмурого мужика. Я сразу решил, что он полицай, хотя никаких аргументов для такого решения у меня не было. Скорее всего, мне не понравилась его угрюмая рожа.Этот старшой получил

Из книги История одной семьи автора Улановская Майя

11. Лагерь В камеру вологодской пересылки я вошла вместе с красивой девушкой, которая получила 10 лет за иностранцев. Я была в шубе, в зелёном костюме, весьма ещё элегантная, она тоже - в цигейковой иностранной шубе. Вошли, стали у дверей и осмотрелись. В первый раз мы

Из книги Вырастая из детства автора Романушко Мария Сергеевна

4. Лагерь 49-я колоннаПокантовались в этапе - теперь давай работать. Нас предупреждали, что надо дорожить каждой минутой отдыха. Я знала, что работать мне будет тяжело - и от непривычки к физическому труду, и из-за тюремного истощения. Только один был у меня козырь -

Из книги Летчики и космонавты автора Каманин Николай Петрович

ЛАГЕРЬ А если из моего окна посмотреть чуть-чуть влево – то увидишь в степи лагерь вдалеке… Глухой забор. По верху забора – колючая проволока. Вышка. На вышке – часовой. Там, за колючей проволокой, живут «заключённые».Когда бабушка увидела этот лагерь, она заплакала. Она

Из книги Агент Зигзаг. Подлинная военная история Эдди Чапмена, любовника, предателя, героя и шпиона автора Макинтайр Бен

ВАНКАРЕМ - ЛАГЕРЬ ШМИДТА - ВАНКАРЕМ Анатолий Ляпидевский. - Колючинская губа - место аварий и катастроф. - «Американка» Слепнева и советский Р-5. - Наша рационализация. - Авария самолета Ивана Доронина. - Последний рейс в лагерь Шмидта.С большим трудом пробивались

Из книги Виктор Конецкий: Ненаписанная автобиография автора Конецкий Виктор

12 «Лагерь 020» Подполковник Робин «Оловянный Глаз» Стефенс, начальник «лагеря 020», секретного британского центра проведения дознаний для пойманных вражеских лазутчиков, обладал специфическим талантом: он ломал людей. Он крушил их психологически, размалывая на мелкие

Из книги Своими глазами автора Адельгейм Павел

Набережная лейтенанта Шмидта Из книги «Соленый лед» (1969)В феврале я узнал, что суда, на которые получу назначение, зимуют в Ленинграде у набережной Лейтенанта Шмидта, и пошел взглянуть на них.После оттепели подмораживало, медленно падали с густо-серого неба белые

Из книги Отто Шмидт автора Корякин Владислав Сергеевич

ЛАГЕРЬ За заборами, За запорами, За собачьими злыми сворами Погребённые, Прокажённые, До костей, до души обнажённые, Дни и ночи Мы волочим. Словно цепи. Нету мочи. Ни просвета, Ни привета. Смерти нет. И жизни нету. 1970 г. Молодая семья Адельгейм, первенец - Машенька, 1960

Из книги Отец Арсений автора

Основные даты жизни О. Ю. Шмидта 1891–18 (30) сентября родился в г. Могилеве Могилевской губернии, семье лютеранского вероисповедания, выходцев из Лифляндской губернии.1909 - окончив гимназию в Киеве, поступил на математическое отделение Университета Святого Владимира.1909–1913

Из книги Аннапурна автора Эрцог Морис

Из книги Кот ушел, а улыбка осталась автора Данелия Георгий Николаевич

Лагерь II Через минуту Террай подает мне горячий чай. Не давая вымолвить ни слова, он заставляет меня есть, применяя примерно тот же метод, что при откармливании гусей.В другой палатке шерпы хлопочут над Даватондупом, всё больше входящим в роль тяжелобольного.После столь

Из книги Воспоминания автора Волович Хава Владимировна

ДЕТИ ЛЕЙТЕНАНТА ШМИДТА Жили мы в Иерусалиме, фильмы показывали в Иерусалиме, в Тель-Авиве и в разных городах и городках (в Израиле все недалеко). Как правило, просмотры были днем (за каждый показ нам платили сто шекелей). По вечерам устроители нас часто приглашали на свадьбы

Из книги автора

Лагерь Получивших срок из следственной обычно переводили в камеру осуждённых. Но меня оставили в той же камере, а затем, вместе с другими подследственными, дела которых затягивались, перевели в филиал областной тюрьмы в городок Городню.В этой тюрьме персонал ещё не успел,

Россия (СССР)

Отечественный исследователь Памира, полярник; с детства болел туберкулёзом.

Отто Шмидт с отличием закончил гимназию в Киеве.

Характерный эпизод: студент Отто Шмидт составил список книг, которые ему следует прочесть. Выходило, что, даже если читать одну книгу в неделю, серьёзное чтение потребует тысячу лет...

В 1918 году Отто Юльевич Шмидт вступил партию большевиков.

В 1928 году Отто Шмидт во главе международной экспедиции изучал ледники Памира.

В 1929 и 1930 годах он возглавлял экспедиции на ледокольном пароходе « », организовавшие на Земле Франца-Иосифа первую советскую полярную научную станцию.

В 1933 году - для проверки возможности прохода судов по Северному морскому пути - из Мурманска был направлен пароход «Челюскин» во главе с Отто Юльевичем Шмидтом и В.И. Ворониным. Но судно было затёрто льдами и затонуло, а 104 человека, оказавшихся на льдине, вынуждены были провести на ней два месяца в условиях полярной зимы, пока их не спасла полярная авиация.

В 1937 году Отто Юльевич Шмидт организовал экспедицию на Северный полюс для создания дрейфующей станции.

Отто Юльевич Шмидт - один из основателей и главный редактор Большой советской энциклопедии (1924-1942).

«Ряд крупных учёных являются противниками плана любого вида.
Они считают, что научная работа - это творческая деятельность, а творчество не подлежит плани-рованию, оно должно развиваться совершенно свободно, и ученые творят только то, к чему у них лежит в данное время склонность.
Для подтверждения такой точки зрения приводится ряд убедительных примеров.
Сам , например, не мог бы по заданному плану открыть закон тяготения, поскольку это произошло стихийно, на него нашло наитие, когда он увидал знаменитое падающее яблоко. Очевидно, что нельзя запланировать момент, когда ученый увидит падающее яблоко, и как это на него подействует. Самое ценное в науке - и что составляет основу большой науки - не может планироваться, по-скольку оно достигается творческим процессом, успех которого определяется талантом учёного.

Чтобы согласовать эти противоречия, выдвигается компромиссный взгляд. На нашем совещании этот взгляд выдвигал академик О.Ю. Шмидт . Он считает, что действи-тельно существуют научные открытия и, конечно, никто не может заставить учёных заранее планировать свои открытия, и здесь мы предоставляем учёным свободу.
Но есть масса работы, кроме творческой, и эту работу мы будем планировать.
Я считаю этот взгляд мало обоснован-ным.

Это соответствовало бы тому, как если бы при оценке картины в музее, хотя мы и знаем, что лишены возмож-ности оценить, например, картину , поскольку художественное качество деньгами не выразить, мы всё же приняли бы, что можем оценить раму, краски и пр. и таким образом определить некоторую часть стоимости худо-жественных фондов музея. Такие оценки ничего не выра-жают и могут удовлетворить только бюрократическую администрацию.

Мне думается, что предложение О.Ю. Шмидта, как и все другие, не решает задачи и нам надо искать более широкий подход, в основу которого должен быть положен следующий принцип: в науке самым ценным является творческий элемент , поэтому план и отчёт должны составляться так, чтобы не стеснять свободу творчества, а поддерживать её».

, Эксперимент. Теория. Практика, М., «Наука», 1987 г., с.160-161.

Новости

• Уважаемые Коллеги!

  Эта очная конференция - часть проекта сайт - крупнейшего портала Европы, посвящённого научному изучению Т ворческих личностей / коллективов.

  Материалы для этого проекта собирались Игорем Леонардовичем Викентьевым с 1979 года. Конференции проводятся им с 1984 года.

  ТЕМАТИКА КОНФЕРЕНЦИЙ:

  1) Стратегии выдающихся Т ворческих личностей;
  2) Профессиональные (а не любительские!) М етодики креатива в различных областях деятельности;
  3) Создание и функционирование результативных (!) Т ворческих коллективов.

  Возможно приобретение билетов как на online-трансляцию, так и для очного участия (что рекомендуется для установления личных контактов, если Вы намерены профессионально и результативно заниматься изучением т ворческих личностей / коллективов и создавать новые методики решения креативных задач).

  Список Докладов-45 и регистрация Участников - .

  В регистрационной форме Вы можете задать Ваши вопросы нашим Докладчикам.

С 25 августа 2019 года начинается VIII-й сезон воскресных online-лекций И.Л. Викентьева
в 19:59 (мск) о творчестве, креативе и новым разработкам по ТРИЗ. По многочисленным просьбам иногородних Читателей портала сайт, с осени-2014 еженедельно идёт Internet-трансляция бесплатных лекций И.Л. Викентьева о Т ворческих личностях / коллективах и современных методиках креатива. Параметры online-лекций:

1) В основе лекций - крупнейшая в Европе база данных по технологиям творчества, содержащая уже более 58 000 материалов;

2) Данная база данных собиралась в течение 40 лет и легла в основу портала сайт;

3) Для пополнения базы данных портала сайт, И.Л. Викентьев ежедневно прорабатывает 5-7 кг (килограммов) научных книг;

4) Примерно 30-40% времени online-лекций будут составлять ответы на вопросы, заданные Слушателями при регистрации;

5) Материал лекций НЕ содержит каких-либо мистических и/или религиозных подходов, попыток что-то продать Слушателям и т.п. ерунды.

6) С частью видеозаписей online-лекций можно ознакомиться на .

Шмидт Отто Юльевич - это выдающийся исследователь Севера, советский астроном и математик, государственный и Герой Советского Союза, достигший мирового признания в научной отрасли.

В начале сложного и интересного пути

Кто такой Отто Юльевич Шмидт и какой вклад в советскую науку совершил этот человек?

Родился будущий покоритель северных земель 30 сентября 1891 года в Белоруссии (город Могилев). Стремление к знаниям и огромную любознательность Отто проявлял с самого детства. Постоянные переезды его семьи с места на место обусловили частую смену школ (Могилев, Одесса, Киев). В 1909 году Шмидт Отто Юльевич, биография которого являет собой яркий пример целеустремленности, окончил с золотой медалью классическую гимназию в Киеве, затем физико-математический факультет столичного университета. В студенческие годы Отто был удостоен премии за математическую работу. По окончании учебного заведения в 1913 году талантливый юноша был оставлен для подготовки к профессорскому званию. Знаменательным трудом в области математики стала монография «Абстрактная теория групп», опубликованная в 1916 году.

Блестящая карьера Шмидта

Карьера Отто Юльевича - перспективного доцента - стремительно продвигалась вверх. Обладая организаторскими способностями и активно участвуя в общественной деятельности, молодой человек проявил себя во многих сферах жизни. Он занимался продуктовым обеспечением и работал в Министерстве продовольствия Временного правительства, затем начальником Управления по продуктообмену, параллельно занимаясь исследованием закономерностей эмиссионного процесса.

С 20-х годов Шмидт Отто Юльевич преподавал математику в высших учебных заведениях, а с 1929 года возглавил кафедру алгебры Московского университета. Наиболее результативно проявил себя в сфере просвещения: организовывал профессиональное образование молодежи школьного возраста, создавал техникумы, обеспечивал повышение квалификации рабочих фабрик и заводов, реформировал вузовскую систему. Именно Отто Юльевич Шмидт (годы жизни - 1891-1956) ввел в обиход широкое распространенное слово «аспирант».

Краткая биография Отто Шмидта интересна даже юному поколению, стоящему в начале жизненного и пути и, возможно, больших перемен. Под его руководством было образовано огромное издательство, целью которого являлась не коммерция, а культурно-политическое просвещение.

Плод огромных трудов и усилий Отто Юльевича - Большая советская энциклопедия, создателем и главным редактором которой он являлся. В подготовке многотомного издания были объединены усилия многих деятелей культуры и науки, заинтересованных в необходимости социалистических преобразований. Проводимые исследования способствовали усилению интереса к проблемам истории науки и естествознания. С лекциями из этих областей, а также докладами другой разнообразной тематики Отто Юльевич часто выступал перед широкой аудиторией.

Отто Юльевич Шмидт: экспедиции

С самой юности Шмидт болел туберкулезом, обострявшимся каждые десять лет. В 1924 году советскому ученому была предоставлена возможность поправить свое здоровье в Австрии. Там Отто Юльевич попутно окончил школу альпинизма. Будучи во главе советско-немецкой экспедиции, в 1928 году изучал ледники Памира. Следующий десяток лет начиная с 1928 года был посвящен изучению и освоению Арктики.

В 1929 году на ледокольном пароходе «Седов» была сформирована арктическая экспедиция, успешно достигшая Земли Франца-Иосифа. В бухте Тихой Шмидт создал полярную геофизическую обсерваторию, обследовавшую земли и проливы архипелага. В 1930 году, во время второй экспедиции, были открыты такие острова, как Исаченко, Визе, Длинный, Воронина, Домашний. В 1932 году ледокол «Сибиряков» впервые за одну навигацию осуществил проход из Архангельска в Тихий океан. Руководителем этой экспедиции являлся Шмидт Отто Юльевич.

Успех экспедиции

Успех экспедиции подтвердил осуществимость активного в хозяйственных целях. Для практической реализации данного проекта было организовано Главное управление начальником которого стал Шмидт Отто Юльевич. Задачей учреждения являлось освоение сложного маршрута, его техническое оснащение, исследование полярных недр, организация всесторонней научной работы. Вдоль побережья оживилось строительство метеостанций, был дан огромный толчок для ледового судостроения, радиосвязи и полярной авиации.

Спасение челюскинцев

Для проверки возможности курсирования транспортных судов Ледовитым океаном в 1933 году по маршруту «Сибирякова» был командирован пароход «Челюскин» во главе с Отто Юльевичем и В. И. Ворониным. В экспедиции участвовали люди разных специальностей, в том числе и плотники, направленные для строительства жилищ зимовщикам. На должна была высадиться группа зимовщиков с семьями. Экспедиция завершилась драматически: по причине сильных ветров и течений «Челюскин» не смог выйти в Тихий океан. Судно было раздавлено льдами, вследствие чего в течение двух часов затонуло.

104 человека, оказавшиеся на льдине, вынуждены были провести два месяца в условиях полярной зимы, пока их не спасла авиация. Летчики, снявшие с льдины челюскинцев, стали Героями Советского Союза. В последние дни пребывания в безжалостных северных условиях Отто Юльевич заболел пневмонией и был переправлен на Аляску. Излечившийся, в Россию он возвращался всемирно известным героем. С докладами о научных успехах и возможных перспективах освоения арктических просторов исследователь Севера Отто Юльевич Шмидт выступал и в России, и за рубежом.

Звание Героя Советского Союза было присвоено Шмидту в 1937 году; ученый в то время организовал на Северный полюс экспедицию, целью которой было создание там дрейфующей станции.

Космогоническая гипотеза Шмидта

В середине 40-х годов Шмидтом была выдвинута новая космогоническая гипотеза о появлении Земли и планет Солнечной системы. Ученый считал, что эти тела никогда не являлись раскаленными газовыми телами, а сформировались из твердых, холодных частиц вещества. Разработку этой версии Шмидт Отто Юльевич продолжал до конца жизни вместе с группой советских ученых.

Болезнь Шмидта

В Великую Отечественную войну Шмидт Отто Юльевич, биография которого является примером настоящего лидера, руководил эвакуационными процессами и налаживал деятельность академических учреждений в новой для страны обстановке. С зимы 1943 года туберкулез прогрессировал, поражая весь организм. Отто Юльевичу врачи периодически запрещали говорить; он часто лечился в санаториях, а в последние годы жизни был практически прикован к постели. Но в любые минуты улучшения своего состояния он усиленно работал и даже выступал с лекциями в Ленинграде и Москве. Скончался Отто Юльевич 7 сентября 1956 года на своей даче в Мазинге, под Звенигородом.

Шмидт Отто Юльевич: интересные факты

Жизнь Отто Юльевича Шмидта пестрила крутыми поворотами: из математика он переквалифицировался в государственного деятеля. Далее увлекся созданием энциклопедии, а потом стал путешественником-первооткрывателем. Некоторые события в жизни этого великого человека происходили по его воле, другие - по стечению обстоятельств. Отто Юльевич Шмидт, краткая биография которого для современного поколения является ярким примером, всегда трудился в полную силу, с максимальной отдачей, не позволяя себе ни минуты отдыха. Способствовали этому широкая эрудиция, неутомимая любознательность, организованность в труде, четкая логика мышления, способность выделить важные детали на общем фоне многозадачности, демократизм в человеческих отношениях и умение сотрудничать с другими.

В определенный момент болезнь оторвала от людей этого жизнелюба, остроумного собеседника, неуемного человека творческой энергии, привыкшего к практической публичной деятельности. Отто Юльевич Шмидт, краткая биография которого вызывает искренний интерес молодого поколения, не отчаивался: он по-прежнему много читал. Зная о своей близкой кончине, уходил из жизни мудро и достойно. Похоронили Отто Юрьевича на Новодевичьем кладбище. Память этого человека с большой буквы увековечена в издании избранных трудов, присвоении его имени мысу на побережье полуострову Новой Земли, острову в Карском море, перевалу, одной из вершин в горах Памира, а также Институту физики Земли.

(1891-1956 гг.) — известный полярный исследователь.

Он был выдающимся астрономом, математиком, геофизиком, исследователем полярных широт.

В 1930 году Шмидт отправляется на ледоколе «Георгий Седов» к Земле , где организует геофизическую обсерваторию. На следующий год ледокол «Георгий Седов» плывет дальше в неисследованные северные районы . Здесь в августе 1930 года был открыт остров Визе, названный по имени ученого, исследователя , который теоретически предсказал его местонахождение там. Эта экспедиция открыла еще много островов.

С 1930 года О.Ю.Шмидта назначают директором Арктического института. В последующие годы разворачивается большая исследовательская работа, строятся полярные станции.

В 1932 году Шмидт принимает решение пройти путем - кратчайшим расстоянием между и у берегов - за одну навигацию. 28 июля ледокол «Сибиряков» вышел из Архангельска. Шмидт решил идти высокими широтами в обход , как никто никогда не плавал. В экспедиции встретились тяжелые льды. «Сибиряков» потерял лопасти винта, затем лопнул гребной вал. На корабле сшили из брезента и поставили паруса. Ледокол вошел в пролив, впервые в истории пройдя за одну навигацию этот путь.

В 1933 году Шмидт возглавил экспедицию на ледоколе «Челюскин», чтобы еще раз пройти без зимовки Северный морской путь и окончательно убедить тех, кто не верил в реальность освоения трассы. Авторитетная комиссия, в которую входили ведущие кораблестроители, посчитала судно непригодным для дальнего плавания, тем не менее ледокол «Челюскин» вышел в арктический поход имея на борту свыше ста человек. Пароход добрался до пролива, но здесь его сковали льды и унесли далеко на север, в центр . После тяжелой зимовки судно было раздавлено льдами. Это случилось 13 февраля 1934 года.

Произошло неизбежное: левый борт «Челюскина» разорвало льдами. Вот как описал впоследствии эту картину радист парохода: «В серых сумерках произошло страшное - погибал наш корабль, наш дом… Скрежет, грохот, летящие обломки, клубы пара и дыма…» При катастрофе погиб один человек, не успевший спрыгнуть на льдину. Все остальные оказались в относительной безопасности в ледовом «лагере Шмидта». В зарубежном мире мало кто сомневался в трагическом исходе - неминуемой гибели 104 челюскинцев. Но их мужество и выдержка, большой организаторский талант О.Ю.Шмидта и его помощников помогли людям обрести спокойствие и надежду.

На льдине не было ни единого проявления паники, круглосуточно продолжались научные исследования по самой широкой программе. Люди, жившие в палатках на скудном пайке, не теряли присутствия духа. Спасение пришло к ним с неба. Гражданские и военные пилоты ринулись на помощь к людям. 13 апреля, ровно через два месяца после гибели парохода, последний челюскинец был доставлен на берег.

Под руководством О.Ю.Шмидта была организована первая дрейфующая полярная станция « -1». 6 июня 1937 года ее экипаж начал дрейф в арктических льдах. Эта экспедиция положила начало новому этапу в .

В 1944 году О.Ю.Шмидт разрабатывает . Ее возникновение было связано с тем, что появились новые данные, которые было трудно объяснить с помощью гипотезы Канта-Лапласа. Необходима была новая гипотеза, которая и объясняла бы эти данные. Ее разработали В.Г.Фесенко и О.Ю.Шмидт. По этой теории, Земля и другие небесные тела Солнечной системы образовались из холодного космического

18 сентября (30 сентября по новому стилю) 1891 года в Могилеве родился Отто Юльевич Шмидт - будущий выдающийся советский ученый, математик, географ, астроном, исследователь Арктики и покоритель Памира, Герой Советского Союза и Академик АН СССР. Советская , пожалуй, не знает более разностороннего ученого, а его экспедицию на пароходе «Челюскин» не забудут никогда. Были времена, когда Отто Шмидт в Советском Союзе был не менее известным, чем Юрий Гагарин. В 2016 году отмечается одновременно и 125 лет со дня рождения, и 60 лет со дня смерти этого великого отечественного ученого: он ушел из жизни 7 сентября 1956 года.

Предками Отто Шмидта по линии отца были немцы-колонисты, которые перебрались в Лифляндию (современную Латвию) во второй половине XVIII века, по материнской линии - латыши по фамилии Эргле. В семье Шмидтов говорили на трех языках: русском, немецком и латышском. При этом сам Отто Юльевич позднее отмечал, что согласно своему самосознанию он является русским. Отец будущего академика служил мелким торговым служащим сначала в Могилеве, затем в Одессе. Здесь же прошло и раннее детство Отто Шмидта, а также первые годы его учебы. Помимо него, в семье было еще четверо детей.

Семья жила достаточно бедно, поэтому все дети не могли получить приличное образование. Однако Отто, старший сын, довольно рано обнаружил свои способности, любознательность и одаренность, тягу к знаниям. По этой причине на семейном совете было решено помочь ему с получением образования. С детства Отто работал в лавке письменных принадлежностей, так что он прекрасно знал цену труду и заработанным деньгам. Во многом обучение одаренного мальчика в гимназии стало возможным благодаря помощи его латышского дедушки Фрициса Эргле.

Шмидты переехали в Киев в 1907 году, тогда же Отто поступил во вторую мужскую классическую гимназию, сразу во второй класс. В 1909 году он окончил гимназию с золотой медалью, получив полное среднее образование. В том же году он продолжил обучение, поступив в Киевский университет на физико-математическое отделение. Здесь он учился до 1913 года. Еще во время учебы в Киевском университете Отто Шмидт под руководством профессора Д. А. Граве начал свои исследования в математической теории групп. После завершения обучения в 1913 году он был оставлен при университете с целью подготовки к получению профессорского звания по математике. С 1916 года - приват-доцент.

Отто Шмидт принял Октябрьскую революцию 1917 года, в 1918 году он вступил в РСДРП. По его словам, революционные события в стране побудили в нем «человека воли, действия». По личному указанию Ленина он работал над подготовкой и реализацией ряда проектов молодой страны, был членом различных коллегий народных комиссариатов, стоял у истоков организации системы высшего образования. В частности с 1918 по 1920 год он входил в состав коллегии Наркомпрода, с 1921 по 1922 - Наркомфина, с 1921 по 1922 и с 1924 по 1927 - Наркомпроса, с 1927 по 1930 год - член Президиума Госплана. Помимо этого в это же время он трудился в Государственном ученом совете при СНК СССР, с 1924 по 1930 год был членом Президиума Коммунистической академии. Одновременно с этим с 1923 по 1956 год он являлся профессором МГУ имени Ломоносова в Москве.

Уже тогда вклад Отто Шмидта в систему образования и просвещения был неоценим. Он стал одним из основателей и главным редактором Большой советской энциклопедии (1924-1942 годы), наиболее полной и широко известной советской универсальной энциклопедии, тиражи которой измерялись десятками тысяч экземпляров. Коренная перестройка основ алгебры, которая произошла в конце 1920-х годов, предъявляла новые требования к преподаванию предмета в университетах. По инициативе Шмидта в МГУ имени Ломоносова была организована кафедра высшей алгебры, а затем и научно-исследовательский семинар по теории групп. Кафедра и семинар достаточно быстро стали одним из основных алгебраических центров Советского Союза. Сам Отто Шмидт с 1929 по 1949 год являлся заведующим кафедры высшей алгебры физико-математического и механико-математического факультета МГУ.

В 1928 году Отто Шмидт принял участие в первой советско-германской памирской экспедиции, которая была организована Академией наук СССР. Целью экспедиции на Памир было изучение структуры ледников, горных цепей, перевалов и восхождение на самые высокие вершины Западного Памира. В 1929 году была организована и успешно проведена арктическая экспедиция на ледокольном пароходе «Седов». Начальником экспедиции и «правительственным комиссаром архипелага Франца-Иосифа» стал Отто Юльевич Шмидт. Члены экспедиции успешно достигли Земли Франца-Иосифа; в бухте Тихой они создали полярную геофизическую обсерваторию.

В 1930 году в СССР была организована вторая арктическая экспедиция на ледокольном пароходе «Седов», которую снова возглавил Шмидт. В рамках проведения данной экспедиции были открыты острова Визе, Воронина, Длинный, Домашний, Исаченко, западные берега Северной Земли (архипелаг в Северном Ледовитом океане). Один из открытых во время экспедиции островов был назван в честь Шмидта. Любовь к северу и Арктике способствовала тому, что Шмидт стал начальником Главсемпорпути при СНК СССР, этот пост он занимал с 1932 по 1939 год. Именно экспедиция под руководством Отто Шмидта в 1932 году смогла в одну навигацию пройти весь Северный морской путь (СМП) на ледокольном пароходе «Сибиряков», положив тем самым начало регулярному судоходству вдоль берегов Сибири.

В 1933-1934 годах под руководством Отто Шмидта была проведена новая арктическая экспедиция, на этот раз на борту парохода «Челюскин»: целью экспедиции была проверка существования возможности плавания по Северному морскому пути на корабле неледокольного класса. Эта экспедиция стала одной из самых запоминающихся в истории исследований Арктики и жизни самого Шмидта, настоящим его звездным часом. В момент гибели парохода «Челюскин» во льдах и при обустройстве жизни спасшихся членов экипажа судна на льдине Отто Шмидт проявил твердую волю и мужество.

Пароход «Челюскин» водоизмещением 7,5 тыс. тонн был специально построен по заказу советских внешнеторговых организаций в Дании. Пароход изначально предназначался для плавания между устьем реки Лена (отсюда и первоначальное название парохода - Лена) и Владивостоком. Для своего времени это был наисовременнейший грузопассажирский корабль, что подтверждалось его техническими данными. 16 июля 1933 года пароход «Челюскин» под командованием полярного капитана Владимира Воронина и начальника экспедиции члена-корреспондента АН СССР Отто Шмидта благополучно отплыл из Ленинграда в Мурманск. 2 августа того же года, взяв на борт 112 человек, «Челюскин» вышел из Мурманска во Владивосток, на практике отрабатывая схему доставки грузов по трассе СМП за одну летнюю навигацию. Предполагалось, что на трудных участках пути пароходу будут помогать специально высланные ледоколы.

Первые льдины экспедиции встретились уже в Карском море при выходе из пролива Маточкин Шар. При помощи ледокола «Челюскин» сумел преодолеть сплошные льды и продолжил свое движение к Владивостоку. 1 сентября 1933 года пароход добрался до мыса Челюскин. В Чукотском море он снова встретился со сплошными льдами. 4 ноября того же года, благодаря удачному дрейфу вместе со льдами пароход «Челюскин» вошел в Берингов пролив. Когда до чистой воды оставались уже считанные мили, корабль был увлечен назад в северо-западном направлении. В итоге пароход дрейфовал вместе с экипажем на протяжении практически 5 месяцев - с 23 сентября 1933 года по 13 февраля 1934 года, когда он был раздавлен льдами, после чего затонул буквально за два часа. Благо экипаж корабля и руководство экспедиции своевременно подготовились к этому и предприняли необходимые меры, заранее выгрузив все необходимое на лед. Последними пароход «Челюскин» покинули Воронин, Шмидт, а также завхоз экспедиции Борис Могилевич.

В результате катастрофы на льду очутилось 104 человека. Из спасенных с борта корабля досок и кирпичей участники арктической экспедиции построили бараки. В итоге лагерь челюскинцев был эвакуирован при помощи авиации, первый самолет пробился к лагерю 5 марта 1933 года. Всего советские летчики выполнили 24 рейса, перевозя людей в чукотское становище Ванкарем, расположенное в 150 километрах от их ледовой стоянки. Под руководством Отто Юльевича все 104 человека, которые два месяца провели в условиях полярной зимы на льдине, были спасены. В первую очередь из ледового плена эвакуировали женщин и детей, а также больных. Их самолетами отправляли дальше в поселок Уэлен, а уже затем в бухты Провидения и Лаврентия.

В 1937 году по инициативе Отто Шмидта был организован Институт теоретической геофизики АН СССР (сам Шмидт был директором института до 1949 года, а затем до самой кончины в 1956 году - заведующим отделом). В 1937 году Шмидту удалось организовать экспедицию, в рамках которой в самом центре Северного Ледовитого океана была оборудована первая научная дрейфующая станция «Северный полюс-1». В 1938 году он возглавил операцию по снятию персонала дрейфующей станции с льдины. Указом Президиума ВС СССР от 27 июня 1937 года за руководство организацией дрейфующей станции «Северный полюс-1» Отто Юльевичу Шмидту было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина, после того как в СССР был учрежден знак особого отличия к этому званию, Шмидту была вручена медаль «Золотая Звезда».

Вклад Отто Юльевича Шмидта в астрономию заключался в том, что в 1940-е годы он выдвинул гипотезу об образовании Земли и других планет Солнечной системы. Над космогонической гипотезой образования тел Солнечной системы в результате конденсации околосолнечного газово-пылевого облака он работал вместе с группой ученых-единомышленников до конца своей жизни. Согласно данной теории, мелкие частицы протопланетного облака сначала слипались, формируя тела небольших размеров, а уже затем превращаясь в планеты. Особой заслугой Отто Шмидта, как теоретика, было то, что он сумел доказать принципиальную возможность захвата Солнцем случайно встреченного им протопланетного облака. Благодаря его гипотезе удалось дать научное объяснение распределению момента количества движения между Солнцем и планетами Солнечной системы. Она впервые смогла согласовать между собой многие астрономические, геологические и геофизические факты. К примеру, смогла объяснить наблюдаемую закономерность в распределении планет Солнечной системы и отлично согласовывалась с оценками возраста нашей планеты по возрасту земных горных пород. Гипотеза Отто Шмидта стала важным вкладом в звездную динамику и небесную механику.

Отто Юльевич Шмидт скончался 7 сентября 1956 года (в возрасте 64 лет) в Москве, где и проживал в последние годы своей жизни. До последних своих дней он не переставал заниматься научной деятельностью, в частности математическими исследованиями. Был похоронен в российской столице на Новодевичьем кладбище. Именем Отто Шмидта были названы: остров в Карском море, полуостров, расположенный в северной части Новой Земли, мыс на побережье Чукотского моря, перевал и одна из вершин в горах Памира, а также Институт физики Земли; многочисленные улицы в городах на территории постсоветского пространства, проспект в Могилеве, музей освоения Арктики в Мурманской гимназии №4. Первый научно-исследовательский ледокол в Советском Союзе, который был спущен на воду в 1979 году (годы эксплуатации 1979-1991), также носил имя Отто Шмидта. Помимо этого в 1995 году РАН была учреждена премия О. Ю. Шмидта за выдающиеся научные работы в области освоения и исследования Арктики.

По материалам из открытых источников