Драко малфой - характеристика персонажа. Гарри поттер и малфой друзья

Драко Малфой - светловолосый студент Хогвартса с холодными серыми глазами и бледным заостренным лицом. Слизеринец. Семья была связана с Темными искусствами.

Дата рождения : 5 июня.
Волшебная палочка : боярышник и волос единорога, 10 дюймов, упругая.
Факультет в Хогвартсе : Слизерин.
Родители : мать-волшебница, отец-волшебник.

Драко Малфой рос единственным ребенком в поместье Малфоев, великолепном особняке в графстве Уолшир, принадлежавшем его семье многие столетия. С того момента, как он заговорил, Драко ясно понял, что он трижды особенный: как волшебник, как чистокровный, как Малфой.

Драко был воспитан в атмосфере сожаления о том, что Темный Лорд потерпел неудачу по захвату магического сообщества, а также ему предусмотрительно напоминали, что эти чувства не должны выходить за пределы узкого семейного круга и их близких друзей, «иначе у папочки могут возникнуть проблемы». В детстве Драко, в основном, был окружен детьми чистокровных друзей его отца, бывших Пожирателей Смерти, и, следовательно, прибывает в Хогвартс с маленькой бандой, которая включает Теодора Нотта и Винсента Крэбба.

Как и любой другой сверстник Гарри Поттера, Драко слышал истории о Мальчике, который выжил. Множество разных предположений строилось годами: каким образом Гарри выжил, что же стало причиной смерти Волдеморта. Одна из самых стойких версий - Гарри сам был великим темным волшебником. Тот факт, что он был удален из волшебного сообщества, казалось, только поддерживает эту точку зрения, и отец Драко, хитрый Люциус Малфой, был одним из тех, кто весьма охотно поддерживал эту теорию. Было принято думать, что он, Люциус, может быть на пути ко второму шансу мирового господства, если Поттер окажется другим, более великим, чистокровным волшебником. Таким образом, в осознании того, что он не посмеет разочаровать отца, и в надежде, что сможет передать домой интересные новости, Драко Малфой протягивает Гарри руку, когда понимает, кого встретил в Хогвартс-экспрессе. Отказ Гарри пожать руку Драко в знак закрепления дружбы и тот факт, что он уже сдружился с Роном Уизли, чья семья неприемлема для Малфоев, настраивает Драко против Гарри раз и навсегда. Драко четко понимает: безумные надежды бывших Пожирателей Смерти о том, что Гарри Поттер еще могущественнее Волдеморта, совершенно необоснованны, и их взаимная вражда убеждает его в этой точке зрения.

В основном поведение Драко в школе скопировано с самого впечатляющего человека, которого он знал, с его отца. Он вел себя холодно и презрительно по отношению ко всем, кроме своего ближайшего окружения. Она нашел второго приспешника (первым был Крэбб) на поезде в школу. Далее Малфой использует Крэбба и Гойла как телохранителей в течение шести лет школьной жизни.

Чувства Драко к Гарри были, в большей степени, вызваны завистью. Не смотря на то, что он никогда не стремился к славе, Гарри был, несомненно, самым обсуждаемым и почитаемым человеком в школе, и это, естественно, выводило Драко из себя, который, в свою очередь, сам полагал, что занимает чуть ли не королевскую позицию в обществе волшебников. Тем более Гарри был самым талантливым в полетах: единственный навык, обладание которым Малфой собирался затмить всех остальных первокурсников. Тот факт, что профессор зельеварения, Снейп, питал слабость к Малфою и презирал Гарри, был незначительной компенсацией.

Драко желал опозорить Гарри на глазах других, поэтому прибегал к различным подлым уловкам: лгал в прессе, изготавливал и носил оскорбительные значки, пытался нападать со спины и наряжался как один из дементоров (которых Гарри боялся). Однако были и моменты, когда Малфой был унижен Гарри, в частности, на поле для квиддича. Он никогда не забудет весь позор превращения в хорька преподавателем по защите от темных искусств.

Хотя многие люди думали, что Гарри Поттер, бывший свидетелем возрождения Темного Лорда, был лжецом и фантазером, Драко Малфой был одним из немногих, кто знал, что Гарри говорит правду. Его собственный отец ощутил жжение темной метки и отравился, чтобы воссоединиться с Темным Лордом, увидеть дуэль Гарри и Волдеморта на кладбище.

Обсуждение этих событий в особняке Малфоев породило противоречивые ощущения у Драко. С одной стороны, он был взволнован тайным знанием, что Волдеморт возродился и былая слава семьи вернется. С другой, тихие обсуждения о том, что Гарри опять улизнул от Темного Лорда, вызвали у Драко новые приступы гнева и зависти. В то время как Пожиратели смерти ненавидели Поттера из-за того, что он олицетворение сопротивления, Драко все еще оставался школьником. Хотя они были на противоположных сторонах, Драко завидовал Гарри. Он ободрял себя, воображая триумф Волдеморта, почитание его семьи при новом режиме и чествование его самого в Хогвартсе в качестве важного и впечатляющего сына заместителя Темного Лорда.

Школьная жизнь Драко стала лучше на пятом году обучения. Хотя ему запрещено обсуждать в Хогвартсе то, что он слышал дома, Драко довольствовался мелкими победами: он был старостой (а Гарри - нет), Долорес Амбридж, новый учитель защиты от темных искусств, ненавидит Гарри так же, как и он. Драко стал членом инспекционной дружины Амбридж и пытался раскрыть Гарри и других отчаянных студентов, которые тайно создали запрещенную организацию, Отряд Дамблдора, и обучались там. Однако в момент триумфа, когда Драко загнал в угол Гарри и его товарищей и когда казалось, что Гарри должен был исключен из школы, Гарри снова удается ускользнуть. Что еще хуже, так это то, что Гарри удалось сорвать попытку Люциуса Малфоя убить его, и отец Драко был взят в плен и отправлен в Азкабан.

Мир Драко разрушен. От того, во что он и его отец верили в моменты власти, ничего не осталось: его отца забрали из дома и посадили в далекую тюрьму для волшебников, охраняемую дементорами. Люциус был героем и кумиром для Драко с рождения. Теперь он и его мать были изгоями среди Пожирателей. Люциус пал в глазах разгневанного Волдеморта.

Жизнь Драко была защищена до этого момента, он был привилегированным, хоть и проблемным, мальчиком, уверенным в своем статусе и с головой полной повседневных забот. Теперь его отец ушел, а мать волнуется и боится. Ему самому пришлось взять ответственность за семья на себя.

Худшее еще впереди: Волдеморт стремится наказать Люциуса еще больше за неудачную попытку захвата Гарри и требует, чтобы Драко выполнил задание, а в случае неудачи должен поплатиться своей жизнью. Драко должен убить Альбуса Дамблдора. А как - Волдеморт умолчал. Это было оставлено на выбор Драко. Нарцисса считает, что ее сын не справится.

Разозленный тем, что случилось с отцом, Драко стал Пожирателем смерти и согласился выполнить требование Темного Лорда. На этой раннее стадии, полный желания отомстить и вернуть расположение Волдеморта своему отцу, Драко едва понимал, что его просят сделать. Все, что он знал: Дамблдор воплощает все то, что его отец ненавидел. Драко удалось довольного легко убедить себя, свои мысли, что мир был бы лучше без директора школы Хогвартс.

Представляя себя настоящим Пожирателем, Драко отправился в Хогвартс с непреодолимой целеустремленностью. Однако постепенно он обнаружил, что его задача гораздо сложнее, чем он предполагал, и после того, как он случайно покалечил двух случайных людей, а не Дамблдора, Драко начал нервничать. При нависшей угрозе над его семьей и над ним самим, Драко начал поддаваться давлению. Всю свою жизнь он боготворил отца, который пропагандировал насилие и не боялся использовать его сам, и теперь, Драко обнаружил в себе отвращение к убийству, он чувствовал, что это непростительно. Но даже понимая все это, он не мог освободиться от отцовского влияния: он неоднократно отказывался от помощи Северуса Снейпа, потому что боялся, что тот попытается украсть его «славу».

Волдеморт и Снейп недооценивали Драко. Он доказал свою способность к окклюменции (волшебное искусство отражения попыток чтения мыслей), что важно для работы, которую он провел. После того, как две попытки покушения на жизнь Дамблдора провалились, Драко реализовал свой гениальный план, как провести целую группу Пожирателей в Хогвартс, в результате которого Дамблдор действительно был убит, хотя и не рукой Драко.

Даже столкнувшись со слабым и безоружным Дамблдором, Драко оказался не в состоянии нанести смертельный удар, потому что, вопреки самому себе, он был тронут добротой и жалостью Дамблдора к своему горе-убийце. Снейп покрывал Драко, солгав Волдеморту, что Драко опустил палочку до его прибытия на башню астрономии. Снейп подчеркнул мастерство Драко, проведшего Пожирателей в школу и загнавшего Дамблдора в угол, где Снейп и убил его.

Вскоре после этого Люциус был освобожден из Азкабана, и семье было разрешено вернуться в поместье Малфоев. Однако теперь они имеют плохую репутацию. От мечты о наивысшем статусе во времена второго пришествия Волдеморта Малфои оказались в самом низу среди Пожирателей, слабаками и неудачниками, к которым Волдеморт был насмешлив и презрителен.

Драко изменился, но все равно противоречивые черты проявлялись в его действиях на протяжении оставшегося времени войны между Волдеморта и теми, кто пытался его остановить. Хотя Драко все еще не освободился от надежды на возвращение его семьи на свои прежние высокие позиции, угрызения совести заставили его попробовать, вяло, но как было возможно в данных обстоятельствах, спасти Гарри от Волдеморта, когда мальчик был схвачен и препровожден в особняк Малфоев. Однако во время финальной биты в Хогвартсе Малфой сделал еще одну попытку схватить Гарри и вернуть статус своих родителей и, возможно, их жизни. Мог ли он на самом деле предать Гарри - это спорный момент, я подозреваю, что, как и его покушение на жизнь Дамблдора, он бы снова вспомнил, что убивать гораздо сложнее на практике, чем в теории.

Драко пережил осаду Хогвартса Волдемортом, потому что Гарри и Рон спасли ему жизнь. После битвы его отец снова избежал тюрьмы, так как помогал в поимке других Пожирателей, которые скрывались.

Эти события навсегда изменили жизнь Драко. Его убеждения, с которыми он вырос были разрушены самым страшным образом: он испытывал ужас и отчаяние, видел, что его родители страдают за верность, и был свидетелем того, как рушится все, во что его семья верила. Он понял людей, которых он ненавидел, такие, как Дамблдор (которые предложил ему помощь и доброту) и Гарри Поттер (который подарил ему жизнь). После событий второй волшебной войны Люциус обнаружил, что его любящий сын отказался следовать идеям чистокровности.

Драко женился на младшей сестре одноклассника со Слизерина. Астрория Гринграсс, которая прошла через похожие (хотя и менее жестокие) преобразования идеалов чистой крови к более терпимому отношению к жизни, вызывала что-то вроде разочарования у Люциуса и Нарциссы. Они имели большие надежды на девочку, чья семья относится к «священным 28», но, так как Астория отказалась внушать их внуку, Скорпиусу, что магглы настоящие проходимцы, семейные посиделки часто проходили с напряжением.

В начала истории Драко был типичным хулиганом. С непоколебимой верой в его высоком статусе, которая исходила от его чистокровных родителей, он изначально предлагал Гарри дружбу, думая, что тот обязан согласиться. Богатства его семьи контрастируют с бедностью Уизли - это тоже является источником гордости Драко, хотя чистота крови Уизли идентична его собственной.

Все узнают Драко, потому что все знают кого-то вроде него. Вера в собственное превосходство таких людей может раздражать, смешить или запугивать, в зависимости от обстоятельств, в которых ты встречаешь подобных людей. Драко провоцирует все эти чувства у Гарри, Рона и Гермионы в тот или иной момент.

Мой британский редактор усомнился в том, что Драко был так уж хорош в окклюменции, в которой Гарри (не смотря на все свои способности в создании Патронуса) так и не преуспел. Я утверждала, что это прекрасно согласуется с характером Драко, с тем, что он легко отключает эмоции, отделяет и отрицает важную часть себя. Дамблдор говорит Гарри в конце «Ордена Феникса», что это неотъемлемая часть его человечности, что он может чувствовать боль. С Драко я пыталась показать, что отрицание боли и подавление внутреннего конфликта может привести лишь к повреждению личности, которая имеет гораздо больше шансов причинить вред другим людям.

Драко не понимает, что он становится истинным хозяином Бузинной палочки. И хорошо, что он этого не понял, отчасти потому, что хорошо владеющий легилименцией Темный Лорд в мгновение ока убил бы его, если бы сам Драко имел хотя бы малейший намек на праву, но также и потому, что, несмотря на его проявления совести, он остается легкой добычей для всех искушений, которыми его научили восторгаться - в том числе жестокостью и властью.

Мне жаль Драко точно так же, как мне жаль Дадли. Расти в семье Малфоев равно, как и в семье Дурсль, это очень разрушительный опыт, и Драко приходится пройти через ужасные испытания, являющихся прямым следствием искривленных принципов его семьи. Тем не менее, у Малфоев есть достоинство, которое их оправдывает: они любят друг друга. Драко мотивирует страх не только за самого себя, но и за родителей, с которыми может что-то произойти, в то время как Нарцисса рискует всем, когда лжет Волдеморту в финале «Даров Смерти», что Гарри мертв, только чтобы добраться до своего сына.

Несмотря на все это, Драко остается личностью с сомнительными моральными принципами на протяжении всех семи книг, и я часто отмечала, как волновалась в окружении многочисленных девушек, которые увлеклись этим специфическим персонажем (хотя я не преуменьшаю привлекательность Тома Фелтона, которые безупречно сыграл Драко в фильмах, при этом, по иронии, он, пожалуй, самый милый человек в мире). Драко обладает темным обаянием антигероя. Девушки склонны романтизировать таких людей. Все это поставило меня в затруднительное положение - я поливала холодным здравым смыслом горячие читательские мечты, довольно сурово объясняя им, что под покровом всех этих ехидных насмешек и предрассудков не скрывается золотое сердце, и нет, им с Гарри не суждено было в результате стать лучшими друзьями.

Я представляла, что Драко смог вырасти в улучшенную версию своего отца: независимый, богатый, без необходимости работать Драко вместе с женой и сыном живет в поместье Малфоев. В его хобби я скорее вижу подтверждение его двойственной натуры. Коллекция темных артефактов рассказывает об истории его семьи, хотя он хранит их за стеклянными витринами и не пользуется ими. Однако его странный интерес к алхимическим рукописям, которые он так и не использует для того, чтобы создать философский камень, намекает на то, что он желает чего-то помимо богатства - возможно даже, что ему хочется стать лучше. Я очень надеюсь, что он вырастит Скорпиуса гораздо более добрым и терпимым Малфоем, не таким, каким был сам в юности.

У Драко было множество вариантов фамилии, пока я не остановилась на «Малфой». В разное время в ранних набросках он был Смарт, Спинкс или же Спанжин. Его имя происходит от созвездия Дракон, и все же сердцевина его палочки - волос единорога. Это символично. В конце концов, я и сейчас рискую разжечь фантазии, что есть что-то неубиваемо хорошее в сердце Драко. Теги:

Вторая статья, посвященная новой дополнительной информации о магическом мире, написанной Джоан Роулинг.
UPD: после открытия новых глав «Тайной комнаты», в статье, посвященной Драко Малфою, появился дополнительный абзац.

Драко Малфой

Драко Малфой — единственный ребёнок, рос в поместье Малфоев – роскошном особняке в Уилтшире, находившемся во владении его семьи на протяжении многих столетий. С того самого момента, когда он научился говорить, он усвоил, что он был трижды особенным: во-первых, он был волшебником, во-вторых, чистокровным, и в-третьих, он был членом семьи Малфоев.

Драко рос в атмосфере сожаления о том, что Тёмный Лорд не добился успеха и не возглавил магическое сообщество. Несмотря на это, ему благоразумно напоминали о том, что подобное мнение не стоит высказывать за пределами семьи и круга близких друзей «или у папочки могут быть неприятности». В детстве Драко в основном общался с чистокровными детьми бывших Пожирателей смерти — знакомых отца, поэтому в Хогвартс он приехал уже с небольшой группой друзей, среди которых были Теодор Нотт и Винсент Крэбб.

Как и любой другой ребенок возраста Гарри Поттера, Драко в юности слышал истории о мальчике, который выжил. Годами ходило множество различных слухов насчет того, как Гарри выжил после смертельной атаки, и одним из наиболее упорных был слух о том, что Гарри сам является могущественным Темным волшебником. Тот факт, что он был отлучен от магического сообщества, казалось (мечтателям), подтверждает эту точку зрения, и отец Драко, коварный Люциус Малфой, был одним из тех, кто наиболее рьяно поддерживал её. Мысль о том, что он, Люциус, может получить второй шанс на мировое господство, если этот мальчишка Поттер окажется новым, более могущественным, чистокровным лидером, обнадеживала его. Поэтому в Хогвартс Экспрессе, зная, что он не делает ничего, что не одобрил бы его отец, и в надежде, что сможет передать домой хорошие новости, Драко Малфой предлагает дружбу Гарри Поттеру, когда понимает кто он такой.
Отказ Гарри на предложенную дружбу Драко, и то, что он уже подружился с Роном Уизли, чью семью Малфои считают позором, сразу же восстанавливает Малфоя против него. Драко понимает, что безумные надежды бывших Пожирателей смерти, что Гарри Поттер — новый и лучший Волан-де-Морт – абсолютно беспочвенны, и с этого момента начинается их взаимная вражда.

Отношение Драко к Гарри всегда основывалось, в большей степени, на зависти. Несмотря на то, что Гарри никогда не искал славы, безусловно, именно о нем больше всего говорили в школе, и именно он вызывал больше всего восторгов, это, естественно, раздражало Драко, выросшего с убеждением, что он занимает почти королевское положение в волшебном мире. Вдобавок, Гарри оказался исключительно талантлив в полетах на метле, умении, в котором Малфой был уверен превзойти всех первокурсников. Тот факт, что профессор Зельеварения хорошо относился к Малфою и презирал Гарри, был слабым утешением.

Пояснения Джоан Роулинг:

У Драко было множество фамилий, перед тем как я решила остановиться на фамилии «Малфой». В разное время в ранних записях я называла его — Смарт, Спинкс или Спанджен. Его имя означает созвездие дракона, и все же сердцевина его палочки – волос единорога.

• День рождения: 5 июня
• Палочка: боярышник и волос единорога, 10 дюймов, пружинистая.
• Факультет Хогвартса: Слизерин
• Родители: мать — волшебница, отец – волшебник.

Перевод: Tonia Castle
специально для Русского Клуба Гарри Поттера

Драко Малфой, бледнолицый белобрысый мальчик с факультета Слизерин, - главный школьный враг Гарри Поттера. Их неприязнь возникла с первого дня, когда Малфой показал свой характер - властный, самодовольный и при этом трусливый. Со временем Гарри понял, что ему можно только посочувствовать: в своей семье он просто не мог вырасти другим.

Для тех, кто готовится к главному школьному экзамену

В мире волшебников есть игра, по популярности не уступающая нашему футболу, - квиддич. Игроки летают на мётлах и ловят летающие мячи, чтобы забросить их в кольца противника. У каждого факультета школы волшебства Хогвартс своя сборная, и попасть туда - большая честь. Для этого нужно подолгу тренироваться, чтобы быстрее всех летать и лучше всех забивать голы. Ну а ещё можно быть сыном богатого папы, который щедрыми подарками проложит ребёнку путь в сборную. Вот только вряд ли ребёнку будет приятно, когда ему об этом напомнят.

- Что происходит? - спросил Рон у Гарри. - Почему вы не играете? А этот тип что тут делает?

Он удивлённо разглядывал Малфоя, одетого в спортивную форму Слизерина.

- Я новый ловец сборной Слизерина, Уизли, - самодовольно заявил Малфой. - Мы любуемся метлами. Их купил мой отец для всей нашей команды.

(«Гарри Поттер и тайная комната»)

У волшебников-подростков нет айфонов и прочих материальных атрибутов социального превосходства. В школе они все одеты в одинаковые мантии и распределены по факультетам в соответствии с характером и способностями. В соседних кроватях спят потомки старинных волшебных родов и дети, которые только вчера узнали о существовании мира волшебников, потому что их родители - самые обычные маглы. И первые ничем не лучше вторых. Например, Гермиона Грейнджер выросла в неволшебной семье, но с первого дня стала лучшей ученицей Хогвартса.

Но некоторым ученикам нечем гордиться, кроме благородства и «чистой крови» своих предков. И нередко эту гордость им внушают с малых лет, приучая общаться только с «равными», а на остальных смотреть свысока. В результате они легко находят приспешников, которые смотрят им в рот, но вот с настоящей дружбой, построенной на взаимном интересе и уважении, у них серьёзные проблемы.

- Это Крэбб, а это Гойл, - небрежно представил их бледнолицый, заметив, что Гарри рассматривает его спутников. - А я Малфой, Драко Малфой. Ты скоро узнаешь, Поттер, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всём разобраться.

Он протянул руку для рукопожатия, но Гарри сделал вид, что этого не заметил.

- Спасибо, но я думаю, что сам могу понять, кто чего достоин, - холодно заметил он.

Родители ни в чём не отказывают Драко: каждую неделю он получает посылки со сладостями, у него метла последней модели и новая парадная мантия каждый год. И он очень любит всячески это демонстрировать и хвастать перед теми, у кого всего этого нет. Особенно от него достаётся Рону Уизли, которому вечно приходится донашивать мантии за старшими братьями. Единственному ребёнку из богатой семьи, всегда одетому с иголочки, это кажется очень смешным. А родители Драко не то, что не учат его не судить по обложке, - мистер Малфой сам не прочь указать менее состоятельным знакомым на их место.

Холодные серые гла­за мистера Малфоя скользнули по мистеру Уизли и затем обежа­ли весь ряд.

- Боже правый, Артур, - негромко произнёс он, - что же тебе пришлось продать, чтобы достать места в вер­хней ложе? Уверен, ты за весь свой дом столько бы не выручил.

На пятом году обучения главных героев книги Хогвартс окончательно потерял доверие Министерства магии. Ведь директор верил бредням Гарри Поттера о возвращении Волан-де-Морта, а ученики, похоже, создали секретный отряд сопротивления политике Министерства. Тогда в школу прислали инспектора - профессора Амбридж. Она любила смотреть на картинки с котятами, издавать мерзкие декреты и применять жестокие наказания. Большинство учеников дружно её ненавидели, но у неё была власть, и для кого-то Амбридж стала возможностью поквитаться с обидчиками. Наконец-то можно не жаловаться папочке, а самому получить право наказывать неугодных! Малфой одним из первых вступил в Инспекционную дружину профессора Амбридж и с удовольствием шпионил, ябедничал и штрафовал всех подряд.

- Повежливей, Поттер, иначе будешь наказан, - проговорил, растягивая слова, Малфой, чьи прилизанные светлые волосы и острый подбородок были точной копией отцовских. - Видишь ли, меня, в отличие от тебя, назначили старостой, и поэтому я, в отличие от тебя, имею право наказывать провинившихся.

(«Гарри Поттер и Кубок огня»)

Драко Малфоя на самом деле никто не боится. И даже не уважает. И настоящих друзей у него совсем нет - только дубоголовые Крэбб и Гойл, которые выступают, скорее, в роли телохранителей. Но все знают - у его отца, Люциуса Малфоя, очень хорошие связи. Знает это и сам Драко, поэтому при каждом удобном случае хвастает, злорадствует и угрожает, наслаждаясь всеобщим заискиванием. Но всегда найдутся люди, которые не опустят взгляд при упоминании о влиятельном отце.

Малфой, проводив его полным испуга взглядом, повернулся к Хагриду.

- Я в лес не пойду, - заявил он, и Гарри обрадовался, услышав в его голосе страх.

- Пойдёшь, если не хочешь, чтобы из школы выгнали, - сурово отрезал Хагрид. - Нашкодил, так теперь плати за это.

- Но так нельзя наказывать… мы ведь не прислуга, мы школьники, - продолжал протестовать Малфой. - Я думал, нас заставят сто раз написать какой-нибудь текст или что-то в этом роде. Если бы мой отец знал, он бы…

- Он бы тебе сказал, что в Хогвартсе делать надо то, что велят, - закончил за него Хагрид.

(«Гарри Поттер и философский камень»)

Начал свою актерскую карьеру в раннем возрасте и почти сразу же завоевал мировую известность, получив большую роль в серии фильмов «Гарри Поттер» (Драко Малфой). Имя актера стало ассоциироваться со светлыми волосами и злобной насмешкой школьника в мантии. Сыграв в восьми фильмах о приключениях волшебников, Том Фелтон продолжает активно сниматься, выпускает несколько альбомов авторских песен и много времени посвящает спорту.

Биография актера

Том Фелтон родился в Лондоне в 1987 году. В семье четверо детей, Том - самый младший. Мальчик с детства проявил большие способности к пению и актерскому мастерству, а также полюбил рыбалку. Том состоял сразу в четырех хорах школы.

Родители мальчика отвели его в агентство после совета близкой знакомой семьи, работавшей актрисой. В первом же своем кастинге для съемок в рекламе Том обошел более четырехсот детей и получил роль.

Первые роли

Уже через две недели после своего пребывания на киностудии Том Фелтон начал сниматься в фильме «Воришки». В нем показывалась семья маленьких человечков, которые соседствовали в одном доме с людьми.

Следующей значимой работой в его актерской карьере стала роль сына учительницы в популярном фильме «Анна и король» с Джоди Фостер. По сюжету мать с сыном переезжают в Таиланд, чтобы женщина обучила семью короля английскому языку.

Драко Малфой

Самая популярная роль, которую сыграл актер, - Малфой Драко. Семья героя происходит из древнего рода и поддерживает главного отрицательного персонажа - лорда Волан-де-Морта. На протяжении восьми фильмов Том Фелтон играл Драко Малфоя, взрослея и меняясь вместе со своим героем.

Уже после первого фильма была отмечена правдоподобная игра Тома Фелтона - маленькие дети пугались «Драко Малфоя», встретив его на улице. А фанаты фильма даже проявляли агрессию к Фелтону - так убедительно сыграл роль отрицательного персонажа юный актер. Малфой Драко со временем стал одним из любимых персонажей, за чьей судьбой зрители следили с тем же вниманием и участием, что и за самим Гарри Поттером.

Прочее творчество

Том Фелтон активно продолжает сниматься, преимущественно в фильмах ужасов и фантастических картинах. Молодой актер, сыгравший Малфоя, так замечательно показал высокомерие и заносчивость Драко, что теперь подобные роли стали его амплуа.

Фелтон выпустил на продажу в интернет-магазинах 2 музыкальных альбома в 2008 году. Они вышли в ограниченном количестве и были успешно раскуплены. Несмотря на отсутствие профессиональных навыков игры на гитаре, песни Тома Фелтона с удовольствием слушают как его фанаты, так и люди, незнакомые с его актерскими работами.

Личная жизнь

На протяжении съемок фильмов о Гарри Потере Тому Фелтону не раз приписывались романтические отношения с коллегой по работе - Эммой Уотсон, но их связывала только близкая дружба.

С 2008 года Том Фелтон встречается с Джейд Оливией Гордон, с которой познакомился во время съемок «Гарри Поттера и Принца-Полукровки». Джейд работала координатором трюков, и они начали общаться в гримерной, где так много времени проводил актер. Малфой был блондином, в отличие от Тома Фелтона, которому приходилось не только красить его каштановые волосы, но и укладывать различными гелями.

В свободное время актер много времени посвящает спорту - это баскетбол, катание на роликах, коньки, плавание, теннис. Том Фелтон по-прежнему любит рыбалку, а также является футбольным фанатом. Несмотря на большое количество совершенно разных фильмов, в которых снялся актер, Малфой Драко остается его самой известной ролью.

Я ненавижу тебя, Малфой! (слэш)

Бета:
Autum грамматика, пунктуация
Пейринг:
Гарри Поттер
Драко Малфой
Рейтинг:
NC-17
Жанр:
First time/Detective/Drama/Romance
Размер:
Макси
Статус:
В процессе
События:
ПостХогвартс, Волдеморт побежден, Фик об оригинальных героях, Не в Хогвартсе
Саммари:
Волею судьбы Гарри и Драко курируют вместе одну группу новеньких в аврорате. Конечно же, ссоры, ругательства, вечеринка в пабе, алкоголь, постель... А потом вдруг мир переворачивается для них двоих, и уже ничто не сможет остановить зарождающиеся отношения. То, что должно было начаться уже давно, тогда, в Хогвартс-экспрессе, на первом курсе...
Предупреждение:
AU эпилога, OOС, ненормативная лексика.
От автора:
Пробую себя в этом жанре.
Благодарность:
Благодарю и преклоняюсь перед выдержкой, терпением и мастерством моей беты.

Глава 1

Гарри

Сегодня Кингсли задержал меня после утренней планерки, сказав, отводя глаза:

Гарри, к нам поступила группа новобранцев, все мальчишки, зеленые, совершенно неопытные. Нужна твоя помощь в курировании их.

Хорошо, сэр, с удовольствием, - я не мог разгадать причины волнения моего начальника. Кингсли, помявшись, продолжил:

Но я вынужден тебя предупредить, что с тобой вместе будет курировать эту группу Драко Малфой.

Что?! – я в шоке уставился на главу аврората, который сказав самое трудное, перестал прятать глаза. – Мы же убьем друг друга при первой встрече!

Я ничего не могу сделать, вы оба – самые лучшие авроры в отделении, Министерство требует качественной работы над подрастающим поколением, - жестко произнес он, пресекая мои громкие возмущения. Я подавил в себе желание заавадить кого-нибудь по дороге, коротко кивнул и вышел из кабинета, буквально кожей почувствовав облегчение, с которым меня выпустил в коридор Шеклболт. Бормоча проклятья, я направился в свой кабинет, размышляя по поводу своего нового напарника.

После победы над Волан-де-Мортом магический мир, наконец, вздохнул полной грудью. По делам пожирателей быстро прошли суды. Малфоев, как всегда, оправдали. Пять лет я не видел смазливую мордашку моего заклятого врага. Поговаривали, что он поступил в Аврорскую академию во Франции. Но, однажды, к началу нового сезона он перевелся в наше отделение. Когда я увидел его разговаривающим с Кингсли, первое, о чем я подумал было: «Объявился, наконец!». Подойдя, я поздоровался с Малфоем так, как будто забыл кто он такой. Малфой при виде меня скривился, гневно сверкнув глазами на Кингсли:

Сэр, вы не предупреждали меня о том, что здесь будет Поттер, - он смерил меня презрительным взглядом.

Какими судьбами, Малфой, тебя занесло в нашу скромную обитель? – мой голос сочился сарказмом.

И что он, простите, делает в Отделе детективного расследования магических преступлений? – я также презрительно оглядел хорька, который передернул плечом:

Теперь – работает, Поттер, - и, быстро попрощавшись с начальником, Малфой «эффектно» взмахнул полами мантии «а-ля Снейп» и скрылся с горизонта. Я в тот день узнал у расторопной секретарши, что Малфоя наградили за раскрутку какого-то замысловатого дельца с применением артефактов и магии. Теперь он у нас, кажись, надолго – пробурчал я себе под нос. И вот уже месяц весь наш отдел говорит о том, какие мы с Малфоем крутые и как нас любит начальство. Но к какому Мордреду нас вместе поставили делать одно и то же дело?! Я ж тебя ненавижу, Малфой! Я побурчал еще немного, но потом, успокоившись, направился в корпуса новобранцев. Увидев непривычное оживление в такой ранний час, я насторожился. Зайдя в спортивный зал, я увидел строй стоящих семнадцати-восемнадцатилетних подростков, напротив которых прохаживался Малфой.

- …Это вам не пансион благородных девиц, а казарма! Аврорат! Почему строй не готов через шестьдесят секунд положенного времени? Кто дежурный? – из строя послышался негромкий ответ, - Отвечать надо: «Я, сэр!» Так… Вы совсем не знаете даже элементарных команд. Слушай мою команду, кругом, бегом марш! Тридцать кругов протрезвят вас.

Малфой встал посередине зала, отдавая команды на упражнения. Новенькие то высоко вспрыгивали на бегу, то наоборот падали к земле, то бежали спиной вперед, то с высоким подниманием коленей. Я наблюдал за таким Малфоем. Это был не холеный слизеринский принц, нет, это был грозный вояка, прекрасно знающий свое дело. Для меня было это открытие настолько неожиданным, что я еще пять минут стоял в стороне, глядя на муки мальков. Малфой прав, именно так надо подготавливать группу. Тогда из них может выйти что-то стоящее.

Я стал задумчиво рассматривать его лицо. Все такой же острый подбородок, идеальные черты лица, высокий лоб и светлые, отливающие серебром, волосы, убранные в длинный хвост. Глаза смотрят властно, твердо, нет того прошлого хитрого блеска.

Мои размышления нарушил слизеринец, окликнув меня после тридцатого круга. Будущие авроры стояли взмыленные и довольно уставшие. Я подошел к нему. Он обвел взглядом новичков, показав на меня рукой, произнес:

Солдаты! Вот ваш второй руководитель – Гарри Джеймс Поттер. Он будет курировать вместе со мной, - авроры удивленно переглядывались. На этом моменте мой напарник скривился, - Пока я не удостоверюсь в вашей готовности к заданиям Аврората, вы будете подчиняться моим приказам и приказам… - Малфой оглянулся на меня с ужасным выражением лица, от которого возникало желание пойти помыться, - … мистера Поттера.

Я поздоровался с новобранцами, получив довольно дружный ор двадцати здоровых юношеских глоток в ответ. Не глядя, Малфой протянул мне распорядок дня для нашей группы, злобно ухмыльнувшись, когда я, откашлявшись, начал говорить:

В семь ровно – подъем. В семь тридцать – разминка с мистером Малфоем. В восемь у вас завтрак, в восемь тридцать плановый осмотр готовности корпуса. В девять ноль-ноль я у вас буду преподавать Защиту от Темных Искусств. В одиннадцать тридцать у вас будет преподавать мистер Малфой Высшие Зелья, а затем, в тринадцать ноль-ноль я – Высшую Трансфигурацию. После обучения в пятнадцать тридцать у вас будет обед, после обеда – отдых полчаса, после отдыха – тренировка по бойцовским искусствам. Далее, в девятнадцать ноль-ноль ужин, свободное время, отбой в двадцать один ноль-ноль. Все ясно? – ответ «так точно!» был слажен и дружен, - Вольно! Разойдись по казармам!

Новобранцы быстро покинули зал, негромко переговариваясь. Я обернулся к Малфою, который был в возмущении:

Ты чего, Поттер, военная подготовка не до конца проведена!

Ну чего мне их, обратно звать, что ли? – я насмешливо и недоуменно следил за тем, как меняется лицо у слизеринца. Прошипев сквозь зубы: «Ублюдок!», Малфой отрывистыми шагами покинул зал. Теперь мы точно с ним споемся! Хмыкнув на этой мысли, я быстро дошел до центрального корпуса, зайдя в кабинет к Кингсли. Шеклболт с беспокойством осмотрел меня:

Что-нибудь случилось, Гарри?

Нет, сэр, я просто хотел сказать, что буду обучать вместе с Малфоем отряд новобранцев.

Кингсли, кивнув, облегченно улыбнулся. Я вышел из кабинета главного аврора. Ну что ж Малфой, я по-прежнему тебя ненавижу, но постараюсь вести в отношениях с тобой нейтральную тактику.

Драко

Наверное, если я буду еще больше ненавидеть Поттера, моя тяга к нему не будет так заметна. Хотя, это уже не важно. Мы с ним курируем одну группу, а это уже все кардинально меняет.

После долгого учебного процесса с моими опекаемыми новичками, я аппарировал домой, в менор. Видеть Поттера так близко было невыносимо. Переодевшись в мягкую домашнюю одежду я сел в кресло у камина, потягивая холодный виски и вспоминая свой первый день на своей новой работе.

После войны моего отца и меня судили. По какой-то действительно волшебной причине ни меня, ни его в Азкабан не усадили, а просто приказали выехать из страны, не возвращаясь больше в Англию без особого разрешения. После обучения в французской аврорской академии я сразу активно начал работать. Меня заметили в Англии и стали следить за развитием моей карьеры. Выше капитана я дослужиться не успел – нагрянуло дело, которое обеспечило мне «великую» славу во французском и английском Министерствах.

Я уже давно получал приглашения из Лондона на работу в Аврорате в отделении по Детективному Расследованию. Но только месяц назад моя мать убедила меня переехать из Франции в наш старый Малфой-менор. Я связался с главой английского Аврората по каминной сети, через два дня получив все бумаги о разрешении на переезд.

Когда я зашел в лондонскую контору Аврората, то сразу подумал, что она не отличается от нашей французской общины. Беседуя с Кингсли мы обошли весь Аврорат и пришли обратно к дверям выхода.

Я помню, как вы, мистер Малфой, славились в Хогвартсе как первый враг Гарри Поттера после Волдеморта - как бы между прочим сказал Кингсли.

Сэр, это было давно, наша вражда с мистером Поттером сейчас незначительна, - спокойно ответил я. «Н-да, незначительна, конечно…» - подумал я, про себя ехидно ухмыляясь. Тут я услышал быстрые шаги сзади и пред нами явился предмет нашего разговора. Сердце часто забилось. Я так давно его не видел… Сверкающие глаза за стеклами новых прямоугольных очков, высокая ладная фигура, в аврорской красной мантии. Я внутренне сдержал порыв радостно улыбнуться и зло посмотрел на отчего-то довольное лицо экс-гриффиндорца:

Здравствуйте, - сказал он не глядя на меня.

Сэр, вы не предупреждали меня о том, что здесь будет Поттер, - я произнес его фамилию как будто хотел его задушить его же руками. Он спросил меня о чем-то, я еле нашел в себе силы ответить и, развернувшись, едва ли не бегом покинул вестибюль Аврората. Зайдя в ближайший туалет я со стоном сполз по закрытой двери кабинки. Я столько его не видел. Это уже не худощавый мальчишка-подросток, а мужчина, очень привлекательный мужчина. Я быстро успокоился и вернулся в вестибюль, после аппарировал домой.

Черт, Поттер, когда же ты перестанешь меня преследовать?!

Глава 2

Гарри

Утро как всегда наступило для меня слишком быстро. Я проснулся от того, что мой кот громко мяукал за дверью квартиры. Почему я сплю на диване в гостиной полностью одетым? На моих наручных часах было… восемь сорок пять! Я свалился с дивана, запутавшись в пледе. Черт, опаздываю! Надо еще мистера-Мяукающего-за-Дверью не забыть покормить. Опять всю ночь где-то шлялся, котяра. Бегом помчался в ванную, на ходу стягивая рубашку и джинсы. Встал под ледяной душ и окончательно проснулся. Яростно растерся полотенцем, жуя щетку за щекой. Быстро почистил зубы, одной рукой надевая чистые джинсы. Хорошо, что волосы отросли и не так топорщатся. Пару раз провел расческой по своим космам, быстро стягивая их изумрудной лентой. Чистая белая рубашка, носки. Больше ничего не забыл. Побежал на кухню, вывалив моему коту в миску вчерашнюю курицу. Просмотрел автоответчик, сообщений не было. В прихожей схватил мантию, мельком погляделся в зеркало над обувной тумбой. Хорошо сложенный молодой мужчина, с длинными волосами и яркими глазами. Не урод, уж точно. Очки я нашел у зеркала. Не старые круглые, а современные, маггловского вида, в черной оправе.

Открыв дверь, впустив котяру и наложив заклинания на дом, я почти мгновенно аппарировал к входу в авроратский корпус. Еле успел подбежать к двери кабинета вовремя. Перевел дыхание и открыл дверь. Авроры уже расселись по ступенчатой аудитории.

Здравствуйте, молодые люди, - поздоровался я, уверенно шагая к центру аудитории. Мне ответили «Доброе утро, мистер Поттер». Я удовлетворенно улыбнулся и начал лекцию:

Существуют несколько разновидностей боевых заклинаний: слабого, среднего и сильного действия. Половина из всех существующих боевых заклятий вредят в той или иной степени вашему противнику. Даже простое заклинание Ступефай может нанести вред мозгу противника, поскольку отключает сознание человека. При этом Ступефай относится к заклятьям слабого действия. Сегодня мы с вами разучим проклятие «Restringum circuitum*», позволяющее парализовать вокруг вас нескольких противников. Мощность заклинания зависит от силы волшебника. «Рестрингум» входит в ранг проклятий среднего действия. Придумано волшебником Карлом Кеврином в шестнадцатом веке. Во время схватки с ворами, которые украли его золотой кубок, волшебник прокричал свое экспериментальное заклинание. Оно получилось настолько мощным, что в течение двух часов вся деревушка, в которой проходила драка, была парализована, - авроры мерно конспектировали мою лекцию, иногда заглядывая друг другу в конспекты, - Произносится певуче. Каждый попробуйте: Ре-естрингум Ци-ирсутум. Замечательно. Далее…

Я обернулся и увидел Малфоя, который неслышно вошел, и сейчас стоял, прислонившись к косяку двери, спокойно разглядывая меня. Он поймал мой взгляд, иронично изогнул одну бровь, ухмыльнулся тонкими губами и произнес, растягивая гласные:

Что вы, мистер Поттер, продолжайте, очень интересно, - я зло посмотрел на его довольное лицо, обернувшись к аврорам.

Так вот, это заклятье используется как в ближнем, так и в дальнем бою. Вы можете зачаровать камень, отослав его на территорию врага, парализовать всех находящихся на ней людей и провести захват местности. Есть множество других способов… - дальше я просто читал по написанному мной конспекту, пытаясь не обращать внимания на пронзительный изучающий взгляд. Почему он не уходит? Наверно, чтобы потом при случае посмеяться, поязвить над стилем моего преподавания. Ну и черт с ним, ненавижу!

Если вы работаете в паре или тройке, то при использовании проклятья вам следует взяться за руки, чтобы магия обошла стороной вашего напарника. На сегодня все, прошу выучить конспекты. На следующем семинаре – практические занятия.

Авроры засобирались, по двое или по трое выходя из аудитории. Я попытался пройти мимо Малфоя, который как назло именно в этот момент выходил из кабинета. В проеме двери он фактически прижался ко мне плечом. Я почувствовал аромат его парфюма, наверняка жутко дорогого.

Малфой, уйди с дороги, - зло прошипел я пытаясь вырваться наружу первым.

Только после вас, Потти, - ехидно парировал мой напарник, подталкивая меня. Я не очень удачно вылетел из двери и, наступив на край мантии, упал.

Черт, ненавижу тебя, Малфой! – прорычал я.

Взаимно, Поттер, взаимно, - странно задумчивым тоном ответил тот, протягивая мне руку, чтобы помочь подняться. Я, в полном шоке от того, что он сделал, принял его помощь.

Давай, Потти, приходи на зелья, посмотрим, кто лучше, - он задорно ухмыльнулся и прошествовал дальше по коридору, направляясь к кабинету Зелий. Ладно, не буду показывать, что я удивлен. Просто пойду и буду на него смотреть так же, как он на меня пять минут назад. Ничего, Малфой, мы с тобой еще воспитаем лучшую группу в Аврорате.

Драко

Во время зелий он не сводил с меня глаз. Как такое выдержать? Я вел лекцию фактически на автомате. Хорошо, что пока только теория. Если бы была практика, я бы давным-давно потерял суть происходящего. Я старался не обращать внимания на то, как он заинтересованно рассматривает мой новый чемоданчик для документов. Весь его вид кричал о том, что я никто, по сравнению с ним. Меня каждый раз бросало в дрожь, когда его взгляд задумчиво блуждал по мне. Я рассказывал про зелье Лечения тяжких ран. Авроры внимательно слушали, старательно конспектируя. К концу лекции я уже настолько выдохся, что просто сказал абитуриентам задавать вопросы. На пару незначительных вопросов я ответил легко и быстро. Скоро, я разрешил им всем уйти, сам начав собирать свои бумаги на столе. Развернувшись к выходу, я было попытался уйти, но Поттер окликнул меня:

Малфой, ты классно преподаешь, - сказал он, не глядя мне в глаза.

Я знаю, Поттер, - ответил я, ухмыльнулся и покинул кабинет. Похоже мы с тобой, Поттер, все-таки воспитаем группу, так, что нас запомнят надолго. А пока, я буду пытаться справиться с эмоциями… И ждать, когда ты посмотришь на меня так же, как я на тебя…

Глава 3

Гарри

Ну что ж, я понаблюдал за вашей группой. Поразительные успехи! Вы – молодцы, - сказал нам Кингсли, когда мы пришли к нему на отчет через две недели.

Мы с Малфоем довольно переглянулись, скорчив безобидные рожи. Кингсли продолжал:

Я решил, что вы и ваша группа уже в состоянии выйти на задание, поскольку сейчас нам не хватает людей. Из загородного отеля «Шарль Перро» поступило извещение о нападении. Мы обследовали этот «храм отдыха» и никаких следов не обнаружили, кроме письма, в котором было адресовано послание хозяину отеля. В письме явно обозначалось, что банда некого «Кабальеро» придет «вершить расправу над провинившимся двуличным гадом», ну, как обычно. Но угроза явно магическая. Так что, готовьте своих орлят расправлять крылья и лететь спасать «Шарль Перро» от разгрома, - закончив свой доклад, Кингсли кивнул нам, пожелав удачи. Попрощавшись, мы отправились получать порт-ключи на нашу команду.

Пока шли, Малфой успел подмигнуть двум секретаршам, поздороваться с капитаном другой группы, поправить волосы перед зеркалом и покоситься на меня. Я почти дружелюбно ухмыльнулся, пробормотав:

Да красивый, красивый, что время-то зря терять? – на лице Малфоя после моих слов проступило совершенно нечитаемое выражение, я поспешил отвернуться.

Мы получили порт-ключи и, дождавшись вечера, перенеслись к безлюдной площади перед отелем, который заманчиво сиял всеми своими пятью звездами. Я разместил ребят на трех этажах по двойкам, тройкам и четверкам, чтобы те патрулировали комнаты и коридоры. Сам же с Малфоем пошел на четвертый этаж, на котором были только номера Люкс и Президент Люкс. Зайдя в четыреста тринадцатый номер, я уловил в глубине какое-то движение. Подав сигнал Малфою, я тихо прошел вовнутрь помещения. Малфой прикрывал мою спину.

Ну естественно, по закону подлости, на нас тут же обрушился шквал заклятий. Я обернулся к Малфою, резко схватив его за руку, прокричал заклятье парализации всего вокруг. Внезапная тишина нахлынула на меня, сжав холодными тисками голову. Я потрясенно оглядывался, замечая, что все наши противники парализованы.

Поттер, можешь уже отпустить мою руку, - тихо сказал Малфой прямо мне в ухо. Я, опомнившись, понял, что некоторое время просто держу его за руку. Я обернулся к нему, взглянув в глаза отпустил его прохладную ладонь. Малфой резко развернулся, взметнув светлыми прядями и как-то слишком поспешно ретировался из комнаты. А я все еще стоял, глядя на то место, где только что стояло это белоснежное видение. Что со мной? Ладонь приятно покалывало. В номер зашли два парня из нашей группы, начавшие сразу вынимать палочки из рук преступников. Я дал еще несколько команд подошедшим снизу ребятам и вышел из номера, весь уйдя в размышления. У Малфоя был такой взгляд, как будто он умоляет не отпускать его. На миг я почувствовал, что тону в обволакивающем омуте его глаз. Так, все, Мордред с ним, с Малфоем, потом разберусь.

Драко

А, чё-ё-ёрт, я не могу себя контролировать, когда он так поступает. Что же это за тяга такая, непреодолимая? Я Малфой, или как? Ненавижу себя за это!

Стоп! Малфоям не престало унижать себя перед каким-то жалким, заносчивым… невероятно привлекательным гриффиндорцем.

Надо как-то с этим справиться…

Я аппарировал в тихий, наполненный летними запахами сад мэнора. Пройдя по дорожке, состоящей из светлых каменных плит, я наблюдал за падением белого тополиного пуха. Я вдыхал полной грудью чудесный, пьянящий аромат цветущего шиповника, белыми бутонами рассыпавшегося по кустам вдоль дорожек. Не спорю, наш сад прекрасен. Чего стоит серебристый фонтан в глубине узенькой аллеи, журчащий тихо какую-то неизвестную мелодию. Сад меня умиротворил. Еще с полчаса я погулял по занесенным листвой дорожкам, слушая шум листвы в кронах столетних кленов и тополей. Тихо, спокойно… Зеленый лист упал на дорогу передо мной, я нагнулся, чтобы его поднять. Он был весь в сверкающих капельках вечерней росы, в которых отражался золотой свет заката. И сразу перед глазами лицо, с яркими глазами, сверкающими, как эти капли на закате… Гарри…

Чё-ё-ёрт, я опять за свое! Я со стоном схватился за голову, предварительно сжав в руке лист и превратив его в кучку зеленых ошметков. Надо с этим покончить, я уже не могу…

Но… так не хочется забывать о его теплой ладони, сжимающей мои дрожащие пальцы…

Кажется, я действительно на этот раз попал в безвыходное положение…

Глава 4.

Гарри

На следующий день я, как обычно, поздно проснувшись едва не опоздал к началу утренней лекции. Влетев в аудиторию, где уже собрались мои подопечные, я заметил, что они улыбаются и громко переговариваются. Понятно, обсуждают наш вчерашний успех. Переведя дух, незаметно поправив мантию и пригладив волосы, я громко прокашлялся и бодрым шагом подошел к кафедре. Ребята засуетились, стали рассаживаться по местам. Выложив бумаги на стол, я вышел из-за постамента и, засунув руки в карманы, взглянул на студентов.

Ну что ж, господа будущие авроры, вы вправе задавать мне вопросы по поводу нашего с вами вчерашнего дела.

Первым поднял руку самый прилежный студент Льюис Томсон, мальчишка с приятными карими глазами и звучным голосом:

Сэр, как вы прокомментируете действие своего заклятья, которое вы наложили на преступников вместе с мистером Малфоем? – тридцать пар глаз заинтересованно вглядывались в мое лицо. Я поправил очки и, неловко улыбнувшись, сказал:

Оно получилось не таким слабым, как я ожидал, - негромкий, но веселый смех на пару секунд наполнил сверху донизу аудиторию. Но все тут же замолкли и продолжали смотреть на меня. – Я был уверен, что когда назову заклятие оно подействует только в радиусе той комнаты, но похоже, что на пару этажей больше… - я в смущении потер шею.

Если быть точным, сэр, вы парализовали все движение в радиусе трех этажей, - сказал черноволосый Адам Стендер, весело сверкая синими глазами.

А как вы планировали задействовать нас, сэр, если бы мы не были парализованы? – это сказал Билл Мильтон, парень из четвертой тройки, которая находилась на четвертом этаже отеля. Я пригляделся к чувствам паренька: восхищение и уважение ко мне, немного досады и радость от совершенного действия. С улыбкой я ему ответил:

Я тогда вообще ничего не планировал, все случилось слишком быстро, - удивление и еще больше восхищения в глазах почти всех присутствующих. Мне даже стало неловко, с каким откровенным обожанием на меня смотрел светловолосый и сероглазый Мильтон.

Я скользил взглядом по лицам своих учеников, отвечая на их вопросы, и тут один, пронизывающий взгляд черных глаз заставил меня присмотреться к парню. Он не улыбался, не смеялся, не спрашивал. Только наблюдал. Дэвид Эллджер, самый упорный в освоении материала, никогда не перечил или жаловался. Малфоя на тренировках фактически игнорировал, только выполнял команды. И сейчас его взгляд был полон задумчивой сосредоточенности, как будто он был в это время не здесь. Я решил разбудить в нем интерес:

Ну а ты, Дэвид, что думаешь о вчерашнем дне? – он был первым, кого я назвал по имени сегодня. Все студенты смотрели на него. Он же спокойно поправил мантию, зачем-то встал и, слегка поклонившись, ответил:

Если будет позволено, сэр, я ничего не думаю о вчерашнем дне. Я, можно сказать, разочарован и неудовлетворен, - и с тем же, совершенно апатичным выражением лица он элегантно сел. Я в полном шоке не мог отвести от него взгляда, потому что он мне сейчас до боли напомнил хорошо знакомого мне человека, который был уже мертв. Справившись с удивлением, я почему-то разозлился и решил проигнорировать эту выходку со стороны студента. Откашлявшись, я сказал:

Что ж, раз все довольны нашим вчерашним успехом, - я выделил слово «все» и обвел грозным взглядом студентов. - Никто не возражает, если я начну новую тему, - студенты зашелестели пергаментами, обмакивая перья в чернильницы. Я отвернулся к доске, начиная писать название заклятья забвения, показывая на схеме ход его действия. Пятнадцать минут я просто вливал материал в головы своих студентов. Но все никак не мог справиться с ощущением déjà-vu. Пронизывающий, холодный и равнодушный взгляд был мне также знаком, как и кабинет зелий в Хогвартсе. Я как будто перенесся на десять лет назад и сейчас сижу на уроке Зловещего Ужаса Подземелий. Что это за парень и почему его взгляд так мне знаком? Я решил отложить этот вопрос на повестку дня, просто довел лекцию до конца, улыбнувшись студентам сказал:

К завтрашнему дню прошу подготовить двухфутовый свиток о применении заклятья забвения, как распознать симптомы и как лечить. Всем спасибо, - кивнув всем сразу, я поспешно захватил бумаги и мантию, вышел из кабинета. Я точно знал, что к нему я не пойду, но ноги сами несли меня. По коридору направо, вниз по лестнице, коридор и налево – дубовая дверь с металлическими заклепками. Открыв дверь, я отдышался и кинув на первую попавшуюся парту мантию, подошел к столу, за которым, никак не отреагировав на мое вторжение, что-то варил Малфой.

Если ты пришел жаловаться на студентов, - я тут же закрыл рот, остановившись на вдохе. - Или потому, что твой кот тебя достал, или из-за какой-либо еще проблемы, которая отвлекает меня от работы, то я тебе не психолог, или как там называются эти ваши маггловские врачи, - не оборачиваясь, глядя в колбу на просвет, вливая ее содержимое в котел сказал он. Справившись с удивлением, я с ухмылкой сказал:

Неужели я так предсказуем?

Даже не представляешь, насколько, - спокойно ответил Малфой, оборачиваясь ко мне и указывая небрежным жестом на стул. Я сел, сразу начав говорить:

Ты себе даже вообразить не сможешь, как меня достало то восхищение и обожание в глазах студентов. Вечно они от меня ждут чего-то мощного, непредсказуемого, но, как ты сказал, я предсказуем, - я зарылся рукой в волосы на затылке, которые были не туго перетянуты лентой. – А этот Билл Мильтон, такое впечатление, что он набросился бы на меня прямо перед всей аудиторией, - на этой фразе Малфой скептически хмыкнул, но ничего не сказал, продолжая мерно помешивать свое варево. – Они так резво начали меня расспрашивать, как я отношусь к моему заклятью, которое парализовало половину из них. Я лишил их выполнения задания, которого они так ждали, а они продолжают восхищаться мной. Я что, звезда Голливуда? – я обернулся и посмотрел на малфоевскую спину, которая излучала спокойствие. - У меня даже улыбка не голливудская, внешность не ахти, а половина из них так и норовят съесть меня взглядом, - Малфой не оборачиваясь, взмахнул рукой, призывая меня к молчанию. Я прислушался. Он что-то бормотал себе под нос. Приглядевшись, я стал следить за мутно-белой массой, которую он помешивал. Она становилась с каждым движением прозрачнее, дивный запах разнесся по всему кабинету.

Девятьсот девяносто девять… Тысяча! Йеессс! – Малфой сделал совершенно нехарактерное для аристократа движение рукой и выполнил какой-то совершенно непонятный танец, победно напевая:

Премия, премия, пре-ми-я! – он обернулся ко мне, схватив за плечи встряхнул и весело сказал, глядя в глаза:

Гарри, ты хоть представляешь, что я сейчас сварил? И сколько я это варил? – я ошалело мотнул головой, а Малфой громко расхохотался. – Нет! Ты не представляешь! Это просто немыслимо! Шедеврально! О, зелье ты мое, драгоценное! – он начал переливать прозрачную субстанцию в колбы с пометками «MORA mortem». Что за Мора мортем?

И что это за зелье? – рискнул я задать вопрос.

О, это не просто зелье, это прорыв в колдомедике! – он весело посмотрел на мое непонимающее лицо и громко фыркнул. – Ой, да брось, Гарри! Ты что, не помнишь самый первый урок Снейпа, как он говорил о зелье славы, власти и прочей ерунды? Так вот, он еще сказал, что можно закупорить смерть. Я много раз к нему подходил с вопросами об этом зелье, но он говорил, что его невозможно изобрести, поскольку слезы феникса и кровь дракона не совместимы. Но я догадался сделать это зелье в четыре стадии. На второй стадии помешивания добавляя кровь дракона, а на последней слезы феникса, которые, кстати, помог раздобыть ты. И все получилось!

То есть, ты создал зелье, способное спасти человека от смерти? – в полном шоке прошептал я. Драко торжествующе улыбнулся и внезапно схватил меня за руки и закружил по кабинету, громко хохоча от радости. Весь мир куда-то пропал, осталось только его лицо, развевающиеся волосы и теплые ладони. Я потонул в расплавленном серебре его глаз. Я дышал с ним в такт, я летел рядом с ним. Бешеное верчение все ускорялось, я понял, что спотыкаюсь. Смазанный рывок… И мы лежим на полу кабинета зелий. Его руки по обе стороны моей груди, его волосы волной падают мне на лицо, его аромат наполняет воздух вокруг нас волшебством. Глаза в глаза, дыхание сбито, сердце бьется где-то у адамова яблока. И я внезапно понимаю, что ничего в своей жизни прекраснее не видел. Он медленно подносит руку к моему лицу, проводя кончиками пальцев линию от скул к подбородку, смахивает черную стрелку волос с глаз и выдыхает прямо в губы:

Дверь в кабинет резко распахивается, чей-то сдавленный вскрик и торопливая речь:

Драко

Меня переполняли чувства. Я был настолько рад, что он сейчас со мной празднует мою победу, что он искренне (а в этом я не сомневался) смеется вместе со мной. Но потом я просто потерял голову от его близости. Его пальцы такие сильные, смех раскатистый, громкий заполнил меня сверху донизу, глаза сверкающие, такие близкие, что в них можно упасть. Я летел вместе с ним. Куда-то ввысь, выше, выше… Мир вокруг перестал существовать. Был только он, его глаза, руки, смех… А потом мы рухнули на пол, он был подо мной. Настолько близко, что я чувствовал жар тела, слышал звук утихающего смеха, видел, как заблестели ярче глаза, порозовели щеки. Мое сердце билось в такт бешеным ударам его сердца, дыхание смешалось, я чувствовал, что последний рассудок меня оставил.

Гарри… - это все, что я мог выдохнуть ему в губы. Пять миллиметров до поцелуя…

Судорожный вскрик… Быстрая речь:

Мистер Поттер… Мистер Малфой… Там… Адама убили.

В широко распахнутых глазах Гарри я прочитал множество эмоций: от легкого испуга, до жгучего разочарования. Резко поднявшись и помогая ему подняться, я поправил мантию и выбежал из кабинета. Мы неслись по длинным коридорам авроратского корпуса за Биллом Мильтоном. По дороге я достал палочку, вызывая Патронуса и посылая его к Кингсли. Гарри проводил удивленным взглядом мою пантеру. Наверно, думал, что я способен только на рептилий или земноводных – про себя усмехнулся я.

Тем временем, мы вбежали в казармы наших авроров. Посередине комнаты, между кроватями лежал изуродованный труп того, кто совсем недавно был Адамом Стендером. Лицо запрокинуто, в остекленевших глазах застыл холодный ужас, грудь и живот превратились в сплошное кровавое месиво, с торчащими наружу ребрами и внутренностями. Побелевшие пальцы сжимают уже бесполезную палочку. Вокруг трупа в круг были разбросаны разные безделушки: два сикля, железный гребень, перламутровая пуговица, кожаный браслет, цепочка и карманные часы, медальон с фотографией симпатичной девушки внутри. Все предметы были щедро обрызганы кровью несчастного. Я с большим вниманием рассмотрел труп, наблюдая все большие детали. Одежда на нем явно была недавно постирана и поглажена, туфли были из дорогой кожи, но маггловского вида. Похоже, он собирался в немагический Лондон на свидание, или еще куда. Я оглядел помещение. Все кровати стояли в два ряда, рядом с каждой простая деревянная тумбочка, между рядами кроватей довольно широкое пространство, чтобы могли свободно пройти три человека. Потолок был чисто выбелен, стены покрывали деревянные панели, в шкафу рядом с дверью было установлено расширяющее пространство заклинание так, что его можно было использовать, как кладовую. На каждого студента была выделена своя ячейка, в которую легко мог поместиться весь небольшой скарб, и еще бы осталось много места. Я осмотрел ячейку Стендера. Вещи были аккуратно уложены по размеру, книги стояли ровно и по алфавиту. Он был очень аккуратным, но не настолько, чтобы быть занудой. На средней полке у него сидел весело улыбающийся плюшевый медведь ярко-зеленого цвета размером с ладонь. Рядом с ним примостился красный квоффл для настольного квиддича. И старые боксерские перчатки эдак годов восьмидесятых, которые почему-то сильно пахли нафталином и лавандой. Так, понятно, отец - маггл, мать - волшебница. Я взял фотографию в простенькой рамке, которая стояла в центре полки и чуть не уронил ее из рук: на меня глядела Панси Паркинсон, только лет на двадцать старше, с длинной черной косой, в которую причудливо вплетались седые волосы. Рядом с ней стоял статный мужчина в сером маггловском костюме и дорогом синем галстуке с брильянтовой булавкой. Лицо мужчины излучало любовь и умиротворение, а в ярко-синих глазах плескались веселые искорки. Между мужчиной и женщиной стояла, держа обоих за руки, милая девушка, так похожая на Адама, и лучезарно улыбалась. Фотография сделана маггловским фотоаппаратом-мыльницей, поэтому можно было увидеть дату, напечатанную ярко-оранжевым шрифтом: 25-06-2003. Четыре месяца назад. Наверно тогда, когда Стендер выпускался.

В кладовую зашел секретарь Кингсли, предупредив о том, что сейчас придет колдомедик из Святого Мунго, чтобы опознать причину смерти, хотя она и так была очевидна: рассекающее заклятие, примененное после нескольких Круцио. Я вышел из кладовой, незаметно для себя стащив того ярко-зеленого медведя. В полной задумчивости я подошел к трупу, вокруг которого толпились различные специалисты из главного авроратства, что-то горячо обсуждающие. Меня окликнул один парень из Отдела расследований:

Мистер Малфой, вам не кажется, что это какой-то ритуал? – я кивнул, ища глазами черную макушку Гарри. Мой напарник обнаружился в дверях, разговаривающим с другими ребятами из нашей группы. Я подошел сзади и стал слушать:

Я очень сожалею о смерти нашего Адама, врагу бы не пожелал такой участи. Сейчас и в ближайшую неделю Аврорат будет закрыт для обучения и проживания студентов, поэтому советую написать родным о том, что вы недолго побудете дома. Все вещи можно будет взять в промежутке между двумя и тремя часами дня. После того, как вы получите письмо с приказом вернуться, вы прибудете в этот же корпус, но расселят вас в другие комнаты. Разойдись, - тихо скомандовал Гарри и устало прислонился к косяку двери когда все студенты отправились восвояси.

Он был замечательным парнем, Драко, - сказал Гарри не оборачиваясь. Я решил не удивляться каким образом он вычислил, что за его спиной стою именно я.

Пожалуй, нам с тобой прямо сейчас стоит подумать об убийстве, обозначить все мельчайшие детали в отчете. Ну а потом я бы хотел чего-нибудь выпить в баре. Ты со мной? – задал я вопрос, внутри холодея от сладкого ужаса.

Да, мне не помешало бы сейчас хорошенько напиться, - каким-то совершенно севшим голосом ответил тот, проходя в комнату и призывая пергамент и самопишущее перо. Тихим голосом продиктовал все, что до этого заметил я. Потом была вереница скучных расспросов от Кингсли, допрос свидетелей и долгое совещание в кабинете главного аврора. Уже поздно вечером, мы с Гарри аппарировали в Косой переулок к бару «Золотой галеон». Зайдя в полутемный зал, мы подошли к барной стойке, я попросил налить себе свой любимый «Hansler» (виски на основе бычьих потрохов) и стал наблюдать за Поттером, который рюмка за рюмкой пил «Lorne Bjertto» (самый крепкий сорт коньяка). Уже глаза подернулись туманной дымкой, в мозгу зашумел морской прибой, а он все никак не успокаивался. На восьмой рюмке я его остановил:

Не хочу утром находить труп в твоей квартире, в луже собственной рвоты, - я убедил его только тогда, когда он не смог пройти двух шагов до дивана, который стоял в уютной нише, не заметной для чужого глаза. Я помог ему дойти, сам еле держась на ногах. Рухнув на бордовое покрывало он откинул голову на спинку и размеренно задышал. Я потряс его за плечо, заплетающимся языком повторяя:

Поттер… Поттер, твою мать, подъем! Тут спать не положено, - Гарри всхрапнул и открыв глаза, огляделся:

Где это мы? – пьян, Мерлин его побери, как последний бомж. Я поднял его, дотащив до камина, едва смог кинуть летучий порох, прохрипел: «Квартира Гарри Поттера» и вылетел вместе с ним в его гостиной. Оставив Поттера валяться на коврике перед камином, я пошел, держась рукой за стену, к его кухне, интуитивным образом найдя оную. Засунув голову под кран я слегка освежил мозг, пропитанный алкогольным ядом и налил воды в стакан. Без приключений дойдя до Поттера я вылил ему на голову весь стакан, предварительно тряхнув его за плечи. Гарри с трудом встал и сразу потащился наверх, где, очевидно, была спальня. Я проверил, закрыт ли дом, пару раз споткнулся об какого-то кота, по лестнице вверх добрался до второго этажа. Самая первая дверь была приотворена, из-за которой доносился негромкий храп Поттера. Я заглянул в спальню Поттер лежал животом вниз поперек кровати, со съехавшими очками и спутанными волосами (прим. беты.: оу, Драко, это твой шанс!). Смотрелся он, мягко говоря, не важно. Я подошел к кровати, подвинул Гарри, стащил с него ботинки и мантию, откинув покрывало укрыл им уже храпящего во всю Поттера, а сам примостился с другого края. Уже засыпая я почувствовал, как рука Поттера наглым образом ложится на мою спину и сам он ближе придвигается ко мне. Мне стало еще теплее и я буквально провалился в сон без сновидений.

Гарри

Проснулся я от жуткой головной боли. Как будто невидимые барабанные палочки стучали по поверхности черепной коробки. А еще железные спицы впились в позвоночник, на ноги повесили каменные мельничные жернова, на шею положили гипс, и каждое движение сопровождалось вспышкой резкой боли в затылке. Я, не глядя, практически дополз до туалета, справив нужду, засунул голову под кран, включил ледяную воду. Боль немного отступила. Найдя в аптечке рядом с зеркалом Антипохмельное, я с удивлением отметил, что ровно половина пузырька отсутствует. Опрокинув в себя зелье, сразу почувствовал, что боль исчезла, страшно захотелось спать. Я снова вернулся в спальню, почему-то сильно замерзнув, забравшись под одеяло и обхватив Малфоя двумя руками, быстро согрелся. Спокойная нега накрыла меня, я будто покачивался на волнах уюта…

Я уже почти заснул, как внезапное осознание ситуации грохнуло по мозгам, как будто рядом с ухом ударили в «Си-бемоль»*. Я распахнул глаза, не веря в то, что происходило. Мы лежим в постели с Малфоем так, словно давно привыкли это делать. И мы оба одеты. И я как Мерлином забытая пьянь ничего не могу вспомнить из вчерашнего вечера. Я попытался припомнить, что же все-таки было вчера после аврората. Мы аппарировали в «Золотой галлеон», Малфой предложил выпить «Ханслера», но я сам выбрал… что же я тогда выбрал, что меня так разнесло?

Дотянувшись до очков, которые каким-то образом спокойно лежали на тумбочке, я водрузил их на своей фамильной переносице и стал рассматривать Малфоя. Его руки крепко обхватили мою талию, голова покоилась на моей груди, волосы вопреки всем законам постели не были взлохмачены, а аккуратными прядями обрамляли лицо. Наверно, какое-то заклинание. Малфой спал, едва заметно хмурясь во сне, губы приоткрыты, кожа щек совершенно гладкая на вид, скулы слегка порозовели от сна. Мне внезапно так захотелось провести пальцем по этим губам, узнать, каковы они на вкус. Совсем не удивившись этому желанию (я твердо знал, что бисексуален), я притянул к себе безвольное тело Малфоя, обхватив ладонями его лицо, попробовал лизнуть нижнюю губу. На вкус Малфой оказался слегка солоноватым и немного пряным. И тут меня накрыло волной возбуждения.

Я нежно поглаживал бархатистую кожу бледных щек, мягко втягивая в рот его губы. Малфой тихо вздохнул во сне, убрал руки с моей талии и обвил ими мою шею, удобнее устраиваясь на подушках. Я, нависая сверху, проводя рукой по его груди и животу, пропуская светлые пряди сквозь пальцы, целовал мягкие податливые губы. Я знал, что он уже проснулся. Понял это по участившемуся дыханию и блеску глаз из-под пелены темных ресниц. На какой-то момент я испугался, отстранился, чтобы вглядеться в его лицо. Он как-то потеряно улыбнулся, и вдруг надавил мне на затылок, заставляя снова его целовать. В голове что-то щелкнуло, и сознание куда-то пропало. Осталось только смотреть в его невозможно близкие глаза, подернутые дымкой сна, вжиматься всем телом в него и целовать… Целовать глубоко, исследуя каждый миллиметр рта. При соприкосновении горячих языков яркий фейерверк взрывался перед глазами, тело наливалось горячкой возбуждения, голова становилась странно пустой, слегка гудящей от судорожных выдохов и вдохов. Я, уже не сдерживаясь, жарко целовал шею, находя губами то подрагивающий кадык, то синюю хаотично пульсирующую жилку. Малфой в ответ громко вздыхал и выгибался. Мои руки уже расстегивали последние пуговицы на его рубашке, когда он обхватил горячими пальцами мои ладони и судорожно прошептал:

Гарри, подожди… - я посмотрел в его глаза, в которых плескалось безумие возбуждения пополам с необъяснимым страхом.

Что? – хрипло прошептал я в ответ.

Давай только не так… быстро, - его умоляющий взгляд заставил меня вздрогнуть всем телом и отстраниться. Малфой обхватил руками мои плечи, мягко переворачивая меня на спину, глядя в глаза, сказал:

Я просто слишком долго этого ждал, чтобы так быстро все закончить, - я задохнулся от той нежности, с которой он сказал эти слова. Он, едва прикасаясь, прочертил кончиками пальцев линию от скул к подбородку, обводя мои припухшие губы, нежно поцеловал, закрывая своими волосами нас обоих, как занавесью. От него пахло чем-то неуловимо дерзким, как будто ледяной хвоей. И в то же время, теплой постелью и книжной пылью. Я прикрыл глаза, наслаждаясь медленной негой поцелуя с привкусом какого-то пряного зелья. Я зарывался пальцами в его волосы на затылке, проводил руками по напряженным мускулам спины, мягко клал руки на грудь, проводя ниже, ощущая, как напрягается пресс. Драко жарко выдохнул воздух из дрожащих ноздрей, углубил поцелуй, уже не даря нежность, а захватывая страстью и пылкостью. Он медленно раздевал меня, целуя каждый сантиметр открывающейся кожи; обводил горячим языком напрягшиеся соски, проводя влажную дорожку к впадинке пупка; медленно расстегивал брюки, стягивая их и целуя мои колени и внутреннюю часть бедер. И постоянно шептал: «Какой ты… горячий… сладкий…» Я задыхался от его поцелуев, тихих слов, горячих и мягких поглаживаний. Кусал губы от его неимоверно нежных прикосновений, разрывался от страсти и переполнявшего меня непонятного чувства. Когда я оказался полностью обнажен, Драко остановился, сверху глядя на меня с совершенно сумасшедшим видом, закусив губу и чуть прикрыв глаза.

Мне вдруг не понравилось, что он почти полностью одет, не считая расстегнутой рубашки и слегка съехавших на бедра брюк. Я снова оказался сверху, яростно стаскивая всю ненужную одежду с такого желанного для меня сейчас тела. Драко помогал мне дрожащими руками, не отрываясь от моих губ. Через несколько мгновений мы оба были обнажены, я лежал на боку, исследуя руками всего Драко. Его живот был плоским и с бархатисто-белой кожей, которая не знала загара, косточки таза выпирали, от пупка вниз шла дорожка рыжеватых волосков.

Его член мне понравился больше всего: аккуратный, с темно-розовой головкой, не очень длинный, но достаточно волнующий, в окружении кучерявых волосков, с небольшими аккуратными яичками. Я слизнул капельку смегмы, выступившую в середине головки, услышав судорожное: «А-ах, Га-арри», ухмыльнулся и провел языком по синей пульсирующей вене, прошелся вверх-вниз по напрягшейся мошонке, обведя влажный круг вокруг сморщенного сфинктера. Малфой выгибался под моими неторопливыми действиями, сминая простыню горячими пальцами, громко застонал в голос, когда я взял в рот его член, мягко ткнулся куда-то в щеку. Сосать было неудобно и непривычно, но я старался не задеть нежную кожу зубами, как следует открывая рот и двигая языком, помогая себе руками. Я никогда не пробовал делать минет раньше, поэтому у меня получалось неловко, я пару раз подавился, с хлюпающим звуком выпуская член наружу. Но Драко все громче стонал, толкался бедрами вверх, извивался на скомканных простынях, пару раз больно дернул меня за волосы, но я почти этого не заметил, увлеченный процессом. Через несколько секунд его тело напряглось, и он со стоном излился мне в рот. Это было так неожиданно, что я сперва поперхнулся и пролил несколько капель ему на живот, но быстро сориентировался и сглотнул всю горьковато-вязкую жидкость, вылизав все оставшееся на его животе и бедрах.

Драко тяжело дышал, на лбу собрались мелкие капельки пота, руки дрожали, в пальцах осталась пара прилипших черных волосков из моей густой шевелюры. Губы были сухими, хоть он постоянно их облизывал ярко-красным языком.

Гарри, - хрипло позвал он, - где ты так научился?

Нигде, - с легким удивлением ответил я, поближе перебираясь к нему и обнимая все еще дрожащие плечи, - это в первый раз.

Мерлин, не может такого быть, - вздохнул он, вовлекая меня в умопомрачительный поцелуй. Он великолепно целовался. Мягко втягивая то нижнюю, то верхнюю губу, слегка прикусывал и тут же зализывал, проводил по шершавой поверхности моего языка, кончиком ласкал ребристое небо, задевал десны. Я уже собрался снова перевернуться, подминая под себя Малфоя, но внезапно внизу в гостиной раздался громкий повелительный голос Кингсли, усиленный Сонорусом:

Поттер, Малфой, немедленно хочу вас видеть у себя в кабинете! Обоих! И потрудитесь объяснить, почему вас нет в двенадцать часов дня на работе!

Сначала мы так и замерли, сжимая друг друга в объятьях, потом Драко отстранился, потершись носом о мою еще влажную щеку, сказал, глядя в глаза:

А может ну ее, к Мерлину, эту работу? Пошли в душ.

И я про все забыл. Мне ничего не было нужно, кроме этой дерзкой улыбки, гибкого тела и весело сверкающих глаз. Я был настолько счастлив, что хотелось летать…

Драко

Если бы мне кто-то сказал пару-тройку лет назад о том, что Поттер умеет делать потрясающий минет, я бы не поверил, и в лучшем случае просто посмеялся над этой «шуткой». Но сейчас у меня просто не было не только слов, но и вообще никаких мыслей.

Сначала я не понял, почему Кингсли в доме у Гарри, потом дошло, что голос разнесся из камина в гостиной. Меня захлестнули противоречивые чувства: с одной стороны жуткий раздрай в Аврорате, злой Кингсли, то самое убийство. А с другой стороны Гарри: горячий как огонь в печи, сладкий как вода в жаркий полдень…

А может ну ее, к Мерлину, эту работу? – непонимание в глазах сменяется веселыми искорками. – Пошли в душ.

Схватив его за руку, я буквально стянул его с постели, и побежал к ванной. Уже совсем у двери я прижал его к стене, целуя изо всех сил. Снова отстранился, оценил немного сумасшедший взгляд сверкающих глаз, весело хохотнул и втолкнул его в душ. Включил воду, и начал ожесточенно протирать его и свое тело с помощью губки, которую нашел на полке. Он отфыркивался, хихикал от щекотки по ребрам, возбужденно вздыхал, когда я прошелся по его животу и внутренней стороне бедер. Он весь был как будто из оголенных нервов, извивался под моими неторопливыми поцелуями, бесстыдно терся об меня вставшим членом, громко застонал, когда мои пальцы прошлись вверх-вниз по нему. В его глазах пылало пламя чистой страсти, такого я еще не видел ни у кого. Ни один человек так открыто не отдавался этому пламени. Только Гарри – и от этого я сходил с ума. Он буквально обвился вокруг меня, вжимаясь ртом в мои губы, целовал в ответ, стонал, толкался в мой сжатый кулак, и когда он был уже совсем на грани, почему-то отстранился и прошептал, глядя в глаза:

Хочу тебя… прямо сейчас… внутри.

Я потерял голову, схватив его, аппарировал в спальню, на кровать, целовал его, оставляя багровые отпечатки засосов. Его кожа, все еще в капельках воды, пылала от жара возбуждения. Я обвел языком основание его члена, мягко лизнул налившуюся кровью головку, невербально призвал охлаждающий гель из аптечки, выдавил на пальцы и ввел один в судорожно сжавшийся вход, круговыми движениями двигая им внутри. Немного погодя, когда Гарри привык, я медленно ввел второй палец, мягко подготавливая его, жарко целуя в припухшие открытые губы. Потом присоединился и третий палец, Гарри уже сам насаживался на них, вскидывая бедра навстречу.

Давай, Драко, возьми меня, - простонал он, совершенно не понимая, что этим сносит мне последние остатки разума. Я отвлек его поцелуем, налив гель на ладонь, растер по члену, одним плавным движением входя в жаркую глубину сжимающихся мышц. Гарри ловил ртом воздух, сжал до синяков мое запястье, в глазах плескалась боль. Я медленно входил в него, уговаривая его, что скоро совсем не будет больно. Немного изменил угол проникновения - и Гарри застонал в голос, уже не от боли, а от наслаждения. Он обхватил мою талию ногами, подаваясь навстречу моим ускоряющимся толчкам, зарывался пальцами в мои волосы, лихорадочно целовал, а мне оставалось только сходить с ума от его стонов, подернутых дымкой возбуждения глаз, от его невозможно жарких и узких мышц, с готовностью обхватывающих мой член. Я понял, что уже на грани, взял его руку, переплетя пальцы, увеличил скорость толчков. Гарри стонал, выгибаясь на каждом толчке, открываясь еще дальше для проникновения. Мир разлетелся на миллионы разноцветных осколков, впивающихся во все тело, я задыхался от переполнявших меня чувств, вихрь магии окутал нас обоих, я смог только прошептать пересохшими губами:

Мой… Гарри…

_________________

*колокол на колокольне «Нотр дам де Пари», самый громкий в мире

Гарри

На следующий день мы проснулись практически одновременно в семь утра. Малфой, сонно глядя на меня из-под одеяла вяло пробурчал: «Дбр… тр…». Я, напялив шорты и футболку, пошел готовить завтрак, а Малфой направился в душ, забавно шлепая босыми ногами по холодному паркету, душераздирающе зевая и потягиваясь.
Пока я готовил омлет с томатным соусом, пока засовывал еще не прожаренные гренки в тостер, пока тер сыр, Малфой успел оглядеть мою гостиную, неопределенно хмыкнув, отправился на задний двор. Побывав на чистой дубовой веранде, шикнул на кота, впустив того в дом, залез в кладовку, пару раз чем-то явственно гремел, что-то уронил себе на ногу, охнув на весь дом: «Уй!... Твою Моргану!» И, наконец, через десять минут с царственным видом вплыл в кухню. Пошумев стулом, он уселся за стол, зашуршал новой газетой, которую только что принесла утренняя сова. Я, не оборачиваясь, подвинул к нему кружку кофе, сам продолжая резать лопаткой омлет и класть на тарелки, щедро поливая томатным соусом сыр. Потом подал ему тарелку с вкусно пахнущим омлетом и сел сам напротив по-хозяйски расположившегося на удобном стуле Малфоя.
Я почувствовал быстрые взгляды, которые бросал на меня Драко поверх газеты, но не стал поднимать взгляд, наблюдая его смятенный вид из-под полуопущенных ресниц. За все утро мы не сказали друг другу ни слова. И Малфой явно нервничал от недомолвок, которые были между нами. Я же, полностью удовлетворенный замечательным завтраком, вкусным кофе и свежим утром преспокойно допивал свой напиток, блуждая взглядом по обоям за спиной Малфоя.
Удивленный выдох вывел меня из глубокой задумчивости. Малфой с напряженным выражением лица рассматривал статью в газете, весь уйдя в процесс чтения. Дойдя до конца страницы, он сложил газету, откинулся на спинку стула и, прикрыв веки, начал массировать виски кончиками пальцев, будто его голова раскалывается, как после сложного рабочего дня. Потом пробурчал что-то похожее на «чертова Грейнджер, в каждой бочке затычка», стремительно поднялся и исчез с кухни, оставив после себя четкий запах волнения. Одним взмахом волшебной палочки я очистил посуду и стол, другим – отправил все по своим местам. Заразившись волнением Малфоя, я пролистал газету на ту самую статью, и в глаза бросился кричащий заголовок: «По делам бывших Пожирателей заведены новые смотры». Это было интервью Гермионы Уизли. Ругнувшись про себя, я отправился наверх. Навстречу мне уже выходил Малфой, на ходу завязывающий шейный платок. Промчавшись легкой тенью мимо меня, он через секунду уже был в прихожей, натягивая свои туфли. Я немедленно призвал одежду из гардероба, через пару секунд стоял рядом с ним, поправляя мантию. Малфой так же стремительно вылетел из дома, собираясь аппарировать, но был остановлен моей рукой.
- Драко, успокойся, - спокойно произнес я, мягко поглаживая подушечками пальцев его горячее запястье. Малфой обернулся, обдав меня холодом пустых глаз, проговорил сквозь зубы:
- Поттер, несмотря на то, что было между нами, ты мне никто, и сейчас ты не имеешь права держать меня, - высвободив руку решительным движением, он, не разжимая зубов, произнес заклинание и исчез, затянутый в гиперпространство. Я тут же нащупал след его аппарации, шагнул следом за ним. Оказалось, он аппарировал не к Министерству, и даже не на Косую аллею, а к дому Уизли. Множество вопросов за мгновение пронеслись в моей голове, но ни один не нашел ответа, пока я догонял идущего по неровной тропинке Малфоя. Снова попытавшись остановить его (все также безрезультатно), я пошел рядом с ним, про себя гадая, какая будет реакция у семьи Уизли. Так мы подошли к дверям заново отстроенного новенького трехэтажного коттеджа. Распахнув дверь, Драко сразу прошел на кухню, застав за столом спокойно завтракавших молодую чету Уизли. Захлопнув за мной дверь, он вынул палочку и приставил ее к горлу… Рона.
- Ты, рыжая мразь, что ты еще рассказал своей женушке-грязнокровке обо мне?

Драко

Не помня себя от гнева, переполненный жгучей ненавистью к этому подонку, которого я мог считать своим товарищем еще год назад, я был готом порвать неистово бьющуюся жилку под тонкой кожей. Почему-то в глазах Уизли не было ненависти, злобы или отблеска предательства. В них было только безграничное, ничем незамутненное изумление, и, какое-то непонятное мне беспокойство. Так мы простояли секунд тридцать, когда мое дыхание успокоилось, и рука слегка расслабилась.
- Драко, что происходит, о чем ты? – спокойно произнес Рон, осторожно отводя мою руку с палочкой от своего горла, все с таким же беспокойством смотря мне в глаза. Я отрывисто выдохнул, рухнув на стул, с силой провел по лицу ладонями. Грейнджер в это время, перешептываясь с Поттером, ставила на стол чайник с вкусно пахнущим мятными травами чаем. Уизли, сев напротив, мягко тронул меня за рукав и уверенным голосом сказал:
- Ну же, давай, расскажи, Драко.
- А что тут рассказывать? – сквозь пальцы посмотрев на него, пробурчал я. – в Пророке опубликовали интервью с миссис Гермионой Уизли, которая наговорила много лишнего обо мне и о моем невеселом прошлом. Либо кто-то выпытал у твоей благоверной все информацию, а потом стер ей память, либо, во что я не верю, она сама пошла и рассказала обо всем.
- Мне никто не стирал память! Если бы такое случилось, я бы заметила, - воскликнула миссис Уизли, всплескивая руками. - Драко, я решительно не понимаю, причем тут я, и что вообще случилось? – полувопросительный, полувозмущенный голос Гермионы зазвенел в теплом воздухе июльского утра. Встряхнув тяжелыми локонами, она разлила чай, подавая мне чашку с забавными купидончиками на боку. Такая же чашка грела руки моему напарнику, спокойно попивающему в данный момент чай в гостях у своих друзей. Я не спеша пересказал статью, что буквально десять минут назад взорвала мое самообладание. Рон глубоко задумался, выбивая кончиками пальцев «Собачий вальс» по столешнице.
- Так значит, они снова пересматривают твое дело? На кой черт оно им сдалось, ты же лучший работник в Аврорате! - после недолгих раздумий начал он.
- У меня есть соображения, - задумчиво произнес Поттер, высматривая в глубинах чашки что-то неизведанное. – Скорее всего, ты, Драко, кому-то из них подпортил жизнь, и теперь тебя хотят выкурить из Англии.
- Но ведь пересматривают не только мое дело, но и мамино, отца, Паркинсонов, Забини – всех моих бывших друзей, - устало заметил я, отпивая ароматный напиток из чашки. – Это затеяли не только ради меня…
- Ты, самое главное, нас не подозреваешь ни в чем? – с надеждой в голосе спросила Гермиона, накрывая мою ладонь своей. Я, пожав ее хрупкие пальцы, покачал головой. Рон продолжал сидеть в раздумье, а Гарри почему-то больно толкнул меня мыском туфли в лодыжку. Я, подняв на него возмущенные глаза, проследил за его взглядом. На часах без двух девять. Упс… Мы одновременно вскочили, сбивчиво попрощавшись, пообещав зайти еще, влетели в камин и унеслись в зеленом вихре. Чуть не упав на Поттера, я вышел из камина в холле Аврората, бегом пересек Атриум и поспешил в кабинет главного аврора. Поттер сзади на бегу спросил:
- Так значит, ты теперь с Роном в неплохих отношениях?
- Долгая история, дома как-нибудь вечером расскажу, - ответил я, почти добежав до двери главного. Обернулся. Поттер стоял с ошарашенным лицом.
- Ты чего встал, пойдем, мы опаздываем, - я его тронул за рукав, потянув на себя. Поттер поднял глаза, буквально пожирая меня взглядом. Его рука легла на мой затылок, он резко прижал меня к стене, впиваясь поцелуем мне в губы. Оторвавшись от моих губ, он гладил меня по щеке, глядя в глаза, спросил:
- Так мы теперь вместе? – безумие, страсть, надежда, страх – все смешалось в бурлящем потоке чувств в его невозможных глазах. Сглотнув, дрожащей рукой обняв его, я прошептал ему в губы:
- Вместе.
На совещание мы фактически ввалились через десять минут, раскрасневшиеся, безумно-счастливые. Кингсли смерил нас уничтожающим взглядом, махнув рукой на наши места…