Почему польша смогла построить функционирующие демократические институты. Почему польша смогла построить функционирующие демократические институты Новый капиталист - бывший рабочий

перемены в политической жизни Польши. В ноябре 1989 г. зарегистрированы 154 политические партии. В январе 1990 г. состоялся последний, 11 съезд ПОРП, принявший решение о ее самороспуске. Одной из самых сильных партий, возникших на ее основе, стала Социал-демократия Республики Польша (СДРП). В декабре 1989 г. в сейме и сенате началась работа над новой конституцией. С принятием 29 декабря 1989 г. измененного текста конституции Польская Народная Республика формально перестала существовать. Новое государство стало называться Республика Польша (или 3 Речь Посполитая.

Приход к власти постоппозиционных сил из лагеря «Солидарности»

В назначенных на конец ноября всеобщих президентских выборах участвовало 5 кандидатов. в сейме оформилось 29 фракций, что превращало создание правительства в сложнейшую задачу.Сформированное правое правительство Я. Ольшевского просуществовало немногим более по­лугода.

главным достижением сейма стало принятие в августе 1992 г. т.н. «малой» конституции, по которой парламентская система правления трансформировалась в парламентско-президентскую, обеспечивавшую большее равновесие между сеймом, президентом и правительством. В соответствии с ней избиравшийся на 5 лет президент получил право назначать правительство, сформированное сеймом, принимать его отставку, высказывать мнение по поводу кандидатов в министры силовых ведомств и иностранных дел. Он также мог распустить парламент, если тот после отставки кабинета министров не предложит новый.

В ноябре 1995 г. состоялись президентские выборы. По итогам второго тура, в который вышли Л. Валенса и лидер СДРП А. Квасьневский, победа осталась за левым кандидатом Весной 1997 г. парламент принял новую конституцию Республи­ки Польша, одобренную в ходе общенационального референдума. Конституция определяла Польшу как «демократическое правовое государство, осуществляющее социальную справедливость».. Конституция опиралась на принципы суверенитета народа и разделения властей. Парламент избирался на 4 года, а президент на 5 лет. Право законодательной инициативы получили не только сейм, сенат, правительство и президент, но и группы граждан численностью не менее 100 тыс. человек. Парламент формировал и отзывал правительство, главу которого выдвигала победившая партия или коалиция, а формально утверждал президент.

Осенью 2000 г. прошли очередные, уже третьи президентские выборы в новой Польше. Их уже в первом туре выиграл А. Квасьневский 2001 г. стал временем дальнейшей перестройки польской политической сцены.

Парламентские выборы 2001 г. завершились победой коалиции СДЛС и Унии труда, получивших более 40% голосов избирателей. Экономическое положение Польши было тяжелым. Бюджетный дефицит.



Коалиция с ПСЛ оказалась непрочной. кабинет Миллера подал в отставку. Начался более чем двухлетний период правления сеймового меньшинства, сопровождавшийся непрерывным падением популярности как кабинета, так и СДЛС. В марте 2004 г. в СДЛС произошел раскол.

Из 52 вступивших в предвыборную борьбу партий избирательный порог в 5% преодолели только 6. Победителем стала правая партия Право и справедливость.

В октябре 2005 г. состоялись президентские выборы. победил кандидат от ПиС президент Варшавы Лех Качиньский.

В Польше в ноябре 2005 г. было создано очередное правительство меньшинства, которое возглавил представитель ПиС Казимеж Марцинкевич. Оно просуществовало до начала мая 2006 г., когда наконец удалось сформировать коалиционное большинство в сейме, в состав которого вошли ПиС, «Самооборона» и клерикальная Лига польских семей.

Экономика

В первом полугодии 1989 г. резко возросла инфляция.. Введение рыночных цен в конце июля 1989 г. привело к резкому росту стоимости жизни и гиперинфляции, составившей на рубеже 1989 – 1990 гг. 558%.

Правительством Мазовецкого был принят план стабилиза­ции (план Лешека Бальцеровича), опиравшийся на либеральные экономические принципы: удорожание кредитов, введение жест­кого контроля над финансовой сферой, («шоковая терапия»). (С 1 января 1990) Одновременно правительство приступило к акционированию и приватиза­ции предприятий. В 1992 г. наконец был преодолен спад промышленного производства и начался подъем, продолжавшийся до 2000 г.

Польша в 1990-е гг. – начале XXI в.

Лекция 6.

ПЛАН:

1. Политические и экономические реформы в начале 90-х гᴦ.

2. Экономика Польши в 1995 ᴦ. – начале XXI в.

3. Политическое развитие Польши в 1995 ᴦ. – начале XXI в.

4. Внешняя политика Польши в 1990-е гᴦ. – начале XXI в.

Демократическая революция 1989 ᴦ. в Польшебыла первой революцией такого типа в Центральной и Восточной Европе. Главными направлениями политической трансформации стали: переход от авторитарной власти к демократической, от монополии одной партии к многопартийности, от номенклатуры к плюралистической политической элите, от монополии административной власти к территориальному самоуправлению.

В 1990 ᴦ. прошли досрочные президентские выборы, во втором туре которых победу одержал Л. Валенса. В ноябре 1991 ᴦ. были проведены свободные выборы в парламент, продемонстрировавшие значительный раскол в польском обществе. Сейм состоял из множества политических партий. Это существенно затрудняло формирование правительств, а также выработку и осуществление программ. Отсутствие единства нашло отражение в частой смене правительственных кабинœетов в период 1991-1993 гᴦ. (Я. К. Белœецкого, Я. Ольшевского, В. Павляка, Х. Сухоцкой). В 1995 ᴦ. в стране прошли президентские выборы, на которых победу одержал лидер социал-демократов А. Квасьневский.

В 1989 ᴦ. в Польше была разработана программа социально-экономических преобразований в стране (ʼʼшоковая терапияʼʼ). В этой программе были определœены меры по стабилизации экономики и скорейшем переходе от социалистической к рыночной системе хозяйствования. Реализация программы началась 1 января 1990 ᴦ. с либерализации цен и ограничения денежных доходов населœения. При этом вопрос о росте инфляции не был снят, что привело к использованию государством жесткой денежной политики. С одной стороны, это дало свои результаты уже к серединœе 1990 ᴦ., а с другой - в стране наблюдался спад промышленного производства, критическое положение в сельском хозяйстве и как следствие - нарастание социальных проблем. В 1990-1992 гᴦ. была проведена и т. н. ʼʼмалая приватизацияʼʼ.

В 1997 ᴦ. на парламентских выборах победу одержала Избирательная акция ʼʼСолидарностьʼʼ, а правительство сформировал Е. Бузек. Деятельность кабинœета пришлась на период ухудшения хозяйственной конъюнктуры на Западе и финансового кризиса в России, что привело к замедлению темпов экономического роста в Польше и снижению уровня жизни населœения. По этой причине период конца XX - начала XXI вв. отмечен выступлениями рабочих, крестьян и служащих. В значительной степени это обусловило победу на президентских 2000 ᴦ. и парламентских 2001 ᴦ. выборах представителœей левых сил. Президентом страны вновь избран А. Квасьневский, а правительственный кабинœет сформировал Л. Миллер.
Размещено на реф.рф
23 октября 2005 Лех Качиньский победил на выборах и стал президентом Польши (погиб в 2010 ᴦ., новый президент Б. Комаровский).

В 1997 ᴦ. в Польше была принята новая конституция. (1997), проведены административная реформа и реформа самоуправления.

В конце 1990-х гᴦ. был преодолен экономический кризис и обеспечены высокие темпы экономического роста. При этом социальная цена проводимых реформ по-прежнему оставалась очень высокой. В этих условиях был разработан план ʼʼФинансовая стратегия государства на 1999-2001 гᴦ.ʼʼ, который получил название ʼʼвторого плана Бальцеровичаʼʼ. В начале XXI в. Начался рост промышленного производства, к примеру, рост ВВП в 2006 ᴦ. составил 5, 2%. В связи с начавшимся мировым экономическим кризисом осœенью 2008ᴦ. правительство Польши разработало план стимулирования экономики страны в условиях кризиса. Рост ВВП в 2008 ᴦ. замедлился до 5%, а в 2009 ᴦ. - до 2,8%.

В начале 1990-х гᴦ. произошла переориентация внешней политики Польши с Востока на Запад. Польское руководство заявило о своем стремлении интегрироваться в западноевропейские структуры и в первую очередь - Европейский Союз и НАТО. В 1999 ᴦ. Польша была принята в Североатлантический альянс, а ее воинские контингенты принимали участие в военных действиях в Афганистане и Иране. 1 мая 2004 ᴦ. Польша стала полноправным членом Европейского союза. В 2002 году Польша и Словакия сделали незначительную корректировку границы в регионе Тешинской Силезии.

Польша в 1990-е гг. – начале XXI в. - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Польша в 1990-е гг. – начале XXI в." 2017, 2018.

  • -

    КЛАСС XI ОЛИМПИАДА ПО АСТРОНОМИИ И КОСМОНАВТИКЕ ШКОЛЬНИКОВ КАЛУЖСКОЙ ОБЛАСТИ XXI РОССИЙСКАЯ ОЛИМПИАДА ПО АСТРОНОМИИ 2013-2014 УЧ. ГОД Блеск кометы Рекомендуемые критерии оценки Возможное... .


  • - XXI РОССИЙСКАЯ ОЛИМПИАДА ПО АСТРОНОМИИ 2013-2014 УЧ. ГОД

    КЛАСС XI ОЛИМПИАДА ПО АСТРОНОМИИ И КОСМОНАВТИКЕ ШКОЛЬНИКОВ КАЛУЖСКОЙ ОБЛАСТИ XXI РОССИЙСКАЯ ОЛИМПИАДА ПО АСТРОНОМИИ 2013-2014 УЧ. ГОД КЛАСС XI ОЛИМПИАДА ПО АСТРОНОМИИ И КОСМОНАВТИКЕ ШКОЛЬНИКОВ КАЛУЖСКОЙ... .


  • - XXI век

    XX век XIX век Планеты в ранних 1800-х Меркурий Венера Земля Марс Веста Юнона Церера Паллада Юпитер Сатурн Уран В середине XIX столетия астрономы начали понимать, что объекты, которые они открыли в течение последних 50 лет (такие как... .


  • - Русский язык конца ХХ - начала XXI веков.

    Курс лекций по «Русскому языку и культуре речи» Лекция № 1. Русский язык и культура речи на рубеже веков.. 3 1. Русский язык конца ХХ - XXI веков. 3 2. Стили современного русского языка. 4 3. Языковая норма.. 5 Лекция № 2. Публицистический стиль.. 6 1. Общая характеристика... .

    • ПОЗИЦИИ ИМУЩИХ КЛАССОВ

    Экономические и социальные интересы польских имущих классов обусловливали их стремление к соглашению с правящими кругами держав, разделивших Польшу. После 1864 г. возникла концепция «тройного лоялизма», предполагавшая лояльное отношение польских подданных России, Германии, Австро-Венгрии к своим правительствам взамен за предоставление национального равноправия, автономии или институтов самоуправления. Авторы концепции, галицийские консерваторы, выражали взгляды помещичье-буржуазной верхушки, заключившей соглашение с Габсбургами на условиях получения автономии и последовательно осуществлявшей курс на поддержку монархии и сохранение в Галиции помещичьего господства. В конце XIX в. консерваторы провели выгодный для помещиков закон о выкупе права пропинации, старались усилить их влияние в гминном управлении, подкрепить их попытки овладеть сельской курией на выборах в сейм.

    В Королевстве Польском имущие классы, признав в 60-е годы идею борьбы за независимость неактуальной на данном этапе, выдвинули программу позитивизма, нацеленную на ускорение развития капитализма и приспособление шляхты к новым условиям. Варшавские позитивисты (А. Свентоховский и др.) призывали к «политическому реализму», «органической работе» в области экономики и культуры (прежде всего в среде крестьянства) ради прогресса, демократизации общества, освобождения его от консервативно-клерикальных влияний. Но в 70 -80-е годы эта идеология либеральной буржуазии стала приобретать черты все большей умеренности. Напуганная развитием рабочего движения и распространением социализма, буржуазия начала искать опору и союзе с консервативной шляхтой, стоявшей за поддержку царизма как охранителя старых устоев, и с правящей верхушкой империи. Эта тенденция подкреплялась ростом экономических связей польских имущих классов с российским капиталом. На основе такого сближения возник блок сторонников «угоды» - соглашения с царизмом. «Угодовцы» во главе с В. Спасовичем и Э. Пильцем основали в Петербурге свою газету «Край»; в национальном плане они стремились к уступкам культурно-языкового характера и распространению на Королевство административных и судебных реформ, введенных в России.

    Часть буржуазии и буржуазной интеллигенции не разделяла Этой платформы. Процесс перехода ее к национализму, /169/ обусловленный как обострением классовой борьбы в польском обществе, так и все более ощутимым для польской буржуазии ущемлением ее экономических интересов со стороны царизма, нашел выражение в возникновении в 90-е годы национал- демократического течения (эндеции). Оформление в это время в Европе двух империалистических военных блоков также отразилось на позиции различных групп польских имущих классов: часть буржуазии Королевства стала делать ставку на поражение царизма в будущем военном конфликте.

    На западных польских землях помещичье-буржуазный консервативный лагерь имел преобладающие позиции среди польских депутатов прусского и германского парламентов. В 60 - 70-х годах более решительная и активная группа патриотически настроенных депутатов (В. Неголевский, К. Кантак и др.) выступили в защиту национальных прав поляков, протестовала против включения Познанского княжества в Северогерманский союз. Но с 80-х годов в Польском коле (польской фракции в германском и прусском парламентах) усилились правые (Ю. Косцельский Ф. Радзивилл и др.). Они шли на контакт с немецкими консерваторами - Католическим центром и, стремясь к «угоде» с правительством, проводившим выгодную для крупных собственников политику, поддерживали его законопроекты, но получили взамен лишь незначительные уступки. «Угода» не состоялась, и рубеж XIX -XX вв. ознаменовался усилением экономической борьбы между польской и немецкой буржуазией на восточных окраинах Германской империи.

    РАБОЧЕЕ И СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ

    Лоялизм имущих классов во многом определялся остротой конфликта между трудом и капиталом, ростом рабочего движения. Важным фактором развития пролетарской борьбы было наличие жестокой капиталистической эксплуатации и связанное с этим тяжелое положение рабочих. Оно усугублялось существованием феодальных пережитков и политического, прежде всего национального, гнета. На рост социально-политической зрелости рабочего класса влияли также уровень его концентрации и межнациональные отношения в пролетарской среде. Так, пролетариат в Королевстве Польском выделялся не только численностью и высокой степенью концентрации, но и национальной однородностью (немецкие и еврейские рабочие составляли незначительное меньшинство), и именно здесь борьба рабочих приобрела большую, чем в других частях Польши, остроту, была более сознательной и упорной. Здесь раньше произошло соединение социализма с рабочим движением.

    Идеи утопического социализма активно разрабатывала польская эмиграция 60-х годов. Гминный (общинный) социализм Ю. Токажевича, Я. Домбровского и др. во многом был близок /170/ социализму Герцена и Чернышевского. Левое крыло эмиграции установило связь с I Интернационалом; В. Врублевский и другие поляки - члены Международного товарищества рабочих - участвовали в борьбе против врагов марксизма, хотя и не сумели по-настоящему усвоить его идеи. Более 500 поляков (Домбровский, Врублевский и др.) приняли участие в Парижской Коммуне. Важнейшим моментом для идейного созревания возвращавшихся в Польшу участников Коммуны и членов МТР явился факт начала там рабочего движения. Они обратили взор в сторону трудящихся, так же как и часть польской демократической интеллигенции, увидевший в борьбе рабочих новое общественное явление с серьезными революционными потенциями.

    В 70-е годы в Королевстве Польском вопреки закону, запрещавшему забастовки и создание рабочих организаций, произошло 18 стачек, причем некоторые выделялись большой массовостью, проявлениями классовой интернациональной солидарности. Борьба пролетариата носила стихийный характер, но в его среде развернули пропагандистскую и организаторскую работу первые польские марксисты (Л. Варыньский и др.). В 1876 г. в Варшавском университете возник первый социалистический кружок. На основе «касс сопротивления» (стачечного фонда), объединявших в 1878 г. 300 человек, была создана сеть революционных кружков, составивших нелегальную организацию. Здесь ковались кадры рабочих революционеров и родилась первая программа Польских социалистов (по конспиративным соображениям названная Брюссельской), призвавшая польский народ к свержению капитализма во имя лучшего будущего. Польское рабочее движение провозглашалось частью международного движения пролетариата.

    Вскоре на социалистов обрушились аресты. Варыньскому удалось уехать в Женеву, и с 1880 г. он вместе с С. Мендельсоном, К. Длуским, В. Пекарским, Ш. Дикштейном активно работал в редакции созданного польской социалистической эмиграцией в 1879 г. журнала «Рувность», который разрабатывал марксистскую программу и тактику польского рабочего движения. Те члены Группы «Рувность», кто отстаивал интернационалистский характер движения, боролись против сторонников Б. Лимановского, готовых во имя национальных целей пойти на классовый мир с буржуазией. В редакции произошел раскол, Лимановский организовал в 1881 г. общество «Люд Польский», а органом интернационалистов стал «Пшедсвит». В нем и было опубликовано письмо «К товарищам русским социалистам», содержавшее общую для рабочих всей России

    программу политической борьбы: свержение самодержавия, завоевание демократических свобод. Письмо звало к созданию общероссийской социалистической партии.

    Рост стачечной борьбы в Королевстве с начала 80-х годов, организация рабочими первой самостоятельной манифестации в Варшаве в 1881 г. свидетельствовали о развитии их классового сознания. Зрела идея создания социалистической партии в Польше, /171/ вернувшийся в Королевство Варыньский взялся за объединение рабочих и интеллигентских кружков. В августе 1882 г. была основана Социально-революционная партия «Пролетариат» - первая марксистская рабочая партия в Польше. Ее программа провозглашала целью борьбы польских рабочих обобществление средств производства и создание социалистического государства, подчеркивала их революционную и интернационалистскую позицию, но не давала правильной постановки национального вопроса и задач пролетариата в этой области. Признавался террор как средство борьбы, однако вначале он не играл большой роли в практике партии. Акцент делался на руководство стачками (они стали более боевыми, особенно значительной была успешная Жирардовская стачка 1883 г.) и другими массовыми акциями рабочих, на социалистическую пропаганду в рабочей и крестьянской среде, издательскую деятельность в Польше и за границей, на укрепление организации, объединение революционных групп в Королевстве и России. Сеть организаций «Пролетариата» распространялась также на Галицию и Познанщину.

    В 1883-1885 гг. были арестованы лидеры партии Л. Варыньский, С. Куницкий, М. Богушевич. В деятельности «Пролетариата» наметился крен в сторону тактики террора, чему способствовало заключение в 1884 г. соглашения с «Народной волей». На суде над членами «Пролетариата» в 1885 г. среди обвиняемых было немало русских, в том числе П. В. Бардовский, один из четверых осужденных на смерть. Казнен был и Куницкий. Варыньский умер в 1889 г. в Шлиссельбургской крепости.

    Первый (Великий) «Пролетариат» оставил прочные традиции в польском рабочем движении. На базе уцелевших от разгрома кружков М. Каспшак создал в 1888 г. II «Пролетариат», идейно продолживший линию интернационального единства рабочих в борьбе за осуществление социалистической революции и завоевание власти и выдвинувший также демократическую программу-минимум в национальном вопросе (автономия Королевства Польского). II «Пролетариат» унаследовал ошибочные взгляды на тактику террора, но практически не применял ее, делая упор на пропагандистскую деятельность. Организация, ослабленная арестами, не вела широкой массовой работы, между тем ряд польских социалистов придавали значение именно ей, и прежде всего руководству стачками. В 1889 г. из рабочих кружков и групп марксистской интеллигенции в Лодзи возник Союз польских рабочих во главе с Ю. Мархлевским и Я. Ледером, вскоре распространивший влияние на другие промышленные центры. Ориентируясь на экономическое движение пролетариата, он руководил стачечной борьбой, вел издательскую, просветительскую и агитационную работу. II «Пролетариат» и Союз приступили в 1890 г. к созданию «касс сопротивления», издали их устав. Обе организации вели первомайскую агитацию в 1890-1892 гг. Союз стал уделять больше внимания политической борьбе, призывал к свержению царизма. /172/

    Росла активность пролетариата. Первомай 1890 г. в Варшаве отмечали 10 тыс. человек, 1 мая 1891 г. выступили 30 тыс. рабочих Варшавы, Лодзи, Жирардува. Через год в Лодзи упорные стачки переросли в кровавое столкновение с войсками, всеобщая забастовка рабочих Лодзинского района заставила хозяев пойти на экономические уступки. Небывалый по масштабам «Лодзинский бунт» (до 80 тыс. участников) стал вехой в польском рабочем движении, ясно показав необходимость партии для руководства борьбой пролетариата. Эту задачу в марте 1893 г. решило объединение членов II «Пролетариата» и Союза польских рабочих в Польскую социалистическую партию (позже названную «старой ППС»).

    Между тем в эмиграции получила продолжение радикально-демократическая концепция «Люда польского». В 1889 г. в Париже возникла Польская национально-социальная гмина с печатным органом «Побудка». Она заявляла, что социализм возникнет в результате социальной эволюции, а для этого нужно сначала завоевать национальное демократическое государство. Путь к этому сторонники Гмины видели в восстании против России, такую пропаганду они вели в

    «Пшедсвите». Перешедшие на их сторону С. Мендельсон, Б. Лимановский и другие деятели эмиграции созвали в Париже в ноябре 1892 г. съезд, который принял программу, впервые связавшую социализм с независимостью Польши. Авторы программы считали, что ее осуществления можно добиться с помощью антирусского восстания. Члены созданного на съезде Союза заграничных социалистов попытались навязать свои идеи формировавшейся в Польше ППС, а потерпев неудачу, провозгласили создание другой партии с тем же названием. Чтобы отмежеваться от «новой ППС», «старая ППС» заявила о переименовании в Социал-демократию Королевства Польского. Созданную Б. Весоловским, Я. Росолом и др. СДКП поддержала группа польских социалистов в Швейцарии (Р. Люксембург, Ю. Мархлевский, А. Варский, Л. Иогихес), их журнал «Справа роботнича» стал органом партии. Так, в 1893 г. произошел раскол польского рабочею движения на два течения, наметившиеся еще в 70-е годы.

    СДКП продолжила революционные и интернационалистские традиции Великого «Пролетариата», II «Пролетариата», Союза польских рабочих, унаследовав и некоторые их недостатки. Это подтвердила программа партии, принятая на I съезде в Варшаве и 1894 г. В ней выдвигалась цель свержения власти капитала, утверждения диктатуры пролетариата, создания социалистического общества, причем ожидалось, что произойдет это в результате революционных усилий международного пролетариата; Итогом совместной борьбы рабочих всей России должно было стать осуществление программы-минимум: свержение самодержавия и демократизация государства, в том числе в сфере национальных отношений. Ряд деятелей СДКП не отвергал возможности достижения Польшей независимости, но такой лозунг не был выдвинут. В то же время съезд осудил лозунг независимости В трактовке ППС как националистический, выступил против /173/ планов сепаратного антирусского восстания и изоляции от российской революции. Партия заявила о верности принципам международной социал-демократии.

    Съезд наметил задачи повышения сознательности рабочих, укрепления их организаций, создания партийных профсоюзов. В 1894 г. СДКП издала Устав цеховых союзов. Она вела издательскую работу, руководила стачками и первомайскими выступлениями рабочих (они проходили под лозунгами демократических преобразований и свержения царизма). Партия имела связи в ряде центров Королевства, но силы ее были малы. Поэтому репрессии 1895 г. привели к почти полному разгрому СДКП: отдельные группы в Варшаве, Домброве могли вести лишь пропаганду в кружках.

    1895 -1899 гг. были отмечены ростом стачечного движения, оно стало более упорным и организованным, охватило все районы Королевства. Забастовки сопровождались стычками с полицией и войсками. Столкновения произошли и в Варшаве во время первомайских выступлений 1899 г. Но возглавить рабочих было практически некому. ППС ставила иные цели, была слаба организационно, в партии шла борьба течений. Так называемые молодые (Я. Строжецкий и др.), т. е. левое крыло, опиравшееся на рабочих Варшавы, выступали за приоритет классовых задач и союз с русской революцией. Виленская группа ППС (Ю. Пилсудский, А. Сулькевич), овладевшая редакцией органа партии «Роботник», и Заграничный союз польских социалистов, издававший в Лондоне «Пшедсвит», стояли на платформе национального сепаратизма, недоверия к революционной России. Это течение получило название «старых». Однако с III съезда ППС в 1895 г. позиции левых в партии начали укрепляться.

    В 1899 г. социал-демократы Варшавы (Ф. Дзержинский, Я. Росол и др.), усилившиеся за счет отколовшихся от ППС рабочих групп, создали Рабочий союз социал-демократии, вскоре объединившийся с виленскими группами того же направления. В августе 1900 г. в Отвоцке удалось созвать II съезд СДКП, которая стала называться Социал-демократией Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ). Наметив задачи борьбы (свержение самодержавия, завоевание конституции и демократических свобод, предоставление автономии и самоуправления народам России с перспективой создания их федерации), съезд выдвинул лозунг сближения с РСДРП для объединения сил. Эту линию стало проводить руководство СДКПиЛ. С 1900 г. ее пропагандировал орган партии «Пшеглёнд роботничи».

    Раскол польского рабочего движения отразил общую тенденцию борьбы революционного и реформистского течений в международном рабочем движении, но в Польше этот процесс

    осложнялся остротой национального вопроса. Влияние реформистского крыла II Интернационала сказывалось на развитии рабочего и социалистического движения в Галиции. Существование там менее жесткого политического режима обусловило более раннее возникновение /174/ рабочих организаций. В 1868 г. рабочие-печатники с помощью демократической интеллигенции создали во Львове культурно-просветительное общество «Гвязда» с филиалами в других центрах. Первой классовой организацией галицийских рабочих было львовское Прогрессивное общество печатников (1869 -1872 гг.). Печатники возглавили и стачечную борьбу: в 1870 г. во Львове они победили в общегородской забастовке, что послужило примером рабочим других отраслей. Это стимулировало рост классового сознания пролетариата Галиции, ядром которого были ремесленные рабочие. «Гвязда» и его орган «Ренкодзельник» проявляли интерес к I Интернационалу и Парижской Коммуне, международному рабочему движению, проблемам борьбы за демократию, против клерикализма.

    Но в целом идейный уровень рабочего движения в Галиции из-за отсталости ее капиталистического развития был невысок; оно испытывало влияние шляхетской, буржуазной и мелкобуржуазной, клерикальной идеологии. Социализм еще не проник в среду рабочих. Прогрессивное общество печатников подходило к мысли о пропаганде социализма, но было закрыто властями.

    Одним из первых его популяризаторов в Галиции стал в 70-е годы Лимановский, чьи взгляды представляли собой переплетение революционно-демократических, социал-утопических (в духе лассальянства) и позитивистских идей. Б. Лимановский, Э. Кобыляньский, Э. Бжезиньский имели связь с эмиграцией и революционными организациями Королевства Польского и России, помогали в пересылке туда социалистической литературы, преимущественно лассальянской и бланкистской. В Галиции с ними сотрудничали украинские социалисты И. Франко, М. Павлык. Солидарность польских и украинских социалистов была продемонстрирована во время процесса над ними в 1878 г. Ее упрочило сотрудничество их в первом польском легальном социалистическом издании - газете «Праца» (основана в 1878 г. как орган львовских печатников) и в слившемся затем с ее редакцией Социалистическом комитете. В 1879 г. «Праца» стала общерабочим органом. Это предложил Варыньский, который с 1878 г. вел работу во Львове и Кракове, пытался создать тайную организацию по типу варшавской. Она была вскоре разгромлена, и в 1880 г. в Кракове состоялся процесс над 35 социалистами. Обвиняемые, открыто защищавшие на суде социализм, были оправданы.

    На переломе 70-80-х годов редакционный комитет «Працы», но существу, руководил рабочим движением, которое проявлялось как в деятельности рабочих союзов, организации митингов и собраний, так и в стачках, кровавых стычках с полицией (например, в Бориславе в 1881 г.). «Праца» возглавила борьбу за демократическую реформу избирательного права и изменение фабричного законодательства - лозунги, провозглашенные в 1881 г. рабочими Львова, Кракова, Дрогобыча. В 1879 г. социалисты разработали и обсудили на массовых собраниях во Львове программу демократических преобразований, отвечавших главным /175/ образом интересам ремесленных рабочих; она легла в основу петиции, которую Польское коло отказалось представить венскому рейхсрату. Новый вариант Программы галицийских социалистов (1880 г.) содержал требования автономии и федерации, его авторы выступали против национального гнета и разжигания национальной вражды, за интернациональную солидарность рабочих. В 1881 г. была сделана первая в Галиции попытка обосновать соединение социализма с рабочим движением. Написанная Б. Червеньским и Л. Инлендером Программа галицийской рабочей партии утверждала основные положения социализма, провозглашала лозунг борьбы за демократические свободы. Подчеркивалось, что устранение социального и национального гнета возможно лишь в результате изменения всего общественного строи. Название программы 1881 г. отражало стремление к созданию пролетарской партии, однако тогда для этого еще не было условий. Они появились после возникновения в 1889 г. социал-демократической партии Австрии. Группа «Працы» поддержала австрийских социал-демократов в борьбе за изменение рабочего законодательства и демократизацию избирательной системы: в 1890 г. лозунг всеобщего избирательного права был выдвинут на митинге, созванном комитетом из представителей всех социалистических кружков. В

    1890-1891 гг. редакции «Працы» и возникшего во Львове «Роботника», стоявшего на классовых позициях, создали местное правление социал-демократической партии, в 1892 г. такое же правление возникло в Кракове на базе редакции «Напшуда». Польские социал-демократы участвовали в Венском съезде австрийской партии и в Брюссельском конгрессе II Интернационала в 1891 г. А в 1892 г. на съезде во Львове было провозглашено создание Социал-демократической партии Галиции и Силезии как части общеавстрийской социал-демократии. Новая партия приняла Гайнфельдскую программу; ее профсоюзы (они противостояли христианским, насаждавшимся клерикалами) входили в общеавстрийскую организацию и к концу века насчитывали более 1 тыс. членов.

    Рабочая партия на польских землях под властью Австро-Венгрии родилась в годы подъема активности пролетариата. В Галиции и Тешинской Силезии происходили волнения безработных, демонстрации и стачки рабочих. С 1890 г. в Галиции Первомай был отмечен массовыми митингами, забастовками, стычками с войсками. Первомайские лозунги конкретизировались в требованиях ликвидации социального и национального гнета, предоставления демократических прав (в том числе на выборах), введения восьмичасового рабочего дня, повышения зарплаты и т. п. Экономические требования выдвигали и забастовщики и нередко добивались успеха.

    Борьба пролетариата Галиции и Тешинской Силезии в конце XIX в. подтвердила, что рабочим движением пройден путь от кружковой замкнутости к массовости. Задачей социал-демократов было направить энергию рабочих в революционное русло, руководство /176/

    же партии (ее лидер И. Дашиньский и др.) делало упор на реформы, парламентскую борьбу. Дашиньского поддерживало руководство австрийской социал-демократии и II Интернационала. Общеавстрийская социал-демократическая партия подвергалась воздействию центробежных сепаратистских стремлений отдельных национальных социал-демократических групп. Об особом положении галицийской социал-демократии Дашиньский заявил уже на Венском съезде общеавстрийской партии в 1892 г., а на Вимбергском съезде 1897 г., по существу, произошло превращение последней в федеративный союз самостоятельных национальных социал- демократических партий, в том числе польской (ППСД) и украинской.

    Похожие тенденции возникли к концу XIX в. в социалистическом движении на западных польских землях, где польские пролетарии начинали борьбу в тесном взаимодействии с немецкими, также испытывавшими тяжесть бисмарковских антирабочих законов. Несмотря на запрещение стачек в Пруссии, уже на рубеже 60 -70-х годов они возникали в Великой Польше и Силезии. В 1869 г. два месяца бастовали 6400 горняков Валбжихского бассейна, поддержанные силезскими рабочими. Стачку в Крулеввской Гуте (1871 г.) подавили войска. Забастовки проходили под экономическими лозунгами, но были и лозунги защиты рабочих организаций. В Силезии и Поморье в это время возникали мелкобуржуазные, так называемые гирш-дункеровские (по имени их создателей) союзы, нацеленные на организацию рабочей самопомощи. В Нижней Силезии преобладали классовые рабочие союзы, отождествлявшие в духе лассальянства экономическую деятельность с политической. К середине 60-х годов они объединили более тысячи человек, входя в лассальянский Всеобщий немецкий рабочий союз. Лассальянская организация действовала в Познани.

    Борьба лассальянцев с социал-демократами в рабочем движении Германии нашла отражение и на польских землях. При основании /177/ СДПГ на съезде в Эйзенахе присутствовали силезские сторонники социал-демократии, вскоре создавшие свою организацию. После Готского съезда 1875 г. в Силезии и Великой Польше появились филиалы социал-демократических профсоюзов, просветительных объединений, но они еще не имели большого влияния. Почти не было смешанных польско-немецких организаций: лишь один социал-демократический кружок такого типа существовал в 1876-1878 гг.; известна социалистическая организация «Конкордия» в Познани, выступавшая под лозунгом интернационализма. И все же оживление социалистической агитации на этих землях и в Поморье, факты основания в 1876 г. в Забже польской газеты социалистического направления, организации в Познани в 1877 г, первой массовой демонстрации безработных свидетельствовали о втягивании в движение польских трудящихся.

    Исключительный закон против социалистов (1878 г.) затруднил развитие этого процесса. Лишь во Вроцлаве сохранилась социал-демократическая организация, которая устраивала рабочие митинги, проводила кампанию выборов в рейхстаг. Она стремилась охватить ряд районов, в том числе Познанщину. Там же с 1881 г. начали работу приехавшие из Женевы социалисты (С. Мендельсон, М. Янковская и др.), но вскоре они были арестованы и осуждены. Та же участь постигла С. Падлевского, который в 1881-1882 гг. создавал в Великой Польше тайные кружки и установил контакт с «Пролетариатом». Организация на Познанщине была не совсем разбита: связь с ней имела тайная социалистическая организация польских рабочих в Берлине (М. Каспшак и др.), возникшая в 1885 г. Не прекратилась и стачечная борьба: в 1889 г. войска подавили стачку 14 тыс. силезских шахтеров.

    После отмены исключительного закона в Берлине возникло общество польских социалистов, а с 1891 г. там стала выходить «Газета роботнича» - издание СДПГ на польском языке. В 1893 г. была создана Польская социалистическая партия на землях под властью Пруссии как часть СДПГ. Но в руководстве ППС проявлялась тенденция к национальному обособлению (так, на выборах в парламент отдельно выставлялись польские социал-демократические кандидаты). Реализация выдвинутого партией лозунга независимой Польской Республики связывалась не с совместной революционной борьбой польского и немецкого пролетариата, а с победой сложившегося в это время австро-германского блока в будущей войне против России.

    Революционное крыло в ППС (Р. Люксембург, Ю. Мархлевский, М. Каспшак), выступавшее за тесный союз с германским пролетариатом, имело поддержку рабочих в Верхней Силезии, Вроцлаве, Познани (познанская организация дала Люксембург мандат на Лондонский конгресс Интернационала в 1896 г.). Но борьба его против националистических тенденций осложнялась тем, что стимул для их роста в среде польского пролетариата давала политика руководства СДПГ, не выдвинувшей программы решения польского вопроса. Утверждению идей интернационализма /178/ в польском рабочем движении этого региона мешала и активная идеологическая деятельность польских имущих классов и церкви. Используя распыленность польского рабочего класса, играя на стремлении народа к отпору национальному гнету, они распостраняли лозунги классового солидаризма и национализма. В 70-е годы в Силезии, Великой Польше, Поморье появились христианские рабочие организации, в противовес классовым создавались так называемые польские союзы вроде того, что сколотили буржуазные политики (А. Наперальский и др.) во время стачки горняков в Бытоме в 1889 г. В 90-х годах такие союзы действовали во всех польских провинциях под характерным лозунгом: «Против германизации и социализма!»

    Левые стремились вывести рабочих из круга клерикально-консервативных идей. В конце века М. Каспшак и Ю. Гоговский руководили стачками в Познани, среди горняков Верхней Силезии создавались классовые профсоюзы. Росло число голосов, отданных за социалистов во время парламентских выборов, особенно в Верхней Силезии и Гданьском Поморье.

    РОСТ ПОЛИТИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ КРЕСТЬЯНСТВА

    В период начавшихся аграрных кризисов усиление капиталистического гнета в польской деревне сопровождалось обострением противоречий на почве полуфеодальных методов эксплуатации. Крестьянство в целом продолжало противостоять помещикам, но в его среде в связи с расслоением нарастали антагонизмы. Имели значение политические условия в различных польских землях, национальная структура сельского населения этих земель. Все это определяло специфику крестьянского движения в разных частях Польши.

    Для крестьян Королевства Польского, страдавших от безземелья и малоземелья, была характерна борьба с помещиками из-за земли и сервитутов, нередко принимавшая острые формы. Усмирителям - полиции и армии - они оказывали упорное, порой вооруженное сопротивление. Недовольство сельских масс бременем налогов, тяготами рекрутчины переплеталось с протестом против политического бесправия, произвола властей, национального и религиозного гнета, русификации школы, суда, администрации.

    Крестьяне уклонялись от призыва в армию, отказывались от уплаты налогов, недоимок, от гминных повинностей и сборов. Они участвовали в патриотических манифестациях, бойкоте

    «царских дней». Бойкотировались русификаторская школа, насаждавшиеся царизмом «народные» учреждения - сельские библиотеки. Деревенская детвора обучалась тайно в частных польских школах. Крестьяне проявляли все больший интерес к кружкам народного просвещения, созданным прогрессивной интеллигенцией, и ее изданиям для села («Зожа», «Газета Свёнтечна»). /179/ Так росло национальное сознание польского крестьянина он втягивался, хотя и медленно, в политическую жизнь.

    Лучшие условия для участия в общественной и политической жизни имели крестьяне Галиции. Еще в 60-е годы их депутаты выступали в галицийском сейме, требуя передачи крестьянам земли и сервитутных прав, уменьшения налогов и повинностей, отмены ограничений прав бедноты. Имели место как стихийные выступления крестьян (самовольные порубки, потравы и пр.), так и судебные тяжбы их с панами и сопротивление исполнению судебных решений. Ограбленное в результате аграрных реформ, безземельное и малоземельное галицийское крестьянство находилось в особенно тяжелом положении из-за отсталости капиталистического развития края, узости рынка наемного труда, господства полуфеодальных, кабальных форм найма в фольварках. С 80-90-х годов процесс разорения крестьян усилился, увеличилась долговая кабала; ростовщиками выступали и кулаки, что говорило об обострении в деревне новых социальных антагонизмов. О том же свидетельствовало возникновение (впервые в 1896 г.) стачек сельскохозяйственных рабочих. Классовые противоречии частично совпадали с национальными, так как в Восточной Галиции польским помещикам противостояло украинское крестьянство.

    Взрывоопасность галицийской деревни в социальном и национальном плане беспокоила польские верхи. Они старались обеспечить сохранение своего экономического, социального и политического преобладания, а власти помогали законодательно его закрепить. Им удалось в 1867 г. ограничить, а затем и свести к нулю число крестьянских депутатов в сейме; сократилось и представительство украинцев. Одновременно буржуазно-помещичьи круги и духовенство, пытаясь распространить на крестьян свое влияние, вели просветительную работу, выпускали специальную литературу, периодику («Дзвонек», «Хата» и др.). С 1875 г. ксендз С. Стояловский издавал газеты «Венец» и «Пщулка», где проповедовал классовый мир в деревне, национализм, монархизм. Звучал и призыв к созданию агрономических кружков, экономному хозяйствованию. Деятельность Стояловского положила начало крестьянскому политическому (людовскому) движению. Хотя попытка втянуть крестьянство в политическую жизнь была сделана с клерикальных позиций, она насторожила консерваторов. Стояловский казался им слишком левым и потому подвергался преследованиям, что создавало ему популярность среди крестьян. Развитие людовского движения в 80-е годы шло в направлении утверждения политической самостоятельности крестьянства. Высвободить из-под влияния помещиков и духовенства крестьян стремились «Пшеглёнд сполечны» и «Пшияцель люду», которые издавали Мария и Болеслав Выслоухи, испытавшие воздействие идей народничества и социализма. Они выступали против пережитков феодализма в деревне, за демократические свободы и политические права крестьянства в рамках существующего строя. /180/

    Критикуя консервативных политиков, «Пшияцель люду» призывал избрать крестьянских депутатов; движение в поддержку этого лозунга усилилось с конца десятилетия.

    В развитии политического сознания крестьян наряду с периодикой большую роль играла начальная школа. Важным был и сам факт обострения антипомещичьей борьбы: в 1886 г. слухи о готовящихся нападениях на помещичьи усадьбы вызвали ужас среди землевладельцев, усилив бдительность властей. Под знаком давления с их стороны прошли выборы 1889 г., но крестьяне все же провели в сейм нескольких кандидатов. В борьбе с радикализировавшимся крестьянским движением клерикально-консервативные круги пытались опереться на кулачество: в 1893 г. в Новом Сонче при их поддержке возник Крестьянский союз; в 1895 г. они добивались проведения реформ, выгодных зажиточным крестьянам (комасации земель, организации кредитных обществ и т. п.).

    Однако остановить политическое развитие крестьян не удалось. В 1894 г. близкие к Выслоуху интеллигенты Львова создали Польское демократическое общество. Оно содействовало созыву в Жешуве в 1895 г. съезда депутатов из числа крестьянских кандидатов на выборах в сейм. Съезд провозгласил создание Крестьянской Партии (Стронництво людове). Лидером ее вскоре стал Я. Стапиньский. Программа партии носила прогрессивный характер. Выдвигались лозунги демократических свобод и реформы избирательной системы, выравнивания налогового бремени, облегчения в кредитовании мелких хозяйств, отмены архаичных законов, касающихся господского права охоты, проезда через помещичьи земли и т. п. Но о передаче крестьянам помещичьей земли не говорилось, не было и лозунга равного избирательного права.

    Агитируя на выборах 1896 г., партия требовала также административного объединения крестьянской гмины с фольварком, развития промышленности, ремесла, народного просвещения. Несмотря на противодействие властей и духовенства, ей удалось получить в сейме девять мест, но его консервативное большинство провело ряд направленных против крестьян законов (о дорожных повинностях, о реорганизации системы образования). В 1897 г. людовцы, а также сторонники Стояловского, объединившиеся и 1896 г. в Христианско-крестьянскую партию, участвовали в выборах в рейхсрат. Они предлагали польским депутатам рейхсрата принять принцип солидарности партий в национальном вопросе, требовали реорганизации Польского кола, проведения прямых и тайных выборов в сельской курии, а также реформы страхового дела, отмены дорожного налога, ликвидации ограничения демократических свобод.

    На выборах 1897 г. в ряде мест польские и украинские крестьяне выступали солидарно. Еще с середины 80-х годов людовцы сотрудничали с Франко, а затем с созданной им и Павлыком в 1890 г. Украинской радикальной партией, выражавшей интересы малоземельного и среднего крестьянства. Но в 1897 г. Франко, осуждавший проявления в людовском движении националистических /181/ тенденций, прекратил с ним сотрудничество. Тогда же ухудшились отношения людовцев с ППСД, так как их правое крыло было враждебно социализму и рабочему движению. Социалисты поддержали более радикальную предвыборную платформу Стояловского, но в рейхсрате они выступали в защиту людовцев от преследований, разоблачали произвол помещиков. ППСД не имела аграрной программы, но вела агитацию среди крестьян, с 1898 г. издавала для них газету «Право люду». Партия пользовалась влиянием среди, бедных крестьян Краковского округа, часть крестьян голосовала за нее в 1897 г. Сближение трудящихся города и деревни в борьбе против угнетения тревожила власть имущих в Галиции, и после назначения ее наместником в 1898 г. правого консерватора Л. Пининьского на социалистов и людовцев обрушились репрессии.

    Создание первой в Польше крестьянской партии, развернувшей политическую деятельность, явилось важным этапом в развитии социального и национального сознания крестьянства на польских) землях под властью Австро-Венгрии. В Тешинской Силезии шел подобный процесс, но особенности национальных отношений и политики, проводившейся здесь Веной, накладывали на него отпечаток, усиливая влияние польских имущих слоев. Созданная в 70-е годы газета для крестьян «Гвяздка цешиньска» проповедовала классовый солидаризм и христианскую мораль. Лишь в конце века оформилось национально-радикальное движение типа людовского, представленное выходившей во Фрыштате газетой «Глос люду слёнскего». Нацеленное на просветительство, оно способствовало укреплению национального самосознания польских трудящихся, но в то же время несло и националистические тенденции. Рост национального самосознания и общественной активности польского крестьянства происходил и на западных польских землях, но там крестьяне в гораздо большей степени оказались под влиянием польской имущей верхушки и клерикалов. В Силезии, Гданьском Поморье, Вармии и на Мазурах не было польских помещиков; польские крестьяне и батраки противостояли прусскому юнкерству. Совпадение классового и национального гнета, усиливая национальное сознание крестьян, одновременно создавало почву для классового солидаризма.

    Крестьяне Познанщины и Поморья участвовали в «органической работе» под патронатом либеральных помещиков и буржуазии во имя сохранения и укрепления польского экономического и культурного достояния. Создавались сельскохозяйственные кружки и кооперативы, товарищества для заработка и хозяйствования, кредитные и ссудо-сберегательные общества, банки. Основанный в 1886 г. в Познани Земельный банк к началу XX в. имел уже капитал в 100 млн. марок, в 90-х годах возникли Народные банки в Бытоме и Ольштыне. Сбережения десятков тысяч польских крестьян и батраков направлялись на поддержку польского ремесла и торговли, противодействие немецкой колонизации. Благодаря широкому участию крестьян в скупке парцеллированной /182/ польской земельной собственности (в 1897 г. возник польский Парцелляционный банк) к концу века борьба за землю была выиграна поляками.

    Велика была роль крестьян и в защите польского языка и культуры. В 1872 г. в Познани возникло Общество народного просвещения, его продолжением стало Общество народных читален с центрами в городах и селах. За право пользоваться родным языком боролись крестьяне на Мазурах, возрос их интерес к польской культуре. Росту национального сознания помогала работа интеллигенции. С 1896 г. К. Барке издавал «Газету людову», выражавшую интересы крестьян. Созданная им в 1897 г. Мазурская крестьянская партия шла на выборы в рейхстаг в 1898 г. с программой защиты трудящихся от эксплуатации. Заявляя о лояльности в отношении Германского государства, она требовала предоставления прав польскому языку, демократизации выборов.

    РАЗВИТИЕ НАЦИОНАЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ

    Активность польских крестьян в отпоре германизации на западных польских землях показывала, что они становились одной из главных сил национальной борьбы. Но контролировали движение имущие слои, направляя его к чисто экономическим целям, они же извлекали из «органической работы» основные выгоды в экономической борьбе с немецкими конкурентами (одним из лозунгов был бойкот немецких товаров). Движение, защищавшее экономические интересы «народа», т. е. мелкой и средней буржуазии, получило на западных землях название «людовского». С 1871 г. его рупором была в Познани газета Р. Шиманьского «Орендовник».

    Путь национальной борьбы, обеспечивавший классовый мир и польском обществе, предусматривал наряду с «органической работой» сбор подписей под петициями, созыв митингов и собраний протеста, празднование знаменательных для польского народа дат, распространение польского языка и культуры. Развивалась польская пресса, росла тяга масс к знакомству с польской художественной литературой. В Великой Польше, Поморье, Силезии большую популярность снискали польское театральное искусство и музыка, серьезное внимание уделялось развитию польской науки.

    Для польских земель, долгое время подвергавшихся германизации, это движение являлось, по существу, национальным возрождением. При этом борьба за польский язык, культуру, просвещение шла под флагом патриотизма, исключала моменты социальной критики и была проникнута клерикальным духом. В 60-70-е годы в таком ключе вел «органическую работу» в Верхней Силезии К. Мярка, издававший газету «Католик». В условиях преследования католического клира прусскими властями понятия «поляк» и «католик» как бы отождествлялись и влияние церкви росло, что позволяло, в частности, польской Католической партии /183/ в Силезии проводить в рейхстаг кандидатов буржуазно-помещичьего блока, сотрудничавшего с немецким Католическим центром. Показательной была также эволюция прессы и ряда культурных организаций Познанщины, потерявших свой первоначальный либеральный, демократический и антиклерикальный характер. Но со временем католические круги оказались достаточно скомпрометированными. Национальное движение политизировалось и от лозунга защиты польского языка переходило к лозунгу независимости Польши.

    В 80-90-е годы в Верхней Силезии представители радикальной интеллигенции, основавшие в 1880 г. Польско-Верхнесилезское общество, направляли борьбу как против германских властей, так и против духовенства. В 1893-1895 гг. они провели в рейхстаг трех кандидатов, независимых от Центра. В Вармии движение также радикализировалось: в борьбе с кандидатом Центра на выборах 1893 г. прошел польский кандидат; германизацию, политику Центра и католического клира атаковала «Газета олынтыньска». Польским кандидатам отдавали голоса избиратели и на Мазурах, где тенденциям мазурского сепаратизма с 1872 г. противостояло тайное Общество мазурской крестьянской интеллигенции. Рост национального самосознания на Мазурах, где польский элемент представляли почти исключительно крестьяне, показывал, что сила сопротивления германизации определялась участием трудящихся в национальном движении.

    Процесс национального возрождения шел также в Поморье, среди кашубов. Еще в 50-60-х годах там издавались книги Ф. Цейновы на кашубском диалекте, направленные в защиту родного языка, на укрепление связи с польской культурой, заостренные против прусских германизаторов, польской шляхты и реакционного духовенства. В 80- 90-е годы в Поморье стали выходить польские газеты и журналы, громче зазвучал призыв к отпору германизации.

    Политический фактор (гнет самодержавия и русификация) имел первостепенное значение и для развития национального движения в Королевстве Польском. После восстания 1863 г. сил народа хватало лишь на пассивное сопротивление (патриотические манифестации и молебны, демонстративное ношение траура и национальной одежды, памятных знаков повстанческой борьбы, распространение портретов ее героев, празднование знаменательных дат польской истории, демонстрации протеста, бойкотирование «царских дней» и «оскорбление величества», уклонение от службы в армии, побеги за границу, сопротивление русификации в школе и пр.), но оно принимало широкие размеры, втягивая все больше представителей демократических слоев общества. В Королевстве действовали тайные кружки, распространявшие воззвания, направленные против царских русификаторов. Разрабатывались и планы вооруженной борьбы с царизмом. Военные приготовления и другие проявления национальной борьбы активизировались при обострении международной обстановки. И хотя поражение Франции в войне с Пруссией в 1870 г. сняло польский /184/ вопрос с повестки дня европейской политики, надежды на его разрешение в ходе военного конфликта в Европе остались. Во время русско-турецкой войны 1877 - 1878 гг. созданная в Кракове тайная Конфедерация польского народа и так называемое Национальное правительство в Вене, опираясь на нелегальную организацию Л. Шиманьского в Королевстве, готовили там восстание, чтобы создать возможность для вмешательства Запада в пользу польской автономии.

    Неудача этой попытки подтвердила завершение этапа национально-освободительной борьбы поляков, связанного со шляхетской конспирацией и повстанческими планами. Разрешение национального вопроса становилось делом трудящихся, возглавить борьбу народа за социальное и национальное освобождение мог бы иступивший на общественную арену рабочий класс. Но марксистские организации в Польше, хотя и боролись против национального гнета, не сумели найти оптимальный путь сочетания пролетариатом социальных и национальных задач. Это отталкивало часть польских масс от СДКПиЛ, приводило их в лагерь национал-радикалов, пытавшихся проводить повстанческие концепции уже под социалистическими лозунгами, как это делала в эмиграции Польская национально-социальная гмина. Она все больше сближалась с течением мелкобуржуазного радикализма, активизация которого в Королевстве в 80-х годах была реакцией на усиление национального гнета, лоялизм имущих классов, на намечавшееся изменение международной ситуации. Выходивший в Варшаве с 1886 г. «Глос» поддержал созданную 3. Милковским в 1887 г. в Швейцарии Польскую лигу, звавшую к «активной обороне» против царских властей и подготовке восстания в Королевстве в случае войны России с Австро-Венгрией. Курс повстанческой борьбы за независимость при опоре не на революцию, а на военный конфликт в Европе отвечал позиции Гмины: в 1889 г. она вошла в Лигу. В Королевстве одним из лидеров Лиги стал 3. Балицкий - создатель Союза польской молодежи («Зет»). Подчиненный Лиге «Зет» был недоволен тактикой «собирания сил», требовал более решительных действий. Группа членов Лиги во главе с Р. Дмовским стремилась к активизации ее деятельности в самой Польше и в 1893 г. добилась преобразования ее в Национальную лигу с центром в Королевстве. В 1897 г. нелегальная Национальная лига заявила о создании своего политического представительства - Национально- демократической партии (народовцы, эндеки).

    В 1893-1894 гг. Лига провела ряд выступлений против национального гнета в политической, экономической, культурной сферах. Протест носил подчеркнуто антирусский характер, хотя в принципе Лига осуждала «тройной лоялизм» и партикуляризм в политике польских имущих классов трех частей Польши. Об этом говорили и название ее печатного органа («Пшеглёнд вшехпольски» - «Всепольское обозрение»), основанного во Львове в 1895 г., и факты охвата Галиции ее деятельностью. Туда были переведены ее ЦК и печать после репрессий 1894 г.,

    которыми царские власти /185/ ответили на манифестацию к столетию восстания городского люда Варшавы под руководством Я. Килиньского.

    «Всепольский» характер движения подразумевал также единение в национальной борьбе всех классов польского общества. Поэтому эндеки стремились вести работу среди крестьян (для них с 1896 г. во Львове издавалась газета «Поляк» под редакцией одного из главных идеологов эндеции - Я. Поплавского). Что касается рабочих, то эндеки рассчитывали на сотрудничество с ППС, так как видели у нее за социалистической фразой ту же идею классового солидаризма, которую сами они облекали в радикальные одежды. Обе партии роднил дух национализма. Их близость подкреплялась и тем, что Балицкий был одним из учредителей ППС. Как бы на стыке двух партий происходил перелив членов из одной в другую, а в целом ППС, двигаясь вправо, занимала место эндеции, которая все дальше уходила с позиций мелкобуржуазной радикальной демократии и сближалась с платформой средней и крупной буржуазии. Эта тенденция проявилась уже в эндецкой программе 1897 г., где замалчивался вопрос о социально-политическом преобразовании Польши и конкретные задачи сводились к «культурной работе». Лозунги независимости и восстания сохранялись, но на практике вперед все больше выдвигался лозунг автономии Королевства, отвечавший экономическим интересам буржуазии «русской» части Польши. Это обусловило рост в ее среде доверия к эндекам, сопровождавшийся падением авторитета «угодовцев».

    Царский режим ставил вне закона польское национальное движение в любых его формах. Система же галицийской автономии, утвердившаяся в 60 - 70-е годы, предоставляла полякам возможности для проявлений национальной жизни в области экономики, политики и культуры. В последней «органическая работа» шла особенно интенсивно: широко развивалась печать (издание польской литературной классики, публицистики, периодики), торжественно отмечались важные в истории польской культуры события. Формой национального движения в Галиции была борьба за утверждение и расширение рамок автономии. Она протекала в сейме, рейхсрате и вокруг них, проявлялась в борьбе партий, газетной полемике. За широкую автономию Галиции при одновременной федерализации монархии Габсбургов выступали «львов-ские демократы», выражавшие интересы либеральной буржуазии и интеллигенции, а также мелкой буржуазии города. Эту программу поддерживала и часть западногалицийских консерваторов («молодые»). Но ни либералы во главе с Ф. Смолькой и Ф. Земялковским, ни консерваторы не сумели последовательно бороться за ее реализацию, так как страшились радикализации масс. Сама программа связывалась с идеей сохранения монархии Габсбургов. Австрофильство было компонентом и всех концепций восстановления Польши. «Львовские демократы» признавали лишь легальные пути к этой цели. Программа созданного в 1868 г. во Львове на базе широких демократических слоев /186/ Национально-демократического общества, связывая борьбу за лучшие условия развития нации с движением за демократию и социальный прогресс, самое социальную борьбу объявляла противоречащей демократии и на первый план ставила «органическую работу» по сплочению нации. Лозунг возрождения свободной единой Польши (порой приобретавший антиавстрийский акцент в дискуссиях) причудливо соединялся с лозунгом союза Галиции и Габсбургов «на основе федерации и признания исторической индивидуальности».

    Расчет на Австрию, лежавший в основе «общепольских» планов, стал явно нереальным после 1870 г., но галицийские политики возвращались к мысли об опоре на Австрию и другие державы в случае их военного конфликта с Россией ради восстановления единой Польши. Эту идею развивала газета «Край», созданная А Сапегой в 1869 г. в целях борьбы за резолюцию галицийского сейма, требовавшую федерализации империи Габсбургов и широкий автономии для Галиции. В 1877 - 1878 гг. Сапега поддержал попытку осуществить «общепольские» планы, войдя в венское "Национальное правительство»; в нем участвовали и галицийские демократы (В. Кошиц и др.), что говорило о распространении австрофильских настроений.

    Но Вена отнюдь не одобряла проявлений не местного, галицийского, а более широкого, общепольского патриотизма. Было наложено вето на празднование столетия Барской конфедерации и 1868 г., трехсотлетия Люблинской унии в 1869 г. Запреты напоминали о существовании национального гнета, о достаточно узких рамках политической свободы в Австро-

    Венгрии. Поэтому борьба польских трудящихся вместе с трудящимися других народов империи за демократизацию политической жизни была борьбой за осуществление их национальных чаяний. Стремясь поколебать монополию польских консерваторов, сотрудничавших С монархией в сейме и рейхсрате, демократические круги Галиции Требовали избирательной реформы. Борьба под лозунгом всеобщего избирательного права, проходившая во всех землях империи, заставила Вену пойти на уступки. Введение дополнительной «курии всеобщего избирательного права» на выборах в рейхсрат не ликвидировало привилегированного положения имущих классов, но дало некоторые шансы демократическим слоям выйти на трибуну парламента. Уже на выборах 1897 г. в Галиции, имевшей право избрать по новой курии 15 депутатов рейхсрата, 12 мандатов получили кандидаты ППСД, людовцев, сторонников Стояловского. Впервые в рейхсрате возникла группа польских депутатов, независимая от консервативного Польского кола, оппозиционная правительству.

    Борьба поляков Галиции за политические, национальные права осложнялась тем, что они сами являлись господствующей нацией но отношению к украинцам. Нужно было объединить силы трудящихся обоих народов (и это нашло выражение в сотрудничестве польских социалистов и людовцев с украинскими социалистами и революционными демократами), но на пути стал рост /187/ национализма, разжигавшегося польской и украинской имущей верхушкой. Если западногалицийские консерваторы, желая смягчить социальные и национальные конфликты, готовы были пойти на умеренные реформы в аграрной и политико-административной сфере, сделать некоторые уступки украинцам, то правые консерваторы (восточногалицийские помещики - подоляки) выступал» против всяких реформ. Они сорвали «польско-украинское примирение», установившееся было в начале 90-х годов при поддержке» наместника Галиции К. Бадени. Союзниками подоляков в дело разжигания антиукраинских и антисемитских страстей стали в это время эндеки. З. Балицкий еще в 1881 г. развернул пропаганду национализма среди рабочих Львова и Кракова, за ним пошла часть социалистов. Особый упор эндеки делали на создании в Галиции националистических молодежных организаций («Ожел бялый», «Жуавы» и др.). Идеи национализма пропагандировала местная эндецкая пресса.

    В разжигании национальной розни между поляками и украин цами в Галиции были заинтересованы и правящие круги Австро-Венгрии, осуществлявшие в империи политику «разделяй и властвуй». Так, в Тешинской Силезии они старались натравить друг на друга польских, чешских, немецких трудящихся, поощряли силезский (слёнский) сепаратизм, акцентируя особенность «слёнзаков», якобы не имеющих ничего общего с поляками и близких к немцам. Но им не удалось приостановить процесс национального возрождения, проходивший среди польского населения Силезии. Борьбе за польский язык и польскую культуру там помогали созданная в 1885 г. просветительная организация Школьная матица и сеть народных читален. Права польского языка защищали и поляки - депутаты силезского сейма в Опаве и венского рейхсрата при поддержке депутатов-чехов. Большое значение имели установившиеся с 90-х годов контакты силезского и галицийского рабочего движения, пропагандистская деятельность социалистических и национально-радикальных органов печати, сотрудничество польских и чешских социалистов в борьбе за демократизацию, против национального гнета и буржуазного национализма. /188/

    ГЛАВА Х. ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В 1900-1914 гг.

    РАЗВИТИЕ МАССОВОГО ДВИЖЕНИЯ В КОРОЛЕВСТВЕ ПОЛЬСКОМ

    В начале XX в. в Королевстве Польском нарастал подъем борьбы трудящихся. В 1900 - 1903 гг. в Варшаве, Лодзи, Пабьянице происходили массовые стачки. Упорной была борьба за экономические цели, но рабочие бастовали (обычно успешно) и по политическим мотивам: так, забастовки 1903 г. в Ченстохове и Белостоке явились откликом на стачку в Ростове. Первомайские выступления 1900- 1903 гг. заканчивались стычками с полицией и казаками, арестами участников. 1 мая 1903 г. в Радоме прошла демонстрация политзаключенных. Рабочие выступали в защиту арестованных, протестовали против репрессий.

    Развязанная царизмом в 1904 г. война с Японией послужила предлогом для ужесточения репрессий. Она ударила по экономике Королевства (объем производства упал на 35 %), по рабочему классу (20 % осталось без работы, а в Лодзи - около 75 %), который ответил на это усилением борьбы. Политические стачки и демонстрации, первомайские выступления в Варшаве, Ченстохове, Люблине, Радоме проходили под антивоенными лозунгами. Лето было отмечено кровавыми столкновениями с полицией в Варшаве, победой всеобщей стачки строителей, митингами и демонстрациями, протестами против суда над М. Каспшаком. Осенью начались выступления против мобилизации, волнения запасных в Кутно и Варшаве, антивоенные демонстрации варшавских рабочих и солдат. Давая отпор усмирителям, рабочие заявляли: «Долой войну и самодержавие!» Они сразу откликнулись на весть о начале революции в России. Три недели в январе-феврале 1905 г. в Королевстве длилась всеобщая стачка, бастовали 93,2 % всех рабочих. Экономические и ряд политических (признание рабочих комитетов) требований были удовлетворены, но в Варшаве, Лодзи, Сосновце, Радоме, Скаржиске и других местах пролилась кровь пролетариев. Власти жестоко подавили первомайские выступления в Варшаве и Лодзи. В знак протеста и солидарности с жертвами расстрелов прошли стачки в Ломже, Калише и других центрах Королевства и России.

    В Лодзи, где 1 мая бастовали 75 тыс. человек, не прекращались демонстрации, траурные процессии, митинги и т. п. Рабочие занимали здания фабрик («польская стачка»); учащались столкновения с хозяевами и полицией. После расстрела демонстрации 21 июня было построено около 100 баррикад. 23 июня рабочие поднялись на вооруженное восстание, которое явилось проявлением /189/ как классовой, так и национальной борьбы - первым после восстания 1863 г. вооруженным выступлением против царизма. Оно носило стихийный характер и было подавлено через три дня, но стало важной вехой в развитии российской революции. Солидарность с рабочей Лодзью демонстрировал пролетариат всего Королевства и многих центров России, где проходили стачки, митинги, панихиды по жертвам. Поражение Лодзинского восстания не остановило роста борьбы в Польше: в августе прошли стачки протеста против Булыгинской думы; в сентябре рабочие протестовали против казни Каспшака; активность масс вызвало появление царского манифеста 17 (30) октября. В октябре-ноябре Королевство охватила самая упорная и длительная в истории польского рабочего движения всеобщая политическая стачка; в Варшапс и Лодзи в ней участвовало около 100 % рабочих.

    10 ноября в Королевстве было введено военное положение, но накал борьбы не ослабевал. Были попытки освободить политзаключенных, во многих городах происходили кровавые стычки с войсками. В Белостоке еще в октябре возник Совет рабочих депутатов из делегатов СДКПиЛ и ППС. С 12 по 22 ноября межпартийный комитет стоял у власти в Славкове (Келецкая губерния), а в Домбровском бассейне десять дней существовала так называемая Домбровская республика. Против военного положения были направлены многочисленные митинги, стачки, росло и число экономических забастовок. Посланцы польских рабочих обратились за помощью в Петербургский Совет рабочих депутатов, и русские товарищи призвали к солидарной стачке протеста. А когда в декабре вспыхнуло вооруженное восстание в Москве, солидарность с борьбой русских рабочих продемонстрировали пролетатарии Королевства: бастовали рабочие Варшавы, Люблина, Домбровы, Сосновца, Ченстоховы, Радома, Лодзи, Хелма; в Варшаве состоялся массовый митинг. В ответ царизм, едва успев отменить военное положение в Польше, вновь ввел его в действие.

    С поражения восстания в Москве начался спад революционной волны, но стачечное движение в Королевстве оставалось в 1906 г. активным. Забастовки в годовщину 9 января носили в ряде городов почти всеобщий характер. Весной. усилилась экономическая борьба (стачки против локаутов). 1 мая в Варшаве и Домбровском бассейне прошли всеобщие стачки, в Лодзи бастовали 64 тыс. человек на 500 предприятиях, стачки и демонстрации состоялись и в других центрах. Крупные выступления произошли в годовщину Лодзинского восстания: в Лодзи бастовали 500 тыс. человек. Осенью там имели место политические стачки, а с декабря развернулась борьба против массового локаута. 30 тыс., рабочих Лодзи оказались на улице, их семьи умирали от голода, они подвергались репрессиям властей и буржуазии. Против погромщиков рабочие создавали отряды самообороны. Межпартийная Рабочая комиссия руководила организацией помощи жертвам локаута. Ее оказывали пролетарии всего Королевства и России. После четырех месяцев борьбы лодзинцы потерпели поражение. Спадала и волна стачек: /190/ 9 января 1907 г. они были не столь массовыми; тем не менее 1 мая в Радоме, Стараховице, Домбровском районе бастовали все, а в Варшаве и Лодзи большинство рабочих.

    Польский пролетариат выступал в революции 1905 - 1907 гг. как один из передовых отрядов многонационального рабочего класса всей империи. Как и в России, он был главной движущей силой борьбы. Но и в январско-февральской, и в октябрьско-ноябрьской всеобщих политических забастовках участвовали также широкие слои польского общества - служащие, интеллигенция, учащиеся. Пролетарская форма борьбы - стачка стала их оружием. Это ярко проявилось в движении молодежи, которая уже в начале XX в. активизировала борьбу за демократизацию школы, против национального гнета. Ее выступления в Варшаве, Седльце были откликом на волнения студентов в России в 1899 и 1901 гг., на стачку польских школьников Вжесни, направленную против прусских германизаторов. Рос отпор русификации в средней и высшей школе. С первых дней революции молодежь поднялась на забастовку солидарности с рабочими. Осенью 1905 г. школьный бойкот получил новый импульс, когда съезд учителей потребовал обучения на родном языке. Лозунг польского судопроизводства выдвинуло собрание юристов. Польский язык в школе и суде вводился явочным порядком, но при отливе революционной волны в 1906 г. власти возобновили атаку на него, отменив все уступки.

    Национальное движение развернулось также в деревне. Крестьяне и ранее боролись с русификацией школы и гмины. С 1904 г. борьба за польский язык в сельской администрации усилилась. Крестьяне изгоняли администрацию, выбирали новую, громили казенные заведения, жгли царские портреты и делопроизводственные книги, захватывали кассу, отказывались от уплаты налогов и недоимок, от призыва в армию. Их политические лозунги становились более зрелыми: в конце 1905 г. в ряде гмин (из тех 500 в 86 уездах, что были охвачены движением) звучали требования демократических прав, автономии Королевства, отмены военного положения, освобождения политзаключенных и т. д.

    Рост политической зрелости деревни был связан с влиянием рабочих выступлений, в которых нередко участвовали батраки и крестьяне. Батраки отмечали рабочие праздники, устраивали 1 мая стачки и демонстрации. В революции 1905 г. они явились самой активной силой польской деревни. Специфика аграрных отношений в Королевстве обусловила выдвижение на первый план стачечной борьбы батраков. Начавшись весной 1905 г., она охватила 45 уездов. Походы бастующих от деревни к деревне вовлекали в стачку новых участников. Особый накал движение приобрело летом 1906 г., когда имели место «черные» забастовки (уничтожался помещичий скот). Развивалась и антифеодальная борьба всего крестьянства против помещиков. Крестьяне захватывали как казенные, так и помещичьи угодья, защищая свои сервитутные /191/ права, производили потравы и порубки, поджигали фольварочные строения, вступали в стычки с лесной стражей и с посланными для усмирения войсками. Осенью 1905 г. кое-где в Радомской и Келецкой губерниях развернулась настоящая партизанская война. На польское крестьянство влияла аграрная борьба, разгоревшаяся в России: в Королевстве возник лозунг конфискации помещичьей земли. Но основной была борьба за сервитуты, охватившая в 1905 г. 50 уездов.

    Национальные, аграрные, стачечные выступления в общем затронули 2/3 всех гмин Королевства. Они испугали царизм, бросивший в польскую деревню войска, и помещиков, создавших антизабастовочные союзы, которые вместе с организациями основанного эндеками гимнастического общества «Сокол» устраивали погромы революционных батраков и крестьян. И хотя бастующим удавалось порой добиться уступок, в целом движение в деревне было подавлено. Его слабость заключалась в стихийном характере, отсутствии политического руководства. СДКПиЛ наладила связи с батраками Люблинской и Радомской губерний, создала крестьянскую организацию в Козеницком уезде, но ей мешало отсутствие аграрной программы, недооценка революционных потенций крестьянства. Левые в ППС летом 1905 г. выработали проект аграрной программы (проведение в деревне буржуазных преобразований, национализация и передача в аренду крестьянам казенных, церковных и крупных частных земельных владений), но не довели ее я до крестьянских масс.

    Политическим руководителем этих масс не смог стать и Польский крестьянский союз (ПКС). Созданный в конце 1904 г. прогрессивной интеллигенцией (С. Бжезиньский и др.), работавшей в просветительском и кооперативном движении, он опирался на малоземельное и среднее крестьянство и выражал их интересы. Воззвание ПКС 3 мая 1905 г. содержало лозунги независимости Польши, а на данном этапе - поддержки пролетариата в борьбе против царизма за демократические и национальные свободы, за автономию Королевства Польского с сеймом в Варшаве; предполагалось решить аграрную проблему и улучшить положение крестьян путем покупки ими парцеллированных земель при помощи дешевого кредита, снижения налогов, создания кооперативов, агрономических и культурных обществ. ПКС призывал сбросить опеку помещиков и ксендзов, выступал против эндеков. Но, отмечая антагонизм крестьян и помещиков, он не ставил прямо вопроса о помещичьей земле, так как боялся расколоть силы деревни в борьбе с царизмом. Однако само развитие крестьянского движения повлияло на лозунги ПКС, который, действуя легально с конца 1905 г., все теснее связывался с массами. В 1906 г. он вел работу в 103 гминах восьми губерний Королевства, а летом созвал съезд крестьян этих губерний. Съезд принял революционно-демократическую программу принудительного отчуждения крупной собственности (государственных, майоратных, помещичьих, кулацких земель) и раздела ее между безземельными и малоземельными /192/, национализации лесов, вод и недр, ликвидации чересполосицы, введения прогрессивного подоходного налога. Земельный максимум при этом не определялся, предусматривалась компенсация за конфискованную землю.

    ПКС сочувствовал русской революции и крестьянству России. Его делегаты в мае 1906 г. вошли в Петербурге в контакт с Всероссийским крестьянским союзом и трудовиками. О поездке рассказала печать ПКС. Его издания («Глос громадзки», «Жиче громадзке»,«Сноп», «Весь польска», «Загон») разъясняли крестьянам экономические и политические лозунги. С конца 1906 г. стала выходить «Севба» - орган Союза молодой народной Польши; ее редколлегия состояла из крестьян и интеллигентов, близких к Прогрессивно-демократической партии. Программой- максимум Союза были независимость и объединение Польши, рост просвещения и благосостояния народа, его дружба с другими народами в рамках европейской федерации. Ближайшие требования сводились к созыву законодательного сейма на основе демократических выборов, установлению конституционной монархии, предоставлению Королевству автономии и демократических прав (в том числе языковых), осуществлению эволюционного преобразования строя на началах кооперации. Союз защищал экономические требования рабочих, включая сельских, предлагал в интересах безземельных и малоземельных экспроприировать крупное землевладение, уничтожить чересполосицу.

    Деятели «Севбы» создавали сельскохозяйственные кружки, кооперативы. В 1906 г. они основали Общество сельскохозяйственных кружков им. Сташица. Социальную базу «севбярского» движения составляли как богатые крестьяне, так и бедняки, и это отражалось на страницах газеты, предлагавшей для решения аграрного вопроса разные пути: от добровольных уступок земли папами до конфискации ее без выкупа. Радикальные выступления «Севбы» стали поводом ее закрытия в мае 1908 г. Еще раньше, в 1907 г., были закрыты издания ПКС, а сам он также подвергся разгрому в результате победы реакции в России и Польше.

    Революция в Королевстве разделила судьбу общероссийской, гак как была ее частью. И в России, и в Польше в основном совпадали периоды подъема и спада движения. Как и во всем государстве, революция в Королевстве являлась пролетарской по облику руководящей и движущей силы, по методам борьбы. Массовый характер борьбы был здесь ярко выражен, широко применилась такая типично пролетарская форма, как стачка. Революция дала польскому народу конкретные экономические, социальные, политические, национальные завоевания, но после ее поражения реакция пошла в атаку на добытые им права: были закрыты органы печати, профсоюзы, культурно-просветительные общества, Польская школьная матица. Экономический террор, локауты сопровождались политическими репрессиями (массовые аресты, ссылки, казни). До середины 1909 г. в Королевстве сохранялось поенное положение. /193/

    В обстановке экономической депрессии и политической реакции резко упало стачечное движение: в 1908 г. в нем участвовало лишь 9 % рабочих Королевства, в 1909 г. - еще меньше. С 1910 г. началось оживление в экономической жизни, процент бастующих стал быстро расти (до 26,5 в 1913 г.). За семь месяцев 1914 г. в стачках участвовали уже 40 % всех пролетариев Королевства. По упорству стачек Польша шла впереди, и этим объяснялось то, что большинство их были успешными. Росло число политических стачек. Первомай в Королевстве отмечался под лозунгами отмени смертной казни, свободы политзаключенным, под антивоенными лозунгами. Пролетарскую солидарность рабочие демонстрировал в дни памяти русской революции 9 января. Она проявилась стачках протеста против Ленского расстрела в 1912 г., лодзинского локаута 1913 г., насилий над бакинскими рабочими в 1914 г. Польские пролетарии выступали в защиту политзаключенный в России в связи с событиями в Зерентуйской ссылке в 1910 г. и в Кутомарской тюрьме в 1912 г., собирали средства для рабочих депутатов II Думы, осужденных царизмом на каторгу, а в 1914 г. провели в Варшаве стачку в связи с удалением социал- демократом из IV Думы. Пролетариат Польши участвовал в общероссийских акциях протеста против празднования трехсотлетия дома Романовых, против антисемитского «дела Бейлиса» и царского страхового законодательства. Страховая кампания в Королевстве стала примером для всей страны.

    Подъем политической активности охватил широкие слои польского общества. В 1909 г. начались студенческие волнения в Пулавском агрономическом институте; в 1910 г. стачка русских и польских студентов, требовавших автономии высшей школы, привела к арестам, но в 1911 г. борьба возобновилась под влиянием студенческих волнений в Петербурге. Платформа студентов Варшавского университета, связанных с питерской молодежью, имела уже политический характер: протест против смертной казни и истязаний политзаключенных, требование демократических свобод и автономии Польши связывались с задачей свержения царизма. Эту программу действий поддержали Политехнический и Ветеринарный институты в Варшаве, причем русские и поляки выступали вместе. Проблема интернационального единства молодежи встала в это время очень остро в связи с продолжавшимся школьным бойкотом. Лежавший в основе бойкота протест против русификации оставался актуальным и после революции, но, перестав быть частью революционной ситуации, он в то же время способствовал изоляции молодых поляков от революционного движения России. В 1908 - 1909 гг. доминировала позиция молодежи, требовавшей продолжения бойкота, однако в 1911 г. на съезде молодежи в Закопане выступило левое крыло, находившееся под влиянием революционных рабочих партий. Оно стояло за прекращение бойкота и союз с русской молодежью, с пролетариатом. /194/

    Национальный вопрос оставался в центре общественного внимания в Королевстве, особенно в связи с акцией протеста, вызванной изданием ряда антипольских законов, и прежде всего принятием в 1909 г. закона об отторжении от Королевства части Люблинской и Седлецкой губерний и создании на их основе Холмской губернии. Продолжалась борьба против русификации в деревне, переплетавшаяся с аграрными выступлениями. Идейным и организационным центром крестьянского движения стала газета «Заране», основанная в 1907 г. деятелями либеральной интеллигенции (М. Малиновский, И. Космовская, Т. Ночницкий и др.); в ней выступали крупные писатели (В. Оркан, М. Конопницкая, М. Домбровская). Газета занимала радикально- демократические, антиклерикальные, гуманистические позиции, выступала за независимость Польши и национальные права других народов, против шовинизма, антисемитизма. По мнению редакции, для самостоятельности крестьян нужны были просвещение и прогресс в сельскохозяйственном производстве, в крестьянском хозяйстве. Отсюда вытекали лозунг всеобщего бесплатного обязательного обучения на польском языке и практика создания культурно-просветительных обществ, агрономических школ, курсов, кружков, кооперативов. Центральное сельскохозяйственное общество, создававшее ссудо-сберегательные, кредитные общества, крестьянские товарищества, земледельческие кружки, находилось под контролем помещиков и духовенства. В противовес им «Заране» поддерживала общество им. Сташица: 140 сельскохозяйственных кружков объединили 3 тыс. крестьян, возникли потребительская кооперация, магазины, ссудо-сберегательные кассы. В кооперации «Заране» видела путь мирного преобразования общества, согласно теории кооперативного социализма Э. Абрамовского.

    «Заранярское» движение подвергалось атакам правых, но на защиту его вставала прогрессивная печать. Газету поддерживали крестьяне: выходившая тиражом 8 тыс. экз., она имела 5 тыс. подписчиков и 400 корреспондентов-крестьян. «Заране» заложила основы массового политического крестьянского движения и облегчила создание в будущем самостоятельной крестьянской партии. Движение пока еще не могло вылиться в форму политической организации, отсутствие у него официальной программы определялось незрелостью и неоднородностью его социальной базы. Имела значение и известная изолированность крестьянского движения. «Заране» сочувствовала рабочим, но не хотела политического союза с ними. Влияние социалистов на «заранярское» движение было слабым. Патриотические стремления руководителей «Заране» обусловили их сотрудничество с национально-радикальным лагерем, готовившимся с оружием в руках поддержать австро-германский блок в случае его войны с Россией. Не случайно поэтому в 1915 г. власти закрыли газету и арестовали редакцию. /195/

    ОФОРМЛЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЛАГЕРЕЙ В КОРОЛЕВСТВЕ ПОЛЬСКОМ

    В начале XX в. усилилось стремление помещиков и буржуазии Королевства к «угоде» с царизмом. Позицию земельной аристократии и финансовой верхушки отражала группа «угодовцев», издававшая газету «Слово» (Э. Пильц, Л. Страшевич и др.). Её оформление в Партию реальной политики в октябре 1905 г. ускорила революция, укрепившая польские имущие классы на позициях лоялизма. Это выразилось в осуждении «угодовцами» как социальной, так и национальной борьбы, в частности школьной забастовки, в попытке перевести польский вопрос в план языковых уступок. Выдвинув лозунг автономии Королевства, «реалисты» остались на позиции лояльности царизму, участвовали в I и II Государственных думах. Политику «угоды» они продолжали и после революции. Активной силой становилась эндеция, хотя официально в составе Национальной лиги к 1905 г. числились всего 585 человек (из них только пять рабочих и девять крестьян). С 1900 г. Лига заявила о переходе к легальным действиям, обозначился эволюционный характер ее программы, принятой в 1903 г. Выдвигая лозунг независимого Польского государства, она отмечала, что создать его вооруженным или дипломатическим путем нет шансов, а потому надо в каждой из трех частей Польши добиться лучших условий для развития польской нации и «собирать силы». Тогда же, в связи с обострением германизаторского курса Берлина, Дмовский перешел с антирусских на антигерманские позиции, стал толковать «общепольский» интерес как вопрос «будущего польских земель, принадлежащих Российскому государству». Рассчитывая на уступки от будущей конституционной монархии, эндеки боялись связать себя союзом с русской либеральной оппозицией, выжидали, кто победит. Чтобы сохранить единство «национальных сил», они стремились нейтрализовать социалистическую пропаганду в массах, внедряя идеи национализма через созданные ими рабочий Союз им. Килиньского и Общество национального просвещения (более 200 кружков с б тыс. крестьян), через издания для рабочих («Килиньский»), крестьян (в 1900 г. тираж «Поляка» достиг 5 тыс. экз.), молодежи.

    Эндеки были против планов вооруженного выступления поляков на стороне Японии в ее войне с Россией, Чтобы воспрепятствовать их осуществлению, Дмовский даже ездил в Японию в начале 1904 г. Правда, в октябре 1904 г. на парижской конференции революционных и либеральных партий России он подписался под лозунгами ликвидации самодержавия, установления демократического строя путем свободных выборов, самоопределения народов и свободы их национального развития. Но во время революции эндеция заслужила у властей имя «партии порядка», которая, как писал Дмовский, «без колебаний противопоставила себя революционному движению и вступила в ожесточенную борьбу с ним». Для борьбы с рабочими эндеки организовали летом /196/ 1905 г. Национальный рабочий союз (НРС), использовали «сокольские» организации, Общество национального просвещения, создали среди интеллигенции общество «Бачность». Эндеция приветствовала Булыгинскую думу и манифест 17 октября. Она отказались от протеста против роспуска I Думы, в которой обладала 34 из 36 мандатов Королевства. Эндеки одобрили выдачу суду социал-демократических депутатов II Думы.

    Поддерживая реакцию, эндеция, летом 1905 г. принявшая название Национально- демократической партии (НДП), надеялась получить за это уступки в национальной области

    именно от царизма, а не от революции или Думы; для нее автономия означала и изоляцию от революционной России. На парижской конференции лозунг автономии Королевства эндеки не выдвигали как неперспективный; в апреле 1905 г. на съезде русских и польских оппозиционных партий в Москве они выступили лишь с требованием полонизации административной системы; летом эндеция решила просить у царизма финансовой самостоятельности и самоуправления Королевства во главе с сеймом, а осенью Дмовский вел с С.Ю. Витте переговоры о польской школе. По существу, НДП добивалась даже не национального равенства поляков, а лишь права их занимать государственные и общественные должности, прав польского языка в школе, суде, администрации, свободы исповедания для униатов. На выборах в I Думу она шла под лозунгом автономии, но ссылалась при этом на Царскую конституцию 1815 г. Ее декларация об автономии в I Думе была очень неясной, проект же автономии, представленный во II Думе, недвусмысленно отдавал центральной власти охранно-репрессивные функции, т. е. был нацелен против революции. Та же направленность отличала позицию эндеков в вопросе школьного бойкота. Целью их было изолировать движение молодежи от общедемократический борьбы. «Мирный» (петиционный) характер пытались они придать и «тминному» движению, свести политические задачи к национальным, отвлечь крестьян от социальной борьбы. «Сокольские» дружины организовали террор против участников стачек и аграрных волнений. Эндеция атаковала ПКС и его печать, боролась с «севбярским» и «заранярским» движением, старалась насаждать в деревне свою агентуру. В конце 1905 г. она созвала Всепольский крестьянский съезд, использовав это для проведения выборов в I Думу, в которой НДП поддержала аграрную программу кадетов (частичное принудительное отчуждение помещичьей земли за выкуп), способную, по ее мнению, снять напряжение и в польской деревне. В III Думе эндеки голосовали за аграрную реформу Столыпина. Их надежды связывались с созданием внутри крестьянства социальной опоры для утверждения «порядка». В 1912 г. под их эгидой возник Национальный крестьянский союз, выступавший против классовой борьбы, против «Заране». Перед первой мировой войной идеи эндеции несли в деревню «Газета людова», «Громада», частично молодежная «Дружина». /197/

    Польское коло в I и II Думах, состоявшее из эндецких депутатов, старалось выторговать у правительства то автономию, то польскую школу взамен за поддержку его политики. Оно одобряло бюджет и увеличение числа рекрутов, смягчило требования в отношении западных губерний, сговорившись с депутатами еще более лоялистского Территориального кола Литвы и Белоруссии. Усилившееся за счет объединения с ними во II Думе, Польское коло пыталось блокироваться и с «реалистами», и с представлявшей аристократию Королевства Национально- консервативной партией, и с помещичьей Национальной партией Литвы и Украины. Маневрируя, оно заигрывало с кадетами, а когда отвергли его проект автономии, демонстративно поддержало социал-демократов. Увидев в ходе революции бессилие русского либерализма, НДП стала делать ставку лишь на царизм. Поэтому в III и IV Думах Коло искало союза с поддерживавшими царизм октябристами, соглашавшимися ради унификации и укрепления империи дать окраинам то же устройство, что и в центре.

    Надеясь привлечь эти круги идеей антигерманизма, эндеки с 1908 г. вместе с ними включились в движение неославизма. Тогда же вышла книга Дмовского «Германия, Россия и польский вопрос», где указывалось на необходимость «русско-польского примирения» перед лицом германской угрозы. Поляки участвовали в съездах и конференциях неославистов, но к 1910 г. стало ясно, что эта акция потерпела неудачу. Международные события показали слабость России как будущего противника Германии. К тому же русская реакция не хотела идти на уступки полякам, а галицийские политики боялись, что поддержка неославизма с его антигерманской направленностью осложнит их отношения с Веной. Прорусскую ориентацию эндеков отвергли молодые патриоты, рвавшиеся в бой с царизмом. В 1907 - 1908 гг. внутри НДП возникла «фронда» (А. Завадский, В. Студницкий и др.); резкая критика на съезде партии в 1909 г. заставила Дмовского выйти из Думы. Из лагеря эндеции ушли 10 тыс. членов НРС и 50 тыс. членов польских профсоюзов; отпали ряд изданий, организации молодежи («Зет», «Тека» и др.). Отказ эндеков в 1911 г. от тактики школьного бойкота, продолжение ими прежнего курса в Думе,

    принявшей ряд антипольских законов, привели к углублению раскола: в оппозицию НДП встали Национальный крестьянский союз и его газета «Люд польски».

    Все это доказывало необоснованность претензий НДП на то, чтобы представлять польскую нацию. Не мог защитить интересы польского народа и созданный либерально-буржуазной интеллигенцией в конце 1904 г. Прогрессивно-демократический союз во главе с А. Свентоховским. Польские либералы сочувствовали борьбе рабочих России против царизма, но основные симпатии отдавали кадетам. Варшавская группа А. Немоёвского призвала к солидарности с российским либерально-конституционным движением и выдвинула лозунг автономии Королевства с отдельным учредительным сеймом. Члены Союза отходили все дальше от /198/ лагеря революции; их правое крыло оформилось в Польскую прогрессивную партию (Г. Кониц и др.), и в конце 1907 г. обе партии временно создали Прогрессивное объединение. На выборах во II Думу они блокировались с эндеками и «реалистами». Союз с эндеками сохранился и в III Думе, а в 1912 г. прогрессисты проводили избирательную кампанию в IV Думу в блоке с кадетами. К этому времени основным направлением их деятельности стало просветительство.

    Социальные и национальные интересы польских трудящихся стремились выражать революционные партии рабочего класса. В начале XX в. организации СДКПиЛ были в Варшаве, Лодзи, Ченстохове, Белостоке, Жирардуве, Кельце, Радоме, Плоцке, Домбровском бассейне, а также в Вильно, Ковно, Гродно. Партия стояла на классовых и революционных позициях, что подтвердил и 1901 г. ее III съезд. В соответствии с теорией одного из идеологов СДКПиЛ Р. Люксембург о «врастании» экономики Королевства в общероссийский хозяйственный организм, съезд заявил о невозможности создания независимой Польши при капитализме: ее свобода связывалась с социалистической революцией, мыслилась как решение культурно-языковых проблем в рамках общедемократического процесса на базе полной автономии. В этой ошибочной концепции важен был момент связи задачи национального освобождения с социальной революцией. Большое значение имело и отношение СДКПиЛ к российскому революционному движению: на съезде (а ранее на конференции в Белостоке) было решено объединить силы рабочих всей России в борьбе против царизма, содействовать созданию общероссийской федеративной партии. Об этом писали пресса СДКПиЛ (с 1902 г. выходили «Червоны штандар» и «Пшеглёнд социальдемократычны») и ленинская «Искра». Поляки наладили с ней сотрудничество, но, когда она напечатала проект программы РСДРП, выступили против пункта о праве наций на самоопределение, считая, что он открывает дорогу национализму. Из-за этого польские делегаты ушли со II съезда РСДРП, хотя IV съезд СДКПиЛ в 1903 г. выработал условия вступления ее в российскую партию.

    Но стремление к совместной борьбе росло. Оно осуществилось в ходе революции 1905 -1907 гг., во время которой СДКПиЛ направляла польских рабочих к общей с российским пролетариатом цели - свержению царизма, завоеванию демократических свобод, конституции, республики, преобразованию России в федерацию автономных народов. Польские социал- демократы, уже 10 (23) января 1905 г. призвавшие к стачке в ответ на «кровавое воскресенье», приняли тактику большевиков, как и они, разоблачали маневры царизма и контрреволюционную роль буржуазии, видели в пролетариате гегемона революции. Считая революцию в Польше частью общероссийской, деятели СДКПиЛ на конференции в ноябре 1905 г. отметили, что ее развитие ведет к вооруженному восстанию. Когда оно вспыхнуло в Москве, партия призвала польские массы к стачкам солидарности. Хотя СДКПиЛ и не понимала /199/ необходимости конкретной подготовки к восстанию, она осознали задачу превращения армии в революционную силу. Еще летом 1905 г. она заключила союз с Военно-революционной организацией РСДРП для работы в воинских частях, находившихся в Королевстве. Партия обращала внимание и на деревню, ориентируясь прежде всего на батраков, безземельных и малоземельных.

    К лету 1906 г. СДКПиЛ стала массовой партией (около 30 тыс. членов). Под ее эгидой работали профсоюзы (более 10 тыс. членов). В это время организационно оформился союз польской и российской социал-демократии: на IV съезде РСДРП в апреле 1906 г. СДКПиЛ вступила в российскую партию, став ее автономной частью. Это способствовало укреплению революционного крыла РСДРП: на съезде польские делегаты выступили заодно с большевиками

    против меньшевиков; такую линию подтвердил V съезд СДКПиЛ, одобривший объединение. С этого времени польские социал-демократы и ленинцы сотрудничали во всех сферах легальной и нелегальной деятельности в России и Польше, в эмиграции, в тюрьме и ссылке. Лидеры СДКПиЛ Р. Люксембург, А. Барский, Я. Тышка (Л. Иогихес) и другие активно участвовали в борьбе течений внутри РСДРП. Единым фронтом с большевиками выступали они на конгрессах Интернационала.

    Опыт сотрудничества с РСДРП повлиял на развитие взглядов польских социал-демократов. VI съезд партии в конце 1908 г. заявил о неизменности лозунга революционной борьбы за демократию и классовые цели польского пролетариата в союзе с пролетариатом всей России. СДКПиЛ подтвердила близкую к большевистской формулу: революционно-демократическая диктатура пролетариата, опирающегося на крестьянство. Была поддержана ленинская идея национализации помещичьей земли в России, но для Королевства по-прежнему формулировались лишь задачи агитации среди батраков. Это мешало партии использовать революционные потенции крестьян. Консолидации масс под руководством партии мешала и ее позиция в национальном вопросе: в борьбе с национальным гнетом СДКПиЛ видела лишь часть борьбы за демократию; опасаясь национализма, она отказывалась от лозунга самоопределения наций (на съезде его поддержали немногие) и независимости Польши, ограничивалась требованием автономии Королевства и решения национальных проблем Учредительным собранием России.

    Росту влияния партии на массы препятствовал и ее взгляд на профсоюзы: выступая против их нейтральности, СДКПиЛ не сумела найти гибкую форму связи их с партией и создавала только нелегальные союзы из одних рабочих - социал-демократов. Провозглашенный съездом курс на легализацию профсоюзов стал проводиться лишь с осени 1910 г., когда конференция СДКПиЛ приняла решение о сочетании легальных и нелегальных форм работы. Тогда же возник ряд легальных изданий партии, укреплялись ее связи с рабочей фракцией в Думе, стали расти ее ряды, оживились местные организации. /200/

    Начавшийся революционный подъем требовал сплоченности революционной социал- демократии. Но именно в эти годы блок большевиков и СДКПиЛ распался. Руководство СДКПиЛ не одобрило борьбу Ленина за партию нового типа, его стремления организационно размежеваться с ликвидаторами. Уже VI съезд партии, выступая за единство, осудил «фракционность» большевиков. На пленуме ЦК РСДРП в начале 1910 г. поляки, поддержав большевиков, проявили колебания. «Примиренческая» линия Главного правления (Зажонда) СДКПиЛ, его попытки «блюсти равновесие» между ленинцами и ликвидаторами привели к конфликтам в редакции ЦО и других учреждениях РСДРП. С лета 1911 г. отношения обострились в связи с подготовкой и проведением Пражской конференции, на которой в 1912 г. произошел организационный разрыв с ликвидаторами. СДКПиЛ, отозвавшая представителей из ЦК и ЦО, в конференции не участвовала. Не пошла она и на участие в ликвидаторском Августовском блоке, оставшись в итоге вне обоих лагерей в РСДРП.

    Разрыв с РСДРП вызвал недовольство польских рабочих - социал-демократов, желавших укрепления союза с революционными рабочими России. Более тесной связи с РСДРП требовали делегаты VI съезда СДКПиЛ от Зажонда. Местные организации критиковали заграничное руководство за отрыв от польской действительности. В конце 1911 г. критика прозвучала на Варшавской и Лодзинской конференциях. В ответ Зажонд в 1912 г. распустил варшавскую организацию, объявив, что в нее проникли провокаторы. Отказ оппозиции подчиниться положил начало расколу на «зажондовцев» и «розламовцев» (розлам - раскол). Организации тех и других действовали параллельно - руководили стачками, направляли работу профсоюзов, проводили кампанию по выборам в IV Думу в 1912 г. и страховую акцию в 1913 г., вели издательскую работу.

    «Розламовцы» в 1913 г. провели свою конференцию, а позже создали Краевой комитет, наладили издание легальной «Новой трыбуны» в Петербурге. Им помогал ленинский ЦК, с которым руководство «оппозиции» (С. Ганецкий, А. Малецкий и др.) сотрудничало в Галиции, где печатался ее орган «Газета роботнича». По в вопросах о праве наций на самоопределение и о расколе в РСДРП «розламовцы» разделяли взгляды «зажондовцев». И те, и другие не поддержали на Брюссельском совещании, созванном в 1914 г. Международным социалистическим бюро

    (МСБ), ленинские условия объединения общероссийской партии. В Брюсселе состоялось решение и о преодолении раскола в СДКПиЛ, но начавшаяся война помешала провести объединительный съезд.

    Рабочее движение Королевства ослаблялось не только расколом социал-демократии, но и наличием в нем националистического течения; представленного «старыми» в ППС. Имея преобладание в руководстве, они сохранили его и после того, как VI съезд партии и 1902 г. расширил состав Центрального рабочего комитета (ЦРК). На съезде «молодые», опираясь на стремления рядовых пепеэсовцев /201/ - рабочих и интеллигентов, заявили о солидарности с революционным движением в России. Они имели влияние в самой активной организации - варшавской. Ячейки ППС были в Радоме, Кельце, Вильно, Гродно и других городах, в России и за границей, между местными организациями и заграничным центром возникали трения. В 1900 г. недовольство Львовской и Краковской секций ППС национализмом и недемократичной политикой ЦРК привело к расколу и созданию партии ППС-Пролетариат (III «Пролетариат») во главе с Л. Кульчицким. В своей программе 1902 г., в газете «Пролетариат» и серии брошюр партия выступала за самоопределение наций, за создание автономной Польши в конституционной России, трактуемое как шаг к независимости, за союз с русской революцией против планов сепаратного восстания. В этом духе ППС-Пролетариат высказывалась в своем обращении «К русским товарищам» в 1900 г. Тактика ее включала пропаганду, антиправительственные акции, первомайские демонстрации, террор, но на практике он не применялся из-за слабости партии. После репрессий ее организации остались лишь в Варшаве и Лодзи, руководящий центр был перенесен в Краков.

    Для сторонников связи с революционным движением в России подъем его во время русско- японской войны был сигналом к совместным действиям. Но правые в ППС призывали ждать момента ослабления царизма, чтобы восстать против него в союзе с Японией. Пилсудский ездил туда договариваться о создании отрядов из пленных поляков, переброске их затем в Королевство; на антирусскую деятельность он получил от японцев 20 тыс. ф. ст. ЦРК делал также ставку на национальные движения в России как на фактор децентрализации и разрушения империи; его делегаты участвовали в парижской конференции 1904 г. вместе с кадетами, эсерами, армянской Дашнакцутюн, другими национальными партиями. Левые осудили действия Пилсудского и его сторонников, как и проведенные ими акты террора, националистические демонстрации, приведшие к бесплодным жертвам. Выступая за массовые формы борьбы, «молодые» в январе 1905 г. добились того, что ППС призвала к политической стачке под лозунгом борьбы за независимость, за созыв польского сейма в Варшаве, установление политических свобод и равноправия. Путь к этому они (как и ИГ «Пролетариат») видели в объединении сил с рабочими России для свержения царизма. Они требовали сближения с РСДРП и Партией социалистов- революционеров в противовес тенденции «старых» к союзу со всеми слоями польского общества, включая буржуазию.

    «Молодые» отражали позицию рядовых пепеэсовцев. Получив большинство в ЦРК на VII съезде весной 1905 г., они выдвинули лозунг созыва в Петербурге и Варшаве учредительных собраний, призванных после победы революции решить вопрос политического устройства Королевства. Новый ЦРК выступил против Булыгинской и I Думы, поддержал призыв к всеобщей стачке в декабре 1905 г. Еще до революции левые вели работу среди крестьян в /202/ Радомском, Островецком, Люблинском, Седлецком, Ловичском уездах, издавали для них «Газету людову»; теперь они старались руководить революционной борьбой в деревне, разработали аграрную программу. Усилилась их конфронтация со сторонниками Пилсудского, окопавшимися в Боевом отделе ППС. По соглашению с эсерами, сторонниками тактики террора, боевики совершали экспроприации, акты террора против солдат, полицейских, чиновников. Это мешало революционной агитации в русской армии, наносило урон российско-польскому союзу. После крупного теракта под Роговом в августе 1906 г. ЦРК запретил деятельность Боевого отдела; в ноябре, на IX съезде ППС, боевики отказались подчиниться, требовали выдвижения лозунга независимости и в знак протеста вышли из партии. Так, в огне революции произошло размежевание националистическо-реформистских и революционно- интернационалистских

    элементов ППС: возникли ППС-революционная фракция, объединявшая сторонников Пилсудского, и ППС-левица.

    За Левицей в конце 1907 г. шло около 12 тыс. человек (десять окружных и 35 районных комитетов), возглавляли ее М. Горвиц (Г. Валецкий), М. Кошутская (В. Костшева), П. Левинсон- Лаипньский, Ф. Кон, Т. Рехневский и др. На переломе 1907 - 1908 гг., на X съезде ППС-левицы (как преемница ППС партия продолжила счет съездов), они представили программу, соединявшую социалистические и национально-освободительные цели. Выдвигался лозунг автономии Королевства в демократической России. Лозунг независимой Польской Республики, включающей все польские земли, не был принят как неосуществимый на данном этапе, но значение его для перспективы ясно осознавалось: он связывался с социалистическими революциями в России, Австро-Венгрии и Германии и созданием социалистических республик, в том числе польской. Левица недооценивала лозунг самоопределения наций, противопоставляя ему требование равноправия народов, но ее позиции означала разрыв с национализмом, стремление к революционному союзу рабочих всей Российской империи. Партия выступила за политическую власть пролетариата, за гегемонию его и революции. Ее аграрная программа нацеливала на завоевание поддержки батраков, безземельных и малоземельных, но левицовцы готовы были в будущем провозгласить лозунг конфискации крупной земельной собственности. Они были за единство и массовость профдвижения на основе деятельности беспартийных союзов, стоящих на почве классовой борьбы, т. е. осуждали как нейтральность их, так и превращение в часть партии. Левицовцы не отвергали возможности мирного осуществления задач буржуазно-демократической революции на основе борьбы в парламенте, но в отличие от меньшевиков они не отказались от революционной борьбы, видя в ней средство давления на Думу и правительство; Думу они считали ареной борьбы, трибуной, а не источником конкретных завоеваний. В первое время партия делала крен в сторону легальной работы - профсоюзной, просветительной, /203/ хозяйственной (о чем говорили решения ее I конференции в начале 1909 г.). II конференция осенью 1910 г. потребовала сочетания легальных и нелегальных форм, укрепления нелегальной организации, а XI съезд в апреле 1912 г. провозгласил переход к «тактике атаки». В 1907 - 1914 гг. Левица руководила экономической борьбой профсоюзов, политическими стачками, создавала культурно-просветительные общества, выпускала более 40 легальных и нелегальных («Роботник», «Мысль социалистычна») изданий, что помогало формировать актив не только из рабочих. Левицовцы принимали участие в петиционной, избирательной, страховой кампаниях, но не всегда умели правильно выбрать форму массовой акции. Так, участвуя в проходившей в 1911 г. по всей России петиционной кампании за свободу коалиции (свободу собраний, объединений и т. п.), они, как и меньшевики, не увязывали это отдельное требование с неурезанными демократическими лозунгами революции 1905 г. Кампанию по выборам в IV Думу Левица проводила в блоке с Бундом и еврейскими буржуазными националистами; избранный от партии депутат Э. Ягелло вступил в социал-демократическую фракцию Думы при поддержке семи депутатов-меньшевиков.

    При помощи меньшевиков Левица надеялась войти в общероссийскую партию. Попытки объединения она делала еще в 1908 г., но V конференция РСДРП категорически отвергла их. Понимая стремления меньшевиков-ликвидаторов использовать Левину для борьбы против блока СДКПиЛ и большевиков, последние хотя и отмечали идейные сдвиги в ППС-левице, но считали, что переход ее на социал-демократические позиции не закончен и вопрос о вступлении в РСДРП нельзя решать через голову СДКПиЛ. Польские же социал-демократы занимали в отношении левицовцев сектантскую позицию, обвиняя их в национализме за стремление к независимости Польши. На самом же деле Левица сочетала в своей платформе интернационализм и патриотизм, борясь против национализма «фраков» (членов ППС-фракции) и эндеков, против великодержавного шовинизма и национального гнета. I и II конференции, XI съезд партии провозглашали задачи такой борьбы на два фронта; Левица осудила отторжение Холмщины от Королевства. Выступая с интернационалистских позиций, она продолжала ставить вопрос об объединении с РСДРП на XI съезде, а затем и на III конференции в конце 1913 г. За ликвидацию раскола в польском и российском рабочем движении левицовцы голосовали на сессии МСБ в 1913

    г. и на Брюссельском совещании. ППС-левица была представлена в Интернационале и играла активную роль на его форумах, все более прочно утверждаясь на революционных позициях.

    Иным курсом шла ППС-фракция. В марте 1907 г. ее I съезд («фраки» называли его X, также претендуя на преемственность в ППС) принял программу, где целью объявлялись ликвидация наемного труда и эксплуатации, обобществление средств производства, но о диктатуре пролетариата, его гегемонии и революционном /204/ пути борьбы не упоминалось. Выдвигался лозунг восстания против царизма за независимость демократической Польши. При этом идея солидарности польских рабочих с рабочими всей России сводилась к «координации» усилий. Отказ от революционной борьбы и интернационального пролетарского союза вел к поискам иных, нереволюционных путей и других, непролетарских союзников. На конференции осенью 1908 г. обсуждался план сотрудничества с НДП; требования расширить связи с польскими буржуазными партиями поддержал II съезд ППС-фракции в августе 1909 г. Предлагалось создавать беспартийные формирования под лозунгом подготовки восстания.

    Военная подготовка стала главной сферой деятельности «фраков»: собирались средства на вооружение (в том числе путем экспроприации), печаталась военная литература, создавались (в основном в Галиции) военные школы, кружки для военного обучения. В 1908 г. эту работу возглавил созданный «фраками» в Галиции Союз активной борьбы, с 1910 г. начавший формирование военных сил. В том же направлении, одобренном II съездом, действовали позже Польский военный фонд и Временная комиссия объединенных партий, выступающих за независимость, где «фраки» были на первых ролях. Они играли активную роль и в установлении связей с австрийской и германской разведками, с генштабами этих стран, ибо предполагалось, что поляки поддержат австро-германский блок в его войне с Россией. В декабре 1912 г. и октябре 1913 г. Партийный совет ППС-фракции обсуждал план вторжения польских формирований в Королевство в первые дни войны, провозглашения там независимости Польши и создания национальной администрации. Готовясь к власти, «фраки» реорганизовали Временную комиссию, которую трактовали как прообраз будущего правительства.

    Акцентируя внимание на военно-технической стороне, ППС-фракция пренебрегала социально- политической подготовкой масс, гак как считала их пассивным материалом, послушным воле вождей. Она не руководила экономической и политической борьбой в Королевстве, ограничиваясь наряду с проведением боевых акций скромной издательской деятельностью (нерегулярно выходили прокламации, газеты «Роботник», «На барыкады», «Гурник»). И общероссийских политических акциях (кроме первомайских) партия не участвовала из принципа, протестуя против «отождествления» польского революционного движения с русским. С тех же 1 позиций «фраки» бойкотировали Думу. Они были против стачек, и их не волновал начавшийся в России новый революционный подъем. Тактика их осталась прежней, неизменна была линия на подготовку антирусского выступления. В этом плане их интересовала деревня: идеи национализма, вооруженного восстания и т. п. они пытались распространять через созданный в 1912 г. Крестьянский союз и легальные «заранярские» организации.

    По существу, ППС-фракция превращалась из социалистической рабочей партии в мелкобуржуазную военно-политическую /205/ организацию национально-освободительного характера. Ее социальная база в Королевстве таяла. В 1907 г. партия насчитывала 14 тыс. членов и имела влияние в Лодзи, Плоцке, Седльце, Ченстохове и Домбровском бассейне, а в 1909 г. в ней остались 2986 человек, влияние ее было слабым; в 1907 - 1914 гг. исчезли партийные организации в Кельце, Радоме, Люблине. Такое положение дел вызывало недовольство в рядах «фраков»: оппозиция (ее поддержали секции во Львове, Париже, Женеве), выступившая на Партийном совете в начале 1911 г., видела причину слабости партии в политике руководства, в его отрыве от борьбы масс, в сотрудничестве с буржуазией. В конце 1912 г. наступил разрыв; возникшая ППС-оппозиция избрала Центральную комиссию во главе с Ф. Перлем и Я. Цинарским, издавала журналы «Пляцувка» и «Валька», создала свои ячейки в Варшаве, Лодзи, Ченстохове, Домбровском бассейне. Но программа, принятая ею на I конференции, принципиально не расходилась с курсом «фраков». Перль критиковал фетишизацию военного фактора, но считал войну против царизма важной и нужной. Деятели ППС-оппозиции не связывали борьбу за независимость Польши с революцией в России, хотя и не соглашались с негативной оценкой русского революционного опыта. Партия обсуждала вопросы массовой работы в Королевстве на II конференции в конце 1913 г., но на практике слабо использовала профсоюзы, не принимала активного участия в стачечной борьбе и политических выступлениях (кроме страховой кампании). Это не могло обеспечить ей влияния в рабочей среде. В конце 1913 г. Оппозиция начала переговоры с «фраками», ставившими вопрос о примирении на Партийном совете в январе 1914 г. и в мае на конференции; с началом войны она вернулась в лоно ППС-фракции.

    СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА В ГАЛИЦИИ И ТЕШИНСКОЙ СИЛЕЗИИ

    Экономический кризис конца XIX в. резко ухудшил положение трудящихся отсталой Галиции. В 1901 - 1902 гг. из нее эмигрировали 224 тыс. чел. Начались волнения безработных (во Львове и Пшемысле в 1901 и 1902 гг.), ширилась экономическая борьба рабочих: в 1904 г. в стачках участвовали 10 тыс. человек на 614 предприятиях. Крупными были выступления нефтяников Борислава в 1900-1901 гг., строителей в Бельско-Бялой и Львове в 1901 - 1902 гг. В упорной борьбе дело доходило до сооружения баррикад и кровавых столкновений с полицией, как, например, в 1902 г. во Львове.

    В Тешинской Силезии в начале 1900 г. забастовали 23 тыс. шахтеров Островско-Карвинского бассейна, а затем число бастующих выросло до 60 тыс. В стачках 1900-1903 гг. вместе выступали рабочие многих национальностей. Интернациональный характер приобретали и политические выступления. Так, в Галиции 1 Мая 1902 г. праздновали польские, украинские, еврейские /206/ рабочие. Они требовали восьмичасового рабочего дня, охраны труда, социального обеспечения, ликвидации национального гнета и прекращения террора властей, демократизации избирательной системы и всего политического строя. В 1902 г. в Кракове, Львове, Жешуве, Тарнуве состоялись акции протеста против гибели в шахтах 15 тыс. рабочих Борислава, против расстрела львовских рабочих; для пострадавших были собраны средства. Память жертв львовского расстрела отмечалась и в 1904 г. Рабочие чтили также борцов прежних поколений: в 1901 г. в Кракове прошло собрание, посвященное памяти I «Пролетариата».

    С 1900 г. начались волнения в галицийской деревне. Экономические стачки батраков, борьба крестьян за право пользоваться бывшими сервитутными угодьями и передел помещичьей земли сопровождались поджогами, стычками с панской стражей и усмирителями. В борьбе против помещиков батраки и крестьяне - нильские и украинские - выступали вместе, создавались стачечные комитеты. Выдвигались и требования демократизации выборов. К осени 1902 г. движение охватило 100 тыс. человек в 26 повятах Восточной Галиции (48 % ее территории) и было поддержано в Западной Галиции. Несмотря на массовые аресты, стачки продолжались и в 1903 г. Участникам не хватало организованности, но упорство не раз приводило их к победе. Для борьбы с движением помещики создали в 1902 г. сельскохозяйственный синдикат и бюро по обеспечению рабочей силы. Они вербовали штрейкбрехеров, сеяли в деревне национальную рознь. Активно действовали эндеки, которые в 1900 г. создали и Галиции Краевой комитет Национальной лиги, издавали газеты («XX век», «Слово польске» и др.), в том числе для крестьян. Контролируя земледельческие кружки, кооперативы, сберкассы, общество народной школы, они пытались противодействовать социальной борьбе, крестьянскому движению. Программа НДП, оформившейся в Галиции в 1904 г., давала консервативную трактовку социальных вопросов.

    Политику эндеков в деревне поддерживали подоляки и часть «демократов», чья программа, принятая на съезде во Львове и 1900 г., содержала требования умеренных социальных реформ (повышение заработной платы, охрана труда, социальное обеспечение), но предусматривала также солидарность депутатов Польского кола в рейхсрате, т. е. сотрудничество с консерваторами. Часть «демократов» пошла на блок с ними на выборах в рейхсрат в 1900 г. Левое же крыло партии искало союза с люд овцами, что отвечало желанию правого руководства СЛ. В 1901 г. людовцы и сторонники С. Стояловского создали Объединение народных партий, вошедшее вместе с «демократами» в Демократическую концентрацию. Но обе группировки вскоре распались: «демократы» и Стояловский окончательно перешли на сторону консерваторов и те победили на выборах в сейм в 1901 г.; людовцы же поплатились поражением. Оно было связано с умеренностью программы, принятой перед выборами на съезде СЛ /207/ (предоставление Галиции статуса наподобие венгерского, демократизация избирательной системы, поддержка крестьянского хозяйства). В ноной программе, принятой на съезде в Жешуве в 1903 г., партии, поддерживавшая борьбу 1900 -1903 гг. в деревне, защищавшая права крестьян в рейхсрате, учла их требования. Польске стронництво людове (ПСЛ), как стала называться партия, заявило о стремлении к национальному, политическому, экономическому подъему народа. Речь шла о поддержке мелкой крестьянской собственности, ремесла и местной промышленности, регулирования парцелляции земли, равномерном налогообложении, гарантии минимума зарплаты, нормировании рабочего времени и охране труда. Вопрос о малоземельных и батраках не ставился. Людовцы не отказывались от сотрудничества с помещиками и духовенством, но важен был лозунг самостоятельности крестьянского движения, отражавший рост политического сознания. Это подтверждали требования национального равенства и свободы вероисповедания, демократизации избирательной системы; конечной целью объявлялась независимость Польши, а ближайшей - расширение автономии Галиции и увеличение ее представительства в рейхсрате. В политическом развитии трудящихся Галиции большую роль сыграла революция 1905 -1907 гг. в России и Королевстве. Уже в январе 1905 г. прошли стачки во Львове, Бориславе, Саноке, а летом - в Ярославе, Бельско-Бялой, Кракове, Львове, Дрогобыче, Тарнуве, Пшемысле, Тенчине, Закопане, Самборе и др. Забастовали и батраки. Осенью выступили шахтеры в Явожне. Главным лозунгом движения была солидарность с борьбой российских рабочих. В этой борьбе, как заявляли трудящиеся Львова, вырисовывался облик новой России, «которая будет способствовать освобождению Украины, Польши, Литвы и других народов». В городах Галиции проходили массовые собрания, демонстрации солидарности, митинги протеста против политики царизма. В Кракове и Пшемысле они вылились в кровавые стычки с полицией; 1 мая то же самое произошло в Кракове, Львове, Ярославе, Тарнуве. Гневный протест вызвало подавление Лодзинского восстания. В кампании солидарности участвовали рабочие, мелкая буржуазия, интеллигенция, учащиеся, крестьяне, руководили ею социал-демократы и людовцы. Они же наладили помощь революционерам России: через Галицию шло оружие, революционная литература; границу переходили и сами участники борьбы. Все это способствовало радикализации галицийского общества.

    Лозунг солидарности с революцией в России сочетался с экономическими (восьмичасовой рабочий день, охрана труда, ликвидация дороговизны) и политическими требованиями. В центре стояло требование всеобщего избирательного права, выдвинутое массами всего государства Габсбургов. Оно звучало на многолюдных демонстрациях в Новом Тарге, Ярославе и других центрах. В сентябре-октябре в Кракове на улицы выходили от 10 до 20 тыс. человек, а 2 ноября демонстрация переросла в столкновение с полицией. 28 ноября, в день общеавстрийской /208/ политической стачки в поддержку требования реформы выборов, в Галиции бастовали десятки тысяч, масса людей участвовала в демонстрациях (во Львове более 40 тыс.). Требование реформы ППСД направила в рейхсрат, туда же была адресована петиция, подписи под которой собирали людовцы.

    Выступление трудящихся заставило власти ввести всеобщее избирательное право. В этой победе была заслуга и галицийских масс, сохранявших боевой дух: стачечное движение пошло на спад, но усилилась борьба в деревне, чему способствовал рост крестьянского движения в соседних с Галицией украинских губерниях России. Требуя передачи помещичьих земель, крестьяне и батраки Восточной Галиции создавали комитеты и проводили стачки, а порой явочным порядком занимали панскую землю. Они выступали против национального гнета, за демократизацию выборов в галицийский сейм. Начало борьбы ознаменовалось тридцатитысячной манифестацией крестьян во Львове в феврале 1906 г. Летом движением было охвачено уже 200 сел. Всего в 1905 - 1907 гг. в нем участвовали более 350 сел в 40 повятах.

    Врагами движения являлись эндеки, консерваторы и клерикалы, в частности Социально- католический союз в Пшемысле и основанный С. Стояловским Народный центр. Для борьбы с крестьянами консервативно-клерикальные и эндецкие круги создавали «дружины бартошове» и «дружины подгаляньске». Выступали они и против солидарности с русской революцией,

    резолюцию в таком духе приняло в рейхсрате Польское коло. Оно добивалось от правительства увеличения представительства Галиции в рейхсрате При сохранении привилегий избирателей- поляков. В результате новый закон о выборах в рейхсрат, вводивший всеобщее, прямое, равное и тайное голосование, предусматривал особую организацию избирательных округов и порядок выборов в Галиции, обеспечивавшие полякам перевес над украинцами (77 из 105 галицийских мандатов).

    Новый закон расширил возможности для волеизъявления масс. Уже на выборах 1907 г. успеха добились людовцы (17 мандатов) и социалисты (шесть мандатов в Галиции, четыре - в Тешинской Силезии). За счет консерваторов выиграли эндеки (их поддержал наместник Галиции А. Потоцкий) и «демократы», составившие большинство в Польском коле. В сейме, которого реформа выборов не коснулась, консерваторы по-прежнему преобладали. Стремясь восстановить позиции в Коле и ища поддержки, они в 1907 г. заключили союз с ПСЛ, вместе с ним успешно выступили на выборах в сейм в 1908 г. и в рейхсрат в 1911 г. С помощью депутатов от ПСЛ, вступивших в Коло, им удалось оттеснить от руководства эндеков.

    Союз ПСЛ с консерваторами был связан с политическим расчетом его лидера: для укрепления позиций партии в отношениях с Веной Я. Стапиньский надеялся использовать влиятельных союзников (позже он даже вел переговоры с эндеками). Съезд ПСЛ в 1908 г. одобрил новый курс, и это отразилось на /209/ предвыборной агитации людовцов (смягчение социальной и антиклерикальной направленности, акцептирование принципов законности и лояльности). Избирательная платформа содержала главные положения принятой съездом программы: содействие крестьянам в покупке земли и ликвидация чересполосицы, организация кредита и торговли сельскохозяйственной продукцией, проведение мелиорации, агротехнических улучшений, а в политическом плане расширение автономии Галиции, демократизация выборов в сойм проведение тминной реформы. Выражалось также стремление к соглашению с украинскими партиями, не выступающими против национальных прав поляков.

    Этот момент был важен, так как борьба за демократическую реформу выборов в сейм осложнялась обострением польско-украинских отношений. Поддерживая лозунг избирательной реформы, украинские национал-радикалы требовали расширения своего представительства в сейме, украинизации Львовского университета, ставшего центром национальных конфликтов. Потоцкий обещал расширить права украинского языка в университете, содействовать развитию просвещения, культуры, экономики украинцев. На уступки были согласны западногалицийские консерваторы, но подоляки и эндеки возражали и на выборах 1908 г. поддержали украинцев- москвофилов - противников национал-радикалов. У последних ход и итоги выборов вызвали возмущение; обострение обстановки привело к убийству Потоцкого украинским студентом М. Сичинским в апреле 1908 г. Осложнившаяся в связи с боснийским кризисом международная ситуация диктовала Вене шаги по обеспечению спокойствия в Галиции, и новый наместник М. Бобжиньский постарался на базе уступок украинцам в отношении сейма и университета сплотить их с западногалицийскими консерваторами и их союзниками - людовцами и «демократами» («наместниковский блок»). Подоляки и эндеки создали «антиблок», но не сумели победить на выборах. Однако, когда в 1913 г. Бобжиньский попытался провести через сейм проект нового закона о выборах, они провалили его с помощью клерикалов. Бобжиньский ушел в отставку, а его преемнику В. Корытовскому пришлось распустить сейм и провести новые выборы. Лишь после долгих переговоров было достигнуто соглашение и закон удалось принять: куриальная система сохранялась, но выборы становились прямыми и тайными; правом голоса пользовались все, кто выбирал в рейхсрат; 27 % мест выделялось для украинцев. Закон создавал условия для более широкого участия масс в политической жизни, но из-за начавшейся войны он не был введен в действие.

    С завершением борьбы за реформу сейма изменилась расстановка политических группировок. К этому времени авторитет консерваторов пошатнулся, а люд овцы выросли в одну из ведущих политических сил. В 1908 г. ПСЛ получило 19 мест в сейме, в 1911 г. - 24 мандата в рейхсрате и относительное большинство в Польском коле. Усилились его позиции в гминах и повятовых /210/ правлениях. Вырос тираж «Пшияцеля люду» (с 1902 г. его редактировал Стапиньский). Расчеты на использование влияния консерваторов для получения уступок от Вены во многом оправдались: ПСЛ были даны привилегии и льготы в области экономики (предоставление субсидий, ссуд, концессий, создание Крестьянского банка и страхового общества и др.) и политики (назначение на должности в администрации края, включая пост министра по делам Галиции). Правда, выгоду от них получила не масса крестьян, а зажиточная верхушка и принятая в ПСЛ в эти годы часть помещиков и буржуазии.

    Это вызывало недовольство в партии. В 1907 - 1908 гг. выступила оппозиция во главе с М. Ольшевским (группа «Газеты хлопской»), в 1908 г. - «львовская фронда», возглавленная Б. Выслоухом и Я. Домбским (группа «Газеты людовой») и имевшая связь с эндеками и подоляками. Борьба течений проявилась на съездах ПСЛ в 1908 и 1910 гг. В итоге «фронда» вышла из партии и в начале 1912 г. создала ПСЛ-Объединение независимых людовцев. Одновременно крестьянские массы требовали от руководства радикализации политики. Их мнение выразилось на выборах в сейм в 1913 г., когда партия получила лишь 15 мандатов.

    В это время Стапиньский уже решил порвать с консерваторами, и в предвыборной агитации ПСЛ звучали критика помещиков и клерикалов, призывы к согласию с украинским крестьянством, к союзу с левыми. Съезд в Жошуве в декабре 1913 г. признал прежний курс ошибочным и заявил о независимой политике и союзе со всеми прогрессивными партиями. Но правые в ПСЛ атаковали Стапиньского, использовав случай обвинить его в финансовых аферах. Произошел раскол: часть партии во главе со Стапиньским образовала ПСЛ-левицу, правые создали ПСЛ-«Пяст» (по названию своей газеты).

    В апреле 1914 г. на съезде в Кракове ПСЛ-левица приняла программу, содержавшую лозунги широкой автономии Галиции, демократизации выборов в сейм, гминной и аграрной реформ. Выступив против помещиков и духовенства, партия вышла из Польского кола, заявила о сотрудничестве с левыми в социальных вопросах. Требуя уравнения украинцев в правах с поляками, ПСЛ-левица осуждала все проявления национального гнета и антипольскую политику держав, разделивших страну, заявляла о поддержке партий и групп, выступавших за ее независимость. Сторонники Стапиньского отмечали, что национальное освобождение должно последовать за социальным, к этому они видели один путь - парламентскую борьбу. За Левицей шло среднее и малоземельное крестьянство, часть интеллигенции. Они поддерживали газету «Пшияцель люду», освещавшую жизнь трудящихся деревни и города, разъяснявшую программу партии.

    Из-за нечеткости программ крестьянину трудно было выбрать «свою» партию. Но чаще богатые крестьяне и часть городской мелкой буржуазии и интеллигенции склонялись к «Пясту» во главе С В. Витосом и др. В начале 1914 г. «Пяст» слился с ПСЛ-Объединением /211/ независимых людовцев. Выдвигая программу развития кооперации и улучшений в сельском хозяйстве, он призывал к классовому солидаризму и подтвердил этот призыв практикой участия в Польском коле, сотрудничества с правительством, буржуазными и клерикальными партиями, враждебным отношением к рабочему движению и социал-демократии. «Пястовцев» отличала нетерпимость в отношении евреев и украинцев. Выступая за создание в будущем независимой народной Польши, а на ближайшем этапе за широкую автономию Галиции на базе венгерской модели, они отвергали идею раздела края на польскую и украинскую части.

    Раскол в политическом движении крестьян Галиции отражал процесс радикализации масс. Об этом говорил и рост активности галицийских рабочих. После спада стачечного движения в 1908 г начался подъем; пик его пришелся на 1911 г., когда в 50 стачка на 600 предприятиях участвовал 8381 человек. Впереди шли шахтеры, нефтяники, строительные и железнодорожные рабочие, печатники. Рабочие выдвигали экономические требования, и стачки часто были успешными. В 1912 г. в стачечную борьбу вступил пролетарии Тешинской Силезии, но в Галиции волна ее стала спадать, рабочие чаще терпели неудачу. Это было связано с неблагоприятной политической и экономической конъюнктурой; получили распространение локауты, росла нищета пролетариата. В 1913-1914 гг. рабочие Галиции и Тешинской Силезии на массовых митингах протестовали против голода и дороговизны, требовали оказания социальной помощи, организации общественных работ. Борьбой руководили профсоюзы, они не имели политического статуса, но закон 1902 г. дал им право оказывать своим членам социальную помощь. Профсоюзное движение оставалось расколотым. В 1902 г. образовалась общеавстрийская Комиссия христианских союзов, и в 1913 г. они имели 3800 членов. Классовые же профсоюзы, как краевые (общегалицийские), так и филиалы центральных (общеавстрийских) союзов, развивались более интенсивно. В 1912 г. в 269 галицийских филиалах центральных союзов состояли более 16 тыс. человек. Всего же членов этих филиалов в Галиции и Тешинской Силезии насчитывалось около 30 тыс. Социал- демократические союзы имели свою печать, охватывали своим влиянием женщин и молодежь. 1907 -1914 гг. были временем активизации молодежного движения в Галиции. В ноябре 1908 г. в Кракове бастовали студенты, поддержавшие общеавстрийскую акцию протеста против клерикализации высшей школы. В 1911 г. имела место «циммерманиада» - протест молодежи Краковского университета против преподавания реакционного профессора-клерикала К. Циммермана. Акцию поддержали другие учебные заведения Галиции, но власти подавили эти выступления. Молодежное движение быстро политизировалось; в «Промене», «Зниче», «Спуйне» и других обществах молодежи обсуждались проблемы революции в России, школьного бойкота в Королевстве, осуждалась сделка эндеков /212/ с царизмом в вопросе школы. На съездах молодежи в Закопане и Кракове в 1909 и 1910 гг. большинство было за продолжение бойкота, но выявилось и левое крыло, разделявшее точку зрения СДКПиЛ и ППС-левицы на бойкот. Вскоре на такую платформу встала «Спуйня».

    Вопрос о школьном бойкоте был одной из национальных проблем, волновавших галицийское общество. Живя в условиях, более благоприятных для национального развития, поляки Галиции болезненно реагировали на проявления национального гнета в других частях Польши, протестовали против прусских антипольских законов. В 1909 г. во Львове возник Комитет помощи Холмщине, в 1912 г. кампания протеста против ее отторжения охватила всю Галицию. Патриотический характер носило празднование важных дат польской истории: так, в 1910 г., когда отмечалось пятисотлетие Грюнвальдской битвы, подчеркивалось участие в ней поляков. Акцентирование польского национального момента - языка, культуры, истории приобретало особенное значение в Тешинской Силезии, где власти и местные немцы поддерживали движение «слёнзаков». «Слёнзак», орган основанном Козьдонем Силезской народной партии, пропагандировал идеи «силезской этнической отдельности», превосходства немецкого языка и культуры. В 1909 г. Козьдоню удалось пройти в опавский сейм, польские же партии провели двух кандидатов в рейхсрат. Опорой в их борьбе против «слёнзаков» оставались польские культурно- просветительные организации.

    Подъем рабочего, общедемократического, национального движения на польских землях под властью Австро-Венгрии ставил перед ППСД задачу осуществления авангардной роли в общественной борьбе. Для этого она имела авторитет и влияние и в рабочей среде, и в кругах мелкой буржуазии, интеллигенции, молодежи. В 1913 г. в партии было 15 тыс. членов, она руководила профсоюзами, учреждениями партийного просвещения и культурно- просветительными организациями, кооперативами и больничными кассами. Большими тиражами выходили партийная литература и пресса («Напшуд», «Право люду», «Глос» и др.). Социал- демократы были членами городских и гминных советов, депутатами сейма и рейхсрата. Они боролись против консерваторов и клерикалов, защищали права украинцев, поддерживали движение крестьян и батраков. ППСД шла во главе борьбы за демократизацию избирательной системы, проводила однодневные стачки, митинги и демонстрации.

    На первый план выходили усилия партии по улучшению условий жизни и труда рабочих, просветительная работа и парламентская борьба. В резолюции ППСД, принятой в 1900 г., утверждалось, что оздоровления политических отношений в Австро-Венгрии и решения национального вопроса на базе культурно-национальной автономии всех ее народов можно достичь путем деятельности в рейхсрате, избранном на основе всеобщего избирательного права. Успехи ППСД на выборах укрепляли ее /213/ руководство в признании парламента важнейшим инструментом борьбы. Такой взгляд определял отношение к революционным формам рабочего движения.

    Еще в начале XX в. печать ППСД сообщала об Обуховской обороне в Петербурге, забастовках в Батуми, писала о бакинской стачке 1904 г. как о примере для пролетариата. На российский пример партия ссылалась и в листовке, призывавшей к борьбе за всеобщее избирательное право в

      г. Она создала комитет помощи революции в Королевстве, участвовала в акциях солидарности. После 1905 - 1907 гг. ППСД оказывала поддержку революционерам из России и Королевства, создавшим в Галиции руководящие центры своих партий, сотрудничала с ними в Краковском союзе помощи политзаключенным России. Ряд ее влиятельных деятелей в 1914 г. помогали освобождению Ленина из австрийской тюрьмы. Руководство ППСД видело в российском революционном движении важный фактор освободительной борьбы поляков, но от союза с ним отказывалось. В начале 190(5 г. Дашиньский в Открытом письме к ППС подчеркнул, что поляки имеют цель, отличную от цели русских, - независимость; он осудил участие поляков Королевства в стачках, противопоставив «русским методам» тактику террора и боевых акций. Это была солидаризация с правым крылом ППС, соглашение с которой ППСД подтвердила на съезде в 1904 г. и которую поддерживала в ее борьбе с СДКПиЛ. После раскола ППС галицийские социалисты заявили о нейтралитете, но на деле взяли сторону «фраков» против ППС-левицы. ППСД разделяла их позицию «координации» с русской революцией, одобряла план сепаратного вооруженного выступления против России на стороне Австро-Венгрии, помогала в подготовке военных сил. Такой курс, в конце 1913 г. подтвержденный XIII съездом партии, пропагандировался в партийной печати, на собраниях. Он вел к сотрудничеству с австрийскими властями (ППСД была в контакте с Бобжиньским) и к «объединению оппозиционных элементов», т. е. к союзу со «своей» буржуазией.

    Одновременно патриотическая деятельность ППСД - акции протеста против национального гнета (XII съезд партии в 1911 г. выступил против отторжения Холмщины), празднование памятных дат польской истории (восстание 1863 г., Грюнвальдская битва) - все больше приобретала антирусское звучание. Во время грюнвальдских торжеств в 1910 г. приглушался антигерманский акцент, замалчивалась идея единения славян как вредная для дела поляков (с тех же позиций осуждался и неославизм), демонстрировалось единение ППСД с буржуазией на почве национализма. Даже антивоенные выступления партии, проводившиеся на основании резолюции Базельского конгресса Интернационала, выливались в кампанию ненависти к России и призыв к войне с ней. Рост национализма вел к усилению тенденций сепаратизма в социалистическом движении. На XII съезде ППСД заявила, что будет работать лишь в польской среде. Ухудшились /214/ ее отношения с украинской социал-демократией: украинские и еврейские сепаратисты пытались создать отдельные профсоюзы. Чешские социал-демократы, нарушив единство, положили начало «национализации социализма» в Австрии; в 1906 г. возникла ППСД Тешинской Силезии. Профсоюзы здесь не были расколоты, но влияние социалистов упало. Ситуацию осложняли чешско-польский и славяно-немецкий (обостренный наличием движения «слёнзаков») антагонизмы.

    Все это вызывало тревогу у левых в ППСД. Они критиковали руководство за уклон в парламентаризм, за проводимую в рейхсрате политику, за поддержку ППС. На X съезде ППСД в

      г. оппозиция осудила Открытое письмо Дашиньского по поводу революции в России. Левые требовали от партии уделить больше Внимания непосредственной борьбе польских и украинских масс Галиции, они издавали газету для сельских рабочих на двух языках. Но позиция их была непоследовательной, а порой и ошибочной. Так, А. Мослер, стоявший во главе оппозиции до 1905 г., отказывался от борьбы за всеобщее избирательное право. Накануне войны левых в ППСД возглавил Б. Дробнер. На XIII съезде они протестовали против участия в военных приготовлениях в блоке с буржуазией. Однако силы левого крыла были невелики.

    ОБЩЕСТВЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ НА ЗАПАДНЫХ ПОЛЬСКИХ ЗЕМЛЯХ

    В начале XX в. в общественной жизни западных польских земель на первый план вышло национальное движение. Сопротивление германизаторской политике властей оказывали широкие слои польского народа. В 1900 г. в Познани и других центрах прошли массовые собрания протеста против германизации, в том числе митинги рабочих под руководством социал-демократии. В это время широко развернулась борьба за польский язык. Большую роль сыграли события 1901 г. во Вжесне, когда на запрет преподавания религии на родном языке в начальной школе польские учащиеся ответили стачкой, охватившей всю Познанщину и поддержанной в Галиции и Королевстве. Она была подавлена силой: власти арестовывали детей и родителей, преследовали их по суду; судили и тех, кто участвовал в тайном обучении польской литературе и истории, выступал в печати против германизаторов. Но репрессии лишь на время приглушили голос протеста. В 1906 - 1907 гг. под влиянием революционных событий в России и Королевстве такая форма борьбы, как стачка, вновь была применена в Великой Польше. Забастовка длилась десять месяцев, охватив 80-100 тыс. школьников; имели место массовые собрания протеста, стычки с жандармами; в Быдгощской регенции власти ввели осадное положение. Расправа над учениками и их родителями была жестокой - наказания, избиения, аресты, передача детей под опеку и в исправительные заведения, лишение права /215/ обучаться в высшей школе, увольнения со службы, отдача под суд и т. п. К началу 1907 г. было вынесено 800 приговором за содействие стачке, 200 судебных процессов возбуждено против тех, кто публично выражал возмущение политикой правительства Тем не менее борьба поляков в защиту родного языка не прекращалась. В 1908 г. новый толчок для ее усиления дало принятие закона, ограничившего употребление польского языка на общественных собраниях. Против него были направлены петиции в рейхстаг, митинги (на них выступали заодно польские и немецкие рабочие).

    Протест вызывали и атаки на польскую собственность. На применение закона 1904 г. о поселении поляки отвечали не только резолюциями и петициями, но и открытым неповиновением, приводившим порой к кровавым столкновениям. Были попытки обойти закон: так, крестьянин В. Джимала вместо дома поселился с семьей в фургоне, подав пример другим польским землевладельцам. Широкий отклик получила борьба против закона 1908 г. об отчуждении польской земельной собственности. Он встретил осуждение в прусском ландтаге, германском рейхстаге, венском рейхсрате. В Галиции и Королевстве протест вылился даже в призыв к бойкоту германских товаров. Отвечая на составленную Г. Сенкевичем анкету, видные деятели европейской науки и культуры заклеймили политику вытеснения поляков с родной земли. В целом эта политика благодаря отпору польских масс потерпела крах. В 1900 - 1914 гг. Колонизационной комиссии удалось откупить у поляков лишь 15 % парцеллированной земли; польское землевладение росло: с 90-х годов XIX в. до 1914 г. в руки поляков от немецких собственников перешло земли на 100 тыс. га больше, чем от поляков к немцам.

    Национальное движение на западных польских землях развивалось в основном легально. Тайно действовали возникшие в гимназиях Познанщины и Поморья под влиянием эндеции организации патриотической молодежи («Красная роза», «Филареты-филоматы» и др.). В 1901 и 1903 гг. состоялись судебные процессы над их участниками, но в 1905-1906 гг. возникли новые тайные молодежные общества, связанные с заграничными организациями польских студентов. Среди легальных форм движения все большую роль стала играть борьба за избрание в парламент польских кандидатов. Число отданных за них голосов росло, особенно в Верхней Силезии, где в 1907 г. были избраны пять депутатов-поляков. Поляк прошел в парламент от населения Кашубов, Вармии и Мазур.

    Формой сопротивления национальной дискриминации было содействие развитию польской экономики. Перед первой мировой войной кооперативное движение на западных польских землях охватывало 150 тыс. человек; особенно сильным оно было в Великой Польше и Гданьском Поморье. Создавались крестьянские кооперативные банки, например в Ольштыне в 1911 г.; там же в 1913 г. возникло Польское крестьянское общество. Банк /216/ (с 1909 г.) и Сельскохозяйственный кружок (с 1912 г.) действовали на Мазурах, развивалась кооперация и в Силезии. Кружки и общества выполняли также культурно-просветительные функции, внося вклад в борьбу против денационализации. Большую роль в этом плане играла польская пресса - ее органы часто становились легальными центрами национального движения.

    В Вармии политические, хозяйственные, культурно-просветительные организации группировались вокруг «Газеты ольштынской»; органом младокашубского движения, имевшего в основном культурно-просветительный характер, был «Гриф». Мазурская «Газета людова» не выходила с 1902 г., но в 1906 г. возникла новая радикальная газета «Мазур». Она давала бой пронемецкой прессе, проводившей идеи национальной особенности мазуров, их от поляков по религиозному признаку (мазуры не были католиками). Для всего Поморья, роль центра играла «Газета грудзёндзка», с 1894 г. издававшаяся В. Кулерским. В 1913 г. ее тираж достиг 128 тыс. экземпляров. Популярность газеты в демократических кругах, прежде всего у крестьян, объяснялась акцентированием ею своей прокрестьянской и национальной позиции. Газета отражала платформу Католическо-польской Крестьянской партии Кулерского (создана в 1912 г.), который в начале XX в. сотрудничал с эндеками, а после 1910 г. порвал с ними и стал склоняться к компромиссу с германской властью. Основой его программы были лозунг защиты католицизма и национальной особенности поляков от германизации, призыв к классовому солидаризму, борьбе с социализмом. Целью объявлялась автономии поляков в Германии, а средством - использование германских законов и институтов, прежде всего парламента. Партия ставила задачи борьбы за мандаты, развития национального просвещения, экономики, укрепления польской собственности, обеспечения крестьянам политических прав и материального достатка. Этого она стремилась достичь путем создания организаций взаимопомощи, культурно-просветительных обществ и т. д.

    Кулерский опирался на зажиточных крестьян, но в целом партия была пестрой по составу и не являлась самостоятельной политической организацией крестьянства. Участие крестьян в национальной борьбе помогало росту их национального и политического сознания, но одновременно создавало условия для классового солидаризма. Национальное движение и национальные институты были под контролем буржуазии и духовенства. То же касалось и партий, называвшихся крестьянскими. Действовавшая С 1911 г. в Гданьском Поморье и на севере Великой Польши Национальная крестьянская партия была создана эндецией и делана акцент на национальный момент и классовый солидаризм. Руководство Мазурской национальной партией, в начале XX в. переживавшей упадок, захватил в 1903 г. деятель буржуазно-клерикального толка С. Желиньский. Позже, когда партию возглавил Б. Лябуш, в ее состав входили и помещики. Она боролась /217/ за польский язык, создавала хозяйственные и культурно-просветительные организации.

    Польские имущие слои могли сохранять влияние в масса лишь при помощи идей национального радикализма. Лоялизм и сервилизм консерваторов в отношении к властям сделали их весьма непопулярными. Поэтому эндеки, создавая на Познанщине свои группы, проникая в культурно-просветительные и «сокольские» организации, прибегали к радикальной фразе, выступали против лоялизма, за борьбу против всего немецкого. В 1901 г. они основали «Национальную оборону» для тайного обучения польской молодежи западных земель. Эндеки вербовали адептов из демократических слоев и в среде помещиков и духовенства. В союзе с разными политическими группами они за несколько лет увеличили свое представительство в парламенте и к 1906 г, получили перевес в Польском коле. Депутаты-эндеки критиковали польскую политику правительства, но поддерживали его в социальных вопросах: вместе с консерваторами голосовали за косвенные налоги и против налога на наследство, за выгодные аграриям высокие таможенные пошлины. Консервативная и соглашательская позиция Кола была связана с враждебностью эндеции к социализму. О готовности бороться с ним и рабочим движением в союзе с реакцией Коло заявило публично.

    Наибольшее влияние эндеки имели на Познанщине, в других землях были их ячейки либо близкие к эндецким организации. В Поморье близко к эндекам стоял В. Кулерский, в Верхней Силезии - А. Наперальский, а в начале XX в. они наладили связь с группой В. Корфантого, объединявшейся вокруг газеты «Гурно-слёнзак» (с 1901 г. выходила в Познани, затем - в Катовице). Группа выдвигала лозунг борьбы за национальные права, демократические и социальные реформы (восьмичасовой рабочий день, социальное законодательство), против реакции. На парламентских выборах 1903 г. ее поддержали рабочие, в том числе социалисты. Но Корфанты был против социалистов и лишь использовал социальную демагогию. В Польском коле он выступал заодно с правыми, а на выборах 1907 г. заключил союз с группой Наперальского. Успех их блока объяснялся выдвижением тех же радикальных лозунгов, но сдвиг вправо позиции

    Корфантого становился все заметнее. В 1910 г. он порвал с эндецией и теснее связался с Наперальским; в 1911 г. обе группы создали Польскую партию. Ее программу отличали клерикализм, лоялизм в отношении Прусского государства, узкий провинциализм. Такой поворот вызвал разочарование в массах, и сторонники Корфантого потеряли голоса на выборах 1912 г.

    В это время рабочее движение постепенно освобождалось из-под влияния консервативно- клерикальных и буржуазно-националистических идей. Процесс шел медленно: сказывались и обусловленная национальным гнетом атмосфера классового солидаризма, и распыленность пролетариата, характерная для западных польских земель (кроме Силезии). Это отражалось и на развитии /218/ стачечной борьбы. Впереди шли силезские шахтеры, чьи крупные экономические выступления имели место в 1900 и 1903 гг. В Великой Польше и Гданьском Поморье стачки проходили на мелких предприятиях. Влияние ППС в Великой Польше было слабым, а в Поморье ощущалось лишь в отдельных центрах (Гданьск, Эльблонг). Самые сильные позиции партия имела в Верхней Силезии. С 1901 г. «Газета роботнича» издавалась в Катовице при помощи ППСД и ППС Королевства Польского. Газета, профсоюзы и другие институты, находившиеся под эгидой социалистов, подвергались репрессиям, но организация развиваюсь, и с 1906 г. уже сложились местные партийные кадры.

    Руководство ППС и ее газета акцентировали внимание на национальных проблемах. Р. Люксембург от имени левых на V съезде Партии в 1900 г. потребовала выдвинуть на первый план классовый Момент и выступила против лозунга независимости Польши и соответствии с концепцией СДКПиЛ по национальному вопросу. Вопрос этот вновь возник на VI съезде ППС в 1901 г.: перспектива возрождения единой и независимой Польши не была отброшена, но в качестве актуальных выдвигались требования автономии и прав польского языка. Достичь этого можно было лишь имеете с немецкими рабочими. ППС как часть СДПГ строила работу своих местных организаций в контакте с ячейками Германской социал-демократии на польских землях. Устав, принятый в 1902 г. на VII съезде ППС, регулировал их отношения: МПС получала автономию в агитационной и организационной работе среди польского населения. Это стимулировало активность Польских социалистов, но возникала и опасность усиления сепаратистских тенденций. Противниками сепаратизма были левые во Главе с Люксембург и Каспшаком. Их группа в Познани и 1902 - 1904 гг. издавала «Газету людову», выступавшую оппонентом «Газете роботничей» прежде всего в национальном вопросе. Левые хотя и отвергали лозунг независимости, но не страдали национальным нигилизмом и шли в авангарде борьбы против национального гнета. Так, именно познанские делегаты на Майнцском съезде СДПГ предложили огласить в рейхстаге протест против германизации польских земель. Люксембург была привлечена к суду как автор опубликованной в 1900 г. брошюры в защиту национальных прав польского народа.

    Следя за развитием революционного движения в государствах, захвативших польские земли, левые в 1903 г. приветствовали рост стачечного движения в России как предвестие революции, а когда она началась, призвали пролетариат западных польских земель к солидарности. Прошли массовые собрания рабочих во Вроцлаве, Бытоме, Катовице и других центрах Познанщины и Силезии; собирались средства в помощь российской революции. Была направлена помощь и горнякам Рура, поднявшимся в 1905 г. па стачечную борьбу. В Катовице, Вроцлаве, Забже, Валбжихе рабочие - немцы и поляки. - вместе выступали на митингах солидарности с рурцами. В их поддержку бастовали 20 тыс. человек. /219/

    Движение охватило 20 округов в Силезии, весной и летом 1905 г. бастовали рабочие Поморья и Познанщины. Проходили митинги протеста против дороговизны и таможенной политики правительства. Экономические и национальные требования выдвинули несколько тысяч горняков Верхней Силезии осенью 1905 г. Их упорная стачка выливалась в кровавые столкновения с полицией Кровавый исход имели стачки и демонстрации в Познани и Вроцлаве весной 1906 г., направленные в защиту 10 тыс. локаутированных. В целом стачечное движение сделало под влиянием революции в России резкий скачок: в Силезии в 1905 г. число стачек выросло по сравнению с 1904 г. на 143 %, а забастовщиков - более чем на 700 %. В Великой Польше и Гданьском Поморье пик движения пришелся на 1906 -1907 гг. Отмечались рост политической активности польских масс, усиление национального сопротивления. В первую годовщину российской революции на собраниях и демонстрациях в Познани, Быдгоще, Вроцлаве, Катовице и других городах польские и немецкие рабочие выступали против реакционной прусской избирательной системы, требовали демократических избирательных прав. В это время учащиеся применили «русский метод» всеобщей стачки для защиты прав польского языка в школе.

    Подъем рабочего движения и борьбы широких демократических масс являлся фактором, революционизировавшим немецких и польских социалистов. Полевение проявилось уже на VIII съезде ППС в 1905 г. Р. Люксембург, Ю. Мархлевский) подчёркивали, что методы борьбы пролетариата России в революции 1905 г., в частности всеобщая стачка, имеют международное значение. Этот момент приобрел особую актуальность в канун мировой войны, когда волна стачек вновь стала расти. Особенно крупным было выступление в Верхней Силезии весной 1913 г. (бастовало 75% всех рабочих). Росло упорство бастующих: стачка металлистов Вроцлава длилась полгода.

    Все большую роль в борьбе пролетариата играли профсоюзы. Правда, лишь в Гданьском Поморье накануне войны перевес был у классовых союзов (филиалов общегерманских). Они объединяли 17 273 человека, а христианские союзы - 5459. Но на Познанщине соотношение было иное: 11 096 человек в христианских и 9038 в классовых союзах, а в Силезии - соответственно более 23 тыс. и 12 тыс. человек (из них 6 тыс. поляков). Кроме того, около 70 тыс. членов состояли в католических обществах Великой Польши и Силезии. Клерикальные организации направляли активность рабочих на решение культурно-просветительных задач, выступали против социализма и стачечной борьбы. Нередко их влияние было причиной пассивности бастующих и связанной с нею неудачи забастовки.

    Устойчивость этого влияния объяснялась тем, что на него работали национальный и религиозный факторы. Тем не менее социалисты завоевывали позиции в профсоюзном движении. Рост их авторитета подтверждали и выборы в парламент. Уже во /220/ время предвыборной кампании 1903 г. рабочие Силезии шли за социал-демократами. На выборах в рейхстаг в 1912 г. за социалистов в Силезии голосовали 256 тыс. человек, в Гданьском Поморье - 28 126, на Познанщине - 12 968, в Ольштынской регенции - 2016. При выдвижении кандидатов между ППС и СДПГ возникали трения. Эти и другие конфликты ослабляли социалистическое движение, и потому заключение партиями в 1906 г. соглашения имело позитивное значение, благоприятствуя сотрудничеству. На XI съезде ППС в 1908 г. была подчеркнута связь национальной борьбы поляков с борьбой за демократизацию Пруссии.

    Но вскоре отношения стали ухудшаться, так как в СДПГ усиливались реформистские и шовинистские элементы; хотя партия осуждала национальный гнет, она не выступала последовательно за признание права польского народа на самоопределение и независимость. В то же время и в ППС рос национализм, Правые получили перевес на XII съезде в 1910 г. В партии усиливались сепаратистские настроения по мере сближения ее с ППС-фракцией и ППСД и поддержки их военно-политической доктрины. В 1912 г. ППС решила создать независимый печатный орган в связи с конфликтом из-за «Газеты роботничей», получавшей финансовую поддержку от СДПГ. Расхождения обнаружились на XIII съезде партии в апреле 1912 г., а спустя четыре месяца еще более остро проявились на XIV чрезвычайном съезде. В 1913 г. ППС создала отдельную польскую профсоюзную организацию. Этот акт раскола вызвал бурную реакцию в СДПГ, она аннулировала соглашение 1906 г., что, в свою очередь, повлекло за собой протест польских социалистов. В декабре 1913 г. на XV съезде ППС, где присутствовали представители «фраков» и ППСД, произошел окончательный разрыв с СДПГ. Следствием этого было почти полное прекращение социалистической работы на западных польских землях. ППС превращалась и один из отрядов «армии», готовившейся к военным действиям па стороне австро-германского блока. /221/

    Пожалуй, трудно найти в Борисове семью, представители которой не выезжали на рубеже 90-х годов в Польшу продавать и закупаться. Как это происходило, рассказывают бывшие «челноки».

    ЗАРУБЕЖНЫЙ ПАСПОРТ

    Теперешним подросткам нелегко представить время, когда на улицах нашего города раскатывали всего лишь четыре марки легковых автомобилей: более элитарные «Волги» и «Жигули» и менее престижные, но тоже востребованные «Москвичи» и «Запорожцы». Ни у кого не было мобильников, а стационарные телефоны стояли далеко не во всех квартирах. На магазинных полках не лежали бананы, да и вообще практически ничего не лежало.

    Между тем, такая картина наблюдалась всего лишь четверть века тому назад. Выживать многим борисовчанам в годы тотального дефицита помогали выезды за границу, а точнее - в Польшу.

    Пересечь государственную границу было не просто. Проблема заключалась не в получении визы. Между СССР (а позднее и Республикой Беларусь) и Польшей до 2003 года существовал безвизовый режим. Проблема было в наличии зарубежного паспорта, который в отличие от общегражданского имел не тёмно-зелёную, а ярко-красную обложку. Традиция существовала должно быть со времен Маяковского, который писал о «серпастой и молоткастой краснокожей паспортине». Такой паспорт выдавался только тем, кто мог обосновать причину своего выезда за рубеж. Кроме того, в этом документе непременно должен был стоять разрешительный штамп – выезд во все страны разрешен.

    Кое-кто из борисовчан пользовался таким зарубежным паспортом СССР

    (несмотря на существование независимой Республики Беларусь) вплоть до 2003 года.

    Справка сайт

    20 мая 1991 года, за несколько месяцев до распада СССР был принят последний советский закон о порядке выезда граждан за рубеж, отличавшийся либерализмом (по советским меркам) - выехать можно было по ходатайству государственных, общественных и религиозных организаций или предприятий.

    Причины могли быть разными. Кому-то присылали вызов ближние или дальние польские родственники, и на основании такого вызова оформлялся заграничный паспорт. В нем ставился штамп о разрешении выезда во все страны. Тем, кому не повезло с родственниками за границей, покупали с помощью уже выезжавших за границу знакомых приглашения от совершено незнакомых поляков. А заимев заграничный паспорт, приобретали так называемые «ваучеры» - обязательства неких, порой полумифических туристических организаций в Беларуси, которые организовывали поездки туристов в Польшу. Ведь поездки «на торгИ» официально именовались туризмом. Именно так обозначалась цель поездки. Но были и другие варианты.


    Заветный разрешительный штамп.

    Тамара, медсестра :

    - Заграничный паспорт у меня появился еще в середине 80-х годов. Мой муж служил в части, дислоцированной на территории Польши. Семьи военнослужащих жили в закрытом военном городке. К этому времени и относятся мои первые попытки челночного «бизнеса». Жены офицеров закупали в местном военторге товары, которые пользовались большим спросом у поляков и, как правило, ночью, минуя контрольно-пропускной пункт, покидали территорию городка. За его пределами у нас сложился круг довольно близких знакомых. Мы им продавали наши товары, например, конфеты, и покупали у них предметы ширпотреба, какие невозможно было приобрести в Советском Союзе. Помню, что поляки очень интересовались изделиями из золота, а также советскими денежными купюрами, начиная от десяти рублей. В те времена советские деньги для них имели большую ценность .

    Галина, предприниматель :

    - Зарубежный паспорт я оформила, когда мы от борисовского костёла ездили в Белосток на встречу с папой Римским Иоанном Павлом II. После церемонии нас приняли на ночлег местные католики и вечером, естественно, поинтересовались, а что мы привезли с собой. Ну, а мы уже приблизительно представляли, что нужно везти. Вот так, еще не на базаре, а в польской квартире начались мои торги за границей. После этого я стала покупать ваучеры и ездить в Польшу более-менее регулярно .

    Александр, охранник :

    - На нашу улицу к дальним родственникам приезжал пожилой мужчина из Польши, который был родом из наших мест. Мы познакомились, и он пригласил меня с женой погостить у него в Белостоке. Прислал официальный вызов, мы сделали паспорта и поехали .

    КУЛЬТУРНЫЙ ШОК

    За границей борисовчане переживали то, что принято называть сейчас культурным шоком. Уж очень разителен был контраст тогдашнего серого (не только по цветовой гамме) Борисова и праздничного разноцветья польских городов и местечек. Но больше всего убивали магазинные витрины – было всё. Правда, очень многое по запредельным для белорусов ценам, но именно там некоторые жители нашего города впервые в жизни увидели бананы, кокосы и прочие экзотические фрукты, попробовали на вкус ту самую кока-колу и выкурили первую сигарету «Мальборо».

    Валентина, врач :

    - Я приехала домой в таком подавленном состоянии. У нас складывалось из газет и радио и телепередач впечатление, что соцстраны - это второй эшелон. А насколько они лучше нас жили! Культура, аккуратность, красивые города, вежливость. Идем мы с вокзала, сумки тяжёлые тащим, сзади трое молодых людей, громко разговаривают, смеются – поравнялись, раз сумки наши подхватили, помогли донести. В магазинах всего полно – у нас в то время ничего не было, по килограмму крупы на человека, страшно сказать, как мы выживали. А там магазины такие богатые! Нам внушали, что у нас все хорошо, а мы по сравнению с ними настолько бедными выглядели...

    «ХОРОШИЙ» ТОВАР

    Что же продавали в Польше борисовчане, если магазинные полки дома были пустыми? А всё, что угодно. На самом деле, какие-то промышленные товары всё-таки можно было купить. Иногда в свободном доступе, чаще по талонной (карточной) системе. Иногда доставали через знакомых продавцов, товароведов, завмагов и прочих причастных к государственной торговле людей, весьма уважаемых по этой причине. Те, кто имел автомобили, совершали вояжи по сельским магазинам Борисовского и соседних с ним районов в поисках «хорошего» товара.


    В Белгороде в 2007 году «челнокам» установили памятник. По местной примете, если покрутить колесо

    тележки и загадать желание, оно обязательно исполнится.

    Какой товар считался хорошим?

    Елена, работник архива :

    - Прежде всего, бытовая техника, различные электроинструменты, просто инструменты, обувь. Конечно, выгодно было на продажу возить крепкий алкоголь и сигареты, но за этим следила польская таможня. В любом случае у каждого «туриста» был разрешенный минимум: одна литровая бутылка спирта голландского спирта «Royal», который в свою очередь возили в Беларусь из России, в основном из Москвы, а также две пачки сигарет с фильтром. Многие, конечно, на свой страх и риск пытались ввезти больше подакцизного товара. Иногда это у них получалось .

    Тамара, медсестра :

    - Одна женщина из нашей группы замаскировала несколько бутылок спирта в капюшоне своей куртки. Когда польские таможенники проверили автобус и дали добро на выезд, она от избытка эмоций низко поклонилась им, и бутылки «Рояля» из капюшона попадали на землю. Естественно, таможенники конфисковали спирт .

    В более выгодной ситуации, по словам моих собеседников, оказывались те «челноки», которые имели возможность брать товар под реализацию, не вкладывая собственных денег, потому что значительная часть «товара» не распродавалась. Например, работники завода «Экран» возили фены «Алеся», те, кто трудился на «Гидроусилителе», успешно продавали наборы накидных гаечных ключей, производившихся на этом предприятии, работники деревообрабатывающего комбината – спички. Весьма ликвидным товаром были разнообразные изделия из хрусталя Борисовского хрустального завода.

    Валентина, врач :

    - Как-то раз привезла в Польшу медные пластины, мне принесли с какого-то завода. Очень тяжелая сумка была. Очень. Но там, на рынке, сразу подошли и купили .

    Галина, предприниматель :

    - По соседству со мной жила женщина, которая работала на Хрустальном. Практически все, что удавалось через неё достать, улетало в Польше сходу.

    Елена, работник архива :

    - Несколько раз приходилось ездить в Польшу в одном автобусе с работниками Дома быта. Они брали у себя на работе обувь на реализацию, и это было им очень выгодно, потому что в отличие от меня, они не рисковали своими деньгами. Ведь далеко не все, что привозилось в Польшу, там можно было продать. И нередко приходилось привозить назад свой товар, который казался «хорошим», а на самом деле таковым не был. Так что немало денег выбрасывалось на ветер .

    НЕРАВНЫЙ ОБМЕН

    Товарообмен, как сейчас видится бывшим «челнокам», не был эквивалентным. На самом деле часто реальная ценность многих вещей, которые везли в Польшу на продажу, была значительно выше, чем те суммы, которые за них выручались.

    Тамара, медсестра :

    - Однажды нам с мужем удалось привезти в Польшу на продажу телевизор «Рубин», а за те деньги, которые за него выручили, купили мужу куртку «варёнку», а мне джинсовую юбку. Свекровь, когда узнала о такой коммерции, долго возмущалась: телевизор на тряпки променяли! С одной стороны, она права, конечно, а с другой, у нас в стране такая одежда в то время стоила больше чем телевизор!


    «Мальвины» - один из самых ходовых товаров, который привозили «челноки».

    Галина, предприниматель :

    - По просьбе знакомой я выменяла хороший военный бинокль на джинсы. Бинокль, безусловно, стоит дороже, чем джинсы. Но в то время за настоящие фирменные джинсы надо было отдать целую зарплату, а кому-то и две. А бинокль моей знакомой ничего не стоил. Её муж утащил его со службы бесплатно. Так что все относительно .

    Валентина, врач :

    - Мы такую ерунду, на самом деле, домой везли. Никто ничего добротного, достойного не привозил. Я так понимаю. Везли валюту. Тогда доллар был равен 90 копейкам, но его просто не было в банках. И получалось, по официальному курсу покупали дома товара на 100 долларов, а продавали в Польше за 50. Но по официальному курсу доллар купить было невозможно .

    Борисовчане привозили из Польши в основном одежду, иногда какие-нибудь продукты, сладости, фрукты. Но самое главное, везли в потайных карманах доллары, на которые обменивались вырученные от продажи своего товара польские злотые. В девяностые годы советские деньги, а потом белорусские «зайчики» стремительно обесценивались, а американская «зелень» столь же стремительно наращивала свою стоимость.

    Елена, работник архива :

    - За одну поездку мне удавалось привезти в лучшем случае долларов пятьдесят-шестьдесят, но нередко и меньше. Но все равно, это было выгодно. Помню, как за две поездки сумела купить, конечно, по блату, корпусную мебель в гостиную. Весь гарнитур стоил сумму в рублях эквивалентную девяноста долларов. Сегодня за эти деньги и один шкаф не купишь, а тогда купили целый гарнитур. Но чтобы привезти эти доллары, в Польше отказывала себе в самом необходимом. Даже в бутылке воды в жару себе отказывала .

    Галина, предприниматель :

    - Когда немного освоилась, поняла конъюнктуру, то, в общем-то, и по сто долларов привозила .

    Доллар в те времена, впрочем, как и сейчас, был, прежде всего, средством накопления, сбережения. Кто-то начинал копить на квартиру или автомобиль, скопить деньги на такие покупки в рублях уже было невозможно. Сегодня, к примеру, автомобиль «Жигули» стоил десять тысяч рублей, а через год уже 70 тысяч. А в долларовом эквиваленте цена практически не менялась.

    Но были и те, кто принципиально не покупал в Польшу твердую валюту.

    Галина, предприниматель :

    - На самом деле быстро раскручивались те «челноки», которые везли из Польши не доллары, а польский товар, который с наваром продавался у нас. Именно они в итоге зарабатывали на таких поездках больше всех. Мы с мужем поняли это не сразу .

    Олег, педагог :

    - Начинал я ездить в Смоленск – продавал тетрадки, канцтовары. Увидел, что смоляне расхватывают польские вещи, которые тоже привозили туда челноки на продажу. После этого оформил загранпаспорт, покупал ваучеры и ездил в Польшу закупаться, а в Смоленск продавать. Один такой оборот, на который уходила неделя, давал примерно сто долларов чистого дохода, а в школе я тогда получал от силы 30 .

    О.Н. Майорова

    (Институт славяноведения РАН, Москва)

    Дискуссии в польском обществе в 90-е годы ХХ в. о месте Польши в Европе

    Mayorova O.N. Discussions on Poland"s place in Europe in the Polish society of the 1990s

    The author analyses the discussions of the country"s place within Europe in the Polish society of the 1990s, when the Central Europe entered a period of structural transformation; the article examines the priorities of the Polish foreign policy in the programs of the main political parties - the potential entrance into NATO and the EU being the principal issue.

    Ключевые слова: Польша в 90-е годы ХХ в., программы политических партий, внешняя политика, НАТО, ЕС.

    После краха коммунизма в конце 80-х - начале 90-х годов ХХ в. Центральная Европа вступила в эпоху важных структурных преобразований. В новой исторической обстановке перед польским обществом, его политическими силами встал ряд актуальных вопросов, касающихся отношения к соседним государствам, выбора возможных союзников, определения своей позиции в развити регионального сотрудничества и сближении с евроатлантическими структурами. На общественное мнение поляков воздействовали как международная ситуация, так и внутреннее положение, позитивы и негативы процесса политической и экономической трансформации.

    Польша неизменно, начиная с первого правительства «Солидарности» в 1989 г., декларировала желание вступить в западные институты: ЕС и НАТО. Этот курс проводился энергично, подчиняя себе все другие внешнеполитические цели. В программной речи премьера левого коалиционного правительства В. Павляка в ноябре 1993 г. отмечалась необходимость достижения целей, определенных в документе «Принципы политики безопасности» президентом Л. Валенсой. Министр иностранных дел упомянутого правительства А. Олеховский также подчеркивал неизменность главного направления польской внешней политики, отмечая, однако, что страна «будет идти по левой стороне этой дороги».

    Стремление Польши добиваться вступления в НАТО, а также продолжать курс на сближение и полное членство в ЕС декларировал в качестве первоочередных внешнеполитических задач и А. Квасьневский, будучи еще кандидатом на пост президента. Так, осенью 1995 г. в своей предвыборной программе он утверждал: во-первых, это историчес-

    кие обстоятельства, поскольку после вступления в западные структуры Польша вернется в свое естественное окружение; во-вторых, в рамках интегрированного европейского организма будет легче пройти период экономической трансформации и приблизиться к ведущим странам мира; в-третьих, польское государство стремится к участию в Североатлантическом союзе с целью укрепления внешней безопасности; в-четвертых, это будет способствовать поддержке демократических преобразований, так как, добиваясь места в ЕС и НАТО, страна должна будет соответствовать их высоким демократическим стандартам1. Д. Росати, министр иностранных дел (март 1995 г. - сентябрь 1997 г.) также отмечал, что впервые за многие годы появился реальный шанс коренным образом изменить стратегическую ориентацию Польши в пользу последовательной европейской концепции, которая обеспечивает лучшие «условия государственной безопасности и более выгодные перспективы экономического развития»2.

    В польском обществе осмыслению места и роли своей страны в современном мире с учетом происходивших в Центральной Европе глубинных изменений и последствий объединения Германии уделялось большое внимание. Различные мнения находили отражение и в позициях политических партий, и в публикациях периодических изданий. В начале 90-х годов появилась интересная работа историка Т. Киселевского, в которой утверждалось, что «Центральная Европа существует и представляет собой переходное пространство между латинской и византийской цивилизациями, будучи, однако, интегральной частью первой»3.

    Известный философ Б. Лаговский обращал внимание на источники беспокойства в польском обществе. «Наш путь к объединенной Европе, - отмечал он, - невозможен до тех пор, пока мы не поднимемся до западного цивилизационного уровня. Для этого необходимы не только время, но и усилия, чтобы приспособиться к нему. Иначе мы дождемся сначала антипольских настроений на Западе, а потом в Польше возникнет партия, рассчитывающая на Россию и втягивающая ее в польские дела»4.

    Познанский историк Е. Красуский, занимая взвешенную, на наш взгляд, реалистическую позицию, считал, что Польша является «транзитной» страной с преобладанием направления Восток - Запад. «Если политический вакуум на Востоке сохранится слишком долго, - заявлял Красуский, - то Польша как крепостная стена и граница Европейского сообщества попадет в такую зависимость от Германии, что ее существование станет де-факто фикцией». Противовес Германии виделся именно на востоке. Для Польши Красуский усматривал шанс «сохранить свою самобытность только в том случае, если ось Париж-Берлин-Варшава протянется до Москвы»5.

    С точки зрения последнего «коммунистического» премьера М. Раков-ского, самое главное, чтобы Польша на пороге третьего тысячелетия стала полноправным членом ЕС. Он считал, что вхождение в НАТО не имеет такого качественного веса, как присутствие страны в ЕС. На его взгляд, политики и журналисты уклонялись от своей важнейшей обязанности - просветительской деятельности, а ведь она необходима, если вхождение в Европу понимать как приспособление к нормам «сожительства» народов западной части континента. Оно предполагает перестройку национального сознания, а это - задача значительно более сложная, чем создание правовой базы, приспособленной к законам входящих в состав ЕС государств6.

    Е. Урбан, бывший пресс-секретарь правительства М. Раковского, призывал с большой долей скептицизма относиться к данным социологических исследований, по которым 90 % поляков высказывались за вступление в НАТО, 88 % - за экономическую и политическую интеграцию с ЕС. Среди поляков, спешивших в НАТО, значительная часть отрицательно относилась к возможному размещению в Польше ядерного оружия и иностранных войск, то есть поляки не против «западного зонтика», но без связанного с этим риска. Правые группировки, которые поддерживали вступление страны в НАТО, неодобрительно относились к условиям экономического, социального и юридического интегрирования с Западом. Наконец, сторонники Движения за возрождение Польши (ДВП)* и значительная часть Акции выборчей «Солидарность» (АВС)** рассматривали суверенность Польши как высшее благо, но ведь вступление в евроат-лантические структуры вело, по мнению Е. Урбана, к ее определенному ограничению. Он подчеркивал, что почти всеобщая поддержка поляками идеи членства их страны в НАТО питалась прежде всего антироссийскими фобиями. Он также делал акцент на одном из аспектов этой проблемы: членство Республики Польша (РП) в НАТО составит некоторый противовес возможному участию во власти крайне правых, которые в определенной ситуации могли бы выдвинуть требования в отношении Львова и Вильно7.

    По мнению польского писателя и политика А. Щипёрского, западную ориентацию польской внешней политики наверняка определяло стремление к материальному авансу, а с другой стороны, подтверждало нежелание огромного большинства нации вернуться к прежней политической, экономической и социальной ситуации. Щипёрский полагал,

    * Правая партия, действовавшая в 1995-2012 гг.

    ** Блок из трех с половиной десятков правоцентристских партий и организаций, ведущей силой которого являлся профсоюз «Солидарность», находился у власти в Польше в 1997-2001 гг.

    что нет страны, которая бы проиграла от участия в континентальном содружестве. Даже при разделах Польши сохранялась национальная самобытность. И смешно бояться, заключал он, что 40-миллионный народ в собственном суверенном государстве потеряет эту самобытность в рамках интегрированной Европы8.

    В ряде публикаций отмечалось, что в то время как абсолютное большинство польского общества выступало за вхождение в ЕС и НАТО, «антиевропейское» меньшинство имело тем не менее довольно влиятельных сторонников. И не только в так называемых посткоммунистических кругах, представители которых - из-за политических биографий и почти полувекового понимания польских государственных интересов на базе «восточной ориентации» - естественно входят в это меньшинство. Но удивительно, что антиевропейские настроения находили приверженцев также в польском костеле, Польской крестьянской партии (ПКП) и правых народовых (национальных) кругах. Если кардинал Ю. Глемп видел на Западе истоки морального распада и указывал на его опасность для традиционного польского католицизма, то ПКП заявляла об угрозе сельскохозяйственной политики ЕС для польского села, а правые вместе с некоторыми идеологами Христианско-национального объединения (ХНО) толковали о негативных последствиях общеевропейской унификации национальной самобытности поляков9.

    Некоторые материалы польской периодики содержали резкую критику восточного направления внешней политики страны. Известный в Польше ведущий специалист по «русским делам» проф. А. Дравич оценивал в декабре 1993 г. политику отчуждения по отношению к РФ как «огромную политическую глупость». Объясняя «разбухающий на глазах», подобно атомному грибу, чудовищный синдром отчуждения от России в польском обществе обидами за прошлое, страхом перед будущим и польской гордыней, он подчеркивал, что «дозволенное общественному мнению не пристало тем, кто властвует в Речи Посполитой. Ибо их дело - не поддаваться эмоциям толпы... Создается впечатление, что они задались целью изменить географическое положение Польши - отчалить от берегов Буга и пришвартоваться где-нибудь между Норвегией и Исландией». И далее А. Дравич писал: «Определенные надежды во мне пробудила смена власти (в сентябре 1993 г. - О. М.). Однако я быстро понял, что это - иллюзии, ибо левые силы в Польше превыше всего жаждут психологической легитимности и панически боятся обвинений даже в самом малом русофильстве»10.

    * Возникла в 1990 г.

    ** Правая национально-христианская партия (1989-2010).

    Не согласен с русофобским журналистским большинством и публицист Ст. Киселевский, утверждавший, что «Ялта* была для Польши не только вступлением в политическую неволю, но также и обретением разумного географического положения», что следует сохранять союз с Россией, но не на базе единства мировоззрения и строя, а на основе добровольной, свободно определенной общности жизненных интере-сов11. Эти идеи, кстати, разделялись некоторыми известными деятелями «Солидарности». Так, А. Михник утверждал, что «постоянный диалог с Россией должен быть каноном польской геополитики»12.

    О том, что польские власти и средства массовой информации «односторонне и поверхностно» информировали общественность страны о подлинных проблемах европейской безопасности, особенно об условиях, а также политических, военно-стратегических и финансовых последствиях вступления РП в Североатлантический альянс, заявляли участники состоявшейся в Варшаве в марте 1996 г. конференции «НАТО и безопасность Польши и Европы». Ее провели Общество «Польша-Восток» и «Клуб польских государственных интересов» - организация, объединявшая независимых политологов и общественных деятелей. Попытки на этой конференции польских политиков и военных строить систему европейской безопасности без России или в ущерб ее интересам ученый М. Добросельский расценил как удивительные, «представляющие собой опасные и очень дорогостоящие иллюзии»13.

    Взвешенную позицию высказывал также Е. Урбан, обращая внимание на то, что никакая НАТО не обезопасит Польшу от Востока, если она не будет поддерживать с Россией добрососедские отношения. Так же как никакой ЕС не заменит Россию в качестве источника сырья и энергии для Польши и рынка сбыта для большинства польских товаров14. О желании осуществить стратегическую цель - вступить в НАТО, не ухудшая отношений с Россией, заявлял министр иностранных дел Д. Росати. Он был убежден, что это удастся сделать, даже если в переходный период возникнет определенное напряжение в польско-российских отношениях15.

    И все же, несмотря на существование в Польше реалистических, продуманных, подобных приведенным выше настроений, явно преобладали антироссийские. Вопрос «Что важнее - быстрое вступление в НАТО или выгоды от возможных экономических уступок России?» ввел в оборот министр иностранных дел левого коалиционного правительства А. Олеховский. Он объяснял свою отставку в феврале 1995 г.

    * Имеется в виду Ялтинская конференция лидеров трех стран антигитлеровской коалиции - СССР, США и Великобритании (4-11 февраля 1945 г.), посвященная установлению послевоенного мирового порядка.

    «принципиальными разногласиями» со всем кабинетом по проблемам сотрудничества с Россией, которое, по его утверждению, мешало стране на ее пути к Западу. Некоторые ведущие политики коалиции указывали на необходимость усилий по развитию региональной интеграции, функционировавшей независимо от европейского сообщества16. После визита министра иностранных дел РФ Е.М. Примакова в Варшаву в марте 1996 г. в стране развернулась политическая кампания, направленная на «нейтрализацию» возможного улучшения двусторонних отношений. Так, представители ДВП, в котором после поражения на парламентских выборах 1993 г. объединился ряд правых группировок (сторонников Л. Валенсы и Я. Ольшевского), заявляли, что до вступления Польши в НАТО подписание договоров с Россией вообще должно быть приостановлено.

    Теперь попробуем проследить позиции основных политических партий в отношении приоритетов внешней политики страны. Социал-демократия Республики Польша (СДРП) неизменно была сторонницей включения в европейские процессы и структуры, и со временем эта позиция укреплялась. Однако уже в первых программных декларациях социал-демократии этому сопутствовало предостережение, что процесс «вхождения в Европу» будет не только трудным, но и рискованным с учетом огромных экономических диспропорций17.

    В несколько меньшей степени, чем социал-демократы, связывала будущее Польши с Западной Европой Польская крестьянская партия, составлявшая с социал-демократами правительственную коалицию в 1993-1997 гг. В ее заявлениях можно было встретить сомнения, имевшие главным образом экономическое основание, опасения высокой цены связей с ЕС, а также подчеркивание значения сотрудничества с ближайшими соседями18. В программных документах Союза труда (СТ), входившего в Союз демократических левых сил (СДЛС), отмечалось, что внешняя безопасность Польши требовала прежде всего вступления в НАТО, а также поддержки дружеских контактов с соседями и большего разнообразия в направлениях экономического сотрудничества, слишком односторонне сконцентрированных на Западной Европе19.

    Правые политические группировки Польши также высказывались за участие в процессе европейской интеграции, который, однако, как подчеркивалось в документах, например, Христианско-национального объединения, не должен ограничивать суверенности государства и национальной самобытности20. В предвыборной программе Движения за возрождение Польши осенью 1997 г. отмечалось, что участие РП в НАТО, усиление балтийских государств, Украины и Белоруссии создавали «шанс для сдерживания российского империализма», а членство Польши в ЕС «требует времени и денег» и подготовки по крайней мере нескольких

    стратегических отраслей польской экономики к конкуренции с Западом21. Лидеры Акции выборчей «Солидарность», выступая за быстрейшее вхождение страны в НАТО, подчеркивали в 1997 г., что Польша должна при этом сохранить собственную самобытность и иметь «непосредственное влияние на формирование нового порядка в Европе»22.

    Таким образом, правые группировки, поддерживая в целом стремление РП в НАТО, были не согласны, в частности, со свободным перемещением капиталов (усматривая опасность в иностранных инвестициях) и свободным передвижением людей, а особенно их наплывом в страну. Лидеры правых выступали за протекционистские таможенные барьеры (так как следовало защищать польское сельское хозяйство от внешней конкуренции) и не хотели приспособления польских законов к международным стандартам (считая, по меньшей мере, спорными запрет смертной казни, гарантии для национальных и сексуальных меньшинств, равноправие верований и т.д.).

    Польские партии центристской ориентации также выступали за полное членство страны в НАТО. Приоритетом внешней политики, по мнению Соглашения центристских сил (СЦС), должно было быть вступление в эту и другие европейские структуры, понимаемое как альтернатива зависимости от России. «Польша может и должна переломить довлеющий на ее судьбе геополитический фатализм путем участия в евроатлантичес-кой оборонной организации (НАТО) и в Европейском союзе», - отмечалось в программных декларациях СЦС23.

    Основным содержанием современных польских государственных интересов Либерально-демократическим конгрессом (ЛДК) и Демократическим союзом (ДС) признавался «проевропеизм», понимаемый как приспособление и готовность к сотрудничеству с целым комплексом континентальных институтов. Союз свободы (СС), образовавшийся в результате слияния в 1994 г. ЛДК и ДС, также ратовал за скорейшее вступление Польши в ЕС и НАТО, но его программа содержала вместе с тем и положение о создании «мирных отношений между НАТО и Россией»24.

    Против политического курса на вхождение Польши в НАТО и ЕС категорически выступала Национальная партия «Щербец». Она называла этот курс «национальным самоубийством» в своем майском (1995 г.) заявлении: «... вхождение в НАТО, - читаем мы в документе, - подвергает страну смертельной опасности, а вожделенная многими Европа превратит нас в дешевый рынок сбыта иностранных изделий и в колонию»25.

    Если кратко обозначить позиции партий на парламентских выборах в сентябре 1997 г., то они группируются следующим образом:

    А) безусловно за вхождение в НАТО - СС, СТ, ДВП;

    Б) «за» с определенными оговорками - СДЛС, АВС, ПКП.

    Что касается Европейского союза, то только СС безоговорочно был за быстрейшее в него вступление; остальные партии в принципе выступали «за», но делали различные оговорки: СДЛС боялся слишком сильной зависимости от Брюсселя; АВС и СТ говорили о необходимости выторговывания выгодных кредитно-финансовых условий; ПКП была озабочена защитой польского сельского хозяйства; ДВП предостерегало от излишней спешки26.

    Таким образом, с одной стороны, очевидна неизменность приоритетов и преемственность стратегической линии Польши на вступление в ЕС и НАТО. С другой же - внимательный анализ обнаруживает определенную вариативность и различную акцентировку аналогичных, на первый взгляд, внешнеполитических установок основных партийных объединений.

    В декабре 1997 г. на конференции в Варшаве, посвященной вопросу о роли НАТО уже в расширенном составе, был отмечен еще один аспект последствий присоединения к Североатлантическому альянсу Польши, Чехии и Венгрии, а именно: Германия окажется в окружении исключительно натовских стран, что обусловит ее «поведение» в отношении Польши скорее как «лояльного гражданина», нежели соседа, создающего угрозу. Тем самым расширением НАТО на Восток будет сдерживаться колоссальная мощь объединенной Германии. А страх перед нею, западным соседом, и Россией, соседом восточным, существовал в Польше на протяжении веков.

    В сентябре 1997 г., как уже упоминалось, в Польше состоялись парламентские выборы, на которых победу одержал правый блок АВС. Было образовано правоцентристское коалиционное правительство АВС-СС во главе с депутатом от АВС Е. Бузеком, который подтвердил курс прежнего правительства на быстрые темпы вхождения Польши в НАТО. Этого же направления придерживался и президент, заявляя, что первостепенными он считает задачи укрепления демократии, ликвидации экономических диспропорций, отделявших Польшу от высокоразвитых промышленных стран Запада, интеграции с ЕС и НАТО. «Расширение НАТО выходит за оперативные, стратегические или политические рамки - это исторический процесс. Закрывается не только раздел истории, начиная от Ялты, но и рождается концепция строительства на базе общих ценностей новой Европы», - подчеркивал в 1998 г. президент А. Квасьневский27.

    Участниками дискуссий часто говорилось, имея в виду восточную политику, о программе-минимум и программе-максимум. В качестве минимума Польша рассчитывала геополитически отгородиться от России за счет создания «пояса привилегированного добрососедства» из постсоветских государств. Как было сказано, например, в предвыборной программе

    АВС, «принципиальный спор с Россией касается не вопроса членства Польши в НАТО и ЕС, а различия интересов в отношении государств, находящихся между Республикой Польша и Российской Федерацией, т.е. в отношении стран Балтии, Белоруссии, Украины и Молдовы»28.

    Что же касалось программы-максимум, то заявлялось, что Польша чувствовала бы себя комфортно, если бы отодвинулись на восток границы евроатлантических институтов - НАТО и ЕС. Однако, декларируя эти цели, польские политики стремились «подсластить пилюлю». Так, А. Квасьневский не забывал отметить, что «расширяя НАТО, надо все время поддерживать самые хорошие отношения с Россией»29.

    Таким образом, в рассматриваемый период Польша боролась за свое место и достойную роль в Европе и главные внешнеполитические пути достижения этого видела во вступлении в НАТО, состоявшемся в 1999 г., и в ЕС - в 2004 г.

    Примечания

    2 Rosati D. Nowy Lach, stary starch. Dlaczego Unia Europejska boi siç Polski?// Polityka. 1995. M 2. S. 22-23; Kawecka-Wyrzykowska E. Ekonomiczne I pozaeko-nomiczne motywy czlonkostwa Polski w Unii Europejskiej // Unia Europejska. Inte-gracja Polski z Uni% Europejsk^. Warszawa, 1996.

    3 Цит. По: Pasierb B. Dylematy polskiej geopolityki. Polska w Europie, ale jakiej // Postzimnowojenna Europa. Ku jednosci czy nowym podzialom? Wroclaw, 1995. S. 126.

    5 Krasuski J. Gdzie lezy Polska? // Polityka. 1992. M 52. S. 14.

    6 Rakowski M. Europa nie zaczeka // Polityka. 1997. M 9. S. 28-30.

    7 Urban J. Laskotanie niedzwidzia // Ibid. S. 33-34.

    8 Szczypiorski A. Lçk I niepewnosc // Ibid. S. 32-33; Idem. Straszenie Europa // Polityka. 1995. M 38. S. 3.

    9 Rosnowski St. PJytka swiadomosc. Debata w sprawie NATO // Polityka. 1995. M 37.

    10 Wprost. 1993. 7.XII.

    11 Kisilewski St. Komu jest potrzebna Polska? // Tygodnik powszechny. 1990. 4. III; Polityka. 1990. 10. III.

    12 Gazeta wyborcza. 1995. 13. V.

    13 Пульс планеты (ИТАР-ТАСС). 1996. 2. III. CE-17.

    14 Urban J. Laskotanie niedzwidzia// Polityka. 1997. M 9. S. 33-34.

    15 Rozmowa z ministrem spraw zagranicznych Dariuszem Rosati. Granice ustçpstw // Polityka. 1997. M 9. S. 10.

    16 Olechowski A. Europejska opcja polskiej polityki zagranicznej // Rocznik polskiej polityki zagranicznej. 1995. Warszawa. S. 29.

    17 Program spoleczno-polityczny SdRP // Trybuna Ludu. 1991. 12. VI. S. 2; Polskie partie polityczne. Charakterystyki, dokumenty. Wroclaw, 1996. S. 227.

    18 Program polityczny i spoleczno-gospodarczy PSL (Uzupelniony na IV Kongresie PSL. Luty 1995) // Polskie partie... S. 160-161.

    19 Uchwala programowa I statut przez pierwszy kongres. Warszawa, 1993 // Polskie partie... S. 296; Rzeczpospolita. 1997. 18.IX. S. 18-19.

    20 Deklaracja programowa IV zjazdu Krajowego ZChN marzec 1995 // Polskie partie... S. 316; 57, 85, 23, 186-197; Pilka M. Wiele nas l^czy // Tygodnik SolidarnosC.

    1996. 8.III. S. 3, 10.

    21 Lentowicz Zd. Rywnym krokiem do NATO, kazdy swoj% drozk^ // Rzeczpospolita.

    1997. 18. IX. S. 18.

    22 Ibidem; Tygodnik Solidarnosc. 1997. 16. V. S. 6-7.

    23 Polskie partie... S. 180.

    24 Ibid. S. 312.

    25 Ibid. S. 265; См. также: The Polish Transformation from the Perspective of European Integration. EU-monitoring. Warszawa, 1997. February. P. 205-208.

    26 Mala sci^gawka dla wyborce 97 // Polityka. 1997. № 38. S. 6.

    28 Цит. по: Кобринская И. У Польши появились свои интересы на просторах СНГ // Известия. 1998. 9 января.

    29 Niew^tpliwie mam satysfakj Rozmowa z prezydentem RP A. Kwasniewskim // Rzeczpospolita. 1998. 14. V. S. 2; Эггерт К. Польша рвется на Запад, но не хотела бы слишком отдаляться от Востока // Известия. 1996. 10 марта.

    Похожие публикации