Ива, конспект занятия-наблюдения по родной природе для среднего-старшего дошкольного возраста. Ива

В России по отношению к растению ива употребляют множество других названий. К примеру, её часто называют ветлой, тальником, ракитой или лозой. При описании дерева ива обязательно стоит отметить, что это растение является одним из древнейших на нашей планете – отпечатки его листьев встречаются даже на отложениях мелового периода. Особенно красиво выглядит дерево ива как непременный атрибут украшения водоемов.

Как выглядит дерево ива: фото и описание

Дерево ива (Salix ) относится к семейству Ивовые, его родина - Евразия, Северная Америка, Сибирь, Средняя Азия. Это одна из распространенных древесно-кустарниковых пород умеренного и холодного поясов земного шара, лишь немногие ее виды встречаются в субтропических и тропических областях. Как свидетельствуют данные палеонтологии, ива появилась на земле в весьма отдаленные геологические эпохи. В различных странах Европы, Азии и Америки ее остатки найдены в нижнемеловых отложениях мезозойской эры, в третичном периоде ива была уже широко распространена. Описание ископаемых ив, найденных в верхнемеловых отложениях, показало, что за многие тысячелетия это растение упростило внутреннюю организацию, приобрело большую пластичность и крайне разнообразные внешние формы, определяющие ее видовое многообразие.

Как видно на фото ивы, все растения можно разделить на два больших вида - кустарниковые и древовидные:

Кустарниковые, которых большинство, растут повсюду: по берегам рек и озер, вдоль шоссейных и железных дорог, на болотах и по высыхающим руслам рек. Они первыми «заселяют» лесные вырубки и пожарища, как шубой покрывая почерневшую землю. Растут ивы и по склонам гор, даже на высоте 3 тыс. метров над уровнем моря. Ветви кустарниковой ивы – это и есть основной материал для плетения. Как следует из описания ивы, это растение – одно из самых быстрорастущих: однолетние побеги порой достигают высоты 3 м. Древовидные ивы иногда вырастают в красивые могучие деревья. Например, в селе Никольском Смоленской области растет серебристая ива, ствол которой в обхвате превышает 5 м, и возраст, по мнению биологов, составляет более 120 лет. Это дерево-рекордсмен среди сородичей в Нечерноземной зоне России.

Ива - листопадный кустарник или небольшое дерево с красивой округлой формой и ланцетными или широкоовальными листьями длиной 10-12 см и шириной 5 - 8 см.

Листья темно-зеленые с верхней стороны и зеленовато-серые с обратной стороны. Осенью листья приобретают золотисто-желтый цвет.

Цветет ива в апреле, до образования листьев. Ее мужские соцветия - сережки - крупные, 4 - 6 см длиной, золотисто-желтого цвета. Растение морозостойкое.

Виды ив: фото, названия и описание

У ивы множество видов, их описание может занять не один десяток страниц. Не все из них пригодны для плетения, но большинство все-таки подходит для этого ремесла. Кратко охарактеризуем последние. Рекомендуемые виды и сорта ив отвечают основным требованиям, предъявляемым к однолетнему пруту, используемому для изготовления плетеных изделий.

Ознакомьтесь с фото, названиями и описанием видов им, наиболее распространенных в средней полосе.

Ива прутовидная

Один из основных видов, пригодных для плетения. Дерево высотой 8–10 м или высокий ветвистый кустарник. Ветви прямые, длинные, тонкие. Молодые побеги короткие, серовато-опушенные или почти голые, взрослые – голые или очень коротковолосистые. Прилистники мелкие, узколанцетные или серповидные, длиннозаостренные, обыкновенно быстро опадающие, большей частью короче черешков. Листья узкоили линейно-ланцетные. Длина 10–20 см и ширина 1–2 см. В основании клиновидные, на верхушке острые, с гнутым краем, цельнокройные или слегка волнисто-выемчатые. Сверху от темно-зеленых, почти голых или слабоопушенных до седовато-пушистых с железками у края, снизу густо покрытые шелковистыми волосками. Цветет с марта по май.

Посмотрите на фото – у этого вида ивы сережки, развивающиеся раньше листьев или одновременно, длинные, цилиндрические, без листочков в основании или с ними:

Произрастает в европейской части России, кроме крайних северных и южных районов, в Западной Сибири, кроме Крайнего Севера, на Алтае. Растет по берегам рек вдоль живого русла, в старых частях поймы, по берегам стариц. По болотистым берегам водоемов почти не растет. Может расти на периодически заболачиваемых площадях. Светолюбива. Стеблевые черенки легко укореняются. Растет быстро, обладает хорошей порослевой способностью. Устойчива к весенним заморозкам.

Древесина ивы светлая, иногда с розоватым или красноватым оттенком, мягкая, легкая. Хорошо сушится, но часто коробится, упругая, легко обрабатывается, но нестойкая к червоточине и гниению. Однолетний прут по гибкости такой же, как у ивы трехтычинковой, но по мягкости несколько уступает ей. Очищаемость от коры хорошая. Раскалывание прута удовлетворительное. Сердцевина занимает до 1/3 диаметра однолетнего прута. Ива прутовидная растет по берегам рек на обширной территории от лесотундры до полупустыни, образуя широкие заросли. Культивируется в лесной и лесостепной зонах на слабоподзолистых суглинках, супесчаниках, деградированных черноземах. Растет быстро, хорошо колется и строгается. Это классическая корзиночная ива.

Ива астраханская и ива харьковская

Искусственно отобранные разновидности ивы прутовидной, отличающиеся более крупным, но менее сбежистым однолетним прутом. Прут этого вида ивы очень хорошо очищается от коры. Более гибкий, чем у ивы прутовидной, и легче раскалывается. Обе разновидности отличаются большей продуктивностью по сравнению с прутовидной. Могут использоваться на ленту и мебельную палку.

Ива конопляная

Один из классических видов ивы, пригодной для плетения. Кустарник высотой до 8 м, чаще всего растет у рек, на заливных поймах и в других влажных местах. Побеги зеленого цвета с коричневым или желтым оттенком. Листья продолговато-ланцетные, длиной 7–15 см, с короткими черешками и закрученными в нижней части краями, сверху темно-зеленые, снизу серовато-серебристые. Прут длинный, толстый, с тупым концом, сердцевина довольно большая. Для плетения применяется однолетний прут, на палки – двух-, трехлетние прутья.

Ива красноцветная (краснотал, тальник, песчаная)

Отлично подходит для плетения. Кустарник, реже дерево. Кора блестящая, красного цвета с темным и коричневым оттенком. Почки красные, тесно прилегают к стволику. Листья лопато-ланцетовидные, с короткими черешками, мелкими зазубринами по краю в верхней части листа. Сверху листья темно-зеленые, снизу голубоватые, матовые, с выпуклой средней жилкой. Прутья длинные, гибкие, тонкие, без разветвлений, с очень маленькой сердцевиной. Кора снимается легко. Применяется для изготовления различных мелких изделий: корзинок, шкатулок и т. д.

Ива пурпурная

Очень популярный вид среди любителей лозоплетения. Густой ветвистый кустарник высотой от 2 до 5 м. Продолжительность жизни – до 30 лет. Кора пурпурно-красная, иногда с сизоватым налетом, книзу желто-зеленая, изнутри лимонно-желтая. Побеги тонкие, гибкие, с редкими листьями. Почки мелкие (длина 3–5 мм) красно-бурого или желтоватого цвета, прижаты к побегу, часто имеют супротивное (к вершине побега) расположение наряду со спирально-очередным, прилистники обычно отсутствуют. Соответственно листья пурпурной ивы бывают очередные и супротивные длиной от 3 до 13 см и шириной от 0,8 до 1,5 см, обратноланцетные, большей частью заостренные, кверху шиловидные; только распустившиеся (молодые) – с рыжим, легко стирающимся войлоком, поздние – гладкие темно-зеленые сверху и сизо-зеленые снизу. Сережки соцветий распускаются раньше или почти одновременно с листьями. Ива легко размножается зимними стеблевыми черенками.

Эта порода ивы распространена в средней и южной полосе примерно по линии: Псков, Великие Луки, юг Московской области, по Оке до Сасова, города Самара и Чкалов, по Уралу до Магнитогорска, Семипалатинск, Балхаш. Произрастает также в горах Крыма, Молдове, в Западной Украине и Прибалтике. Растет по всей Западной Европе, на севере Африки, в Малой Азии, Иране, Монголии, Японии, Северной Америке. В лесной зоне пурпурную иву можно культивировать повсеместно, лишь в северной ее части она может погибать от морозов, но при ежегодной резке прута мороз практически не приносит вреда. Пурпурная ива светолюбива и плохо переносит близость грунтовых вод и затопление паводковыми водами.

Однолетний прут малосбежистый, более гибкий, чем у ивы трехтычинковой, высокого качества. Очень хорошо очищается от коры. Раскалываемость прута средняя. Этот вид ивы ценен тем, что она почти не ветвится.

Ива бузулукская

Ива уральская

Одна из низкорослых форм ивы пурпурной. Невысокий кустарник с изящными побегами, отличается от ивы пурпурной главным образом более тонкими побегами и более мелкими листьями. Хорошо растет на влажных, богатых супесчаных почвах. По производительности несколько уступает пурпурной, но ценна тем, что пригодна для тонкого плетения. Однолетний прут несколько длиннее и тоньше, но более сбежистый, чем у ивы бузулукской.

Ива козья

Универсальный вид. Дерево высотой 6–10 м или невысокий кустарник. Кора гладкая, зеленовато-серая, внизу ствола часто потрескавшаяся.

Обратите внимание на фото – у этого дерева ивы ветви толстые, раскидистые, молодые сероопушенные, позже бурые, серые или темные, узловатые:

Прилистники почковидные длиной 4–7 мм, пильчатые и лопастные, рано опадают. Черешки длиной до 2 см, к основанию сильно расширенные. Листья продолговато-овальные, зубчатые, с блестящей темно-зеленой верхней стороной и серой пушистой нижней. Цветет задолго до распускания листьев. Растет очень быстро, за вегетационный период достигает высоты до 6 м. Используются в основном однолетние побеги, которые расщепляют на ленты для плетения.

За пределами нашей страны этот виде дерева ива растет по всей Европе (за исключением южной части Балканского полуострова и островов Италии), в Малой Азии, Иране, Манчжурии, на Корейском полуострове, в Японии. Обитает на влажных и свежих незаболоченных почвах, на лесных опушках, по дорогам, канавам и склонам. Будучи сравнительно теневыносливой, растет в смешанных лесонасаждениях в виде подлеска и второго яруса. В степной зоне обитает в речных долинах и балках, но редко спускается на затопляемые участки поймы. В культурах широко известен гибрид ивы козьей и прутовидной – ива заостренная. Это крупный кустарник высотой 4–5 м с длинными узколанцетными листьями и сильными голыми побегами. Древесина отличного качества, идет на прут, мелкие и крупные обручи.

Ива трехтычинковая

Также классический вид ивы. Кустарник высотой 6–7 м или дерево высотой 7–10 м с диаметром ствола от 7 до 20 см. У старых стволов и побегов кора отделяется тонкими пластинами, как бы заплатами, отсюда произошло и местное название ивы в Поволжье – заплатник. Побеги желтовато-зеленого цвета, тонкие, гибкие. Листья ланцетовидные или эллиптические железисто-пильчатые, сверху темно-зеленые матовые, снизу зеленые или сизые, длина 4–15 см. Прилистники яйцевидной формы. Цветет в апреле – мае после распускания листьев.

Кора богата таннидами (дубильными веществами) – до 17 %, а также содержит салицил – 4–5 %. Лоза ивы высокого качества, гибкая и прочная, годная для всевозможного плетения, хорошо колется и строгается. Древесина белая с серовато-зеленым оттенком, легкая, мягкая, хорошо сушится, легко обрабатывается и отделывается. Однолетний прут гибкий и мягкий, легко раскалывается и строгается. Очищаемость от коры хорошая. Двух-, четырехлетний прут используется на мебельную палку.

Произрастает в европейской части России, кроме северо-запада, на Кавказе, в большей части Сибири, Дальнего Востока. Растет в поймах рек, в прибрежной полосе, на островах и молодых наносах, где образует вместе с ивой русской густые заросли. Предпочитает равнинные реки, в горы далеко не заходит. Переносит некоторую засоленность почвы в полупустынных речных поймах, но там больших зарослей не образует.

Ива пятитычинковая

Прекрасно подходит для плетения. Этот вид еще называют лавролистной ивой, черноталом или ракитником. Произрастает в европейской части России и в Сибири по низинным болотам. В горах – на Урале, на Дальнем Востоке – приобретает вид кустарника. Достигает высоты 13 м. Растет на влажных лугах и торфяниках. Кора темно-бурая, позднее растрескивающаяся. Побеги, почки и листья как бы залиты прозрачным лаком, блестят на солнце.

Листья напоминают листья лавра, продолговато-овальные, с зазубринами по краям, твердые, с блестящей зеленой верхней стороной и матовой бледной нижней, с выпуклой средней жилкой. На черешках, зубцах листьев и прилистников сидят железки. Цветет после полного облиствения.

Кору снимают с прутьев, срезанных в период сокодвижения. После гидротермической обработки прутья легко расщепляются. Используются для плетения мебели и мелких изделий.

Ива американская

Наиболее широко культивируемая ива лесной зоны России. Это естественный гибрид ивы пурпурной и трехтычинковой, имеющий многие их ценные качества. Ива американская имеет два подвида – польская ива и гигантская. Отличительным признаком является загнутый книзу конец ветки. Он не выпрямится, пока не закончится вегетационный период, что наступает ближе к осени. Листья узкие (ширина до 2 см), длинные (длина до 15 см), гладкие.

Цвет коры в середине осени пурпурно-красный различной степени насыщенности, книзу лозы зеленый. Лоза американской ивы обладает высокими поделочными качествами.

Ива волнистолистная

Это гибрид ивы трехтычинковой и прутовидной. Растет кустом, достигающим 5 м в высоту. Однолетние побеги тонкие, гибкие, красно-бурого цвета. Листья ланцетные до линейно-ланцетные, по краям пильчатые. Листовая пластинка слегка волнистая. Молодые листья мелкоопушенные, взрослые – голые или слегка опушенные. Очень хорошо кустится, способна давать однолетний прут длиной до 2,5 м, хорошо затеняет почву, облегчая тем самым борьбу с сорной растительностью.

Однолетний прут отличается малой сбежистостью, хорошо раскалывается. Гибкость прута такая же, как у ивы трехтычинковой. Очищаемость от коры хорошая. Может использоваться для ленты и стоек.

Ива прилистниковая

Гибрид ивы шерстисто-побеговой и прутовидной. Кустарник высотой 4–6 м. Однолетние побеги достаточно толстые, зеленоватые: молодые – с серым густым опушением; взрослые – голые, с незначительным опушением в верхней части. Листья ланобокие, цельнокрайние, с завернутым краем, сверху темно-зеленые, снизу серовато-опушенные, матовые. Черешки короткие, опушенные. Прилистники крупные, серповидные.

Хорошо кустится, может давать крупный однолетний прут. Пригодна для посадок по оврагам и берегам водоемов на черноземных и темно-каштановых почвах. Гибкость однолетнего прута такая же, как у ивы трехтычинковой, раскалываемость – как у ивы прутовидной. Сбежистость средняя. Хорошо очищается от коры. Может использоваться для ленты.

Ива каспийская

Стройный кустарник высотой до 5 м. Кора бледносерая, побеги прямые, длинные, голые, желтовато-белые, иногда покрытые восковым налетом. Листья длиной до 10 см, жесткие, линейные, кверху несколько расширенные, голые, сверху тусклые, снизу сизые, с цельными краями или в верхней части мелкопильчатые. Сережки распускаются в мае и одновременно с листьями.

Ива каспийская распространена в европейской части нашей страны: на Нижней Волге, Нижнем Дону, в Заволжье (между Волгой и Уралом), на Северном Кавказе, в Закавказье, в южной части Западной и Восточной Сибири, в северных районах Средней Азии.

Обитает одиночно и куртинами по берегам речек и на незадернелых бугристых песках с конденсационной влагой. Прут используют для всевозможного плетения.

Ива русская

Один из наименее пригодных для плетения видов. Дерево высотой 6–10 м или кустарник высотой до 6 м. Ветви длинные, молодые – опушенные, после года – зеленовато-серые, голые. Листья – от узколанцетных до ланцетных. Ива русская широко распространена в европейской части нашей страны, в Западной и Восточной Сибири, на Дальнем Востоке. В западных районах и Западной Европе ее замещает ива прутовидная. Растет преимущественно в поймах рек, на островах и прибрежных мелях и наносах, где достигает буйного развития и образует огромные заросли.

Прут у нее низкого качества, ломкий, поэтому его используют главным образом в неокоренном виде.

Ива шерстистопобеговая

Еще один из наименее качественных видов. Кустарник высотой 4–6 м, реже – дерево высотой до 8 м с крепкими толстыми сучьями. Молодые побеги – грязно-опушенные, однолетние – крупные, голые, зеленовато-серые. Молодые листья – эллиптические, беловойлочные, взрослые – ланцетные. Встречается по всей европейской части России (кроме Кавказа, Крыма, Причерноморья и Нижней Волги), в Сибири и на Дальнем Востоке. Обитает по берегам рек, по старицам и озерам. Растет единично и куртинами, нередко вместе с ивой русской, относится к быстрорастущим видам. Используется на грубое плетение, а также на палки.

Ива остролистная

Еще ее называют шелюгой красной. Подходит не для всех видов изделий. Дерево высотой до 10 м или кустарник высотой до 6 м. Побеги длинные, тонкие, красно-бурые, с конца первого года покрыты голубоватым восковым налетом. Листья от ланцетных до линейно-ланцетных, длиннозаостренные (длина в 6–8 раз превышает ширину), по краям железисто-пильчатые, сверху блестящие, снизу зеленоватые. Распускается в марте – апреле, задолго до появления листьев. Шелюга красная распространена по всей европейской части нашей страны, в северных и восточных районах Средней Азии в Западной Сибири встречается крайне редко. Обитает в речных долинах на приречных песках, где образует большие заросли. Морозостойкая и засухоустойчивая. Одна из самых распространенных в стране. Одно-двулетние прутья используют для плетения всевозможных изделий, за исключением плодоовощных корзин, так как у этой ивы горькая кора.

Ива сердцевиднолистная

Это вид хорошо использовать для мелкого плетения. Естественно распространена на юге Восточной Сибири, Дальнем Востоке. Растет по берегам небольших горных речек, не заходя в горы выше 800 м над уровнем моря. Встречается единично или небольшими группами. Светолюбива. Однолетние побеги тонкие, гибкие, красновато-бурые, голые, блестящие. Почки красно-бурые, с загнутым кончиком, голые, лоснящиеся. Листья яйцевидные, эллиптические, коротко заостренные, в основании округлые, голые, сверху темно-зеленые, снизу сизоватые. Черешки короткие, опушенные. Прилистники короче черешка, почковидные или продолговатые, железисто-пильчатые. Однолетний прут мелкий, малосбежистый. По гибкости уступает лишь иве бузулукской. Хорошо очищается от коры.

• русская, каспийская и заостренная ивы дают толстый прут, причем он бывает и белый, и зеленый;
• пурпурная, прутовидная, трехтычинковая и бузулукская ивы дают средний прут, он также белый и зеленый;
• американская, уральская, волнистолистная ивы, а также некоторые культурные сорта прутовидной дают тонкий белый прут.

На самом деле деление ив по величине прута довольно относительно. В благоприятных условиях (на влажных плодородных почвах) практически любой вид ивы дает прутья длинные и толстые, в неблагоприятных (на песчаных сухих почвах) – небольшие и тонкие. Неизменно тонкие прутья дают только ива уральская и волнистолистная.

Здесь вы можете посмотреть фото видов ив, описание которых представлено выше:

Посадка и уход за ивой (с видео)

Ива очень неприхотлива и хорошо растет на глиняных и песчаных почвах, непригодных для сельскохозяйственных культур. На почвах, богатых перегноем, прутья вырастают длинными и толстыми и используются только для изготовления палок и обручей. На менее плодородных почвах вырастают длинные, гибкие, крепкие прутья с маленькой сердцевиной, пригодные и для плетения мебели и для других изделий. Ивовые участки, на которых прутья убирают каждый год, можно эксплуатировать в течение девяти – десяти лет.

Для выращивания ивы подходящий участок сначала очищают от посторонних предметов и разравнивают. Если участки заболоченные, влажные, их следует осушить. Для этого выкапывают канавы так, чтобы подпочвенная вода находилась примерно на 40 см ниже поверхности земли. Мелиорировать участки, используемые под посадку ивы, нельзя, так как ее тонкие корни прорастают через стенки дренажных труб и их закупоривают. Осенью необходимо почву вспахать на глубину 30 – 50 см, а почву после паров следует пробороновать вдоль и попереки поля. Мох, который находится на торфяниках и болотистых местах нужно собрать и сжечь.

При выращивании ивы у рек, через каждый 70 – 80 см вспахивают борозды и между ними высаживают саженцы. Если ива растет плохо, нужно внести калийные или азотные удобрения в почву.

При посадке ивы используют только здоровые прутья, взятые от лучших пород ивы, невысохшие, неповрежденные, соответствующей длины. Обычно для посадки используют одногодичные или двухгодичные прутья, срезанные после первых осенних заморозков или ранней весной.

Длина прутьев зависит от состава и влажности почвы. Так, на плодородных и влажных почвах прутья срезают длиной около 15 – 20 см, на почвах средней влажности – 25 – 30 см, на почвах песчаных – 40 – 60 см. Срезанные прутья следует хранить в холодном, защищенном от ветра месте, которое обкладывают мхом, а зимой слоем снега. В зависимости от сорта и толщины чтобы получить 100 кг прутьев выращивают около 3 – 7 тысяч саженцев. Полученные саженцы связывают в пучки по 250 штук, а затем каждые четыре пучка в один большой пучок. Верхушечную часть прутьев окунают в слабый раствор извести.

В песчаную и тяжелую почву саженцы высаживают осенью, в легкую – весной, когда земля начинает немного крошиться. Если условия благоприятны, саженцы можно высаживать и в зимнее время. На участках вначале саженцы высаживают на подготовленные квадраты площадью в один гектар. Для регулирования влаги на влажной почве ряды прокладывают с севера на юг, на сухой почве ряды прокладывают с запада на восток, на заливных поймах – вдоль течения воды, на склонах – поперек. Чтобы защитить саженцы от ветра, сооружают защитные изгороди из хвороста высотой 50 см на расстоянии 50 метров друг от друга. Высаживают саженцы вначале в местах, защищенных от ветра, а потом на остальных участках. Густота посадки зависит от возраста прутьев, сорта ивы, состава почвы и качества ее обработки. При использовании прутьев для плетения через год, саженцы высаживают на расстоянии 60 х 15 см друг от друга, через 2 – 3 года – на расстоянии 60 х 40 см или 80 х 30 см. Для выращивания тонких прутьев саженцы размещают на расстоянии 30 – 40 см друг от друга.

Количество саженцев на 1 гектаре зависит от расстояния между ними и между рядами. При расстоянии 3 х 10 см на один гектар требуется около 333 тысяч саженцев, при расстоянии 60 х 15 см требуется более 110 тысяч саженцев, при расстоянии 60 х 40 см – почти 42 тысячи саженцев. Посадку производят три человека. Первый намечает ямки, второй втыкает прутья в ямки, третий утрамбовывает землю вокруг саженца. Для того, чтобы саженцы были расположены на одинаковом расстоянии друг от друга, вдоль ряда протягивают веревку с завязанными на ней узелками.

На хорошо обработанных участках прутья можно втыкать прямо в почву вертикально или под углом 45 градусов так, чтобы верхушки не высовывались из земли. Наклон саженцев должен быть в одну сторону. На первом году у таких саженцев вырастает по одной ветке, которую срезают осенью. Если же верхушка находится над землей после того как саженец приживется, из него вырастает несколько слабых веток. Куст начнет формироваться на поверхности земли. Такие саженцы, как правило, гниют, страдают от заморозков и насекомых. Только на заливных поймах рек и песчаной почве прутья сажают так, чтобы верхушка выступала над поверхностью земли на 10 см, что предотвращает саженцы от засыпания песком.

Ниже представлено видео правильной посадки ив в саду:

Закончив посадку, начинают уход за ивами: для этого почву хорошо взрыхляют и уничтожают сорняки. Вместо погибших саженцев сажают одногодичные и двухгодичные прутья или пригибают к земле ветки кустов и частично их засыпают. Против вредителей посадки . Во время первых заморозков обмерзшие верхушки прутьев срезают. Если после дождя или наводнения корни обнажились, их засыпают землей. Занесенные илом или песком корни откапывают. Для определения пригодности прутьев, с них снимают кору. Если на пруте имеется четыре или пять точек бронзового цвета, отход составит от 40 до 50%. Прутья, поврежденные градом, используют в качестве саженцев или делают из них ленты. Маленькие и слабые веточки срезают, оставшиеся срезают через года 2 – 3. При рациональном использовании и хорошем уходе участки можно эксплуатировать до 30 лет, а на заливных поймах и возле рек – намного дольше.

Рыхление почвы, как средство ее повышенной аэрации и одновременно как средство борьбы с сорняками, выполняют на глубину 3–5 см. Частота рыхления зависит от засоренности сорняками и механического состояния почвы. В первый год посадки междурядья можно обрабатывать 4–5 раз, в рядах чуть реже. В последующие годы, когда посадка ивы наберет силу, частоту обработок можно сократить. Рыхление междурядий хорошо сочетать с окучиванием рядков. Поскольку после каждой резки прута остаются пеньки, после окучивання на них образуются дополнительные корни, что увеличивает жизнеспособность растений.

При уходе за ивами одновременно с рыхлением почвы вносят органические и минеральные удобрения. При хорошей обработке почвы и внесении удобрений ива образует мощную корневую систему, интенсивно поглощающую из почвы минеральные вещества. Это залог здоровья растения, ведь с развитой корневой системой ива легче переносит заморозки, успешнее борется с вредителями и болезнями. Органические удобрения снабжают растения «пищей», улучшают физические свойства почвы, способствуют повышению жизнедеятельности микроорганизмов.

Основные источники органических веществ – и . Их разбрасывают по поверхности земли, которую затем перекапывают. Потребность ивы в минеральных веществах неравномерна по годам и возрастает в течение первых 5 лет, после чего остается постоянной. Дозировку смеси минеральных удобрений следует устанавливать, учитывая в каждом отдельном случае плодородие и состав почвы, породу ивы, возраст плантации. Положительное влияние на рост ивы оказывает известкование почвы. Дозировка извести зависит прежде всего от кислотности почвы. На супесчаных почвах ее требуется меньше, чем на суглинках. Порошкообразную известь вносят в сухую погоду, равномерно рассеивая ее по поверхности земли.

В комплекс работ по уходу за «плантацией» входит и резка прута. В первый год после посадки прут еще не достигает пригодных размеров. И все же его лучше срезать, с тем чтобы на следующий год получить небольшой пока урожай пригодного к плетению прута. Начиная со второго года прут режут ежегодно или через 2–3 года, если он выращивается на палку. Через каждые 5–6 лет «плантации» дают «отдых» – прут в этот год не режут. Во второй половине жизни «плантации», особенно при сильном ее истощении, дают двухгодовой «отдых». Это способствует жизнестойкости ивы и ее устойчивой производительности.

Оставшиеся после резки пеньки с каждым годом разрастаются, приобретая причудливые формы. Они становятся помехой при работе, их отмершие части снижают вегетативную способность растений, на них нередко появляются дереворазрушающие грибы, которые постепенно переходят на живую ткань древесины, повреждая ее, там же появляются и различные вредители. Периодическое удаление разросшихся пеньков благотворно влияет на жизнеспособность плантации, как бы омолаживая ее. Его проводят не часто – через 7–10 лет. Через 1–2 года после омолаживания полезно провести окучивание растений.

Посмотреть, как выполняется посадка и уход за ивами, можно на фото, представленных ниже:

Как бороться с вредителями ив

Нужно следить не только за подкормкой ивы и ее обрезкой. У нее довольно много вредителей, с которыми «плантатору» тоже придется бороться.

Это прежде всего ольховый долгоносик – маленькая букашка, пронизывающая своими ходами кору и стебель ивы. На побеге начинают сохнуть листья, повреждается древесина прута, при плетении прут в поврежденном месте ломается. Личинки этого жука селятся в боковых ветвях, остающихся пеньках, в трещинах старой коры. Основной метод борьбы – вырубание и выжигание пораженных стеблей весной до середины мая, или осенью, начиная с сентября.

На втором месте по вредоносности находится ивовый желтый листоед – жук, поедающий листву. При массовом развитии желтого листоеда его личинки поедают сплошь всю листву. Зимуют они чаще всего в опавшей листве, под корой, в отмерших пеньках. Своей зимовкой жуки-листоеды определили и основной метод борьбы с ними (он, кстати, очень эффективен и против целого ряда других вредителей). Плантацию после резки прута покрывают соломой и поджигают вместе со старыми листьями, ветками, мелкими побегами. Делают это осенью или ранней весной до набухания почек в сухую безветренную погоду с соблюдением всех правил противопожарной безопасности. Особенно рекомендуется такое мероприятие после проведения омоложения плантации. После обжига значительно сокращаются грибковые заболевания, повышается побегообразовательная способность ивы.

Хорошо известны и такие вредители ивы, как обыкновенная тля , ветловая паутинная моль и другие подобные насекомые, образующие большие колонии на молодых однолетних побегах, особенно на верхушечных листьях, которые быстро желтеют и засыхают, в целом ослабляя растение. Встречаются они повсюду и поражают ивы всех пород.

Много у ивы и других врагов, но многочисленные наблюдения показали, что их массовое распространение наблюдается в основном на неухоженных растениях, ослабленных сорняками. Поэтому основное внимание в борьбе против болезней ивы должно быть обращено на их профилактику. Здоровое, крепкое, хорошо развивающееся растение устойчиво в борьбе с заболеваниями и вредителями. Основу профилактических мер составляет постоянный уход за ивой, соблюдение светового, теплового, водного и воздушного режимов.

Использование дерева ива

Ива рекомендуется для одиночных посадок или небольших групп. Особенно красиво выглядят плакучие формы ив (f. pendula), они эффектно смотрятся на фоне газона, на берегу водоема или на альпийских горках. Древесина ивы идет на изготовление поделок, а в безлесных регионах используется и как строительный материал. Облиственные ветки идут на корм животным.

Ива – одна из ценных древесно-кустарниковых пород, имеющих разностороннее, универсальное применение. Это уникальное лекарственное растение. Ее кора – прекрасный дубитель, а волокно – сырье для изготовления мешковины, веревок и матов. Способность ивы быстро давать большое количество древесины позволяет широко использовать ее и в целлюлозном производстве, при изготовлении пластиков.

В степных районах, бедных лесом, древесина кустарниковых ив используется на топливо, а из древовидных ив получают деловые сортименты древесины. Цветение этого дерева начинается значительно раньше, чем у других растений, поэтому ива еще и ценный медонос. Кроме того, практикуется использование ив для закрепления песков, обрывов и оползней. Наконец, она дает прекрасный, ценный для плетения материал – прут или, как его еще называют, лозу.

Обрезка дерева ива (с фото)

Очень просто сделать плакучую форму кроны самим. Для этого постепенно убираете все нижние ветки, пока высота штамба не достигнет желаемого размера (обычно оставляют 1,2–1,5 м, но это совсем не обязательно). Затем дают отрасти части верхних веток и осенью все их пригибают вниз, равномерно распределив вокруг штамба, и свободно привязывают к нему. В последующие годы центральный ствол обрезают, ветки, пытающиеся расти вверх, либо тоже обрезают, либо подвязывают вниз, а ту часть веток, которая растет горизонтально, оставляют расти свободно. Через 2–4 года всю обвязку убирают и дальше только срезают до самого основания ветки, растущие вверх. Забавное растение напоминает раскрытый зонтик с потрепанными краями. Такое растение располагают в саду поодиночке и в не слишком большом количестве. Можно таким образом оформить вход или въезд на участок.

Для придачи иве козьей плакучей формы ее формируют, как и штамбовую розу, применяя канделябровую обрезку.

Высота штамба должна быть не более 1,8 - 2,5 см.

Суть такой обрезки ивы в следующем: ежегодно весной (апрель - май) прирост предыдущего года укорачивают на верхнюю внешнюю почку. Это способствует росту в горизонтальном направлении. Ива относится к быстрорастущим растениям, и каждая обрезка приближает растущие побеги к земле.

Посмотрите фото обрезки ив, чтобы лучше понять, как формировать крону растения:

У хорошо сформированного растения ветви на 3 - 4-й год должны достигать земли. Старые растения омолаживают весной с помощью сильной обрезки.

Именно березку считают символом России. Береза, хоть и кажется нежной и хрупкой, она довольно неприхотлива, может расти и на сухих песках и на болотистых почвах. Белая кора березы называется береста. Она защищает дерево от перегрева, отражая солнечные лучи. Береза приносила пользу людям с давних времен. Когда не было бумаги, люди писали на бересте. Также, из коры делали туески, корзины, хлебницы, крУжки и т.д. Из лыка плели лапти. Из древесины изготавливали мебель. Также, из березки весной можно получить вкусный березовый сок. О березе поэты слагали стихи и песни.

Кора осинки гладкая зеленовато-серая. Цветет осина также как и береза – наряжается в сережки. Много связано с осиной легенд и поверий. Осине приписывают свойство отгонять нечистую силу. Листочки на осине дрожат от малейшего ветерка, как будто от страха. Про испуганного человека говорят «дрожит, как осиновый лист». «Осина не горит без керосина» - дрова из осины плохо горят, поэтому ее использовали как отделочный материал при постройке деревянных церквей. Древесина дерева очень прочная, почти как у дуба и пригодна для изготовления лодок, лыж.

Дуб – мощное красивое дерево. Дуб издавна считался символом богатырской силы и здоровья. Как лев среди зверей, так дуб среди деревьев считается «царем». Дубы живут около 500 лет. Плоды дуба – желуди – очень нравятся на вкус лесным жителям, а дети любят делать из них поделки. Листья дуба тоже очень красивы и оригинальны, их трудно спутать с другими. Кроме того, дуб обладает лечебными свойствами: отвар дубовой коры используют для полоскания рта и горла при воспалении. Древесину дуба используют в кораблестроении. Раньше даже пушечное ядро могло отскочить от борта корабля, не пробив его.

Ветви ивы тонкие и длинные свисают вниз как распущенные волосы у девушки. Иногда ива «плачет» - листья выделяют капельки воды, которые падают на землю как слезы. Это происходит если корнями поглощается больше воды, чем нужно. Ива «чувствует» воду, поэтому, чаще всего, ее можно увидеть на берегах рек и прудов. В старину люди искали место для того, чтобы выкопать колодец с помощью ивового прутика. Где прутик наклонится к земле, там и близко вода. Ивовые ветки – лоза - очень длинные и гибкие. Из них ремесленники плетут корзины. мебель, коляски, санки, даже игрушки. Корни у ивы очень развиты, деревья специально высаживают для укрепления берегов, плотин и т.п.

Конский каштан – очень интересное и красивое дерево. Их высаживают в парках, вдоль тротуаров. Деревья высокие, раскидистые и дают хорошую тень. Очень нарядно выглядит каштан во время цветения. Цветы каштана похожи на свечи, а листья - на открытую ладонь. Плоды тоже очень интересны, снаружи напоминают ежиков, а внутри блестящие коричневые «мячики». Каштаны не съедобны, кроме того, ими можно отравиться. Но каштаны часто используют в медицине. Дети их собирают для поделок.

Акация – дерево с колючками. Это очень выносливое дерево. Когда акация цветет, в воздухе стоит чудесный сладкий аромат, который очень привлекает пчёл. Акациевый мёд очень светлый, слегка с кислинкой.

Ель знакома нам с детства, ведь это самый известный символ Нового года. Ель это вечнозеленое хвойное дерево. Его листья – это иголки. Ветки ели называются «лапы». Из древесины ели получаются отличные музыкальные инструменты и бумага.

Липа известна нам своими душистыми цветами. Это одно из самых медоносных деревьев. Пчелы очень любят липу. Также, из цветов липы можно заваривать полезный чай. Липа часто встречается в народном фольклоре. Например: «ободрали, как липку» значит, что забрали всё. Дело в том, что раньше с липы сдирали кору и лыко, из которого плели лапти, таким образом, ствол дерева оставался совсем голый. Еще есть выражение «липа» которое означает подделку. В царские времена мошенники вырезали из липы копии царских печатей, отсюда и пошло выражение «липовая печать, «липа». Есть поверье, что в липу не ударит молния, поэтому в грозу можно прятаться под липами.

Сосны – стройные высокие деревья, крона расположена ближе к верхушке. Иголочки у сосны намного длиннее еловых. Сосна любит простор и солнце. В сосновом лесу, который называется бор, деревья растут на расстоянии друг от друга, а ковер из опавших иголок не дает пробиться лишней поросли. Находиться в сосновом лесу приятно и полезно. Сосны самые древние деревья на нашей планете. Некоторые сосны старше египетских пирамид. Их возраст почти 5000 лет.

Клён легко отличить по его резным листьям. Осенью листья клёна окрашиваются в разные цвета и выглядят очень живописно. Фотографы очень часто включают клены в свои осенние фотосессии. Кленовый лист красуется на флаге Канады. В этой стране популярен также кленовый сироп, который варят из сока клена. Кленовый сок собирают ранней весной, как и березовый. Плоды клёна в простонародье называют «вертолётики», при дуновении ветра, они срываются и летят, кружась, как пропеллер у вертолёта.

Тополь очень быстро растет. За год он может вырасти на 2 метра. Это дерево высаживают для озеленения городов, вдоль автомобильных трасс. Тополь отлично очищает воздух. Его листочки, снизу ворсистые, улавливают пыль и копоть, которые потом с дождем смываются в землю. Тополь выделяет много кислорода. Но есть у тополя недостаток. Это пора созревания семян. Тополиный пух разносится по ветру и кажется, что летом идет снег. У некоторых людей аллергия на тополиный пух. Кроме того, пух легко воспламеняется и увеличивается угроза пожаров.

Во время прогулки по весеннему лесу увидели дети цветущую вербочку-красавицу. Висят на ней сережки, белые и пушистые, словно меховые, и пахнут сладко. Наломали дети вербовых веточек, чтобы свою бабушку старенькую порадовать. Пришли они домой, подарили бабушке веточки, а она и говорит:

— Видите дети, как торопится вербочка весну-красну встретить: не успел еще снег в лесу растаять, а она уже зацвела. Вербочка — удивительное деревце, впрочем, как и все ее сестрицы.

Удивились дети и спрашивают:

— Бывают разве у деревьев сестры и братья?

Улыбнулась бабушка и говорит:

— Еще как бывают! А у вербочки их больше всех: богата она на родню. Одну из ее сестриц — иву козью — вы, наверняка, видели. Ее еще в народе называют брединой. У этой ивушки ствол прямо на глазах краснеет, если с него кору снимешь.

Спрашивают внуки:

— Бабушка, а почему ее брединой называют, она что, бредить умеет?

Отвечает бабушка:

— Нет, конечно. В старославянском языке слово "бредина" означало "купание в воде". Ивушка эта растет по берегам рек, озер да в сырых местах. Очень она влагу любит, как и все ивы. Вот и назвали ее брединой. Она среди своих сестриц-ивушек по весне самая нарядная. Сережки ее цветочные — на редкость крупные и ароматные. Только одна вербочка— ивушка остролистная, сестренка ее младшая, с ней в этом посоперничать может. У ивушки козьей ветки толстые, раскидистые. По весне покрываются они мелким пухом и источают медовый аромат. Наклонится ивушка над водой и кажется, будто красная девица затосковала, загрустила о суженом. Об ивушке козьей легенда есть.

Устроились дети в кресле возле бабушкиной кровати, приготовились слушать.

А бабушка продолжает:

— Собрались как-то русалки речные на берег выйти. Захотели они сережки свои серебряные всему миру показать, да и поглядеться-полюбоваться своим видом в зеркальной глади воды давно мечтали. Их отец— царь водяной и говорит им со всей строгостью:

— Если не вернетесь к вечеру, так и останетесь на земле навечно. Не простит вам речка предательства.

Не хотел он своих дочерей на землю отпускать, предчувствовал, видно, неладное.

А русалочки на поверхность выплыли и давай танцевать, веселиться, хороводы водить. Сережки их сияют, в солнечном свете переливаются. Русалочки своими отражениями в воде любуются, не могут налюбоваться. Незаметно день пролетел. Устали русалочки, вышли на берег и заснули крепким сном до самого утра...

Утром на том месте, где русалочки спали, выросли красивые деревца, стройные и нежные, с опущенными к воде веточками. Это русалочки в плакучие ивушки превратились. Так и появились на земле ивушки. Плачут они до сих пор, по дому родному скучают, да ничего не поделаешь: сами виноваты во всем.

Дети снова бабушку спрашивают:

— Бабушка, а о вербочке ты тоже знаешь какую-нибудь легенду?

Отвечает бабушка:

— Знаю, знаю, да не расскажешь всего. Вербочку еще издавна почитали за священное дерево. Она у людей символом семейного счастья считалась. Верили люди, что деревце это от зла охраняет, вот и дарили друг другу вербовые веточки. У кого в доме вербочка по весне, к тому несчастье не приклеится. А в светлое вербное воскресенье и стар и млад вербочку ломали. Плохо от этого приходилось вербочкам, особенно молоденьким: без веточек-то деревцу нелегко!

Испугались дети за вербочку, с которой ветки обломали, и говорят встревоженно:

— Заболеет теперь наша вербочка. Бабушка их успокоила:

— Не бойтесь, вы же только несколько веточек отломили. Вы к ней завтра подойдите и прощение попросите. Слова ваши ей силу дадут новые веточки вырастить. Знаете, ивушки очень живучие. Недаром в народе говорят о них: "Ветла, что луговая трава: ее выкосили, а она снова выросла".

Успокоились дети и опять спрашивают:

— Бабушка, а какие еще есть сестрицы у вербочки?

Отвечает бабушка:

— Есть еще ивушка белая. Ее и называют в народе ветлой. Она невысокая, зато крона у нее развесистая, крупная и листочки заостренные. Где эта ивушка только не растет: по берегам рек и ручьев, в лесах и садах, на заболоченных местах, в оврагах и вдоль канав. Есть еще ивушка полярная. Она очень маленькая, всего несколько сантиметров. Стебель ее чуть толще спички, а на нем всего несколько листочков. Правда листочки эти крепко-накрепко на веточках держатся, иногда они под снег так и уходят зелеными. Этими листочками ивушка полярная и зимой и летом кормит северных оленей, зайцев да куропаток. На севере зверям и птицам нелегко приходится, вот и выручает их ивушка.

Долго еще бабушка своим внукам об ивушках рассказывала: и про их гибкие веточки, и про семена, что у них весной из маленьких коробочек высеиваются, и про крылышки-волоски, которыми ивушка свои семена снабдила, чтобы им летать было удобнее, и про дружбу ивы с водою и ветром.

Слушали, слушали дети бабушкины рассказы и уснули. Погладила их бабушка по головкам и тихо проговорила:

— Пусть охранят вас вербовые веточки от зла и бед, и в ваш дом пусть стучится только счастье.

• . Что нового об ивах вы узнали из этого рассказа? Есть ли еще, кроме ивы, деревья, богатые на родню?
• . Как в народе называют разные ивушки и почему? Какие из сестриц вербочки вам кажутся самыми красивыми, добрыми, скромными? Нарисуйте сестриц вербочки.
• . Как вы думаете, откуда бабушка все об ивах знала? Напишите сказку о том, как бабушка, когда она девочкой была, с вербочкой дружила.
• . Как вы думаете, больно ли было вербочке, когда ее веточки обламывали? О чем она думала? Сердилась ли на детей?
• . Какие еще деревья, по-мнению людей, счастье приносят? Напишите сказку о том, как дети с вербочкой подружились, и она принесла им счастье.
• . Нарисуйте русалок из легенды, которые в ивушек превратились.
• . Напишите свою собственную легенду о том, как ивушка на свет появилась.
• . Напишите сказки о том, как ивовые веточки с ветром дружили; как ивушка свои семена в коробочке прятала; как ивушка своим семенам крылышки-волоски подарила.

"Ива"

Начало легенды о Бам-Гране относится к глубокой древности. Округ Потонувшей Земли славится вообще легендами, среди которых Одноглазый Контрабандист, Железная Пятка и другие, давно уже повешенные бандиты, играют крупную роль, но самой выдержанной, тонкой, самой, наконец, изящной я считаю фигуру Бам-Грана. На этот счет мое мнение расходится с мнением остальных, когда-либо внимавших легенде; все же я остаюсь и останусь навсегда при своем. Особенно, если я закурил.

Да. Ничто лучше струи табачного дыма не приближает моей душе этот реальный и изменчивый образ существа с нежной, но лукавой душой, существа, созданного порывом ветра и фразой доктора-акушера. Как рассказывают, Бам-Гран родился в самую свирепую бурю, какую можно представить на берегу Тихого океана, от родителей, вполне способных произвести такого сына. Отец этого существа беседовал на Хуан-Фернандеце с тенью Робинзона или, вернее, Александра Селькирка, так как автор снабдил знаменитого героя псевдонимом во избежание упреков от его родственников. Простой матрос благодаря этому разговору получил некоторые литературные сведения, а также указание относительно клада, зарытого сбежавшим из Монте-Карло кассиром лет пятьдесят назад. Клад состоял из пяти тысяч двадцатифранковиков, оставленных в славном учреждении преимущественно русскими Собакевичами и

Базаровыми.

Разбогатев, матрос повел недостойный образ жизни и женился на ясновидящей, некоей Луизе Бастер, имевшей все данные сделаться второй Анной

Гресс, не увидь она во время одного из сеансов нечто, посеребрившее ее волосы белой мукой страха. Она никогда никому не говорила об этом, и даже муж ее не узнал, отчего можно так испугаться, засыпая под блеском лунного камня гипнотизера Берга.

Наконец - все пропил матрос, все проиграл в карты, все раздарил фальшивым красноносым приятелям и дал, как водится в таких случаях, зарок вести лучшую жизнь. Лучшая жизнь, естественно, началась со страшной нищеты.

В то время Луиза была беременна. Основательно протрезвившийся муж со страхом ждал увеличения семейства, но чем ближе подступало время родить, тем спокойней становилась жена. Выведенный однажды из жалкого своего равновесия кротким благодушием женщины, матрос начал исступленно кричать:

"Если родится сын, пусть не будет у него ни семьи, ни дома, ни родины, ни денег; пусть он живет со зверями, вырастет скандалистом, и пусть всегда скалит зубы, как ты теперь, подлая. Если родится дочь..."

Едва он начал определять судьбу дочери, как помертвевшая от испуга женщина слабо подняла руку, успев сказать: - "Только не злой, не злой".

Затем заклинание матроса, очевидно, произвело действие, так как с несчастной начались родовые схватки. Матрос бросился за доктором и привез его в самый нужный момент.

Когда рассказ о Бам-Гране подходил к этому месту его истории, рассказчик поникал головой, смотря исподлобья, делал произвольную паузу, затем, веще протянув руку и блистая вдохновенным лицом, внушительно и быстро шептал, задыхаясь от естественного волнения: "Была ночь. Ветер ударял с силой пушечного снаряда. И вот - мальчик лежит на руках доктора.

Едва были окончены хлопоты по этому делу, как доктор сел писать рецепт, а колокол на церкви, двинутый ветром, жутко раскатил: Бам... "Гран", - сказал в это же время доктор, выписывая рецепт, вслух. Его рука застыла - заметьте

Застыла, перо застыло, и родители застыли от ужаса: новорожденный, приятно улыбнувшись, помахал ручкой, чихнул и внятно произнес: "Бам-Гран".

Молодой человек, пришедший из ивовых зарослей, что внизу, по отмели реки Адары тянутся на протяжении трех миль в длину и полуторы в ширину, не пользовался уважением населения, так как не удовлетворял основному требованию - "иметь здравый рассудок". О нем было известно, что он ведет жизнь дикаря, что он кого-то ждет и имеет непонятную цель, связанную со своей зарослью. Звали его Франгейт.

Его волосатая голова была обвязана синим платком; старый пиджак, подпоясанный широким ремнем на манер блузы, открывал шею и расстегнутый воротник смятой белой рубашки. Цвет брюк и состояние их можно вообразить, -

но какой бытовик воздержится от указания, что они были оттопырены на коленях.

Лицо Франгейта являлось смесью обдуманной, упрямой силы с болезненно-тонкой восприимчивостью, - лицо глубоко чувствующего человека, способного, не морщась, нанести смертельный удар, если встретится неотстранимый вызов. Он был широкоплеч, сутул, тонок в талии, ступал крепко и медленно, смотрел прямо и, когда улыбался, застенчивое озарение широкого смуглого лица выказывало белые ровные зубы, блестевшие, как у девушек. Его волосы и глаза были почти черны; он не расставался с коротким ружьем, висевшим всегда на его правом плече вниз прикладом, и курил маленькую японскую трубку, набивая ее в рассеянности иногда так крепко, что огонь не просасывался.

В этот день Ахуан-Скап мог по праву гордиться тем, что на него обращены глаза всего мира. Отношения между солнцем и луной достигли противоречия, называемого обыкновенно "затмением". Задолго перед тем компетентные люди установили и объявили повсюду, что на этот раз затмение можно отлично наблюдать именно из Ахуан-Скапа, в силу чего затерянный полудикий город, преподнесший астрономам такое редкое лакомство, должен был отпраздновать свою пчелиную свадьбу, погрузясь затем снова в так громко потревоженное забвение.

Как ни был озабочен Франгейт тем, что в неизвестной стране чужие люди покупали за деньги право смотреть на лицо девушки, увлеченной ярким огнем созданной из пустяков жизни, как мучительно ни разрывал он любящей мыслью тяжелое, глухое пространство, скрывающее где-то в бесформенном слиянии всех вещей и явлений его стройную Карион, - он не мог не обратить внимания, что город принял важный, шумный и такой чистый вид, какого не было со времен последнего циклона, выбившего из всех улиц и тюфяков пыль не хуже голландки, моющей свой тротуар мылом. Дома были украшены флагами. С

балконов свешивались ковры и цветные материи, а у фонтана, где бегали и приплясывали ребятишки, играл хор трубачей, торжественно шевеля золотом больших труб. Кроме того, всюду развивалось самое усиленное движение: по шоссе, огибающему скалистый узор горных возвышенностей, неслись расфранченные экипажи, полные разодетой публики, лошадиные зубы и скулы которой, совместно с золотыми набалдашниками тростей, ярко сияли от солнца.

Время от времени видел Франгейт фигуры, вызывающие представление о костях,

Нескладные старики, в очках, с ящиками и какими-то инструментами под мышкой, озираясь дико и неприспособленно, стремились, развевая полы макинтошей и пряди седых волос, к какому-то таинственному пункту. Нечто похожее видел Франгейт один раз, когда в город нагрянула партия землемеров.

Меж тем все или почти все, кого встречал он, смотрели вверх, задрав головы, на лицах же появилось столько темных очков, что все, казалось, ослепли или тренируются в выпрашивании милостыни под незрячих. Кроме того, прошествовали шагом в сопровождении чрезвычайной охраны четыре большие подводы, нагруженные большими и малыми телескопами в зеленых чехлах, открывающих проницательному взору уличной детворы свои медные части, вычищенные до боли в глазах.

Быть может, - сказал Франгейт одному из тех людей со старческими, сухими лицами, осматривать которых ему доставляло не меньшее удовольствие, чем некогда взирать на мумии в Лисском музее, - может быть, вы объясните мне снисходительно, что значит этот гром, блеск и оживление?

Приезжий остановился, строго ловя сверх очков, не дерзость ли блеснет в лице вопрошателя, но Франгейт смотрел на него лишь любопытно и кротко.

Я вижу, вы не здешний, - сказал старец, беря Франгейта за пуговицу пиджака и отводя в сторону. - Вот! - Он извлек золотые часы с хрустальной крышкой и сунул их к глазам Франгейта. - Мы имеем точное время - десять часов сорок три минуты одиннадцатого утра 22 февраля тысяча девятьсот двадцать третьего года, а в двенадцать с одной минутой первого того же числа и этого же года начнется солнечное затмение, которое продлится один час и сорок минут. Труба упала! - вскричал он затем, яростно потопал ногами и ринулся к подводе, где загремели небесные принадлежности.

"В таком случае, - подумал Франгейт, - надо торопиться. Если я не куплю теперь же пороху, крючков, пистонов и табаку, лавки, несомненно, закроются, так как часть торгашей будет ожидать конца мира, а другая -

начала дневного света, покупатели же исчезнут на крыши".

На рынке Франгейт увидел на возвышении человека, размахивающего руками; вокруг него, покатываясь от смеха, роилась рыночная толпа.

Туда пока что трудно было пробраться. Настроенный невесело, Франгейт задумчиво смотрел на развлекающуюся толпу, машинально прислушиваясь в то же время к разговору под навесом рыночного трактира. Разговор этот, с трубками в зубах, вела компания трубочистов; их ведьмины хвосты, которыми прополаскивают они щели труб, свешивались с их плеч ниже сиденья вместе с остальными орудиями пыток. Нет еще автора, который описал бы физиономию трубочиста без мыла, поэтому и мы не посягаем на трудную задачу, а предоставляем солнечному лучу, проникающему сквозь дыры холста трактирной палатки, играть на лицах негритянского цвета с европейскими очертаниями.

Каждый раз, как прихлебывал трубочист из стакана, немного черной мути осаживалось с усов на дно.

Так вот, - говорил наиболее пьяный из них, - я не настолько пьян, чтобы нести вздор. А все это штуки Бам-Грана, которого давно уже не было в нашем городе.

Давно или недавно, - сказал другой, - а сдается, что начинается похожее на ветер с горы.

Что же это за "ветер с горы"? - спросил гуртовщик, пересев из угла к столу.

Ветер с горы... Э, это страшная вещь, - сказал трубочист. - То дело произошло лет двадцать назад, когда в Ахуан-Скапе не было и половины домов.

Слушайте: начался ветер. Ветры бывали, само собой, и раньше, но такого не упомнит даже моя бабушка, а она еще, слава богу, жива. Не был он ни силен, ни холоден, но дул все в одну сторону и намел песку с подветренной стороны к стенам фута на три. Наступила такая тоска, что хоть вешайся. Действовал этот ветер, как вино или горе. Все побросали свои занятия, лавки закрылись, мужья бросили жен и ушли в неизвестную сторону. В то же время четырнадцать человек кончили самоубийством, спился целый квартал и сошла с ума добрая половина. Вот что такое "ветер с горы". Я сам чувствовал себя так, как будто потерял дом и семью и надо идти разыскивать их где-то на краю света.

Но известно, что все это штуки Бам-Грана. Однажды...

А кто такой этот Бам-Гран? - спросил молодой солдат.

Вопрос был, очевидно, так неуместен, невежествен и невежлив, что рассказчик, зацепив бороду черной клешней, крякнул, посмотрел вверх и горько покачал головой. На тупило молчание, а незаметно для себя, но сильно покрасневший солдат стал беззаботно крутить ус, смотря в пространство с напряжением затаенной обиды.

Заинтересованный, Франгейт подошел ближе.

Слушай, молодчик, - начал поучать дерзкого трубочист, - скажем, идешь ты по улице и видишь, что тебе несут на блюде жареную свинью. Хорошо.

Не спрашивая лишний раз, почему и как эта свинья, берешь ты ее в обе руки и ищешь места, где закусить, а свинья преспокойно слезает с блюда, идет рядом и говорит: "Экий ты дурак, братец. Экий же ты осел, молодой человек". Так вот это и есть Бам-Гран, если только он вознаградит тебя тут же, толкнув под ногу золотую монету.

Гомерический хохот окружил растерявшегося солдата. Перебивая шум, трубочист продолжал:

Бам-Гран ходит в зеленом сюртуке, на голове у него цилиндр, жилет модный и брюки модные, а сапоги блестят, как зеркало. Если ты его встретишь и поладишь с ним, то он сделает тебе все, что ты хочешь, хоть клад достанет; кроме того, знает он птичий и звериный язык и может показать в любом месте земли, что там делается. Но он, видишь, очень нервен, и угодить ему трудно, как барышне, если она, закатив глаза, начнет бить ногами и требовать немедленно яду, а если не угодишь, то он исчезнет, как все равно

Еще не начиналось затмение, но легкие облака, время от времени набегая на солнце, как бы готовили жителей для предчувствия его великой ночной тени. Как это, так и другие настроения смешанного характера, напоминающие не то объезд, не то нашествие гастролеров, тронули уже душу Франгейта беззвучной мелодией, располагающей к странностям. Но был он все же громко озадачен тем, как выглядел человек, стоявший на бочке - именно тот человек, вокруг которого толпились и зубоскалили обыватели. Франгеит даже вздрогнул и отступил, невольно оглянувшись на палатку трактира, где нарисовали ему портрет легендарного фантома, - так точно описал трубочист костюм человека на бочке.

Легким движением воли отогнав суеверие, Франгеит внимательно присмотрелся. Острые, как шпильки, глаза смотрели прямо на него с лица, очень худого, но не болезненного; могучий и кроткий сарказм змеился в углу тонких губ, обведенных длинной золотистой бородой, завивавшейся наподобие штопора и висевшей ниже второй пуговицы цветного жилета. Темно-зеленый сюртук скрывал до колен тонкие ноги, небрежно заведенные буквой X. Большой палец правой руки был засунут в верхний карман жилета, отчего острое плечо пыжилось вверх соответственно такому же напыщенному выражению локтя, подрагивающего так независимо, что хотелось снять шляпу; левую руку держал он вытянутой вперед, показывая небольшой ящичек, содержимое которого рассмотреть было довольно трудно, - блестело там и темнело нечто искрящееся. Высокий цилиндр делал рост субъекта еще больше на взгляд.

Маленькие огненные усы под острым, тонким носом закручены были вверх с отчетливостью осенних былинок, рдеющих на солнце торчком. Но невозможно было уловить основное выражение лица - оно менялось с беспрерывностью бегущих теней. Рассмотрев основательно наружность, Франгеит начал наконец понимать, что выкрикивает этот человек таким бесподобно оглушительным петушиным голосом:

Почтенные люди, думающие, что я смеюсь над вами, сделайте серьезное лицо и берите из первых рук первый товар в мире. Нигде нет таких закопченных стекол, как у меня. Они выкопчены на свечке самоубийцы и выломаны из развалин древнего храма Атлантиды, где умели делать стекло тогда, когда предки ваши еще ловили когтями летучих мышей. Обратите внимание, что, купив у меня стекло, вы тем самым равняетесь с орлами, взирающими, не моргнув, на солнце. Таким образом, вы лично убедитесь в существовании протуберанцев и солнечных пятен, - следовательно, в том, что наука не лжет, а это дает спокойный сон самым пытливым умам. Кроме того, на что вы ни взглянете через такое стекло, все явится перед вами в самом неожиданном свете. Обладая им, можете вы быть уверены также, что вам повезет в игре, любви и политике. Не прося дорого, даже совсем не прося денег, требую лишь, чтобы желающий приобрести это замечательное стекло, тотчас и единым духом вышвырнул все до одной монеты, какие у него есть, на землю или отдал первому встречному.

Нашел дурака, - сказал мясник, сунув под передник руки и оглядываясь на других, с негодованием внимавших оратору. - Пойду я, разобью банку из-под варенья и накопчу, сколько хочу.

Тотчас несколько человек поддержали его горячими заявлениями о том, что первый раз видят наглеца или сумасшедшего, пытающегося ограбить их таким лукавым и непонятным способом. Тем временем некая проворная девица, растолкав любопытствующих, протискалась к человеку в цилиндре и, самоотверженно кинув через плечо мелкую медь, так как более ничего не имела, получила от продавца кусочек черного стекла, немедленно навела его на своего кавалера, но, с визгом бросив стекло, побледнела и перекрестилась. Тотчас обступили ее подруги, соболезнуя и спрашивая; биясь в их объятиях, отталкивала она также и кавалера, крича, что ее околдовали.

Франгейт немедленно подошел к ней, пытаясь узнать, в чем дело.

Смущенный не менее своей подруги, кавалер приступил тоже с расспросами.

Ах, ах, - выговорила сквозь слезы девушка, - если бы ты знал, как выглядишь ты через это стекло. Бог с тобой, не хочу тебя обижать, но, право, сердце мое сгорело, так похож был ты на обезьяну с собачьей мордой... Не покупайте! Не покупайте! - завизжала она, топча стекло, - вон его, вон бесовское копченое производство.

Молчать! - громовым голосом крикнул человек с бочки. - Не поддавайтесь истерике. Верно, пробежала тут случайно собака, а где-нибудь взвизгнула обезьяна... Много ли надо для девичьего овечьего сердца. Раз, два - и готово оскорбление кавалеру. Почтенный пострадавший, идите сюда. У

меня есть для вас наиудобнейшее закопченное стекло, с помощью которого вы, направив его на собаку, немедленно различите в ней лучшие человеческие черты, и обида ваша окажется торжеством. Но только швырните деньги и наступите на них. И бойтесь обмануть меня размером отвергнутой суммы, ибо я вижу во всех карманах так же просто, как вы - друг друга. Несчастный обескураженный, слушайте, что говорю я!

Еще не знал Франгейт, потешаться ли ему этой сиеной или принять в ней какое-нибудь участие, как начал, сначала тихо, а потом все громче, перелетать шепот: "Бам-Гран. Бам-Гран. Бам-Гран. Слепые и дураки, слышали вы о Бам-Гране?.. А если слышали, то вот он, вот. Бегите - это и есть

Бам-Гран. Старуха его узнала".

Что за болтовня... - сказал Франгейт, обернувшись к наводящему на человека с бочкой револьвер охотнику, вытаращенные глаза которого уже чем-то стреляли. - Устыдитесь, приятель.

Но вяло произнес он эти слова. К его сердцу подступил холод неведомого события. Минутами казалось все сном, мгновениями - оглушительно ярким, как если открывать и закрывать форточку на шумную улицу. Револьвер стукнул возле самого его уха, но Бам-Гран, если это был он, засмеялся и спокойно махнул рукой; из нее тихо перелетела обратным путем горячая пуля, попав охотнику в бороду. В это время дневной свет был уже неестественно дик и сумрачен.

Начинается! - закричал кто-то. Успев подсмотреть, как с негодованием и ужасом охотник выцарапал из бороды пулю, Франгейт, а за ним все подняли головы к почерневшему глубоким отрезом солнцу; немощно, полумертво горело оно, почти без лучей, в грозном смятении.

Великая тень вылилась с высот на землю. Тогда все, устрашенные зрелищем, пустились бежать, и скоро площадка перед бочкой опустела; пуста была и сама бочка, и Франгейт с отчаянием заглянул под нее.

Везде хлопали полотняные навесы, трещали замки - то закрывались лавки.

Темно было уже, как перед сильной грозой.

Сердце Франгейта болело и горело теперь от страха, что исчез навсегда

Бам-Гран, которого он принимал слепо. Как с нами, когда, после череды томительных глухих дней, полных всякого ожидания, случается что-либо, внезапно подхлестывая замершую жизнь счастливым ударом, и мы, наперелом двух настроений, делаемся горячи, легки, нервны и певучи, еще не входя в подробные разъяснения громкой случайности, - так Франгейт вышел в то мгновение из круга в прорыв, даже не подумав о том, но следуя лишь душевной повелительной жажде, в надежде столь странной, что и размышлять об этом было бы ему не под силу.

Бам-Гран, - вскричал он, даже не прислушиваясь к своему голосу, как бывает не при неуверенности, а от полноты страданий, - Бам-Гран! Я брошу все деньги, только покажитесь мне.

Бросай, - раздалось где-то так лукаво и тонко, как на пискливой ноте замирает скрипичная струна...

"Не мышь ли пискнула?" - подумал Франгейт. Однако он не колебался, подобно тонущему, срывающему с себя одежду, и, вывернув судорожно карман, мрачно разбросал все немногие свои монеты, топнув от нетерпения ногой.

Тотчас взял его кто-то под руку. Рванувшись, он увидел цилиндр, под ним неукротимым синим огнем блестели насмешливые глаза.

Пустынно было кругом.

Я знаю, - начал Франгейт, - как скучно выслушивать чужие истории, но...

Собеседник перебил его, сказав:

Рассказ должен быть интересен. Я должен быть заинтригован или растроган. Без этого у нас ничего не выйдет. Вот щель; войдем в нее, как два луча: зеленый и желтый; но страха не должно быть у тебя, я ведь

Бам-Гран, Бам-Гран, я - большой звон. Слушай меня в сердце своем; я хочу играть, вечно шевелить пыль, - он топнул ногой и свистнул. - Маленький смерч для начала, крошечный, как хвостик козы, - затем будем говорить.

Тотчас две струйки ветра выползли из-под ног Франгейта и, крутя с пылью бумажку, темным винтом проплыли, на манер вальса, в неестественную тьму этого дня. Меж двумя лавками, на груде ящиков с соломой, Бам-Гран уселся, вытянув и скрестив ноги. Перемогая оцепенение и головокружение,

Франгейт прислонился к стенке. Думая, что говорит громко, - так было сильно его волнение, - он тихо и быстро шептал; когда же очнулся, возле него никого не было, лишь два пальца, прямо против лица, торчали из щели деревянной стены лавки, помахивая черным стеклом.

Против большой ивы, на косе у красного бакена, - зашептал некто сквозь стену, - не отнимая глаз от стекла, смотри на воду и вокруг;

появится множество людей, не достигших цели. С ними разговор короткий:

просто молчать. Но как только увидишь человека с важным и тихим лицом в старинном костюме, прикладывающего к сердцу пистолет, громко скажи ему:

"Подожди, Рауссон, есть слово и для тебя". Тогда увидишь, как поступать.

Есть часы разные, но нет лучше часа затмения. Оно началось, ступай.

Не размышляя и не ожидая ничего более, Франгейт поспешно выбрался с опустевшего рынка. На улицах сновала толпа; присев, выли собаки; где-то пьяный стрелял в луну, надеясь простым убийством девственницы вернуть дню блеск; в небе же среди равнодушно блестящих звезд сиял слабый кольцеобразный свет вокруг черного, зловещего ядра, которое, казалось, и есть само потухшее солнце.

Повернув к реке и одолев плоские скаты, за которыми далеко внизу тянулась обширная ивовая заросль, Франгейт невольно поддался впечатлению, что стоит ночь. Смыкаясь над его головой, мрачные завалы кустарника изредка пропускали звезду, но пахло сухим песком и нагретой зеленью, чего не бывает ночью. Птицы, трагически свистя крыльями, носились в тоске, и их изменившийся, устрашенный крик пугал, как неожиданный стон. Путаясь и торопясь, избитый по лицу ветвями, прошел Франгейт к тысячелетнему дереву;

меж ним и материком, чернея, блестела вода.

Он прислонился к стволу под спадающими вокруг листьями, далеко впереди него трогающими воду, колеблющую и отстраняющую их быстрым течением. Запах сырой реки стал крепче, острее пахло песком, цветы и листья, казалось, возбужденные всеобщей тишиной, излучали острый, отчетливый аромат.

Тут, немного передохнув от ходьбы, Франгейт вынул из кармана стекло.

Оно было не больше ладони, но толще, чем обыкновенные оконные стекла, и закопчено только слегка в исчерна фиолетовый тон. Прежде чем начать его испытание, прошел он немного вправо, где меж двумя пнями наклонно торчал ивовый прут с выбегающими из влажной, как будто отпотевшей коры новыми узкими и яркими листьями. Они были еще нежны и слабы, как почки, но в глазах Франгейта превосходили всю красоту остальной всякой растительности.

Мое чудо, - сказал он с суровой глубиной одинокого восхищения и дрожащей рукой подержал один листик снизу, как держат за подбородок ребенка. И, вырвав вздох, медленными кругами повернулись перед ним три года тоски.

Вокруг прута было выведено на песке множество раз одно и то же имя:

"Карион". "То ли, что я писал это, помогло зацвести пруту, - размышлял

Франгейт, - или есть на то причины таинственные?" Поддавшись мгновенному внушению, он извлек стекло и посмотрел сквозь него на зеленеющий прут.

У корней двигалось, присев на корточки, ничтожное существо, в капюшоне и длиннополом халатике; крошечные турецкие туфли были ему велики, и он поправлял их, топая сердито ногой каждый раз, как, поспешив, оставался об одной туфле. Франгейт безошибочно видел, что существо работает увлеченно, но не мог различить движений, а также предметов, с помощью которых орудовало это создание. - "Крыса, что ли?" - нетерпеливо сказал он, трогая ногой упавшего кувырком вершкового старика. "Не крыса, но доктор растений,

Гневно завизжало создание, - вы совершенно меня расстроили, и я пролил свой хлорофилл. Желаю вам наступить на змею". Он скрылся, а Франгейт стал щупать траву на том месте, где стоял карликовый доктор, но комары, жутко напав стаей, нестерпимо изжалили его, и он выпрямился.

Будет дело, - сказал Франгейт, весь дрожа, как в те минуты, когда в лесу его удочки водила большая рыба. Вновь поспешил он к тысячелетней иве, прикрыв глаза чудным стеклом, и, прислонясь к стволу, замер.

Прошло очень немного времени, как услышал он ровный плеск весел; глухо шумя песком, на отмель выползла, перевалясь, лодка. Начала светиться вода и стала прозрачной, как будто вся глубина ее слилась с воздухом. Тогда увидел он странную форму большой мели, которую представлял ранее треугольником;

она имела вид виноградного листа, с отвесным обрывом на глубине, по обрыву всплывали и опускались черные палки рыб. Меж тем, сидевшие в лодке встали, вооруженные с головы до ног, вышли гуськом. - "Наконец-то, - сказал первый, с суровым и неприятным лицом, - черный клад у острого камня дался нам в руки". Но красный блеск выстрела мгновенно опрокинул его; выстрел был из кустов, и двое живых, прячась за лодкой, открыли встречный огонь. - "Билль опередил нас", - сказал шепотом, умирая, второй с лодки, и, тихо повернув ее, третий, живой, скрылся за поворотом реки.

Сказать, что Франгейт слышал выстрелы, было нельзя, но он переживал их. Еще светлее стало на берегу и, как нарисованные на прозрачном озаренном стекле, выделились тончайшим узором все стволы, ветки и листья: сквозь них до самого горного ската можно было бы читать справочный петит

"Зурбаганского Ежемесячного Глашатая". По обширному плато ивовой заросли мерцали и плыли клады. Бочки среди костей, с лопнувшими в земле обручами, открывали тусклое золото; малые и большие бочонки, набитые драгоценностями, спали между корней, и жуки точили их дерево. Среди этих гробниц какой-нибудь истлевший холщовый узел или горшок с окисленным серебром жадно таились на глубине двенадцати футов, в то время как целая лодка, увязанная и обитая кожами, тащила драгоценную утварь времен Колумба.

Меж тем, не было теперь места на реке и на берегу, где встретил бы взгляд пространство, свободное от тел человеческих; даже у ног Франгейта дремали с карандашами в зубах пуделеобразные поэты, и сладкие стоны их взывали к ускользающей вечности. В кустах возлежали лентяи, почесывая грязную шею и мечтая о женитьбе с приданым. Их собаки неодобрительно спали задом к небритым физиономиям. Усидчивые рыболовы, скорчившись, как калмык на седле, гипнотически приникали взглядом к таинственному волнению поплавка, а внизу, на глубине приманки, прожорливые, поседелые в боях рыбы осторожно откусывали ту половину червяка, где не колол их рыло крючок.

Пьяницы с бутылкой в руках, растроганно обращаясь к каждому дереву с торжественной, но маловразумительной речью, шатались, выискивая укромное место, и, сев циркулем, приступали к священнодействию, потирая руки. Среди этой толпы, полной одинокого смеха, возгласов, звучащих рассеянно или со скорбью, далеких, настораживающих зовов, появились черные лодки пиратов.

Они гребли, налегая на весла, и у их ног бились связанные женщины.

Наконец появились люди, не достигшие цели. Они двигались над водой, против течения, с взглядом, направленным в глубокую и ясную даль. Франгейт не ошибся, разглядывая их с сильным сердцебиением. Сначала было их не так много, не более десяти сильных, но усталых фигур, затем вся тень, подобная туче, стелющейся над водой, рассеялась, зашумев вокруг него неудержимой толпой и бесчисленным блеском упорных взглядов, направленных к невидимому препятствию... - "Не падай, - сказал кто-то рядом с Франгейтом; в ответ послышался стон. - Немного... еще немного терпения". "О, нет более сил". -

"Тогда я пойду один". - "Не ходи этой дорогой, она трудна". - "Значит, это моя дорога", - сказал невидимый голосом, напоминающим треск сердито захлопнутой двери. Все более раздавалось слов, песен, рыданий и восклицаний. Но вот выделился из толпы красивый, как грозный свет вечернего окна, стройный и важный человек с тихим лицом; улыбаясь, он отошел в сторону, провел по высокому ясному лбу белым платком и, расстегнув камзол, приставил пистолет к сердцу. "Будь счастлива, дорогая, - сказал он, - мой путь кончен, я ухожу".

Стойте! - крикнул, похолодев, Франгейт, так как вдруг опустела река, и берег вновь погрузился в тьму; все отшатнулось, пропало. Лишь темный силуэт с белым платком вглядывался в него. - Остановитесь, - продолжал

Франгейт. - для вас есть дело, и это дело - мое. - Вспомнив, что исказил фразу, назначенную самим Бам-Граном, он торопливо поправился, прокричав: -

Стой, Рауссон, есть дело и для тебя.

Слова не имеют особенного значения, - сказал тот, кого назвали

Рауссоном, - я понял вас с первого обращения.

Подойдя, он мягко взял руку Франгейта маленькой, горячей рукой и крепко пожал ее.

Только безумное сердце остановит меня, - сказал он, - безумное, как мое. Ваше сердце такое. Скажите, друг мой, что я могу сделать для вас?

Франгейт опустил стекло, - оно упало меж корней в воду и навсегда исчезло. Но Рауссон был тут; солнце, как при раннем рассвете, уже могуче и щедро искрило воду реки, освобождаясь от тени, а печальная рослая фигура самоубийцы, полная случайной жизни, оставалась стоять рядом с Франгейтом, и тени их, две, чернели на засветлевшем песке.

Стараясь говорить кратко, Франгейт рассказал про девочку и ее прут.

Прут был неочищенная от коры удочка, которой она с ним вместе ловила рыбу.

Она танцевала, - с горечью сказал он, - еще совсем маленькая, она танцевала так хорошо под любую музыку, что ее заставляли иногда сделать это. Наши семьи были соседями. За все время нашей дружбы я сделал ей более сотни удочек, но, когда она выросла и стала носить длинное платье, она все чаще поглядывала на пароходы и не раз намекала, что нам придется скоро расстаться. Довольно вам сказать, что в этой иве мы облазили все кусты, играя в разбойников, и мне очень не хотелось, чтобы она уехала, но ей так вскружили голову ее танцами, что она все время смотрела на свои ноги, и, откровенно сказать, я тоже любовался ими. Последний день стояли мы здесь, на этом самом месте, затем она села в лодку, и я выстрелил, чтобы остановить пароход. Мы отплыли немного, чтобы нас не слышали другие провожающие. - "Слушай, Карион, - сказал я, - останься, здесь на реке так хорошо и светло". Но она была смущена, смеялась и шутила уклончиво. -

"Подумай, что ты прочтешь мое имя в афишах", - сказала она. Я молчал. Тогда она взяла одну из удочек, что лежали здесь, воткнула ее и легкомысленно произнесла: - "Я вернусь, если этот прут зацветет. Иначе, ты можешь меня презирать до конца дней". Кто внушил ей такую мысль?.. Немедленно я вынул нож и сделал отчетливую на пруте зарубину. - "Узнаешь ты эту метку?" -

сурово спросил я. Немного струсив, она поклялась, что узнает. Тогда я сказал: - "Здесь, где я тебя отпустил, я буду ждать и не уйду никуда, пока не зазеленеет твой прут", - и с той же минуты свято поверил в это. Она холодно выдернула свою руку из моей и пошла к лодке задумчиво. Прошло три года, не было от нее ни письма, ни слуха о ней; ее брат тоже уехал, мать умерла. Раз десять в день ходил я смотреть на ту удочку, что торчит там, между двумя пнями, пока третьего дня не увидел, что на ней вспухли четыре почки, и стал несколько сумасшедшим. Теперь необходимо узнать, где находится эта, - а она всегда говорила правду, она всегда держала слово, -

эта маленькая увлекающаяся девушка.

Некоторое время они молчали. Рауссон посмотрел вдаль и как бы отсутствовал.

Вы поступили правильно, - сказал он, - и я в совершенном восхищении от вашей истории. Пространство огромно, в нем нет еще указаний. Представьте себе ясно ее.

Не было ничего легче для Франгейта в эту минуту.

Ну, так, - сказал Рауссон, - вы отправитесь в Сан-Риоль и спросите в театре Элен Грен.

Но... - начал Франгейт, - ее, как я вам сказал, зовут Карион.

На это он не получил ответа. Полный блеск солнца воскресил уже зелень пустыни, и голубое над синей рекой пространство улыбкой трогало далекие горы.

После солнечного затмения жители Ахуан-Скапа были, среди общего благополучия наблюдений, несколько скандализованы заявлением двух астрономов, передававших по секрету всем, кто мог или хотел им верить, что луна окривела на правый глаз, почему, сочтя неудобным из деликатности лорнировать ее посредством телескопических стекол, ученые мужи поспешили вознаградить себя обильным возлиянием на веранде "Тропического кафе" под мелодию "Марша идиотов" (бывшего о ту пору в большой моде). Одновременно с тем некоторые прохожие, воспользовавшиеся для любознательных своих изысканий осколками темного стекла, разбитого на базаре истеричной девицей, были смущены тем обстоятельством, что солнце грозило им кулаком... Хотя в компетентных кругах наиболее посещаемых харчевен сии противоестественные случайности были приписаны Бам-Грану, газеты таинственно молчали, оставляя каждого думать, что он хочет.

В настроении вышеописанных событий плотно пообедавшая компания пассажиров, наслаждавшаяся летним вечером на шезлонгах палубы парохода

"Адмирал Гент", стала постепенно говорить о вещах, привлекших сосредоточенное внимание одинокого пассажира с кожаной сумкой через плечо, сидевшего пока в стороне. Он пересел так, что очутился сзади кружка, и, слушая, не раз пытался вмешаться в разговор, но удерживался. Однако было произнесено имя, после которого он судорожно, глубоко вздохнул, решив о чем-то спросить.

Между тем седой, плотный бакенбардист, вытянув огромные ноги в зеркальных сапогах, сказал:

Решительно она затмила ее. Элен нервнее и эластичнее, но у этой

Марианны Дюпорт бесподобная техника, кроме того, множество мелких неожиданностей жеста, производящих обаятельное впечатление. Исход борьбы меж ними решен. Я высчитал это с метром в руках по столбцам театральной хроники "Обозревателя", и, как сейчас помню, на Элен Грен приходится десять дюймов за неделю против двух с половиной метров "блистательной Марианны".

Предупреждая смех слушателей, человек с сумкой обратился к бакенбардисту:

Позвольте спросить вас, - сказал он при всеобщем несколько ироническом внимании, - разговор, кажется, идет об Элен Грен, артистке театра?

Именно так, - ответил пассажир, оскаливаясь с фальшивой любезностью человека, чувствующего свое превосходство. - Вы любитель балета?

Меня зовут Франгейт, - сказал молодой человек, - я плохо знаю, что такое балет. Меня интересует, не знаете ли вы также другой подобной артистки, - ее имя Карион. Карион Фэм.

Но это - одно лицо, - вмешался человек с длинными волосами, с пышным галстуком и измятым лицом. - Сценическая фамилия интересующей вас артистки

Грен. А настоящая - совершенно верно - Карион Фэм, хоть я удивляюсь, как вам стало известно настоящее ее имя.

Пропуская бесцеремонность тона, Франгейт, помолчав, спросил:

Но почему же она переменила имя? Так, я слышал, бывает в монастырях.

Разве поступивший на сцену уходит от жизни? И главное - "Карион Фэм"

гораздо красивее.

Пожалуй, - сказал капитан парохода, - пожалуй. Вроде как бы и уходит. Уходит от многого.

Франгейт снова раскрыл рот, но общество, заметив его надоедливое оживление, поспешно забалагурило. Он отошел и стал смотреть на темную воду, бегущую под водоворот колес. Впереди, как бы нависшая в воздухе, светилась пелена огней. - "Скоро ли Сан-Риоль?" - спросил он матроса. - "Вот - это он виден", - сказал матрос.

Перед последним актом спектакля через тонкие перегородки уборных слышался ретивый мужской смех, лукавый, сдержанный шепот и гневные восклицания. По коридору хлопали двери, вдали играла музыка, перебиваемая шорохом и стуком кулис.

В уборной Элен Грен стояли два человека: она и грузный господин с умным порочным лицом. Девушка, нервически оправляя окружающую ее гибкий стан стрелой газового кольца, трепещущую, как туман, юбку, сдержанно, но тяжело дышала, улыбаясь и смотря вниз; ее губы были искусаны от волнения, ноги машинально переступали на месте. Ниже колен, под шелковым трико, видны были вздувшиеся веревкой вены. По напудренному лицу пробегала мгновениями глубокая бледность.

Так это было хорошо, Безантур?

Отлично, маленькая моя. Теперь тебе предстоит нанести последний удар. Симпатии вернулись к тебе. В антракте Глаубиц сказал, крепко пожав мне руку: - "Она восхитительна. К ней вернулась вся прежняя экспрессия.

Боюсь, что Марианна сегодня проведет плохую ночь. Пишу статью, равную блеску ног Элен Грен", - и он усмехнулся, очень довольный.

Подай мне кокаин, - быстро сказала Карион.

Безантур взял с ее туалетного стола хрустальный флакон и зацепил в нем крошечным серебряным острием ложечки немного белого порошка. Девушка втянула его, как нюхают табак, прижав одну ноздрю, затем другую. Краска вернулась к ее лицу, глаза стали ненормально блестеть. Теперь она не чувствовала усталости.

Уже музыка начинала то место, с какого должна была выступать Элен

Грен. Волнуясь, подняла она голову и вышла к расступившейся перед ней толпе закулисных гостей, толкающихся в проходах сцены.

Режиссер, поддерживая балерину под локоть, вывел ее к кулисе. -

"Раз... два..." - считал он. Затем танцующее, ею самой не чувствуемое тело в облаке газа было передано силой музыки и момента ослепительно яркому помосту, полному женской толпой с заученной неподвижной улыбкой гримированных лиц и открытой пастью авансцены, где в глубоких сумерках притушенных ламп слышалось сдержанное напряжение зрителей.

Только что Марианна Дюпорт кончила свое соло, покрытое, после глубокой паузы, ревом аплодисментов. Теперь должна была танцевать соло Элен. Оркестр начал быстрый, плывущий мотив. Уже чувствуя победу по холоду рук и ног, пробегающему иногда сквозь все тело болезненной электрической волной,

Карион выбросилась из рук партнера, поднявшего ее выше головы, с силой птицы; едва коснувшись земли, немедленно завладела она сценой и зрителями, стремясь вверх такими быстрыми и сильными движениями, что оркестр вынужден был ускорить темп. Несясь мимо левого угла сцены, мельком взглянула она на вызывающее лицо Дюпорт.

Карион! - раздался взволнованный мужской голос из первого ряда кресел. - Я, верно, угадал сразу. Но сомневался, так как ошибиться было бы глупо. Смотри. Лови. Это твоя метка на иве.

Ее как будто ударили по ногам. Следуя обычаю, быстро нагнулась она поднять венок или то, что мелькнуло в воздухе, как венок. Это был связанный кольцом ивовый прут с редкими молодыми листьями. Она подняла и, вся вздрогнув, старалась некоторое время понять, что все это значит. Наконец сцена на берегу выступила среди волнений этого вечера хлестким и неприятным ударом, напоминающим холодную каплю дождя, упавшую на лицо в разгаре веселья огненного летнего дня. Ее порыв согнулся и смолк, сердце упало;

легкий гнев вместе с холодным любопытством остановил упоительное движение, и Карион, выпрямившись, просительно посмотрела на то место первого ряда, где сияло загорелое лицо привставшего и махающего рукой Франгейта.

Заставив себя кивнуть, она сделала это вполне театрально, хотя с упреком себе. Вся сцена, включая кивок, длилась не более минуты - минуты, в течение которой было совершенно нарушено равновесие духа одной женщины и укрепилось - другой. Карион, не оглянувшись, ушла с раздражением; ее провожал несколько приподнятый шум ровных аплодисментов. Так на весы успеха одинокий человек из ивовой заросли бросил решительный груз - не в пользу своей любви.

Окруженный легкой атмосферой скандала, выражаемой изумленными или негодующими взглядами, Франгейт просидел тихо, с упавшим сердцем, до занавеса. Он чувствовал, что она уедет. Он видел, как девушка передала ветку руке, высунувшейся из-за кулис, и множество раз ошибаясь всевозможными переходами, спрашивая с краской в лице, как идти, попал в коридор, где газовые рожки делали белый день среди ночи. Рассеянно посмотрев на змеиные глаза горничной, он стукнул в заветную дверь одновременно рукой и сердцем, затем очнулся среди цветов, разбросанного платья и зеркал. Здесь пахло тяжелыми ароматами и жженым волосом.

Здравствуй, дикое прошлое, - полусмеясь и прислушиваясь к шуму за дверью, сказала девушка. - У тебя уже борода. Ты слышал обо мне. Как? Где?

Что значит твоя оригинальная выходка? О, если бы ты подождал немного! Ведь ты зарезал меня. Я сразу устала, у меня был очень трудный момент... меня сильно избили. И все пропало...

Франгейт не кончил. Он потрепал ее руку, дружески похлопав холодные пальцы своей сильной рукой.

Я знаю, что тебе тяжело, - сказал он, - я чувствовал, что тяжело;

потому и разыскал и приехал к тебе. Но дай взглянуть.

Он обвел ее лицо пристальным взглядом. От прежней Карион сохранилась лишь упрямая верхняя губка и глаза, - остальные черты, оставшись почти прежними, приобрели острый оттенок лихорадочной жизни.

Ты похудела и очень бледна, - сказал он, - это, конечно, оттого, что нет света наших долин. Смотри, как у тебя напружены на руках жилы. Твое сердце слабеет. Бросай немедленно свой театр. Я не могу видеть, как ты умираешь. В каких странных условиях ты живешь! Здесь нет нашей ивы, и наших цветов, и нашего чудесного воздуха. Тебя, верно, здесь держат насильно.

Однако я здесь, если так. Ты будешь снова розовой и веселой, когда перестанешь портить лицо различными красками. Зачем ты назвалась Элен Грен?

Вместе с именем как будто подменили тебя. Разве не ужасает тебя жизнь среди этих картонных роз и холщовой реки? Я видел нарисованную луну, когда сюда шел, - она валялась в углу. Тебе надо быть здоровой, как раньше, и бросить этот убийственный мир. Слушай... я говорю много оттого, что мне дико и непривольно здесь. Слушай: давно уже, так как я хорошо знаю реку, зовут меня лоцманом на два парохода, и ты будешь жить со мной спокойно, как твоя рука, когда лежит она ночью под головой. Вспомни, как золотист и сух песок на ивовой заросли, вспомни купанье и как кричала ты утром пронзительное

"а-а" и болтала ногами. Идем. Идем, Карион, скоро будет обратный пароход, в три часа ночи, - погода отличная.

Говоря так, он притягивал и целовал ее руки, заглядывая в глаза.

Она отняла руки.

Ты... ты говоришь очень смешно, Франгейт. Думаешь ли ты о том, что говоришь?

Я думал все время.

Знаешь ли ты, что такое "артист"? Артист - это человек, всецело посвятивший себя искусству. Я уже известна; вот-вот - и слава разнесет мое имя дальше той трущобы, где я родилась. Как же ты думаешь, что я могу бросить сцену?

Прут был посажен тобой, - кротко возразил Франгейт, - случилось истинное чудо, что он дал листья. Я всей душой хотел этого. Это была твоя память, и ты поклялась ею, что возвратишься. Разве я не могу верить тебе?

Нет, можешь, - сказала она с трудом, вся дрожа. Ее взгляд стал остер и неподвижен, лицо побелело. Взяв шарф, она, не сводя взгляда с Франгейта, стала медленно окутывать им шею, смотря с открытой и глубокой ненавистью. И

вся она напоминала теперь отточенный нож, взятый неосторожной рукой.

Франгейт смолк. Несколько выражений пробежало в омраченном его лице:

боль, тревога, нежность; наконец, залилось оно глубоким, ярким румянцем.

Нет, - сказал он. - Я не хочу жертвы, я пришел только сказать, что ива цветет и что не поздно еще. Простите меня, Элен Грен. Будьте счастливы.

Так он ушел и очутился на улице, идя совершенно спокойно, как для прогулки. На темной площади встретил его неподвижно ожидающий Рауссон, шепча на ухо тайные, заманчивые слова. Но у него хватило силы подождать ровно три года, пока снова не зацвело сердце, как та ива, которую спрыскивал хлорофиллом доктор растений.

См. также Грин Александр - Проза (рассказы, поэмы, романы...) :

Игрушка
I В один из прекрасных осенних дней, полных светлой холодной задумчиво...

Игрушки
В одном из пограничных французских городков, занятом немцами, жил нект...

Дремлют плакучие ивы, Тихо склонясь над ручьем...

Русская народная песня

У дорог, ручьев, на берегу рек, озер и прудов или недалеко от жилья часто можно встретить большое раскидистое дерево, достигающее иногда тридцатиметровой высоты. Это ива белая," или ветла. Ветви у ветлы зелено-желтые. Кора и нижняя сторона листьев покрыты шелковистыми волосками, напоминающими белесоватый налет. Вам, наверное, не раз приходилось наблюдать, как в считанные секунды лишь стоит подуть порывистому ветру, крона ветлы из зеленой превращается в серебристо-белую. Если ива растет у воды, то здесь особенно заметно, как тонкие гибкие ветви, словно обессиленные, свисают вниз, кончиками листьев касаясь воды. Быть может, поэтому за ивой прочно закрепился эпитет «плакучая».

В народном поэтическом представлении ива -символ грусти и красоты. В сказках, песнях и легендах многих европейских народов ива уподобляется живому существу. Она говорит и плачет, а если ее рубят, то из нее течет кровь. Как к живому существу, обращены к иве слова русской народной песни:

Ивушка, ивушка Зеленая моя, Что же ты, ивушка, Невесело стоишь? Или тебя, ивушка, Солнышком печет, Солнышком печет, Частым дождичком сечет?

В мифах древней Греции с ивой связано все только грустное и печальное. Например, в Колхиде, на пути к золотому руну, Медеей была посажена ивовая роща. На ивы, растущие в этой роще, существовал обычай вешать тела умерших. Под землей в роще Персефоны, владычицы преисподней, тоже растут печальные ивовые деревья. А в мифе о Геракле одна из хранительниц чудесных золотых яблок так горько оплакивала похищенные Гераклом яблоки, что была превращена в иву.

У американских индейцев ветки ивы были символом мира, дружбы и гостеприимства.

В знак торжественного пира, Приглашения на свадьбу, Всем соседям ветви ивы В этот день она послала.

Так говорится в поэме Г. Лонгфелло «Песнь о Гайавате» о матери Гайаваты. Ветки ивы были у индейцев своеобразными пригласительными билетами. Символическое значение придавалось 86 также ивовой коре. Кору непременно добавляли в табак трубки мира, которую курили вместе с гостями. Поэтому хозяйка

Тотчас каменные трубки Табаком набила южным, Табаком с травой пахучей И с корою красной ивы.

Год за годом, из поколения в поколение наблюдая за ивой, русские крестьяне подметили, что коли ива рано инеем покрылась, то быть долгой и затяжной зиме. Это примета осенняя. А вот и весенняя, очень важная для земледельца: «Когда с ивы пух летит, сей поздний овес».

«Приживчивое дерево из тычка растет»,- говорится в народной поговорке. Это относится и к иве. Подобно тополю, свеже-срубленный весною ивовый кол легко прорастает. Эту необыкновенную приживчивость ивы в некоторых местах использовали при выращивании глухих живых изгородей. За быстроту роста, а в особенности за красивую форму кроны и мягкий серебристо-зеленый цвет листвы ветлу разводят как декоративное дерево в садах и парках.

Ивовая кора - один из лучших дубителей, применяемых при выделке кожи. Особенно широко применялась она как дубитель в северных районах страны, где, как известно, дуб не растет. На Руси с ивовым корьем выделывался особый сорт кожи-так называемая юфть. В переводе с голландского «юфть» означает «пара». Такое название легко становится понятным, если вкратце

познакомиться с технологией выделки юфти. Две шкуры сшивались вместе, и в полученный таким образом мешок насыпали мелко измельченное ивовое корьё. Мешок зашивали и опускали it воду. Кожа одновременно дубилась и окрашивалась в красно-коричневый цвет. Краснодубная кожа шла на изготовление верха обуви и шорно-седельных изделий.

В красильном деле ивовое корьё применяли для окраски шерсти в коричневый и черный цвета. Из коры, которая оставалась после очистки прутьев, предназначенных для плетения, иногда приготавливали морилку для окраски древесины. Ивовую кору заливали водой, добавляли поваренную соль и уксус, а затем варили. Когда отвар становился темно-коричневым, в него погружали изделие из березы или липы и продолжали варить. Обработанная таким образом береза приобретала некоторое сходство с ценной ореховой древесиной.

Ивовая кора находит широкое применение в медицине. Отвар ивовой коры в народной медицине применяли при лечении простудных заболеваний. Давно было замечено, что сок коры снижает температуру и успокаивает ревматические боли. Сравнительно недавно ученые научились получать из ивовой коры аспирин, который стал теперь одним из самых распространенных лекарств при лечении простудных заболеваний.

Народные умельцы использовали полоски ивовой коры для

плетения. Из них плели посуду, обувь, вили веревки и путы для

лошадей, ткали небольшие коврики.

Ива белая, или ветла,- ядровая порода с узкой белой заболонью и буро-красным ядром. Древесина ядра окрашена неравномерно. На продольных разрезах видны темные и светлые полосы, которые идут вдоль волокон. Граница между ядром и заболонью расплывчатая.

Годичные слои древесины ивы различаются на всех разрезах простым глазом благодаря узкой темной полоске, проходящей на их границе.

Сердцевинные лучи настолько мелкие, что их невозможно различить невооруженным глазом. В древесине встречаются сердцевинные повторения. На поперечном разрезе они представляют собой небольшие светлые пятнышки, а на продольном - светлые черточки.

Ивовая древесина очень легкая и мягкая, мало усыхает и при сушке почти не растрескивается.

В крестьянском хозяйстве ивовая древесина шла на самые различные нужды. В степных районах нашей страны из ивовых кряжей строили бани, амбары и даже жилые дома. Из крупных стволов долбили корыта, водопойные колоды, вытесывали клепки для бондарной посуды, легкие лопаты для хлеба и снега. Из ивовых досок сколачивали легкие и теплые ульи.

Древесина ивы хорошо режется различными режущими инструментами. Поэтому из нее умельцы изготовляли токарную и резную посуду. Пролежав долгое время в воде, древесина

окрашивается в серо-фиолетовый цвет с розовыми и голубоватыми оттенками. В фиолетовый цвет окрашивается также древесина живого дерева, если корни и нижняя часть ствола долго находятся под водой.

Гибкость - одно из самых замечательных свойств ивовой древесины. Трудно отыскать более универсальный материал для плетения, чем ивовые прутья. В старину крестьяне заготавливали ветки ивы так называемым безвершинным способом. У ветлы, растущей недалеко от дома, они спиливали вершину, которая шла на дрова и различные поделки. К осени оставшаяся на корню часть ствола густо обрастала молодыми побегами, годными для плетения. Большую часть прутьев срезали, а к следующей осени на их месте вырастали новые. Примерно так же поступают на современных корзиночных производствах, разводя на специальных участках ивы культурных видов - прутьевидную, пурпурную и другие. Срезанные ветви ежегодно возобновляются. Из тонких годичных веток ветлы крестьяне плели корзины, из двух-трехлетних гнули ободы для бондарной посуды, а из более толстых - дуги для конской упряжи. Если нужно было выгнуть ручку-«палец» для косы-литовки, рубили ветку ветлы толщиной примерно в два пальца, подрезали ее до сердцевины и, осторожно согнув, обжимали черенок косы. Ну а если мастерили туесок из бересты, то и тут не обходились без ивы. Два тонких прутка шли на ободки, а из более толстого кругляша вырезали, 88 а затем гнули ручку. В тех местах, где были распространены соломенные крыши, ивовыми прутьями подвязывали жерди, прижимавшие солому к слегам.

В современном производстве ивовые прутья используются для плетения мебели и разнообразных корзин. Из древесины делают обечайки для сит, пяльцы для вышивания и теннисные ракетки.

Кроме ветлы, в нашей стране произрастает еще более 170 видов ив. Различия между многими видами настолько мало заметны, что их установить могут только специалисты. В обиходе известно лишь несколько видов ив, обладающих яркими и своеобычными внешними признаками и определенной сферой хозяйственного применения. И конечно же, каждый из этих видов получил яркое, запоминающееся, подчас образное название: бре-дина (ива козья), ива трехтычинковая (белотал), или пурпуровая (желтолоз), ива ломкая (ракита), ива пятитычинковая (чернотал), ива остролистая (верба).

Ранней весной, когда в лесу еще не полностью сошел снег и серые ветви деревьев кажутся безжизненными, вдруг где-нибудь у обочины лесной дороги или на краю небольшой поляны яркими желтыми огоньками вспыхнут на солнце цветы ивы-бредины. Здесь вокруг сладко пахнущих золотых шариков суетливое весеннее оживление. Солнце ранней весной обманчиво, и многочисленные шмели и пчелы, мухи и бабочки спешат собрать первые весенние лесные дары: пыльцу, нектар. Ива-бредина - самый ранний медонос. А когда бредина отцветет и оденется листвой, под

ней можно встретить уже непрошеных гостей - овец и коз. До-м.ппние козы настолько большие любители ивовой листвы, что в народе бредину стали называть козьей ивой. Но и промысловые песные животные не прочь полакомиться зимой сухими ивовыми листьями и молодыми ветками, которые егеря заготавливают п.фавне с сеном.

На Кавказе козья ива служила объектом поклонения, как и /фугие священные деревья, ее называли «зеленым крестом». И некоторых местах существовал обычай, обязывающий жениха перед весенним праздником пасхой с четверга на пятницу приносить в церковь ствол ивы с ветками, увешанными разноцветными шерстяными нитками и платками - подарками невесте. Наряженная ива стояла в церкви до праздника. В день праздника пну вместе с ее нарядом торжественно сжигали.

В народной медицине почечные чешуйки, источающие сильный и приятный аромат, применяли как средство от малярии.

Древесина ивы-бредины имеет красновато-бурую или желто-пато-бурую окраску. Мягкая и легкая древесина хорошо режется и полируется. Из-за тонкого ствола ее применяют лишь для мелких токарных и резных работ. Из нее получается хороший уголь для пороха.

Есть предположения, что когда-то в Тверской губернии из ппы-бредины была изготовлена самая первая брёлка - звонкоголосый духовой народный инструмент. А имя свое брёлка получила в честь местного названия бредины, из которой обычно она 89 вырезалась...

Где жмутся над омутом лозы, Где летнее солнце печет, Летают и пляшут стрекозы, Веселый ведут хоровод.

Эти стихи А. К. Толстого посвящены лозе, называемой также оелолозом, белоталом, а в науке - ивой трехтычинковой. Этот небольшой кустарник растет по берегам рек, озер и других водоемов почти во всех районах нашей страны. Листья у белотала продолговатые, длинные, узкие и блестящие. Кора зеленовато-желтая снаружи и лимонно-желтая изнутри. Кора лозы - один из лучших дубителей, так как содержит большое количество дубильных веществ - танинов. В медицине из нее получают салицин, который применяется как дезинфицирующее и жаропонижающее средство. «Салицин» в переводе с латинского означает «ива». Его применяют также в производстве желатина, клея, красок и белковых препаратов. Красильщики получают из коры белотала желтый краситель.

Длинные тонкие прутья белотала - ценное сырье для плетения. Они имеют высокую эластичность и хорошо гнутся. У очищенных от коры прутьев белая и чистая поверхность с красивым глянцевым блеском. Мастера охотно применяют прутья белотала для плетения изящных декоративных изделий.

Неокоренный прут идет на различные хозяйственные нужды. Это такой материал, который используют прямо недалеко от места произрастания. Из белотала делают различные запруды, укрепляют плотины и размываемые берега. В степных районах ивовые прутья связывают в специальные маты, которые используют как строительный материал для хозяйственных построек. Из неокоренного белотала плетут тарные корзины и рыболовные верши...

Уж верба вся пушистая Раскинулась кругом; Опять весна душистая Повеяла крылом.

Кто не знает эти стихи, посвященные вербе и весне русским поэтом Афанасием Фетом...

Ботаники называют вербу довольно прозаично - ивой остролистой. Еще зимой почечные чешуйки вербы покрываются пушистыми барашками. В каждом барашке, как в теплой заячьей шубке, дремлет, укрывшись от зимних морозов, сережка. Появляются барашки и на других видах ив. Но на красно-малиновых, словно отполированных до глянца, ветках вербы они более эффектны и сразу же бросаются в глаза. Появление на вербе барашков в пору, когда все кругом еще погружено в зимнюю спячку, казалось человеку маленьким чудом и сигналом к пробуждению природы. Поэтому ветки вербы почитались как символ пробуждающейся природы. Еще древние славяне приписывали вербе волшебные свойства. Считалось, что ветки вербы способны уберечь человека от всяческих несчастий и козней злых духов. Они же оберегали посевы и охраняли скот. Ветка вербы была подобна амулету, который хранили в красном углу избы, но не забывали повесить веточку и на скотном дворе. А весной, когда наступала пора в первый раз выгонять скот в поле, хозяйки ласково похлестывали своих буренушек ветками вербы, специально прибереженными для этого случая. Считалось, что после такого напутствия корова не утонет в болоте, не отравится ядовитой травой, не попадется в зубы волку и, конечно же, будет давать много молока - вкусного да жирного. Вот, оказывается, какой «волшебной» силой обладает высохший прутик вербы. Теперь, конечно, ветке вербы уже не придают мистического значения, но как символ пробуждающейся природы изящная огненно-красная веточка с белыми шелковистыми барашками всегда добрый гость в нашем доме.

В некоторых районах страны, где верба растет в изобилии, гибкие и тонкие ветки применяют для плетения корзин и мебели, а более крупные идут на обручи. Хороши для плетения длинные тонкие корни вербы. Заготовку корней вербы ведут обычно в районе торфоразработок.