Главная Семья и Дети

Школа невьянской иконы истоки характеристики судьба. В Елабуге открылась выставка «Невьянская икона

Первый альбом «Невьянская Икона», вышедший в 1997 году, не просто обозначил явление, но и стал вообще первым среди подобных частным изданием в постсоветской России. Кроме того, он послужил примером многим исследователям, коллекционерам, вслед за ним в течение нескольких лет вышли и продолжают выходить альбомы как частных собраний, так и посвященные краевому иконописанию.

Евгений Ройзман:
Альбом «Невьянская Икона» 1997 года был первым опытом. Это был очень дерзкий проект, опередивший время. Мы открыли путь, обратили внимание на изучение региональных школ, показали алгоритм. Через год появился альбом «Уральская икона» , а потом «Сибирская икона». После этого был еще толчок – наша «Красноуфимская икона». Путем длительного изучения невьянской иконы мы выделили яркое и очень характерное направление. И через несколько лет стали появляться «Сызранская икона», «Гуслицкая икона»…

Но Невьянская икона – это явление совсем другого порядка, нежели просто краевое направление. В чем отличие? Почему, говоря о невьянской иконе, мы говорим именно о школе, что это за понятие и как оно соотносится с другими краевыми направлениями?

Евгений Ройзман: Значительный ряд высококлассных памятников, создававшихся на протяжении порядка 200 лет, объединенных стилистически, происходящих с одной территории, и оказавших влияние на соседние регионы. Помимо единых приемов и технологических особенностей, эти иконы обнаруживают общность идеологии. В невьянской иконописи прослеживаются все этапы развития: возникновение, становление, расцвет и упадок. И конечно же, нужно отметить влияние, которое школа оказала на множество региональных направлений.

Богоматерь Египетская. Самая ранняя невьянская икона в Музее. На иконе стоит дата написания - 1734 г.

Часто употребляется формулировка «Невьянская Икона – вершина горнозаводского старообрядческого иконописания». Почему именно «старообрядческого»?

Евгений Ройзман:
Надо понимать, что настоящее древнерусское иконописание, существовавшее до петровских реформ (при Петре I иконы было велено писать маслом и «живоподобные») ценилось именно старообрядцами и сохранилось только у них. Именно старообрядцы сохранили для нас древнерусскую иконописную традицию.

Тогда для чего добавляется «горнозаводское иконописание»?

Евгений Ройзман:

Любое серьезное искусство начинается от заказчика. Если есть богатый и искушенный заказчик, который знает, что хочет получить за свои деньги, то все мастера будут конкурировать и бороться за этот заказ. И выходить на все более высокий уровень. Это мы видим и сейчас, например, в живописи, в ювелирке. Но в иконописании, кроме чисто технического мастерства, существует еще одна составляющая: это высокая духовность. Все заказчики икон были истовыми ревнителями древнего благочестия. Здесь, на горных заводах, сложилась большая прослойка очень богатых, искренне верующих и искушенных заказчиков. Они, заводские, отделяли себя от остального населения, кроме того (важно!!!), икона для них была не только драгоценной вещью и символом веры, но и способом самоидентификации. По иконам видели - свой или чужой. Здесь у стариков до сих пор так: эта икона наша, эта - не наша.

Можно ли в нескольких словах, несложно, для неискушенного читателя обозначить, в чем же «фишка» невьянской иконы? Что ставит это явление в один ряд с выдающимися примерами русского иконописания?

Евгений Ройзман:

Древнерусское иконописание перестало существовать к XVIII веку. Оружейную палату, собиравшую мастеров со всей России, разогнали. Росло влияние на русскую иконопись западно-европейской живописи, причем, не напрямую, а через Украину. И настоящее древнерусское иконописание сохранилось только у старообрядцев. В древней манере работали отдельные мастера в Палехе, Мстере, в Москве, Ярославле и обслуживали интересы старообрядцев. И вдруг в конце 90-х годов XX столетия выясняется, что с первой половины XVIII века до самой революции на горнозаводском Урале существовала мощная самобытная иконописная школа, работавшая на таком высоком уровне, который сделал бы честь и Москве, и Ярославлю. Этой школой создан ряд признанных шедевров, обогативших и украсивших русское иконописание. Этот факт признается всеми крупнейшими русскими учеными и я очень рад, что сыграл не последнюю роль в этом открытии.

Икона "Воскресение - Сошествие во ад с Двунадесятыми праздниками". Обратите внимание на клеймо справа, второе сверху.

А вот увеличенный фрагмент этого самого клейма. Посмотрите, насколько высоко мастерство невьянских иконописцев: тщательно выписанные лики, размер которых меньше спичечной головки!

Какова предыстория альбома? Как формировался круг исследовательской литературы по Невьянской Иконе? Ведь до Музея с такой тщательностью никто этой темой не занимался?

Евгений Ройзман:
Первая публикация была в 1986 году – Лидия Рязанова в журнале «Урал» опубликовала статью. А сам термин «Невьянская Икона» прозвучал в докладе Олега Губкина на конференции в Перми в сентябре 1985-го года. И в 1997 году вышел наш первый альбом, в котором был ряд научных статей по невьянской иконе.

Какова его судьба?

Евгений Ройзман:
Альбом был издан тиражом 5000 экземпляров, обошелся в 140 000 долларов. Разошелся по всем крупнейшим библиотекам.

Что значит «разошелся»?

Евгений Ройзман:
Я раздал по библиотекам и всем заинтересованным лицам.

А продавать пытались?

Евгений Ройзман:
Что-то ушло в продажу, но, в силу неопытности, никаких денег не увидели. Эта история меня озадачила… Мало того, мне единственному за этот альбом не дали губернаторскую премию. Но это меня не остановило. Потому что, в первую очередь, я историк и исследователь.

Наверное, такое невнимание общества, отсутствие какого-то ответного результата, обрубает на корню любое желание продолжать работу?

Евгений Ройзман:
На самом деле, многие мои знакомые заметили несправедливость, но меня это ничуть не задело, для меня сам факт был значительно важнее, и меня все это подтолкнуло к созданию музея. Реально, Рязанов (Юрий Рязанов – исследователь – прим. ред. ) растормошил, он всю жизнь мечтал, а сделал это я. Он меня подтолкнул, он через меня это сделал, мечту осуществил. Я до сих пор считаю, что он и Лида (Рязанова ) – одни из лучших специалистов по Невьянской Иконе. Он не успел некоторые вещи понять, я значительно дальше ушел сейчас. Благодаря экспедиционной работе в том числе.

Евгений Ройзман:
Альбом «Уральская икона» – я в этом проекте участвовал. Альбом был издан на деньги правительства Свердловской области. Курировал его Олег Губкин. Альбом значительно дополнил «Невьянскую Икону». Самое главное, он вышел со словарем иконописцев. Я был одним из авторов-составителей каталога. Это два фундаментальных альбома, но на сегодняшний день изучение горнозаводского старообрядческого иконописания продвинулось уже значительно дальше.

Помимо таких издательских проектов шла и другая работа? Статьи, публикации, выставки?

Евгений Ройзман:
В 2002 году вышел первый Вестник Музея «Невьянская Икона». Мне самому тогда было не до статей. Я создал музей и занимался комплектованием. Шло накопление материала и научной информации, переработка. Сейчас уже издано пять вестников. Четыре и приложение.

А как формируется «Вестник»?

Евгений Ройзман:
Оповещаются все ученые и исследователи, работающие по теме старообрядческого иконописания, и вообще иконописания. Или по каким-то смежным дисциплинам – рукописным книгам и т.д. Все это делается, в основном, на базе археографической лаборатории Уральского университета. Это очень высокий научный уровень. Он ценится в научной среде.

Первый альбом был и первым опытом, наверное, с течением времени, с появлением новых научных исследований, с расширением коллекции, потребовался и новый альбом?

Евгений Ройзман:
В 2005 году сделали новый альбом «Музей Невьянской Иконы». Он интересен тем, что впервые был дан такой объем невьянских икон XVIII века, какого нет во всех местных государственных музеях. Большая часть икон была опубликована впервые. Аргументированы и выверены были все атрибуции по времени. Показали свои книжные коллекции. Альбом продемонстрировал научный и художественный уровень музея. А в 2008 году мы издали альбом «Красноуфимская икона». Это был первый опыт научно-аргументированного обоснования отдельного направления невьянской иконописи. По сути – сделано было серьезное научное открытие. Чтобы зафиксировать это явление понадобилось двадцать лет работы.

Три альбома. В центре - самый первый, слева - следующий, поздний - "Красноуфимская икона". Все тиражи давно разошлись.

С того времени до нынешнего альбома прошло 6 лет. Какие публикации были в течение этого времени?

Евгений Ройзман:
Вышел ряд серьезных научных статей, в том числе статья «Складни в русской иконописи» в третьем вестнике – это первая статья о складнях вообще. Была серьезная статья в четвертом вестнике – я подытожил масштабы уничтожения и исчезновения икон на Урале - «Невьянская икона, которую мы потеряли». И наконец, в вестнике Третьяковской галереи была опубликована большая статья о создании и комплектовании музея НИ: «Икона дом себе сама найдет».

Объем проделанной научной работы подтолкнул к созданию нового альбома?

Евгений Ройзман:
Мысль о новом альбоме была давно. Поверхностный взгляд некоторых московских искусствоведов натолкнул меня на мысль, что надо показать истоки невьянской иконы. Я, на самом деле, лет двадцать назад уже начал идентифицировать раннюю невьянскую икону.
Меня всегда настораживало то, что я не встречал прямых аналогов невьянской иконы нигде вообще. То есть я вижу в ней отголоски строгановских писем, московских писем первой половины XVII века, ярославских писем XVII века, но нигде и никогда я не встречал прямых аналогов. И я понимал, что невьянское иконописание развивалось здесь, на горных заводах, но при этом не опиралось ни на какую местную традицию, поскольку таковой не было. И мне надо было это показать всему научному сообществу.
На протяжении более 20 лет я целенаправленно подбирал все ранние невьянские иконы. Самая известная из них - Богоматерь Египетская 1734 года. Она была куплена мною за 10 000 долларов в 1999 году в разгар кризиса. Это была цена хорошей двухкомнатной квартиры в центре. Всего ранних невьянских икон известно 34. Одна из них находится в частном собрании, еще одна – в Челябинской картинной галерее, следующая в Пермском краевом музее, следы еще одной утеряны. Все остальные – из собрания Музея Невьянской Иконы.

Икона "Архистратиг Михаил Грозный Воевода" со святым Апостолом Андреем и святой мученицей Стефанидой на полях.

То есть альбом должен продемонстрировать уникальность и самостоятельность невьянского иконописания в самых его истоках? Удалось показать это ученым и искусствоведам?

Евгений Ройзман:
Да. 30 апреля альбом представили нашему уральскому научному сообществу. Для широкого круга любителей альбом будет представлен позднее. Так же состоялась презентация в Музее фресок Дионисия в Ферапонтово. Для российского научного сообщества презентация пройдет в Российской Академии художеств на Пречистенке.

На презентации альбома с Олегом Петровичем Губкиным.

Каково наполнение альбома?

Евгений Ройзман:
34 иконы, их подробное описание. Все эти иконы бытовали в Невьянске, Нижнем Тагиле, Черноисточинске. И самое главное – они уже несут в себе черты, которые сохранятся в невьянской иконе на всем протяжении ее истории.

Евгений Ройзман:
На самом деле это только начало пути. Следующий альбом будет отслеживать историю невьянской иконы от середины до конца XVIII века. Он будет значительно больше по объему, так как памятников этого периода в собрании музея насчитывается более трехсот. Следующее издание охватит период с 1800 по 1861 год. И завершится эта серия альбомом по невьянской иконе с 1861 года вплоть до революции. Закончится история 1917 годом. Это будет самое объемное и качественное исследование невьянской иконы.

Приятно, что в альбоме помимо изображений, вместо обязательной скучной вступительной статьи, много живого интересного научного материала.

Евгений Ройзман:
Действительно, здесь своя специфика. Я не ухожу в искусствоведческие аспекты, моя задача показать четкий визуальный ряд и максимум фактуры. Это даст возможность искусствоведам опираться на выверенные факты и точные атрибуции.

Чтобы обуздать полет их фантазии?

Промолчал, но засмеялся.

Евгений Ройзман:
Над этим альбомом мы работали вместе с моим научным руководителем, крупнейшим специалистом по истории горнозаводского Урала, Виктором Ивановичем Байдиным. Для этого альбома Виктор Иванович сделал словарь иконописцев, то есть дал научно подкрепленную справку по каждому старообрядческому иконописцу, документально зафиксированному на Урале в первой половине VIII века. Небольшую и очень качественную статью написал руководитель реставрационного отделения Максим Ратковский. Это очень ценный взгляд реставратора, работавшего со всеми памятниками, вошедшими в альбом и профессионально видящего все стилистические особенности.

На презентации альбома с Виктором Ивановичем Байдиным и реставраторами Михаилом (слева) и Максимом (справа) Ратковскими.

Как заработать право участвовать в создании альбома? Каков критерий компетентности?

Евгений Ройзман:
Я всегда в работе привлекаю самых серьезных профессионалов. Например, в следующем альбоме дал согласие поучаствовать Олег Петрович Губкин – лучший специалист по иконописцам Богатыревым и Чернобровиным.

Что самое важное для тебя лично во всем этом трудном процессе?

Евгений Ройзман:
Невьянская икона – это открытие. И я поучаствовал в нем, основав первый в России частный музей иконы. А "Красноуфимская икона" и "Ранняя невьянская икона" – это мои самостоятельные исследовательские направления, на которые я потратил более 20 лет своей жизни.

Фрагмент иконы "Святой великомученик Дмитрий Солунский".

Могли бы государственные институции такое осуществить? Я имею ввиду – не альбом издать, а вот так, целенаправленно и достаточно быстро восстановить явление в такой полноте, собрать музей с нуля?

Евгений Ройзман:
Нет. Там никто никуда не торопится. Это даже не минус. Все равно все когда-то будет у них.

Если бы тебе тогда не «засвербило», появилось бы понятие «уральская икона»?

Евгений Ройзман:
Скорее всего, нет. Тогда точно ничего подобного не делалось. Исследователи были, работа шла, но никому не хватало дерзости заявиться и сделать альбом. Конечно, частное – гораздо более динамичное, чем государственное.

Более пристрастное, потому что рискует своими деньгами?

Евгений Ройзман:
Конечно. Но как правило, таким исследователям не хватает академических знаний. А у государственных учреждений гораздо более сложные пути финансирования и низкая мобильность.

Возможно ли объединить усилия? Мне кажется, проблема в том, что «официальные» ученые в коллекционерах, в тех, кто готов вкладываться в исследования и собирание, видят лишь спонсоров, но никак не единомышленников и соратников?

Евгений Ройзман:
Представители государственных научных структур ревниво относятся к собирателям. Рязанов в иконах понимал больше, они его терпеть не могли, потому что он больше понимал. Он бегал и говорил: «Надо иконы спасать, надо сохранять!» А они не понимали этого так остро, как он, и потом, у них команды не было спасать. В госмузеях такие фонды, что руки реставраторов не доходят и долго не дойдут до работы со многими объектами. Но вообще, все зависит от личных качеств всех участников процесса. Все крупные настоящие ученые, занимающиеся древнерусским искусством, всегда с уважением относятся к собирателям. Делятся информацией, опираются на их знания и умеют работать бок о бок.
Самая эффективная исследовательская и издательская работа - это частно-государственное партнерство.

Что скажешь напоследок?

Евгений Ройзман:
Работаем дальше.

Евгений Ройзман за работой в Музее "Невьянская икона".

ФОТО: Алла Вайзнер, Юлия Крутеева, Андрей Ткач (съемка икон)

ФОТОГАЛЕРЕЯ:

С XVIII века по XIX центром иконописания Урала был город Невьянск. Невьянская икона - вершина уральского горнозаводского старообрядческого иконописания.

Чтобы написать невьянскую икону, на подготовленное дерево накладывали листовое золото

Но вначале следует сказать об основных моментах технологии написания икон. История создания икон очень интересна. Есть сайт Уральского издательства, где можно узнать любую интересующую информацию о Невьянской иконе.

В самом начале делали заготовку иконы. Брали чурбан, и вырубали по плахе с обеих сторон от сердцевины. Сердцевина - это самая середина чурбана. После этого их несколько лет просушивали, а затем обрабатывали поверхности.

Затем с лицевой стороны вырезался по периметру так называемый «ковчег», так, чтобы поля возвышались над средником. Ковчег - это небольшое углубление, но оно делалось не всегда.

Затем на основу клеилась паволока - ткань, а уже чуть позднее бумага. На паволоку в несколько слоев наносился левкас - это сметанообразная смесь. Делалась она из мыла или рыбного клея. В эту смесь добавляли небольшое количество конопляного масла или масло олифы.

Каждый слой довольно долго просушивали. Затем левкас полировался костью или клыком медведя. С прописи уже переводили рисунок иконы. Контуры обкалывали иглой и припорашивали из мешочка толченным древесным углем.

На левкасе получался перевод рисунка из черных точек. Затем на левкас накладывался полимент. Полимент - это краска, на которую после приклеивалось листовое золото, которое впоследствии полировалось.

И только после этого художники приступали к написанию иконы. Лицевую сторону покрывали защитной пленкой олифы.

Большая часть населения Урала - старообрядцы, среди которых были талантливые художники

Невьянская икона старообрядческая и поэтому вызывает ассоциации с часовенными. Большая часть населения Урала - старообрядцы, которые бежали в эти места по причине преследования царских и церковных властей. Именно среди этих людей было много талантливых художников и иконописцев.

В описных книгах 1702 года, иконы отмечены, как казенное имущество после передачи Невьянского завода Никите Демидову.

Запись в книге гласила:

«На государевом дворе», в доменном и молотовом цехах, «и в иных местах» находились девять образов на досках без оклада. Это были три Спаса: «Вседержитель», «На престоле» и «Нерукотворный»; «Воскресение Христово с Двунадесятыми праздниками», Богородица, Благовещение, Иоанн Предтеча, Никола Чудотворец, Богоматерь «Неопалимая Купина с двунадесятыми праздниками».

Все иконы перешли к Демидову вместе с заводом. Можно предположить, что иконы эти были местного происхождения.

В переписной книге было указано имя промышленного человека Григория Яковлева Иконника, 50 лет. Возможно, именно этот человек занимался иконописанием, что подтверждают данные ландратской переписи Невьянских заводов.

На то время, это был единственный момент, говорящий о самом раннем свидетельстве, о существовании и работе иконописцев. При этом свидетельства не только о Невьянске, но и на уральских заводах вообще.

Также в переписной книге идет свидетельство о Григории и Семене Яковлевых, которые возможно были братьями. Видимо, они были иконописцами, потому что сыновья Семена в ландратской переписи завода названы как дети Иконникова.

к этому году Невьянск стал одним из крупнейших населенных пунктов Урала

Но скорее всего иконописного мастерства им отец передать не успел, потому что умер довольно рано.

К 1717 году Невьянский завод насчитывал 300 дворов. И после чего превратился в один из крупнейших населенных пунктов Урала. С 1731 года на Невьянском заводе занимался иконным мастерством Иван Козьмин Холуев. По своим собственным словам, иконописью он обучался где-то в нижегородских краях.

Также в документах сообщается и о других иконописцах того времени. Сведения о первых мастерах иконописцах горнозаводского Урала заставляет обратить свой взор на мастеров, которые считались основоположниками иконописания на заводах.

В изучении этого вопроса начал заниматься один француз в 1920 годы. Свои результаты он представил на заседании Уральского общества любителей естествознания.

Француз побывал во многих часовнях и частных домах города Екатеринбурга, на Нижне-Тагильском и Невьянских заводах. Особую ценность он придает тому факту, что смог разыскать иконописца в третьем поколении Г. С. Романова, который помогал ему в этом деле.

Французу назвали четырех мастеров указанного периода времени. Среди них были отец Григорий Коскин, Григорий Перетрутов, отец Паисий и Тимофей Заверткин.

Во второй половине 18 века начинается рассвет Невьянской иконы

Период рассвета Невьянской иконы - это вторая половина 18 века и первая половина 19 века. В это время в Невьянске работало 10 иконописных мастеров. Но уже к началу 20 века иконописью занимались только три семьи, которые писали иконы на заказ.

к началу этого века иконописью занимались только три семьи в Невьянске

Наиболее известными династия, которые занимались иконописью более 100 лет, были Богатыревы, Чернобровины и другие.

Замечательную роль в становлении Невьянской иконописной школы сыграли традиции, которые были заложены Московской Оружейной палатой в середине 15 столетия. Известно, что среди первых приезжих на Невьянский завод были мастера из Московской, Олонецкой и даже Тульской областей.

Поэтому, иконописцы могли ориентироваться на широкий круг традиций. Они принимали за образец иконопись XVI - XVII века. Но потребовалось довольно много времени для того, чтобы унифицировать стилистические особенности и технико-технологические приемы.

Невьянска школа - школа иконописи. Ее появление датируется примерно 1770 годом. Одна из известных икон - Богоматерь Египетская, написанная в иконописной школе.

У горнозаводских старообрядцев икон на протяжении 18 века совсем не было. Среди Невьянских икон первая была датирована 1791 годом. Это была работа И. В. Богатырева «Петр и Павел со сценами жития». К сожалению, до наших дней изображение не дошло.

Невьянские мастера писали иконы в традициях иконописных школ дореформенной Руси. Но тогда они не копировали старые иконы, а творчески перерабатывали традиции, в которых выражали свои чувства и свое видение мира.

Иконы тогда писались уже по-другому, это прослеживалось в глубине икон, в объемности ликов, в изображении пейзажа. Например, икона «Святое Распятие Господа Нашего Иисуса Христа» 1799 года изображена башня с курантами, вместо условных гор.

Деревья, трава, кустики, камешки - это все непременный атрибут Невьянского письма. На фото иконы можно в этом убедиться.

Для написания икон использовали минеральные краски, потому что они считались довольно стойкими, при этом не выцветали и не выгорали на солнце.

Рисунки лучших Невьянских икон изящны и пластичны. Отличает такую икону и тонкость письма, и нарядность, декоративность. Иконописная школа стала наиболее популярной в то время.

Мастера овладевали различными способами обработки фона. В рисунках Невьянской иконы 18 века заметно влияние необычного для икон стиля барокко. А вот с начала 19 века на иконах появляются черты классицизма.

В 1999 год Евгений Ройзман создал частный музей Невьянской иконы

В настоящее время существует музей Невьянской иконы. Это место считается частым музеем икон в России. В нем представлены иконы 18-19 веков.

Музей создал Евгений Ройзман. По словам главного куратора Максима Боровика, в первые пять лет существования этого места, его посетили около 200 000 человек. Основная цель Евгения - представить экспозиции музея с сохранившимися в нем первых Невьянских икон.

Икон в музее представлено около 300 и более. Также есть иконы, написанные тайными иконописцами, работавшими в 1950 году.

С 1997 года Евгений долго искал помещение, в котором хотел расположить музей. Иконы он хранил у себя дома. Вот что говорил по этому поводу сам Евгений Ройзман:

«…Иконы занимали половину моей квартиры, они находились в офисе, у многочисленных друзей, в нескольких реставраторских мастерских…».

« …Судьба мне улыбнулась - Анатолий Иванович Павлов отдал мне первый этаж своего особняка и еще две комнатушки в придачу…».

в этот день музей был открыт, он стал первым в России частным музеем иконы

В 1999 году один предприниматель предоставил первый этаж своего здания в центре Екатеринбурга.

В 2009 году иконы на два месяца были перевезены на выставку в Москву, а после возращения музей уже открылся в новом, просторном помещении. Музей расположился уже на двух этажах.

Также следует отметить, что Евгений Ройзман занимается и реставрацией икон. Какую-то часть икон, особенно 18 век восстановить практически невозможно. Но некоторые работы поддаются восстановлению, но это очень долгая и кропотливая работа.

Евгений также рассказывает о том, что им пришлось открыть даже свою реставрационную мастерскую. А затем они открыли реставрационное отделение в Екатеринбурге в Художественном училище.

Кто хочет посетить музей Невьянской иконы, может прийти по адресу: город Екатеринбург, улица Энгельса, дом 15.

Которые были изначально старообрядческим промыслом, Урал ещё знаменит и своей стаообрядческой иконой, более известной как невьянская икона. B XVIII-XIX вв. Невьянск был центром иконописания Урала. Невьянская икона — это вершина уральского горнозаводского старообрядческого иконописания .

Довольно большая коллекция этих икон находится в Екатеринбурге, в музее Ройзмана . В него мне попасть не довелось, а вот съездить в Невьянск и посетить место, где пишут это иконы (и не только их) получилось. Про это сегодня и расскажу. В отличие от широко известных древних иконописных школ - новгородской, псковской, московской - невьянская школа возникла и сформировалась лишь в XVIII-XIX столетиях. Как я уже сказал, ее творцами были старообрядцы, отвергнувшие церковную реформу середины XVII века и бежавшие из северных и центральных районов страны. Они перенесли на Урал Древнюю Русь с ее многовековым культурным наследием.

Понятие "невьянская школа", употребляемое по отношению к уральской старообрядческой иконе, в достаточной мере условно, но не произвольно. Город Невьянск, выросший из поселка при металлургическом заводе, основанном в верховьях реки Нейвы в конце XVII века, старообрядческим центром Урала. Он и собрал лучших иконописцев. Впрочем, к невьянской школе следует отнести не только иконы, рождённые в самом Невьянске. Тамошние изографы, выполняя различные заказы - от небольших домашних икон до монументальных многоярусных иконостасов, заводили мастерские и в других уральских городах, распространяя свое влияние вплоть до Южного Урала.

Какие бы традиции ни просвечивали в невьянской иконе, она, прежде всего, опирается на XVII век, искусство которого стало протографом для всего позднего иконописания. Главными в невьянской школе оказались традиции, заложенные художниками в середине XVII века в Ярославле, Ростове Великом и Костроме. Старообрядческая уральская икона дала нам примеры более органичного и творческого развития древнерусских традиций, чем, скажем, сделанная "под старину" палехская, пусть и предназначенная для нововерческой церкви.

Сейчас постепенно происходит возрождение и подъём этого типа письма икон, в Невьянске есть небольшая школа, где студентов учат все "премудростям" невьянской иконы.

Пишут здесь иконы очень разного размера и характера. Вот, например, икона размером со спичечный коробок:

Теперь коротко расскажу основные моменты технологии написания икон. В переводе с греческого «эй-кон» - образ, изображение на деревянной доске. Вначале делалась заготовка иконы: из чурбана вырубали по плахе с обеих сторон от сердцевины; их несколько лет просушивали, а затем обрабатывали поверхности. С лицевой стороны вырезался по периметру «ковчег» - небольшое углубление, так что поля возвышались над средником (однако ковчег делался не всегда). На основу наклеивалась паволока - ткань, позднее бумага. На паволоку наносился в несколько слоев левкас - сметанообразная смесь из мела, клея (обычно рыбьего) с небольшим количеством конопляного масла или олифы. Каждый слой тщательно просушивался. Затем левкас полировали костью (клыком медведя или волка). С прописи переводили рисунок иконы: контуры обкалывали иглой и «припорашивали» - посыпали из мешочка толченым древесным углем.

На левкасе получался «перевод» рисунка из черных точек. Затем на левкас накладывался полимент - краска, на нее приклеивалось листовое золото, которое полировалось, и уже после этого приступали непосредственно к написанию иконы. Лицевую поверхность готовой иконы покрывали защитной пленкой олифы или клея.

Практически для всех икон уже существует готовый прототип, который потом работниками просто копируется.