Яркий и неожиданный, с великолепным чувством юмора, он был пластичен и музыкален, а главное - обаятелен. Еще при жизни Андрей Миронов был любим народом. А после смерти какие только не ходили про него легенды. В издательстве «АСT-пресс» вышла книга воспоминаний об артисте «Андрей Миронов глазами друзей», которая позволяет отделить правду от вымысла. Сегодня «КП » публикует фрагменты из нее .

Кинорежиссер Эльдар РЯЗАНОВ: Вот так хрен к нам пожаловал!

Эту историю Рязанову на съемках комедии «Невероятные приключения итальянцев в России » рассказал сам Миронов, который только что снялся у Гайдая в «Бриллиантовой руке».

Рано утром в Сочи проходила съемка эпизода («Бриллиантовой руки». - Ред.), где были заняты Никулин , Анатолий Папанов и Андрей. Вдруг сквозь толпу зевак, собравшихся поглазеть на любимых артистов, прямо к съемочной камере прорвался какой-то алкаш. Этот алкаш увидел своего кумира Юрия Никулина и, отодвинув локтями Папанова и Миронова, подошел к Юрию Владимировичу и, любовно глядя ему в глаза, произнес: «Здорово, разгильдяй!» Честно говоря, слово было применено более крепкое. Оно выражало, конечно, высшую степень обожания артиста. Андрей сказал, что и он, и Папанов ощутили легкие уколы зависти... Мы с Андреем похихикали над этой историей. А в это время какой-то звенигородский человек в тренировочном костюме, ехавший мимо нас на велосипеде, где на руле позвякивал бидон либо для пива, либо для молока, неожиданно притормозил и уставился в упор на Миронова. Убедившись, что он не ошибся, этот человек с удовольствием произнес вслух:

Вот так хрен к нам пожаловал!

Можете поверить, что слово «хрен» я применяю здесь вынужденно, чтобы редактор не ругался. На самом деле выражение было более сочное. Все это прозвучало как естественное продолжение случая, только что рассказанного Мироновым. Я расхохотался и сказал:

Ну, Андрей, теперь твоя популярность, пожалуй, сравнялась с никулинской!..

Актер Игорь КВАША: Он был Энгельс, а я - Маркс

Мы познакомились с Андреем в 1964 году на съемках картины «Год как жизнь». Я играл Маркса , он - Энгельса . В то время, когда снималась картина, Андрей хотел поехать в Швецию , нужно было собрать какие-то документы, характеристику... И Андрюша сочинил о себе характеристику, которая заканчивалась такой фразой: «В данное время снимаюсь в главной роли Фридриха Энгельса в фильме «Карл Маркс». Мы потом долго над этим смеялись.

Андрей был невероятно доверчив и поэтому легко поддавался на всякие розыгрыши. Вот, к примеру, один из них: когда снимался эпизод, где Энгельс приезжает домой к Марксу, то по сценарию дети должны были бежать и кричать: «Дядя Энгельс, дядя Энгельс приехал!» Мы с Васей Ливановым подучили их, и они кричали: «Дядя Энглист приехал!» Андрей не выдерживал, начинал хохотать, и съемки срывались.

Вдова артиста Лариса ГОЛУБКИНА: Я понимаю, почему не вышла за него в молодости

Когда я впервые пришла к нему в гости, Андрей встретил меня в халате. Он до сих пор хранится у меня. Этот халат, по своему покрою чрезвычайно напоминающий пальто, подарил ему известный писатель Владимир Абрамович Дыховичный, отец Ивана Дыховичного. Я знаю, почему халат так нравился Андрею - он был отблеском старого стиля, олицетворением барства. Я крайне удивилась и сказала Андрюше, что, пока он не оденется, я к нему не зайду. Погуляв некоторое время на улице, я снова пришла, позвонила в дверь, и мне открыл Андрей, одетый в черный костюм с бабочкой и шикарные ботинки. Вот что значит человек с юмором!

Мы никогда не выкладывали друг перед другом свои проблемы. Мы чисто интуитивно понимали друг друга. Еще в молодые годы он мне сказал: «Семью нужно уметь сделать». И он был прав. Безумная страсть проходит, а потом остается самое главное - дорог тебе этот человек или не дорог...

Не секрет, что Андрюша был избалован вниманием женщин. Отчасти я понимаю, почему я не вышла за него замуж в молодые годы. Я бы не вынесла ни дня. Как мужчина он должен был пройти блистательный этап в отношении с женщинами где-то с 19 до 30 лет. Андрюша мне часто рассказывал о своих прошлых романах, я злилась, а он бегал за мной по квартире и кричал: «Нет, ты послушай, она...» Тогда я давала ему листок бумаги и говорила, что у него есть замечательная возможность написать мемуары.

Любовь на разрыв: Татьяна Егорова

Первого июля 1966 года Театр сатиры отправился на гастроли в Ригу. Для Миронова (он отправился в столицу Латвии отдельно от труппы – вместе со своим приятелем сценаристом Александром Червинским, на его автомобиле) эта поездка станет знаменательной: именно во время нее в его жизнь войдет женщина, из-за которой он на несколько лет потеряет голову. До нее в его квартире в Волковом переулке перебывает большое количество поклонниц, но ни одна из них не задержится подле него сколь-нибудь продолжительное время. Этой девушке суждена будет иная судьба. Звали ее Татьяна Егорова, ей было 22 года и она только что окончила Театральное училище имени Щукина. В отличие от Миронова опыт семейной жизни у нее уже был: в 18 лет она выскочила замуж за своего однокурсника, но прожила с ним, а вернее промучилась, всего два года. После чего благополучно сбежала. На момент встречи с Мироновым она уже два года как была свободна и связывать себя новыми узами Гименея не собиралась. Но знакомство с Мироновым перевернуло все ее благие намерения.

Пятого июля Театр сатиры давал очередное представление в рижском Театре оперы. Это была пьеса «Над пропастью во ржи», где Миронов играл главную роль – Холдена Колфилда. Его возлюбленную Салли Хейс играла молодая актриса, которая в тот день внезапно занемогла. Режиссер узнал об этом буквально за пару часов до спектакля и готов был выть от бессилия: отменять представления было уже нельзя. Вот тогда он и вспомнил про Татьяну Егорову. И хотя в театре она числилась всего лишь неделю, но другого выбора не было. За два часа до спектакля была проведена спешная репетиция, где дебютантка выучила свой текст, а вечером вышла на сцену перед публикой. Как утверждают очевидцы, несмотря на срочный ввод, играли они с Мироновым великолепно. Этому способствовала и особенная аура, которая сложилась между ними еще на репетиции: они почувствовали взаимную симпатию друг к другу, смутные позывы к той романтической связи, которая вскоре свяжет их крепко-накрепко.

Сразу после спектакля все его участники собрались в номере Егоровой на четвертом этаже гостиницы «Саулите», чтобы отметить ее успешный дебют (а также дебют еще одной недавней выпускницы «Щуки» Натальи Селезневой, которая сыграла роль Пегги). Стоит отметить, что «Саулите» считалась второразрядной гостиницей, поэтому там поселили молодых актеров «Сатиры». А корифеи, в число которых уже входил и Андрей Миронов, жили в более классной гостинице – «Риге». Поэтому шансов, что кто-то из «рижан» сподобится прийти на фуршет, были минимальными. Так оно поначалу и получилось: в номере собрались только обитатели «Саулите». Однако в самый разгар веселья, когда разошедшаяся от вина Егорова выскочила на середину номера и стала читать любимого Блока, дверь внезапно отворилась и вошли двое: Андрей Миронов и Александр Червинский. Пришли они не с пустыми руками – принесли в пакетах фрукты, вино, конфеты. И с этого момента вечеринка забурлила с новой силой. И новым центром ее стал Миронов. То, как он изображал косого, читающего книгу, буквально свалило с ног аудиторию: люди лежали вповалку. Потом он рассказал пару анекдотов, что-то спел. А уже под утро, когда у всех стали смыкаться глаза, внезапно шепнул Егоровой: «Пойдем отсюда», и они незаметно выскочили из номера. За ними вдогонку бросился Червинский, но поскольку опомнился он слишком поздно, догнать беглецов так и не сумел. И они несколько часов гуляли по утренней Риге, дурачась и веселясь как дети. С этого момента между Мироновым и Егоровой начался роман, хотя у Егоровой в Москве оставался жених, за которого она перед отъездом в Ригу обещала выйти замуж. Однако встреча с Мироновым перевернула все ее планы вверх тормашками. Влюбленные использовали каждую свободную минуту, чтобы побыть вместе. Даже на репетициях умудрялись лишний раз перемигнуться и переброситься многозначительными фразами. Им тогда повезло: Плучек ввел Егорову в новый спектакль «Дон Жуан, или Любовь к геометрии», который готовился к выпуску в конце года. Миронов играл в нем главную роль – Дон Жуана, Егорова – небольшую роль Доньи Инессы.

В свободное время влюбленные бродили по Риге, обедали в маленьком уютном кафе рядом с гостиницей на углу улицы Баха. По выходным вместе с коллегами ездили на автомобиле Червинского в Тукумс и Талси. Эти поездки без шуток не обходились. Артист Владимир Долинский, только что принятый в Театр сатиры (с Мироновым он был знаком с детских лет – их дачи на Пахре располагались по соседству, а с Егоровой Владимир учился на одном курсе в театральном училище), любил на стоянке у железнодорожного переезда высунуться в окно и кричать регулировщику-латышу, не понимавшему ни слова по-русски, похабную прибаутку: «Мимо тещиного дома я без шуток не хожу, то вдруг х… в окно просуну, то вдруг ж… покажу!»

В один из дней Миронов повез Егорову в популярный ресторан «Лидо», что на Рижском взморье. За рулем автомобиля был инициатор поездки, хотя сам железный конь принадлежал Червинскому (у того не было прав и он оформил доверенность на Миронова). Именно в ресторане, во время первого же танца, Егорова и призналась Миронову в любви. Перекрывая голос певицы, которая исполняла модный в те дни шлягер «Лунный камень», Татьяна прошептала на ухо Миронову: «Я тебя люблю!» И потом повторила это же дважды. Он ответил ей взаимностью, а именно репликой своего героя Холдена: «Салли, я влюблен в тебя как ненормальный!» Это признание все и решило. Спустя несколько минут они покинули ресторан и рванули на берег моря. Там разделись и отправились купаться. Затем они долго лежали на берегу, тесно обнявшись. Оба были счастливы. Так они пролежали до самого утра. Проснулись от холода, быстренько оделись и взяли обратный курс – в Ригу.

В один из тех же дней с влюбленными случилась ужасная история. Они в очередной раз отправились купаться на пляж в Лиелупе, прихватив с собой за компанию Наталью Селезневу и Червинского. В те утренние часы пляж был пустынен и единственным посторонним человеком, кто находился поблизости от актеров, была женщина, которая была явно «под градусом» и загорала топлес (без купальника). И вот эта женщина внезапно встала и отправилась купаться. Мироновская компания никак на это не среагировала, продолжая непринужденно веселиться. И только спустя двадцать минут Егорова внезапно обратила внимание на сиротливо лежавшие на песке вещи женщины и удивилась: «Куда это отдыхающая запропастилась?» Актеры отправились на поиски женщины-топлес и, к своему ужасу, нашли ее тело в нескольких десятках метров: его прибило к берегу волнами. Было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что женщина мертва. Девушки дико закричали, а мужчины бросились к утопленнице. Они попытались сделать ей искусственное дыхание, но все было напрасно – никаких признаков жизни бедняга уже не подавала. Потом Миронов сбегал к ближайшему таксофону и вызвал «Скорую». Она примчалась спустя каких-нибудь пять минут и увезла утопленницу в морг. Естественно, ни о каком продолжении купания речи больше не шло.

В середине июля, в самый разгар любовной феерии, в Ригу внезапно прикатил жених Егоровой. Признаться ему сразу в том, что она влюбилась в другого мужчину, актриса не смогла: ведь жених ни в чем не был виноват. И, предупредив Миронова о приезде жениха, Егорова уехала с ним на взморье. Миронов был взбешен. Говорят, в порыве ревности он бросился мстить своей возлюбленной самым привычным методом: на глазах у всей труппы стал «кадрить» рижанок направо и налево. Но Егоровой тоже было несладко. Три дня она стоически терпела рядом с собой присутствие человека, который никаких романтических чувств в ней уже не будил. На четвертый день Егорова сказала ему об этом в открытую, после чего собрала свои нехитрые пожитки и вернулась в Ригу. К Миронову. Как ни странно, он ее принял с распростертыми объятиями. Даже чуть не задушил в этих объятиях.

Гастроли Театра сатиры в столице Латвии закончились 31 июля. После этого часть труппы отправилась в Москву, а другая ее часть – участники спектакля «Над пропастью во ржи», среди которых были Миронов и Егорова, взяли курс на Вильнюс, где в течение двух недель должны были показать этот спектакль жителям литовской столицы. К слову, из-за этого встанет работа в «Таинственной стене»: узнав, что Миронов вырваться в Москву никак не сможет, съемочная группа приступила к частичному монтажу картины.

Вспоминает В. Васильева: «В Вильнюс мы ехали на машинах: Андрей – на своей, мы с мужем, актером нашего же театра Владимиром Ушаковым – на нашей. С нами еще была молодая актриса Таня Егорова. Пожалуй, в моей жизни не было более веселой, полной озорства, счастливой поездки.

Если бы мне сказали: расскажи об этом через кинематограф, я, наверное, представила бы себе все, как в самом счастливом сне, – раннее утро, прозрачность лесов и полей, две мчащиеся по пустому шоссе машины. Пение птиц, голубое небо, наша молодость, наша влюбленность друг в друга. Мы с мужем, еще молодые, рядом Андрюша, добрый, остроумный, веселый, бесшабашный, и Таня, хорошенькая, дерзкая, уверенная в себе. Остановились по дороге в одной из гостиниц, чтобы переночевать. Мы с Таней устроили костюмированный вечер, переоделись во все не свое, чтобы быть как можно смешнее. Тут были и мужские пиджаки, и высокие сапожки, и шляпы с длинными шарфами; похожи мы были на героинь из «Трехгрошовой оперы» Брехта. Мужчины хохотали, мы чувствовали себя превосходно – это и было счастье…»

В Москву Миронов и Егорова возвращались порознь. Она ехала поездом, а он чуть позже на автомобиле. Расставаясь, никаких обещаний друг другу не давали. Со стороны могло показаться, что все происшедшее между ними – обычный курортный роман, который заканчивается как раз с окончанием курортного сезона.

Едва Егорова приехала домой, в свою комнатку в коммунальной квартире в Трубниковском переулке, 6, как у нее зазвонил телефон. Подняв трубку, она услышала на другом ее конце бодрый голос… своего жениха, которого она так безжалостно «отшила» месяц назад. Но он не помнил зла, был как всегда бодр и, сообщив, что раздобыл по большому блату новую пластинку Шарля Азнавура, приглашал Егорову послушать ее у себя дома. Но Егорова сослалась на усталость и повесила трубку. Как выяснилось вскоре, очень даже вовремя. Следом за женихом позвонил Миронов. Он рассказал, что родители уехали с гастролями в Париж и он собирается отправиться на свою дачу, что на Пахре. «Поедешь со мной?» – спросил он Егорову. «Обязательно!» – ответила она, не раздумывая ни секунды.

На дачу они отправились на том же самом авто, на котором колесили по Риге – в автомобиле Александра Червинского. Правда, самого владельца машины с ними не было, на этот раз компанию им составил еще один приятель Миронова, врач по специальности. Но он провел с влюбленными всего лишь полдня. Ближе к вечеру он вернулся обратно в Москву, а Миронов и Егорова остались на даче одни. Спать они улеглись в маленькой комнатке Миронова на его желтом диванчике. Впрочем, по причине переизбытка чувств, поспать им в ту ночь удалось всего-то чуть-чуть…

Утром следующего дня, после завтрака, влюбленные отправились гулять по дивному лесу. Погода выдалась великолепная: с севера дул прохладный ветерок, пели птицы. Однако всю эту идиллию нарушил Миронов, который внезапно стал рассказывать гостье… о своем давнем романе с Натальей Фатеевой. Он показал Егоровой березку, где они с ней целовались, но особенно убил гостью признанием, что в порыве чувств чистил Фатеевой белые туфли… молоком. Миронов буквально захлебывался от воспоминаний, а Егорова молча внимала его словам, которые били ее по голове сильнее, чем обух. Именно тогда она сделала внезапное открытие: ее кавалеру присуще нехорошее свойство – причинять боль любимому человеку.

С быстротой молнии минула неделя. В двадцатых числах августа Миронов покинул Егорову: он уехал в Новороссийск, куда переехала для натурных съемок группа фильма «Таинственная стена». Татьяна поступила хитро: собирая ему чемодан в дорогу, в каждую из вещей незаметно засунула по клочку бумажки, где вывела ручкой всего два слова: «Не сутулься!» Таким образом, она хотела, чтобы любимый не забывал о ней даже на юге. К слову, Миронов и не думал забывать. Практически сразу после приезда он стал названивать ей домой по межгороду. Но сосед Егоровой по коммуналке все испортил, сказав, что «Танька ушла с Витькой». Миронов знал, что Виктором звали жениха Егоровой. Сами понимаете, что он тогда подумал.

Новый сезон в Театре сатиры открылся в воскресенье 2 октября. Давали «Клопа» В. Маяковского. А накануне состоялся традиционный сбор труппы. Пришли все, в том числе и Егорова, для которой этот сезон должен был стать первым. Как и положено, новенькая оделась во все лучшее, предвкушая не только встречу с коллегами, но главное – со своим возлюбленным. Но Миронов на нее даже не взглянул – прошел мимо, как будто между ними ничего и не было. Егорову, конечно, это покоробило, но до выяснения отношений она не снизошла. Посчитала: мол, будь что будет.

Размолвка Миронова и Егоровой длилась всего лишь несколько дней. Затем состоялось бурное примирение. Дело было так. В тот день Егорова приняла приглашение одного из своих давних воздыхателей и отправилась к нему на свидание – к Театру имени Вахтангова. И надо же было такому случиться, но в это же самое время и в этом же самом месте оказался и Миронов. Вместе со своим приятелем, актером театра «Современник» Игорем Квашей (они подружились во время съемок фильма «Год как жизнь»), он возвращался домой в компании двух девиц, как принято говорить, легкого поведения. О том, что было дальше, рассказывают сами участники этой истории.

Т. Егорова: «Театр Вахтангова втягивал в себя последнюю волну зрителей. Только я поравнялась с первой серой колонной здания, в ухо хлопнуло, как выстрел: «Ты куда идешь?» Лицом к лицу – Андрей, Андрюша, Андрюшенька. А вслух вызывающе ответила:

– На свидание!

– К кому? – требовательно спросил он.

– К Чапковскому!

– Кто это?

– А тебе какое дело?

Не успела договорить, как была схвачена за шиворот. Рядом стояла машина «Волга». Во время моего диалога в салон с другой стороны вползли две склеенные девочки. Кто-то мужского рода сидел на первом сиденье, в темноте я не разглядела (в пути я разгляжу, что это артист театра «Современник», с которым Андрей снимался в фильме про Маркса и Энгельса). Он схватил меня за пальто, открыл дверь и вдвинул меня на заднее сиденье. Открыл переднюю дверь, предусмотрительно нажал кнопку, чтобы я не выскочила, сел за руль, дал газ, и через десять минут мы оказались на Красной Пресне в Волковом переулке. Как под конвоем он ввел меня в подъезд, втолкнул в лифт, поднялись на седьмой этаж и все вошли в его однокомнатную квартиру…

Я сразу отделилась от них, пошла в сторону «спальни», села на тахту, взяла книгу (оказался Голсуорси) и стала читать. Они скучились на другой половине – смех, реплики, шампанское, бутерброды, сигареты, дым. Под Фрэнка Синатру они сцепились с этими бабами тело к телу, как клещи, и, шаркая ногами, стали обозначать танец. Я сидела с прямой спиной перед открытой книгой и исподволь, сквозь полку наблюдала их эротическую возню…

Плавно, с улыбкой Андрей подошел ко мне и четко выговорил: «Танечка, теперь тебе надо уйти. Немедленно». – «Хорошо, – сказала я кротко. – Только можно я скажу тебе два слова. На кухне».

Мы вошли в кухню, я закрыла за собой дверь, сорвала со стены алюминиевый дуршлаг и запустила в него что есть мочи. Он увернулся, схватил половник, я – сковородку, полетели чашки, стаканы, кувшины, тарелки… все вдребезги! Он хватал меня за руки, я вырывалась, и когда вдруг кинулась к табуретке, он меня вдвинул в кухонный шкаф…

Потом устали. Я вышла из кухни, собираясь уйти навсегда. Никого. Никого не было. Ни Маркса, ни этих двух рыл. Сбежали…»

А теперь послушаем рассказ одной из тех «рыл» – московской путаны Нины Мариной: «Мне довелось быть в числе женщин, которых Андрей Миронов удостоил вниманием. Периодически он был моим клиентом. Нас познакомили общие приятели, знавшие его слабость по женской части. Андрей как любовник был хорош, изыскан и находчив. Руководствовался он словами актрисы Жанны Моро: «Секс в длительной связи есть искусство, каждое очередное представление подавать, как премьеру». Встречи со мной его устраивали потому, что ни к чему не обязывали, как, впрочем, и меня.

В ту пору я и узнала о существовании Татьяны Егоровой. Андрей пригласил меня с моей подругой Аллой в гости. Он заехал за нами и повез на квартиру, где намерен был с нами развлекаться. Когда ехали по Арбату, какая-то женщина, стоявшая на ступеньках Театра имени Вахтангова, помахала ему рукой. (Как видим, детали у рассказывающих разнятся: по Мариной, в машине, кроме них, также не было никакого Игоря Кваши. – Ф.Р.). Андрей повернулся к нам и говорит: «Это моя знакомая – Татьяна. Вы не против, если я возьму ее тоже?» У него, видимо, разыгрался аппетит, распалилось творческое воображение по поводу предстоящей «премьеры». Мы не возражали.

В квартире мы пили вино, болтали… Неожиданно Андрей попросил Татьяну пройти с ним на кухню, и через несколько минут оттуда послышались звон разбиваемой посуды и дикие вопли:

– Пусть они убираются! Тебе меня и одной хватит!

Мы поняли, что дело приняло серьезный оборот, и тихо слиняли. Через несколько дней Андрей сказал, что на кухне он попросил Татьяну уйти, а она принялась кидать в него посуду и набросилась с кулаками…»

И вновь вернемся к тому скандальному вечеру. После ухода путан Миронов предложил Егоровой отправиться на квартиру его родителей на Петровку (те опять были на гастролях). И там между влюбленными произошло окончательное примирение. Причем в ванной. Когда Егорова мылась, туда вошел Миронов, взял мочалку и стал мыть девушку так бережно, будто ребенка. Затем завернул ее в махровое полотенце и отнес в комнату. А сам занял ее место под душем. Потом они ужинали на фарфоровых тарелках из коллекции Марии Мироновой. Поначалу Егорова отказалась есть из них – дескать, им же влетит! – но Миронов отмахнулся от нее как от назойливой мухи. Они, смеясь, пили шампанское и ели черную икру, густо намазывая ее на белый хлеб.

В ноябре родители Миронова снова уехали на гастроли (на этот раз по родной стране), и он на время их отсутствия перебрался из Волкова переулка на Петровку. Егорова переехала вместе с ним. Свои отношения они уже ни от кого не скрывали: ни в театре, ни от родителей Андрея. Кстати, незадолго до отъезда родителей Миронов познакомил Татьяну со своим отцом. Тот специально приехал к Театру сатиры, дождался когда там закончится репетиция «Дон Жуана» и встретил сына и его очередную пассию на улице. Егорова Менакеру понравилась с первого же взгляда. Хотя до этого он всегда отмечал дурной вкус своего сына по части женского пола. Вообще, в отличие от Марии Владимировны, Менакер был больше посвящен в амурные дела обоих своих сыновей и видел большинство их девиц. И редко кто из них производил на него достойное впечатление. За это оба сына удостоились от отца вполне характерного прозвища «говноулавливатели». Но в случае с Егоровой это прозвище оказалось неуместным. Прощаясь на углу Бульварного кольца, Менакер даже нежно потрепал Егорову за ушко и сказал сыну: «Посмотри, Андрей, какие у нее чудные ушки!»

На Петровке Егорова в тот раз прожила недолго. Как-то во время одной из репетиций в театр приехала знаменитая балерина Майя Плисецкая и увезла Андрея на своем роскошном «Ситроене» к себе домой. Увезла в гости, чтобы показать ему свои аппартаменты и подарить пластинку «Кармен-сюита» с музыкой своего мужа Родиона Щедрина (все знали, что Миронов меломан и держит дома богатую фонотеку). Поскольку этот отъезд происходил на глазах у Егоровой, она не смогла простить этого Миронову. И с этого момента вернулась к себе в Трубниковский. И как Андрей ни пытался ее уговорить вернуться, девушка была непреклонна. Понимая, что в такой ситуации Егорова ему неподконтрольна и при желании легко может отомстить (принять ухаживания какого-нибудь кавалера, которых подле нее всегда хватало), Миронов пускался на различные хитрости. Например, вечером он звонил ей домой и сообщал, что сегодня они едут развлекаться. Егоровой надо было срочно навести на себе марафет и ждать его приезда. Девушка так и делала. А Миронов, наглец, не приезжал. Это он делал специально: сам где-то веселился, а ее таким образом удерживал в четырех стенах.

Наступление 1967 года Миронов встретил в доме своих родителей на Петровке, 22. Гостей было несколько человек, но самыми почетными – Валентин Плучек и его жена Зинаида. На первый взгляд, их приглашение было неслучайным: хозяева таким образом устраивали своему сыну карьеру в театре. Но правдой было и другое: сам Плучек был глубоко заинтересован в артисте Миронове, потенциал которого открывал перед режиссером невообразимые горизонты для творческих экспериментов.

В родительском доме Миронов пробыл в ту ночь около двух часов. Затем галантно распрощался с гостями и рванул к своей возлюбленной. Вдвоем они отправились на Воробьевы горы, на смотровую площадку. Там любовались панорамой ночной Москвы и целовались. В конце этой восхитительной встречи Миронов сделал Егоровой неожиданное предложение: пригласил ее 7 января на день рождения своей мамы. Девушка поняла: это будут смотрины. Ее смотрины. И не ошиблась.

В назначенный день Егорова надела на себя все самое лучшее и отправилась на Петровку. В качестве подарка имениннице она несла резную шкатулку из дерева, куда насыпала дефицитные в те годы конфеты трюфель, а также букет гвоздик. Все это было вручено Марии Владимировне сразу после того, как гостья перешагнула порог квартиры на Петровке. Судя по выражению лица именинницы, девушка сына ей понравилась. И когда хозяйка представляла девушку гостям, она неожиданно изрекла: «А это – восходящая звезда Театра сатиры». Все присутствующие зааплодировали. Потом Мария Владимировна взяла девушку под локоть и повела ее на экскурсию по своим апартаментам. Егорова была счастлива, но особенно радовался Миронов – он-то лучше других знал, как тяжело понравиться его маме. Однако эта идиллия длилась недолго. Затем Егорова сама все испортила. Но о том, что же произошло, лучше всего расскажет она сама:

«Все говорили о премьере «Дон Жуана» в Театре сатиры, об Андрее, это была сенсация. Я сидела на зеленом диване, счастливая «восходящая звезда» – румяная, глаза блестели, ресницы после трудной и ювелирной работы над ними стояли, как роща над озером. И вдруг я услышала:

– Вы Плучеку все должны жопу лизать! – это сказала, вернее изрекла, она, мама. Люстру качнула невидимая судорога, которая повисла в комнате, гости застыли в немом страхе. Все боялись Миронову.

– Считаю, что жопу лизать вообще никому не нужно!

И откусила пирожок с луком и яйцом. На лице Андрея мелькнул ужас, у Менакера – растерянность, смешанная с неловкостью, у всех остальных ухмылки. На «оракула» я не смотрела – понимала, что это страшно. Но я услышала все, что она сказала вслух, – начинается война, а у меня нет ничего – ни пехоты, ни конницы, ни артиллерии, а у нее есть все! И лучше мне сразу встать на колени и сдаться! Потому что если враг не сдается – его уничтожают, а если сдается – его тоже уничтожают. Через пять минут все вспомнили про гуся и забыли эту историю, все, кроме Марии Владимировны. Она была очень злопамятна и расценила мой выпад так, как будто это было восстание Емельяна Пугачева…»

В эти же дни из Ленинграда в Москву на несколько дней приехал сводный брат Миронова Кирилл Ласкари. На правах гостеприимного хозяина Миронов повез брата в ресторан Дома актера, прихватив с собой и Егорову. Лучше бы он этого не делал. Ласкари, едва увидел девушку брата, как тут же в нее и влюбился. И принялся ухаживать. И все два последующих дня, что они провели вместе, только и делал, что предлагал ей руку и сердце. И хотя делалось это по большей мере в шутку, однако в присутствии Миронова это все равно выглядело странно. Особенно фразы, которые Ласкари произносил наиболее часто: «Зачем тебе нужен Андрей? Он же – бабник! Маменькин сынок, он тебе всю жизнь испортит! А я тебя устрою в Театр комедии, ты будешь играть там главные роли. Да и я неплохо зарабатываю». Миронов, слушая эти признания, смеялся, хотя на душе у него явно скребли кошки. Егорова поняла это в тот самый миг, когда «Красная стрела» умчала Ласкари в его родной город на Неве: всю обратную дорогу до Трубниковского Миронов не проронил ни слова. А потом нашел повод отомстить по полной программе. Восьмого марта ему исполнилось 26 лет и по этому случаю в Волковом переулке именинник собрал гостей. Пригласил он туда и Егорову. Но сам по ходу веселья принялся ухаживать за другой – за юной балериной Большого театра Ксенией Рябинкиной. Егорова какое-то время молча терпела эти ухаживания, а когда смотреть на это стало невмоготу, покинула негостеприимный дом.

В течение последующих нескольких дней Миронов и Егорова не общались, предпочитая обществу друг друга других людей. Даже в театре они старались не пересекаться. Но однажды, когда Татьяна была в гостях у одного художника на улице Немировича-Данченко, кто-то из присутствующих там, как бы походя, сообщил, что буквально несколько минут назад видел, как Миронов поднялся к своему другу Игорю Кваше (он жил в этом же доме), да не один, а в обществе все той же Рябинкиной. Эта новость переполнила чашу терпения Егоровой. Она тут же одолжила у присутствующих денег и отправилась на Ленинградский вокзал. И спустя несколько часов – утром следующего дня – была уже… у Кирилла Ласкари. И там стремительно вышла за него замуж. Свадьбу сыграли дома у жениха на улице Герцена (там же жили мама и первая жена Менакера). А на следующее утро молодая жена отправилась в Москву, пообещав мужу в скором времени уволиться из театра, собрать вещи и переехать жить к нему. Но ни одно из этих обещаний выполнено не будет. И эта поездка, и эта скороспелая свадьба – все было всего лишь наваждением, попыткой убежать от самой себя, а заодно отомстить Миронову. Удалось только второе – Миронов действительно был вне себя от злости и порвал с Егоровой всяческие отношения. Однако терпения Миронова хватило только на пару-тройку недель.

Однажды после вечернего спектакля Егорова вышла на улицу, где ее поджидал ее добрый знакомый, который пригласил ее поужинать в ресторан Дома актера. Но не успела Егорова сесть в машину, как к ним подлетел Миронов. Как ни в чем не бывало, он спросил Татьяну, куда она собралась, и, узнав куда, заявил, что хочет составить ей компанию, но в дуэте… с балериной Рябинкиной. Егоровой было все равно. В итоге они заехали в Большой театр, захватили балерину и вчетвером рванули в ресторан ВТО. Вечер прошел изумительно. С этого дня эти ужины продолжались в течение примерно двух недель. Пока наконец Миронов попросту не выкрал Егорову. Это случилось после одной из репетиций «Доходного места». Егорова решила пройтись до дома пешком, а Миронов тронулся следом на автомобиле все того же Червинского. Метров двести он настойчиво уговаривал девушку разрешить ему подвезти ее, но та с такой же настойчивостью отвергала все его домогательства. Помог Миронову дождь, начавшийся совершенно внезапно. Вот тут терпение девушки лопнуло. Она села в автомобиль и… была украдена. Миронов наглухо закрыл все двери и рванул машину к Волкову переулку. Там, на их общей софе, произошло примирение.

Роман Миронова и Егоровой возобновился с новой силой. Они буквально не расставались: весь световой день общались в театре, после чего мчались в Волков переулок, чтобы целиком отдаться во власть Эроса.

Двадцать седьмого июня Театр сатиры закрыл свой сезон в Москве. Волею судьбы и руководства театра Миронову и Егоровой предстояло расстаться почти на два месяца: часть труппы (в нее входил и Миронов) была отпущена в отпуска, другая (там была Егорова) должна была ехать в Азербайджан, чтобы выступать в частях Закавказского военного округа. По случаю закрытия сезона в театре был устроен банкет, после чего Андрей и Татьяна в компании еще нескольких коллег отправились встречать рассвет на Воробьевы горы. Все были пьяны и веселы. Но самым отвязным оказался Марк Захаров, который устроил… сжигание советских дензнаков. Достав из кармана несколько купюр достоинством пять и десять рублей, он прилюдно чиркнул спичкой и призвал актеров последовать его примеру. Уговаривать присутствующих дважды не пришлось. Они тоже извлекли на свет дензнаки и без сожаления их подожгли. Кто-то даже притоптывал и припевал: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло…»

Затем всем гуртом отправились в Волков переулок к Миронову. Егорова ехала туда с огромной охотой: ей казалось, что именно там Миронов осмелится сделать ей официальное предложение руки и сердца. А получилось совсем наоборот. В самый разгар веселья Миронов утащил девушку на балкон, где со злостью выпалил ей в лицо всего лишь одну фразу: «Я тебя не люблю!» Чем была вызвана эта злость, Егорова так и не поняла, поскольку никаких поводов для ревности она не давала. Схватив свою сумочку, она пулей выскочила из мироновской квартиры, в очередной раз дав себе клятву никогда больше туда не возвращаться.

Осенью, сразу после открытия сезона в Театре сатиры, Миронов стал предпринимать настойчивые попытки вернуть себе былую благосклонность Егоровой. Но та сохраняла нейтралитет. А тут еще у Миронова появился куда более грозный соперник – сам хозин театра Плучек. Еще в январе он пытался приударить за актрисой в надежде, что та не посмеет отказать хозяину театра, в котором она работает. Но Егорова проявила строптивость: когда Плучек стал домогаться ее в своем кабинете, она оттолкнула его и убежала прочь. И вот теперь Плучек предпринял вторую попытку взять неприступную крепость приступом. Как-то вечером, после спектакля, он внезапно встретил Егорову и Миронова в гардеробной и пригласил их составить ему компанию – поужинать в ресторане Дома журналистов. На следующий день повторилось то же самое. Только теперь Плучек вызвался проводить Егорову домой сам. Услышав это, Миронов предпочел ретироваться. У дома Егоровой в Трубниковском произошла смешная сцена: Плучек полез к девушке целоваться и стал звать ее к себе домой (мол, супруга уехала в Ленинград), но Егорова снова проявила строптивость – оттолкнула режиссера и убежала в подъезд. И тут же позвонила Миронову, чтобы успокоить его – мол, старику ничего не обломилось.

Седьмого ноября Миронов и Егорова в компании своих коллег по театру отправились отмечать праздник Великого Октября. Веселье проходило в кооперативе артистов Большого театра на Арбате. Как вспоминает Татьяна Егорова, поездка туда вылилась в настоящий аттракцион сродни польскому моторевю. Устроил это зрелище Марк Захаров, который в те годы был мастак на подобного рода штучки. Где-то на полпути к месту сборища, когда автомобили с «сатировцами» мчались по Садовому кольцу и пересекали площадь Восстания, Захаров внезапно вылез из открытого окна заднего сиденья и перелез в такое же открытое окно, но уже другого автомобиля. Залихватский трюк был встречен громогласными криками «ура!» и выстрелом пробки от шампанского.

На вечеринке Миронов оказался верен себе: несмотря на присутствие своей возлюбленной, стал ухаживать за молоденькой балериной. Егорова, естественно, переживала, однако виду поначалу не подавала, заглушая обиду порциями коньяка. Но ее терпения хватило на каких-нибудь полчаса. Затем актриса поднялась с дивана, подошла к балерине, которая кружилась в очередном танце с Мироновым, и сорвала у нее с головы модный шиньон. Балерина расплакалась и убежала в другую комнату. Все были в шоке, а особенно Миронов, который буквально заметался по квартире: он то бегал успокаивать балерину, то стыдил Егорову. Но последняя все его реплики пропускала мимо ушей, поскольку считала себя правой: в конце концов это не она отбивала у балерины ее кавалера, а наоборот. Тем более в тот момент Егорова уже знала, что беременна.

Миронов узнал про это спустя несколько дней. Егорова сообщила ему об этом в Волковом переулке, сообщила как бы между прочим. Миронов в первые минуты сделал вид, что не расслышал новости. На самом деле он просто взял тайм-аут – хотел тщательно все осмыслить. И только спустя примерно полчаса вернулся к этой теме. И то, что он сказал, больно резануло его возлюбленную. «Танечка, ну куда нам еще ребенок? Мы вдвоем-то разобраться не можем, а что будем делать втроем? Это же ужас! Нам надо подождать… Я все устрою, у меня есть хороший врач…» И так убедительно он это говорил, что Егорова даже не смогла на него обидеться. Видимо, она и сама понимала, что появление ребенка в их тандеме и в самом деле пока нежелательно. Ведь они по-прежнему не женаты, а рожать ребенка без штампа в паспорте Егорова не хотела. Она сама росла без отца (ее воспитывал отчим) и прекрасно знала, что это такое – безотцовщина. Желать подобной участи своему ребенку – Боже упаси! И она согласилась лечь в больницу.

Пока его возлюбленная лежала в роддоме, Миронов был утвержден на новую роль в театре – он должен был играть ловкого плута в спектакле «Безумный день, или Женитьба Фигаро» Пьера Огюста Бомарше. Кроме этого в ноябре состоялся первый творческий вечер Миронова. Он проходил в Доме актера при абсолютном аншлаге, что лишний раз доказало, в какую звезду внезапно превратился недавний актер массовки.

Наступление нового 1968 года Миронов и Егорова встречали вместе в ресторане ВТО, что на улице Горького. По этому случаю Егорова сшила себе в ателье крепдешиновое платье в модную шахматную клеточку, а также купила подарки: Миронову – коллекционный игрушечный автомобиль (он их собирал), а его родителям – маленький домик со зверюшками и градусником. Миронов тоже приготовил своей возлюбленной приятный сюрприз на кругленькую сумму – золотое колечко с рубином. Все эти подарки были вручены перед началом застолья, когда многочисленные гости только рассаживались за столы. Мария Владимировна приняла подарок благосклонно, хотя на самом деле ее переполняли куда более сложные чувства. Несмотря на полуторагодовое знакомство с Егоровой, Миронова так и не смогла смириться с выбором сына и жутко ревновала Андрея к ней. А тут еще она заметила на пальце Татьяны золотое колечко с рубином, тотчас все поняла и невзлюбила возможную невестку еще сильнее. Не прибавил радости Марии Владимировне и эстрадный номер, который показали ее сын и Егорова. Они лихо станцевали под песню Фрэнка Синатры «Макс зе найф», за что были удостоены специального приза от зрителей. Глядя на счастливых призеров, Мария Владимировна внезапно отчетливо осознала, что она стремительно теряет своего сына. А в роли разлучницы выступает Егорова. И все же, несмотря на переполнявшую ее ревность и злость, Миронова старалась вида не подавать и тоже хлопала в ладоши вместе со всеми.

Седьмого января свой очередной день рождения справляла мама нашего героя. Торжество справляли на даче в Пахре. Туда была приглашена и Егорова. И там, узнав, что Татьяна родилась на день позже ее, именинница искренне удивилась и преподнесла ей подарок – коробку шоколадных конфет. Эти конфеты были съедены тут же, в узком кругу, когда настенные часы пробили наступление нового дня – 8 января.

Утром Миронова и Менакер уехали в Москву, а Андрей и Татьяна остались на даче. Впереди их ожидали лыжная прогулка, душ и приятное времяпрепровождение у горящего камина (а вечером обоим предстояло играть в «Доходном месте»). Во время сидения у камина Миронов преподнес имениннице очередной подарок – флакон фрунцузских духов «Фамм». После чего сообщил, что решился официально жениться на Егоровой. Однако одного его решения было мало – надо было спросить разрешения у родителей, вернее, у матери. Миронов заранее предугадывал ее реакцию, боялся этого и всячески оттягивал последний разговор. Но тянуть до бесконечности было нельзя. В конце концов он решился. Но все вышло так, как он и предполагал. Если отец отнесся к его сообщению о женитьбе спокойно, то мать буквально взорвалась: «Нет, нет и нет! Я тебя не для того растила, чтобы отдавать в руки безродной девки, у которой даже приличного приданого нет». И как Миронов не втолковывал матери, что социальное и имущественное положение его будущей жены для него ничего не значит, все было напрасно – мать стояла на своем и грозилась в случае неповиновения обрушить на голову сына все возможные громы и молнии. И Миронов решил обождать с женитьбой до лучших времен. Впрочем, сам он в наступление этих времен верил с трудом.

В начале марта Андрей съездил в Ленинград, где находились с гастролями его родители. Вернулся оттуда 9-го и прямо с вокзала отправился в театр, чтобы участвовать в очередной репетиции. А после нее они с Егоровой отправились в Волков переулок. Но по дороге туда случилось неожиданное: Татьяна внезапно объявила Миронову, что им надо расстаться. Аргумент у нее был один: «Я устала, у тебя на первом плане всегда будет мама». Миронов был в шоке, у него даже руки затряслись. Он бросился уговаривать любимую не делать этого, обещал исправиться. Но та была неумолима. Миронов чуть не плакал. Каково же было его удивление, когда выяснилось, что возлюбленная… его просто разыграла. Едва они переступили порог квартиры, как Миронов увидел на столе желтые тюльпаны и шоколадный торт, который Егорова испекла накануне вечером. Рядом с тортом красовалась записка: «Андрюша, с днем рождения!» Этот торт они съели этим же вечером, когда вернулись после спектакля «Баня» домой. Причем съели не одни, а в компании с Валентином Плучеком и его супругой.

А спустя несколько дней в отношениях Миронова и Егоровой вновь случился очередной кризис. В те дни на сцене Театра сатиры состоялась премьера нового спектакля – «Малыш и Карлсон, который живет на крыше», где Егорова играла роль Бетан. На худсовете игра всех актеров была признана удовлетворительной, и только Егорова получила втык: ее игру признали самой ужасной. Кто-то даже предложил не повышать ей зарплату. Но для самой артистки эта проработка ничего бы не значила (за два года работы она и не такого наслушалась), если бы в хор этих голосов не вплел свой голос Миронов. Он внезапно… поддержал худсовет. И этот поступок буквально убил Егорову. Дома, в Волковом переулке, она устроила возлюбленному «разбор полетов». Она назвала его предателем и трусом, и в очередной раз объявила, что им надо расстаться. И он опять бросился отговаривать ее. Как и в прошлые разы, Егорова довольно быстро сдалась. А спустя несколько дней уже жалела об этом, узнав, что Миронов провел ночь с одной из артисток их театра. «Все! Кончено!» – заявила ему Егорова, когда он вновь пришел просить у нее прощения. И целую неделю они не общались.

Тем временем 25 апреля Миронов начал сниматься на «Мосфильме» в своей самой знаменитой картине – «Бриллиантовая рука» Леонида Гайдая. У него была главная роль – прохиндей-контрабандист Геннадий (Геша) Козодоев. И именно в эти самые дни Миронова угораздило попасть… на заметку КГБ. Случилось это до обыденного просто. Вместе со своим другом детства и коллегой по «Сатире» актером Владимиром Долинским он гулял по Арбату. Когда они проходили мимо американского посольства на Спасо-Хаус, они столкнулись с двумя симпатичными девушками. Услышав из их уст английскую речь, друзья решили за ними приударить. Миронов стал говорить по-английски, Долинский обошелся родным, русским наречием. Девушкам молодые люди понравились, и они пригласили их прогуляться в посольском саду. Знай актеры, что перед ними дочери американского посла, они бы наверняка поостереглись принимать их приглашение. Но они ни о чем не догадывались и посему смело вошли на территорию посольства. И пробыли там больше часа. Последствия не заставили себя долго ждать.

Уже на следующий день Миронову позвонил незнакомый мужчина, который представился офицером КГБ. Чекист предложил Миронову встретиться и назвал адрес: дом в центре Москвы, где у КГБ была конспиративная квартира. Отказаться актер не посмел. Через несколько минут он был уже на месте и только там наконец осознал, какую глупость он совершил накануне. Чекист объявил ему, что, оказавшись на враждебной территории, он совершил преступление (нарушил государственную границу) и теперь должен искупить свою вину – дать согласие на сотрудничество с Комитетом. В противном случае чекист пригрозил Миронову жестокими карами. «Вы, кажется, только что начали сниматься в очередном фильме? Так вот, если не согласитесь, из фильма вы вылетите. Да и в театре вам мало что будет светить: ни главных ролей, ни зарубежных гастролей вы не увидите». Миронов был в шоке: стать стукачом было для него равносильно смерти, но и без актерской профессии он себя тоже не мыслил. Было над чем поломать голову.

Тем временем 25 мая Миронов стал собираться в дорогу – он собирался выехать в Адлер, чтобы присоединиться к съемочной группе «Бриллиантовой руки», которая еще 17 мая выехала на юг для натурных съемок фильма. Но, прежде чем выехать на юг, Миронов «обработал» Егорову. Он сообщил ей, что у него чесотка, которая наверняка передалась и ей. А посему им обоим надо лечиться – втирать в себя специальную микстуру. И он выдал ей два флакона чрезвычайно вонючей жидкости. «Надо втирать ее два раза в день – утром и вечером. Я буду мазать на юге, а ты – здесь». Доверчивая Егорова поверила. На самом деле Мироновым двигала элементарная ревность. Он раздобыл эту жидкость у знакомого врача и преследовал одну-единственную цель – чтобы его возлюбленная пропахла этой гадостью настолько сильно, чтобы ни один мужчина не смог к ней даже близко приблизиться.

Между тем сам Андрей к женщинам на съемках приближался, иногда даже очень близко. Например, к Светлане Светличной, которая исполняла в фильме роль блондинки-красавицы Анны Сергеевны. Актриса вспоминает:

«В «Бриллиантовой руке» у меня было всего пять съемочных дней в Сочи и в Адлере (в Адлере снимали смотровую площадку. – Ф.Р.). Когда они закончились, мы это отметили с шампанским. Хорошо так отметили, не пожалели. А потом вдвоем с Андрюшей (Мироновым. – Ф.Р.) пошли купаться на море. Я заплыла черт-те куда и стала тонуть – по-настоящему, до сих пор страшно вспомнить. И Андрюша меня спас – понимаете, я ему жизнью обязана. Потом мы долго целовались на берегу – только целовались! – а утром я улетела в Москву. Вот такой короткий флирт… У актеров и актрис, которые снимаются вместе, очень часто возникает взаимное влечение. Работе это не мешает, даже наоборот, но вредит семейной жизни. Особенно когда в семье оба актеры…»

Вернувшись в августе в Москву, Андрей снова возобновил свои отношения с Егоровой. А тут как раз грянули события в Чехословакии – 21 августа. И вот на следующее утро Миронов и Егорова проснулись в доме на Петровке, 22, и Андрей включил радио, причем не советское, а «Свободную Европу». И они услышали неожиданную новость – советские войска вошли в Прагу, чтобы подавить «бархатную революцию» (аналог сегодняшних «оранжевых революций»). Егорова была в ванной, когда туда ворвался потрясенный Миронов и буквально завопил: «Танька, наши танки в Праге! Это не страна, а держиморда какая-то! Тут всех пересажали, теперь за чехов взялись!» Однако долго обсуждать эту новость у обоих не было времени: Миронову надо было на съемку, Егоровой – на репетицию. Но вечером они договорились встретиться и все хорошенько обсудить.

В тот же день в «Бриллиантовой руке» были сняты очередные «ресторанные» эпизоды: Граф и Горбунков за столом в ресторане, Граф заказывает водку, коньяк и пару бутылок пива, после чего произносит фразу-пароль: «Феденька, и хорошо бы дичь».

Вечером Миронов и Егорова отправились на квартиру к Игорю Кваше на улице Немировича-Данченко, где собралось не менее двух десятков человек, чтобы обсудить последние события в Праге. Собравшиеся бурно возмущались происшедшим, однако дальше слов дело не пошло: послать возмущенную телеграмму советскому правительству, как это сделал Евгений Евтушенко, никто не решился.

Из книги Я - «Берёза», как слышите меня?.. автора Тимофеева-Егорова Анна Александровна

А. А. Тимофеева-Егорова Я - «Берёза»! Как слышите меня?.. Обманула радуга Проводы запомнились, как яркий солнечный праздник. Хотя, вполне вероятно, день был и пасмурным. Но улыбки друзей, смех, шутки - все это так ослепляло, так кружило голову, а радость, переполнявшая меня,

Из книги Голоса времен. (Электронный вариант) автора Амосов Николай Михайлович

4. 1928-30 гг. Конец НЭП-а, процессы, колхозы. Разрыв с отцом. Любовь. Лесная практика. Клятва. В восьмом классе, на границе 15-16-ти лет, я сам и жизнь изменились.Даже и страна. НЭП кончился, началось движение в социализм.В классе были "лишенцы" - дети, у которых родители относились к

Из книги Звезда Егорова автора Нечай Петр Евлампиевич

«ЗВЕЗДА ЕГОРОВА» Есть много памятных дат и событий в истории чехословацкого народа. Не однажды поднимался он на освободительную борьбу за свою свободу, за национальную независимость. Но среди всех событий самое знаменательное - Словацкое национальное восстание

Из книги Розы на снегу автора Кринов Юрий Сергеевич

ЗИНА ЕГОРОВА В годы оккупации города Дно ее нередко видели в обществе гитлеровских офицеров. Мило улыбалась официантка столовой летного состава и тем, кто обслуживал фашистскую технику.Со станции к берегам Невы ежедневно уходили эшелоны с военными грузами и живой силой

Из книги Любовь и безумства поколения 30-х. Румба над пропастью автора Прокофьева Елена Владимировна

Елена Владимировна Прокофьева, Татьяна Викторовна Умнова Любовь и безумства поколения 30-х. Румба над пропастью Любовь – это сон в сновиденьи… Любовь – это тайна струны… Любовь – это небо в виденьи… Любовь – это сказка луны… Любовь – это чувственных строк

Из книги Владислав Третьяк. Легенда №20 автора Раззаков Федор

Любовь по имени Татьяна и… Суперсерия-72 Тем временем приближалось время первой Суперсерии встреч между советскими и канадскими профессиональными хоккеистами. Договоренность об этом была достигнута на мировом первенстве в Праге, а сами встречи намечалось провести в

Из книги Угрешская лира. Выпуск 2 автора Егорова Елена Николаевна

Елена Егорова Пушкин в Малинниках Хоть малиной не корми, Да в Малинники возьми. А.С. Пушкин Нет, манили не малиною Вновь Малинники поэта - Красотой своей былинною, Дружбы негасимым светом. Не терзалось больше ранами Сердце в здешних далях чистых. И весной весёлой

Из книги Угрешская лира. Выпуск 3 автора Егорова Елена Николаевна

Елена Егорова Молитва Натали 1 Январь. Последняя пятница. Четырнадцать сорок пять. Нет, время назад не пятится - Поэту вовек не встать. Душа отошла к Всевышнему - Великий и страшный миг. На белой подушке вышитой Покоен поэта лик, Но смерти не видно признаков - Как спит он,

Из книги Три любви Михаила Булгакова автора Соколов Борис Вадимович

Елена Егорова Великий Пушкин Великий Пушкин… Яркий пламень Самой поэзии святой… Стихи – краеугольный камень Руси словесности живой. Высоты духа вековые, Глубины чувства в них. Поэт Неисчерпаем, как Россия, Явившая его на

Из книги Монахи. О выборе и о свободе автора Посашко Юлия Игоревна

Елена Егорова Елена Николаевна Егорова – член Союза писателей и Союза журналистов России, автор 20 книг и поэтических сборников, заместитель руководителя литобъединения «Угреша». Работает ведущим научным сотрудником Центрального экономико – математического

Из книги Михаил Булгаков. Тайная жизнь Мастера автора Гарин Леонид

Елена Егорова. «Критикам» Смелякова Стало модно нынче в интернетеСмелякова мелочно хулить,Как о человеке и поэте«Правду-матку голую» рубить:Был нахалом, мол, и грубияном,Нецензурной лексикой грешил,Крепко выпивал, в угаре пьяномЗа столом бранился и чудил,Был ревнив к

Из книги Девять женщин Андрея Миронова автора Раззаков Федор

Елена Егорова Елена Николаевна Егорова – член СП России, автор 26 книг, заместитель председателя литобъ-единения «Угреша», дипломант московской областной литературной премии им. М.М. Пришвина (2006), лауреат московской областной премии имени Я.В. Смелякова (2005). Награждена

Из книги автора

Первая любовь Татьяна Николаевна Лаппа Татьяна Николаевна (в первом браке Булгакова, в третьем Кисельгоф), (1892–1982), первая жена Булгакова, оставила о нем устные воспоминания, записанные рядом исследователей булгаковского творчества в последние годы ее жизни, когда

Из книги автора

Из книги автора

3.1 Первая любовь - Татьяна Лаппа Первая жена Михаила Афанасьевича Булгакова родилась в Рязани, а росла в Саратове. Её бабушка вышла замуж за состоятельного человека, но некоторое время спустя её супруг покинул её саму с детьми, и их воспитание и образование полностью

Из книги автора

Миронов и Она: Татьяна Егорова Как уже говорилось ранее, после смерти Миронова его мама сблизилась именно с Татьяной Егоровой. Та часто бывала у нее дома, скрашивала ее одиночество, которое так внезапно свалилось на нее в год ее 77-летия. И во время празднования Нового года,

О своем, о женском

Любовь всей жизни Андрея Миронова автор книги «Андрей Миронов и я» актриса Татьяна ЕГОРОВА: «Ширвиндт и Державин только прикидывались друзьями Андрея, а на самом деле люто ему завидовали»

Татьяна Егорова — неоднозначная фигура в жизни Андрея Миронова. «Он забрал меня с собой, — написала она спустя 10 лет после его смерти, — на земле осталась совсем другая Танечка».

Татьяна Егорова — неоднозначная фигура в жизни Андрея Миронова. «Он забрал меня с собой, — написала она спустя 10 лет после его смерти, — на земле осталась совсем другая Танечка». После выхода в свет книги «Андрей Миронов и я» на нее ополчились родные и близкие друзья актера, труппа театра и даже поклонники Миронова. Одни уверяли, что она переврала все события, другие не простили откровенности в описании разного рода интимностей и обидных прозвищ, которыми она наградила их в своих мемуарах. Биографы Миронова обходят Егорову молчанием: дескать, знать ничего не желаем, не было такой женщины в его жизни. При этом даже самые ярые ее недоброжелатели не могут не признать: Татьяну и Андрея связывали долгие, сложные, а подчас просто мучительные отношения. «Как же ты похожа на мою мать!» — сказал он ей однажды. По иронии судьбы именно мать актера, Мария Владимировна Миронова, стала основной причиной их расставания. Егорова не устраивала ее по всем статьям: слишком дерзкая (пожалуй, она единственная не боялась говорить властной Мироновой то, что думала), слишком яркая (благодаря московским комиссионкам она действительно одевалась модно и смело для того времени), без знакомств и связей, да к тому же еще и бесприданница, у нее имелась только комната в коммуналке. Татьяна чуть было не родила ему ребенка. Увы, упав на обледенелой улице, Егорова попала в больницу. Врачи сказали, что у нее был мальчик. Спустя несколько лет после смерти Миронова она неожиданно для всех сдружилась с той, которая при его жизни была самым главным ее врагом, — Марией Владимировной. Татьяна даже поселилась на семейной даче в Пахре. Местным жителям представлялась вдовой Миронова и однажды написала: «Если бы ты вдруг позвонил мне и сказал: «Мы можем увидеться, но только в том случае, если на встречу ко мне ты придешь босиком», я бы отправилась босой даже на край света».

«МАРИЯ ВЛАДИМИРОВНА ГРУСТНО ШУТИЛА: «Я ЖИВУ В ТЕНИ СЛАВЫ АНДРЕЯ»

- После смерти Андрея Александровича вы были очень близки с его матерью?

24 декабря прошлого года по старому стилю и 7 января нынешнего года по новому Марии Владимировне исполнилось бы 100 лет. Она была уникальной женщиной, я называю ее Эпохой Владимировной - пережила семь войн, семь революций и три денежных реформы. Похоронила мужа и сына и до последних дней держалась - играла в театре у Табакова и в спектакле «Уходил старик от старухи» в «Школе современной пьесы» у Райхельгауза, много читала и размышляла. Дней за 10 до смерти к ней приехали телевизионщики. На вопрос, что в наше время должен сделать каждый человек, она ответила: «Взбодрить совесть!». Она считала, что каждый из нас в ответе за то, что происходит с людьми и страной.

- Марию Миронову называли «железной женщиной». Откуда у нее такая сила?

Так ведь она росла на воле. Каждый год родители отправляли ее к родственникам на Волгу, где девчонка сломя голову носилась по полям и лугам. Она рассказывала мне, как весной перед посевом крестьяне подносили к щеке влажную от пара землю и, подержав несколько мгновений, точно определяли: «Рано ишо!».

Мария Владимировна обладала поистине королевской осанкой, правильно питалась - в основном предпочитала овощи, причем умела очень вкусно их готовить. А перед обедом обязательно выпивала рюмочку рябиновой или калиновой настойки, которую всегда делала сама. Она терпеть не могла беспорядка: у нее в квартире, кроме уюта, чистота была, как в казарме, - ни одной пылинки на мебели, все вещи на своих местах.

- После смерти мужа и сына она страдала от одиночества?

У нее было две невестки и две внучки.

- А в последние годы рядом - только вы?

Получается, что так.

- Говорят, поначалу Мария Владимировна вас не очень жаловала?

Ну почему же? Когда мы познакомились, я ей понравилась, поскольку внешне, да и характером, очень походила на нее. К тому же я была тогда уже известной в Москве актрисой, на спектакль с моим участием - «Доходное место» в постановке Марка Захарова - невозможно было попасть, возле театральной кассы выстраивались километровые очереди. Но отношения у нас действительно складывались непросто. Не потому, что она имела что-то конкретно против меня, просто ни с кем не хотела его делить.

Любая женщина была для ее сына недостаточно хороша, недаром же Мария Владимировна говорила, что родила Андрея для себя. А потом, когда Андрюши не стало, нас объединила любовь к нему. Помню, как смотрела на нее, а находила его черты: такие же руки, кожа в веснушках, нос, взгляд... Сейчас я уже и не знаю, кого из них любила больше: мать или сына.

- Правда ли, что Мария Владимировна не верила в актерский дар сына?

Невероятно, но факт! Она поначалу даже отказывалась ходить в театр и смотреть на него на сцене - боялась разочароваться. Впервые увидела его в спектакле «Над пропастью во ржи» и только тогда поверила в него как в актера. В последние годы жизни Мария Владимировна получала много писем. Знаете, какой адрес люди писали на конвертах? «Москва. Маме Андрея Миронова». Удивительно, как эти послания доходили до адресата! Она грустно шутила: «Я живу в тени славы Андрея».

Человек может сломать жизнь самому себе, но другому - никогда. Как и с кем жить, было выбором Андрея, Мария Владимировна тут совершенно ни при чем. Да, она могла советовать, могла даже настаивать, но он поступал по-своему.

«В СВОЕЙ КНИГЕ Я НАПИСАЛА ТОЛЬКО ПОЛОВИНУ ПРАВДЫ - ВТОРАЯ СПРЯТАНА В СЕЙФЕ, КОТОРЫЙ НАХОДИТСЯ В НАДЕЖНОМ МЕСТЕ»

- Это правда, что именно мать распорядилась отключить сына от аппаратов, поддерживающих в нем жизнь?

Такие решения всегда принимают врачи. Нам же только сообщали о том, что постепенно - один за другим! - отказывают жизненно важные органы, а значит, чуда не произойдет: Андрей уже никогда не встанет, не улыбнется, не скажет нам ничего. Как ни ужасно это говорить, но другого выхода не было: в больничной палате лежало тело, а самого Андрея с нами уже не было. Какая же это была мука для всех, кто его любил! Я рыдала - нет, выла - на всю гостиницу, никто не мог меня успокоить.

- После смерти Марии Владимировны много писали о пропавших фамильных бриллиантах...

Они были огромные, величиной с орех, я таких никогда не видела - антикварные, еще елизаветинских времен. В последний раз Мария Владимировна надевала их на свой 85-летний юбилей. А после ее смерти они куда-то исчезли, понятия не имею, кто мог их украсть. В любом случае я этому человеку не завидую. Существует поверье, что бриллианты - камни непростые, их нельзя ни красть, ни покупать, можно только получать в дар, иначе они принесут своему хозяину несчастье. Однажды она сказала, что завещает их мне, но я не могла принять такой дорогой подарок.

Еще Мария Владимировна умоляла меня принять в дар семейную реликвию Мироновых - их знаменитую дачу в Пахре, но я отказалась. Считала, что ее должна унаследовать единственная родная внучка и тезка - Мария Миронова. А она пустила бабкино наследство под бульдозер.

Конечно, дача была по нынешним понятиям более чем скромная - всего три комнатки одна другой меньше. Но и Мария Владимировна, и Андрей очень ее любили, это была точка их счастья на земле. А сколько знаменитых людей там в свое время собиралось, сколько смеха и веселья там было! И разрушить все, сровняв дом с землей, было настоящим преступлением! Думаю, это мать Маши постаралась - артистка Градова (радистка Кэт из «Семнадцати мгновений весны»). Она ведь всю их семью ненавидела.

- За что?!

Может, за то, что Андрей в свое время буквально сбежал от нее к матери...

Почему в августе 87-го в Риге Театр сатиры, в течение нескольких дней лишившись двух ведущих актеров - Миронова и Папанова, не прервал гастроли?

Думаю, всему виной Ширвиндт - он подговорил нашего главного режиссера Валентина Николаевича Плучека этого не делать. Они с Державиным только прикидывались друзьями Андрея, а на самом деле люто ему завидовали - его таланту, молодости, красоте, профессиональному успеху и любви женщин.

Они же всегда были на вторых ролях, в то время как звезда Андрея, взойдя после «Бриллиантовой руки», уже не заходила. Но Ширвиндт все равно сумел извлечь выгоду - находясь все время рядом с Андреем, перетягивал на себя часть его славы и внимания. Он вообще всегда и всех использовал - друзей, коллег по театру, даже женщин, с которыми у него были отношения. А Андрей был не слепой, он все видел, понимал и ужасно из-за этого страдал.

В книге вы нелицеприятно отзывались о Плучеке. Почему же, когда Валентина Николаевича сместили с должности художественного руководителя Театра сатиры, вы встали на его защиту?

Потому что пожилого и уважаемого человека, которому театр обязан многим (да, за ним числится много негатива, но позитива все-таки больше!), не проводили на пенсию с почетом и уважением, а, пользуясь его болезнью, просто свергли, списали за ненадобностью. К нему даже не пришли, чтобы сообщить об этом, просто позвонили и сказали, что отныне он - почетный художественный руководитель театра, то есть никто. И за всем этим стоит все тот же Ширвиндт, который, расчистив себе таким образом путь, занял его место.

Герои книги, о которых вы отозвались нелестно, наперебой обвиняют вас во лжи. Как вы думаете, почему никто из них до сих пор не подал на вас в суд?

Ответ очевиден: я написала чистую правду, так как всю жизнь вела дневники, записывала все, что со мной происходило. Скажу вам больше: в книге «Андрей Миронов и я» я написала только половину правды, вторая спрятана в сейфе, который находится в надежном месте. В интересах моих недоброжелателей сделать так, чтобы со мной как можно дольше ничего плохого не случилось, иначе все описанные мной и неприятные для них факты станут, как принято говорить, достоянием широкой общественности. Этим людям есть что терять.

«АНДРЕЙ УМЕР У МЕНЯ НА РУКАХ, В ТОМ ЖЕ ТЕАТРЕ, ГДЕ КОГДА-ТО НАЧИНАЛАСЬ НАША ЛЮБОВЬ»

- Почему после смерти Миронова вы ушли из театра?

Целый год после этой трагедии я болела - организм просто отказывался жить без Андрея. А потом Мария Владимировна, которая к тому времени уже стала для меня главным человеком в жизни, запретила мне переступать порог этого театра. Она ведь тоже знала цену всем «друзьям» Андрея, недаром всегда называла Ширвиндта Железной маской. Я не могла ослушаться. К тому же я, наверное, уже выросла из актерской профессии, как дети вырастают из старой одежды. Поэтому отказалась устраиваться в другой театр.

- Не жалеете?

Сейчас мне странно себе представить, что нужно ежедневно ходить в театр, из года в год играть одни и те же роли, повторяя одни и те же слова. Но окончательно из профессии я не ушла - пишу пьесы, которые идут в театрах, и чувствую себя абсолютно счастливой.

- Вы действительно предчувствовали смерть Андрея?

Даже сейчас, спустя столько лет, больно об этом вспоминать... Мне все время снились вещие сны. Я знала, что что-то произойдет, но не думала, что это будет настолько страшно и непоправимо.

Существует много легенд о том, какими были последние слова Андрея Миронова. Кое-кто даже утверждает, что он успел признаться вам в любви...

Последнее, что он успел сказать: «Голова... больно... голова!». После этого не произнес больше ничего, я это точно знаю - до приезда «скорой» его голова лежала у меня на руках, а в реанимобиле ему на лицо надели кислородную маску. Больше он в сознание не приходил...

Можно сказать, он умер у меня на руках, и это произошло в том же театре, где когда-то начиналась наша любовь. Там мы летом 1966 играли спектакль «Над пропастью во ржи» (тогда заболела партнерша Миронова и Таню Егорову, вчерашнюю выпускницу театрального училища, срочно ввели на ее роль. - Авт. ). Все-таки Бог любил Андрюшу - он послал ему истинно актерскую смерть.

- Сейчас вы чувствуете присутствие Андрея Александровича в вашей жизни?

Конечно! Я не устаю повторять, что любимые люди не уходят навсегда, а остаются с нами, но в другом качестве. Более того, я чувствую, как они оттуда заботятся обо мне, опекают. Уверена, именно они дали мне моего нынешнего мужа Сергея Леонидовича Шелехова - прекраснейшего человека, которого я очень люблю.

У нас ведь с ним удивительная, почти мистическая история знакомства. Мне тогда позвонили и сказали, что на даче в Пахре (она тогда еще стояла) собираются какие-то подозрительные личности. Я сразу же поехала, но никого не нашла. А когда возвращалась обратно, издалека увидела стоящего на мосту седого мужчину. Мне на какое-то мгновение показалось, что это Андрей, - и я бросилась к нему. Потом, конечно, поняла свою ошибку, но мы все-таки познакомились.

Уверена, мы встретились благодаря им, Мироновым. Наверное, они там, наверху, подумали: «Танечка так много страдала, пусть хоть сейчас поживет хорошо». Андрей очень часто напоминает мне о себе. Однажды, когда я вспомнила о нем, в моей руке неожиданно треснула чашка, которую он когда-то подарил мне, в другой раз упала на пол книга. Когда мне нужно сделать какой-то выбор, всегда с ним советуюсь, и он обязательно мне отвечает.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter

8 января исполнилось 74 года актрисе театра и кино Татьяне Егоровой, чье имя в последнее время упоминается в основном в связи не с ее ролями, а с книгами, одна из которых – «Андрей Миронов и я» – вызвала такой резонанс, что страсти вокруг нее не утихли до сих пор.

Эта книга была опубликована спустя 13 лет после смерти Андрея Миронова, в ней Татьяна Егорова с предельной откровенностью рассказывала не только о своем многолетнем романе со знаменитым актером, но и о многих других известных коллегах, которым она дала очень нелестные характеристики. Из-за этого Егорову называли сумасшедшей самозванкой, а ее мемуары – «гнусной книгой», женской местью, попыткой свести счеты с коллегами, но она уверена в том, что поступила правильно.


В официальных биографиях Андрея Миронова имя Татьяны Егоровой обычно не упоминалось – писали только о двух его женах, Екатерине Градовой и Ларисе Голубкиной. Поэтому откровения Егоровой стали для всех настоящим шоком, а ее слова подвергали сомнению. Замысел книги она вынашивала давно – всю жизнь актриса вела дневники и записывала фразы Андрея Миронова и его матери. И когда в 1999 г. ей предложили опубликовать мемуары, она принялась за работу. Говорила, что решилась на это потому, что к этому времени об Андрее Миронове начали забывать.


Татьяна Егорова, 1969


Андрей Миронов и Татьяна Егорова в спектакле *Над пропастью во ржи*, 1966
Роман Миронова и Егоровой был стремительным и страстным и продолжался с перерывами на протяжении 21 года. Он начался прямо на сцене, во время совместной репетиции спектакля «Над пропастью во ржи». Ей на тот момент было 22 года, а ему – 25. Вместе с Андреем Мироновым должна была играть другая актриса, но она заболела, и ее заменила выпускница театрального училища Татьяна Егорова. По ее словам, это была любовь с первого взгляда.



Их роман в театре ни для кого не был тайной, и, по словам Егоровой, Миронов был готов жениться на ней, но его мать была против их брака. Егорова казалась ей слишком дерзкой и прямолинейной, хотя актриса считает, что ее не устраивали все невестки просто потому, что она фанатично любила сына и не хотела ни с кем его делить.


Андрей Миронов с матерью
В своей книге Татьяна Егорова утверждает, что была единственной настоящей любовью в жизни Андрея Миронова, а все остальные женщины были «для вида, для обозначения». После того, как актриса потеряла ребенка, рождения которого Миронов не хотел, она не могла ему простить предательства, ведь вскоре после этого он женился на Екатерине Градовой: «Делать приходилось вид брака, а на меня бросать пламенные взоры, но от меня они отскакивали как от стенки горох. Устроить это брачное представление у меня под носом, на глазах у всего театра, и это после моей трагедии с ребенком! Нет! Это очень жестоко! Не прощу никогда!».


Татьяна Егорова в спектакле *Проснись и пой*, 1974
Егорова уверена в том, что на Екатерине Градовой он женился только для того, чтобы отомстить ей после очередной бурной ссоры – и якобы поэтому этот брак не продержался долго. Таких безапелляционных заявлений в книге много, что заставляло знакомых говорить, что актриса слишком преувеличила и исказила факты.


Кадр из фильма *Кто есть кто?*, 1977
Знаменитый артист умер прямо на руках у Татьяны Егоровой, в том же театре в Риге, где они познакомились. Ему стало плохо во время спектакля, за кулисами он потерял сознание и больше не приходил в себя. Его последними словами были: «Голова… больно… голова!». После смерти Андрея Миронова Егорова год проболела, а затем ушла из театра и больше никогда не выходила на сцену. Говорит, что находиться среди недоброжелателей в Театре Сатиры больше не могла, а в другие театры устраиваться не захотела, так как, по ее признанию, «выросла из актерской профессии, как дети вырастают из старой одежды». Ей больше не хотелось играть одни и те же роли и повторять заученные слова: «Здесь, на земле, останется совсем другая «Танечка». Она покинет театр, построит дом, станет жить у ручья и рубить дрова. Все, как он просил». Поэтому она нашла для себя другое занятие – стала писать пьесы и романы.


Мария Миронова и Татьяна Егорова
Как это ни удивительно, но с Марией Мироновой – матерью актера, которую Егорова считала главной виновницей их несостоявшегося брака, в последние годы она была очень близка. Через несколько лет после смерти актера женщины начали общаться и много времени проводили вместе. Татьяна даже поселилась на их семейной даче в Пахре и представлялась всем не иначе как «вдова Миронова». Она признавалась: «Любая женщина была для ее сына недостаточно хороша, недаром же Мария Владимировна говорила, что родила Андрея для себя. А потом, когда Андрюши не стало, нас объединила любовь к нему… У нас с нею много тайн, которые никогда никто не узнает».





Актриса и писательница Татьяна Егорова
После выхода книги «Андрей Миронов и я» Татьяну Егорову неоднократно обвиняли во лжи, Ширвиндт, в адрес которого она не пожалела яда, называл ее Моникой Левински, но ни один из оскорбленных знакомых не подал на нее в суд за клевету – актриса уверена, что это обязательно бы случилось, напиши она неправду. По ее словам, возмущение коллег вызвали не лживые наветы, а наоборот, чрезмерная откровенность и искренность автора. Другой вопрос – должны ли быть границы, за которые пускать посторонних людей в свою и чужие жизни неприемлемо? Сама же Егорова говорит, что на самом деле написала в своей книге только половину правды. А ее продолжают клеймить и… читать!


Автор скандальных мемуаров об Андрее Миронове


В квартире Мироновых

Всю жизнь она любила только одного мужчину Андрея Миронова. Он был для нее светом, дыханием, источником радости, она для него - единственным верным другом и храмом его вечно метущейся души. Когда он умер на ее руках, для нее погасло солнце. Прошло пятнадцать лет, прежде, чем Татьяна Егорова нашла в себе силы рассказать об этой любви в книге "Андрей Миронов и я".

Дворцовые перевороты.

- Татьяна Николаевна, совсем недавно в Театре Сатиры произошла смена власти. Для вас с этим театром связан значительный период вашей жизни. Как вы относитесь к тому, что отныне театром руководит Александр Ширвиндт?

Все произошло, как я и писала в своей книге. И десять, и двадцать лет назад я знала, что Ширвиндт дорвется до власти в театре - он так этого хотел, и так к этому стремился, ради этого поста он был готов "идти по трупам". Но когда был жив Андрей Миронов, театр перечили ему, он много ставил спектаклей, был энергичным, талантливым, упорным. Ему предлагали возглавить театр комедии в Ленинграде, прошло бы немного времени - дали бы театр в Москве. Единственное, что я знаю точно, Андрей никогда бы не посмел "наступить на горло" руководителю театра Валентину Николаевичу Плучеку. Несмотря на то, что в последнее время их отношения были непростыми, Андрюша с большим уважением относился к старикам, он поступил бы, как Марк Захаров, просто взял бы новый театр. Но время распорядилось по-своему: Андрей ушел из жизни: и открыл зеленую дорожку Ширвиндту.

- Они при жизни были в контрах?

Актерская жизнь - это кладбище самолюбия. Ширвиндт сильно завидовал Андрею, потому что тот моложе, удачливее, талантливее, искреннее, за то, что публика его любила больше и осыпала букетами:После Андрюшиной смерти Шура как-то сказал, что был его учителем - это же смешно, чему он мог его научить? Своему "таланту" плести закулисные интриги, охаживать глупых женщин, эксплуатируя свое красивое лицо и использовать их в своих гнусных целях. Как прозорлива и умна была Мария Владимировна, мама Андрея, называя Ширвиндта "железной маской", красивой маской, под которой скрывается страшный, лживый человек. Ему ничего не стоило улыбаться, говорить комплименты, целовать, лежать в постели, выпивать вместе, при этом, вынашивая план, как бы этого человека использовать для своей выгоды. И когда два года назад вышла моя книга "Андрей Миронов и я", Ширвиндт сразу показал свое настоящее лицо. В это время Валентин Николаевич отдыхал в санатории "Сосны", "кто-то" прислал ему экземпляр моей книги, причем, все места, где шла речь о нем были подчеркнуты карандашиком - я сразу поняла, кто не поленился проделать такую титаническую работу, вероятно, он надеялся, что слабый здоровьем Плучек такого не переживет.

Какая гнусная книга.

- А другие персонажи книги как отреагировали на критику?

Обычно, упоминая мой роман, говорят: "Гнусная книга!". Для этого сильно постарался Ширвиндт, с его подачи в прессе меня называют сумасшедшей, поливают грязью. Голубкина на каждом углу кричит, что у Андрея было столько женщин, что одного их перечисления хватило бы на целую книгу. А как-то со сцены заявила: "Все знают, как он ко мне хорошо относился. 12-го числа в Риге я ему массаж делала, а 14-го он умер". Она же сама себя высекла, как унтер-офицерская вдова, он умер 16-го августа. Не помнить день смерти собственного мужа - грех. Ей просто на него наплевать. Плучек к своему юбилею приказал снять в фойе театра портреты Андрея Миронова и Анатолия Папанова. Был еще "друг дома" критик Поюровский. Мария Владимировна ему очень доверяла, при жизни назначила своим душеприказчиком, а после ее смерти он тут же переиздал книгу "Андрей Миронов глазами друзей", в которой совершенно необъяснимым образом вдруг появились статьи Голубкиной и Плучика. Я напомнила Поюровскому, что Мария Владимировна этих людей не терпела, на что он мне ответил: "Подумаешь, она же умерла". Теперь он тоже придумывает мне диагнозы и называет самозванкой, несмотря на то, что в течение десяти лет видел меня возле Марии Владимировны и прекрасно знал, как ко мне относился Андрей.

- Вы не пожалели, что своей книгой настроили людей против себя?

Не людей, а кучку недоброжелателей. Простые люди меня благодарственными письмами засыпают. Когда я писала книгу, я очень переживала, смогу ли я словами выразить все свои эмоции. Я уехала за город, закрылась в доме и осталась наедине со всеми персонажами. Творилось что-то невероятное: за окном ураган, молнии блещут, избушка моя ходуном ходит, а вокруг меня мои герои. Я так долго вынашивала в себе мысль об этой книге, что герои зажили своей собственной жизнью: сами собой бились чашки, падали книги, я начинала писать один эпизод, а сам собой писался совсем другой. Девять месяцев я была словно в заточении, я молила Бога, чтобы он дал мне силы и ума, чтобы помог осуществить задуманное. Так с Божьего благословения и получилась книга. А потом мне приснился Андрей, он смотрел на меня, хитро улыбаясь - одобрял. Как-то раз, на Троицу я оказалась в страшной российской глубинке, зашла в церковь. Ко мне подошла простая православная женщина и сказала: "Я вас узнала, спасибо вам, вы оживили мне душу", - такие слова дорого стоят. Иногда мне говорят: "Ты пишешь для обывателей". Ну и что? Андрей тоже играл для обывателей, для кривых, косых, бездомных, для всех, кто приходил в театр, кто его любил, он не делил публику на элиту и отбросы и любил всех своих зрителей, поэтому и его помнят. Однажды на концерте мужчина из зала вышел на сцену и сказал: "Андрюша, вы плохо выглядите, возьмите апельсин", - простой "обыватель" проявил заботу, в то время, как концертный антрепренер не разу не отменил представление, когда Андрей плохо себя чувствовал:Андрей всегда говорил: "Самые верные мои друзья - это моя публика!". И на могилу приходят не "бывшие друзья", а поклонники.

Из близких - только публика, да я....

- Но близкие Андрея Миронова, наверное, следят за его могилой?

Если бы. Два года назад, на Андрюшин день рождения, 8 марта я заметила, что с могилки исчезла часть ограды, потом вандалы оторвали остальную часть. Андрюша очень любил бронзу, и Мария Владимировна настояла, чтобы ограду изготовили именно из этого ценного материала. К сожалению, для кого-то несколько килограммов цветного металла оказались дороже памяти великого актера. Полтора года я занималась восстановлением ограды, разыскала архитектора Юрия Григорьевича Орехова, автора памятника, наняла мастеров.

- Где же в это время были вдовы и дети Миронова?

Наверное, у них много других важных дел: Я оказалась более свободной и более упорной. Когда Мария Владимировна была жива, она сама ухаживала за могилой сына, пожилая, больная женщина, она же ему и памятник поставила по собственному эскизу и на свои деньги - никто и копейки не дал, ни бывшие жены, ни театр. Она отдала свою квартиру под музей памяти Андрея. Мария Владимировна очень много сделала для сына после его смерти, наверное, в искупление, что при жизни своей материнской любовью сломала ему судьбу. Когда она умерла, и ее отпевали в церкви, на ее лице была такая умиротворенность, такое счастье - она прожила счастливую жизнь и уходила с легкой душой. А вот у Андрея на лице была вся его трагедия: и эта страшная, безвременная смерть, и вся его несчастная жизнь, и неизлечимая горечь, и надсада в сердце. Буквально за месяц до смерти, когда Андрей заканчивал съемки в фильме "Человек с бульвара капуцинов", он мне сказал: "Ты знаешь, мне совершенно не удалась моя жизнь:". Великий актер считал свою жизнь неудачной, значит, счастье в душевном уюте, которого он так и не нашел.

Мы делили апельсин:/ Наследники.

- Многие поговаривали, что вы осмелились выпустить книгу только после смерти Марии Владимировны, остерегаясь ее гнева?

Книга задумывалась очень давно, я вела дневники, записывала каждое слово Марии Владимировны, и она об этом знала. Но для того, чтобы все записи собрать в книгу, у меня просто не было ни сил, ни времени. Мария Владимировна тяжело болела и крайне нуждалась в моей помощи. Об этом знала только я, потому что до последней минуты жизни Мария Владимировна старалась разводить очень активную деятельность, все-время кому-то помогала, пристраивала совершенно чужих людей в больницы, звонила чуть ли ни в Кремль, чтобы решить судьбу какого-нибудь обездоленного. Я не отходила от нее ни на минуту, как страж ее охраняла от коварных людей, чтобы, не дай Бог, ее никто не обидел. Я научилась ладить с Машей, дочерью Андрея, потому, что ее любила Мария Владимировна, она всегда говорила: "На Андрее наша порода закончилась, только на Машку надежда". Девочка была очень похожа на отца. Многие считают, что я слишком жестко описала Марию Владимировну, но она настолько сильная личность, что если ее хоть немного "подлакировать", она бы сама воспротивилась и сказала бы: "Что это ты из меня сделала какого-то сюсюканца?". Мария Владимировна хотела "жить в веках", и я думаю, она довольна, ибо, как сказал Марк Захаров: "Мы все умрем, а твоя книга будет жить".

- У вас были очень теплые отношения с Машей Мироновой, сейчас вы так же близки?

Вышла моя книга, я показала ее Маше и сказала: "Почитай и позвони мне", - она не позвонила. Конечно, это влияние мамы, когда Мария Владимировна была жива, она сделала все, чтобы Маша как можно меньше общалась с матерью, но теперь они снова подружки. Теперь Маша изо всех сил "обстреливает" меня в газетах. Мне ее жалко, она не соображает, что делает

- В одном интервью Маша произнесла "Если каждая любовница Андрея Миронова будет писать книжки, я не представляю, что станет с нашими книжками":

Меня этим не оскорбишь. Наши отношения не были отношениями любовников, Андрей для меня был любимым человеком, братом, другом. Мы могли разговаривать о его женитьбах, разводах, о дочке, о том, как его заставляют удочерить девочку Голубкиной, обо всем: Он приезжал ко мне, когда ему было больно, когда у своих "близких" он не находил заботы и тепла, в котором нуждался все жизнь. А потом, как Маша может говорить такие слова? Когда Андрей ушел из семьи, дочери было несколько месяцев, когда он умер, Маше исполнилось 14 лет - что она могла видеть и понимать? Это не ее слова, а мамины, она так говорит по глупости. Идет нормальная дележка "пирога", каждый хочет оторвать свой кусочек известной фамилии - не дай Бог что-то достанется мне. Они и не думают, что все это наказуемо там, где кончается суетная жизнь.

- В последнее время Маша Голубкина тоже "обнаружила" свое родство с Мироновым.

Перед памятью Андрея это кощунственно, девочка говорит, что она его физиологическая дочь. Чувствуете тонкость формулировки: ни родная, ни приемная, а физиологическая, только я не понимаю, почему физиология ей не подсказывает на могилку к отцу сходить. Мне жалко Машу Миронову, за что ее так терзать, девочка и без того настрадалась, что бы она обо мне ни говорила, я на нее не в обиде.

Роковой танец на мосту.

- Благодаря своим откровениям вы растеряли всех друзей?

Друзья остались друзьями. И Людмила Максакова, и Наташа Селезнева, ко мне позвонила Наташа Фатеева, с которой мы знакомы были едва, и сказала: "Таня, у вас сейчас очень трудный период в жизни, наверное, появилось много врагов. Я хочу вам сказать, что каждое слово в вашей книге - правда. Помните, что я ваш друг". А недавно Наталья Селезнева приехала из Словении и рассказала о своем необычном разговоре с Аркадием Вольским. "Наталья, - произнес политик, - все самое хорошее я о вас узнал из книги Татьяны Егоровой, вот сейчас собираюсь ее в третий раз перечитывать!". Но книга подарила мне еще одного, самого дорогого друга. Помните, в финале есть сцена: Два седовласых человека танцуют на мосту. Не успела выйти книга, перед моей дверью возникает седой мужчина и говорит: "Эта книга про меня, это я танцевал на мосту". С этим человеком мы уже почти год. Его зовут Сергей Леонидович, он очень любит Андрея Миронова и говорит, что его судьба во многом схожа с его собственной: так же он был несчастлив в личной жизни, так же терпел гнет своей матери. Сергей Леонидович говорит, что знает меня очень давно, что, скорее всего мы были близкими в прошлой жизни. Он поэт и писатель, режиссер и актер, ученый и бизнесмен, но кем бы он не был, он умеет любить. Мне кажется, что этого человека мне послал Андрей - я получила от него знак. Как то раз мы с Сергеем вернулись с презентации книги, вошли в дом. На полу, в углу стояла большая керамическая ваза, когда-то ее привез с гастролей Андрюша: ему все время дарили сувениры, а он отдавал их мне. На вазе была дарственная надпись "Дорогому Андрею от друзей из Алма-Аты". Когда мы проходили мимо вазы, она развалилась на две части. А до этого, под Рождество мне во сне явилась Мария Владимировна, она ничего не говорила, но улыбалась. Я поняла, что она одобряет наш союз. Так уж получилось, что Сергей стал для меня не просто спутником жизни, но и помощником в работе - он мой импресарио.

Тихая поступь злого гения.

- Вы по-прежнему ездите на встречи с читателями?

Осенью Сергей устроил мне турне по Америке, которое чуть было не сорвал Ширвиндт. Все началось еще весной, когда он засыпал анонимками Американское посольство, в которых утверждал, что я намерена покинуть Россию навсегда. В результате мне пришлось очень понервничать, чтобы получить визу. Понятно, что Ширвиндту эти гастроли очень нежелательны, я буду ездить по городам, выступать перед публикой, говорить о книге, и о нем, естественно, тоже. С грехом пополам, мы все-таки выехали. Поездка была замечательная, публика засыпала вопросами, благодарили меня за мужество, мы были в Бостоне, в Нью-Йорке, Филадельфии, Чикаго:В Бруклине мы должны были выступать в очень популярном зале Националь, заранее были вывешены афиши. Вдруг ко мне позвонил знакомый и сообщил, что какой-то Лева ходит, срывает афиши и объявляет людям, что концерта не будет. Но и на этом козни не закончились. В Нью-Йорке, в центральном книжном магазине мне устроили пресс-конференцию, пригласили читателей, представителей прессы, телевидение, радио. Для меня эта пресс-конференция была очень важна. За мной отправили машину. Вдруг раздается звонок: "Вас не пугает криминальная ситуация - в машине едут двое неизвестных?", - "Нет, - говорю, - не пугает. Время оставалось мало, и мы взяли такси. Приезжаем в магазин, а директор нам сообщает, что машина так до нас и не доехала, сломалась. Я тогда сразу поняла, что за этим стоит Ширвиндт, но подтверждение моих догадок пришло в конце гастролей. Мне просто сообщили добрые друзья, что Ширвиндт звонил своему американскому импресарио и отчитывал за то, что мои гастроли состоялись. Я приехала в Москву, и снова посыпались газетные пасквили, в которых меня называли сумасшедшей.

Андрей Миронов заступился бы за Плучека.

- Эта нелюбовь Ширвиндта к вам возникла после выхода книги?

Это было всегда. Ему очень не нравилось, что мы вместе с Андреем, мы были очень красивой парой, любящей, а его все гармоничное раздражало. Его устраивали другие женщины Андрея, которым было на него наплевать, которых интересовало только, как бы показаться с ним в обществе. Я видела Ширвиндта насквозь и обороняла от него Андрея, поэтому и ненавидит он меня. Сегодняшний поступок характеризует его с ног до головы - свергнуть пожилого, уважаемого человека, пользуясь его болезнью. Андрюша в этой ситуации заступился бы за Плучека. Конечно, Валентин Николаевич стар и болен, безусловно, театру нужен энергичный руководитель, но и Ширвиндт не молод: А как подло Плучека сняли: ему позвонил председатель управления культурой, велел лежать дома и быть почетным членом художественного совета театра. Неужели было сложно испросить аудиенции у заслуженного старика-режиссера, прийти к нему с корзиной цветов, с именными часами, надеть ему эти часы на руку, посмотреть на них и сказать: "Валентин Николаевич, пора!" И посоветоваться с мэтром, кто бы мог возглавить театр, в котором 80 актеров. Вряд ли бы тогда Плучек чувствовал себя "списанным за ненадобностью".

- А сам Плучек как относится к этому перевороту?

Он совершенно уверен, что все произошло в результате интриг Ширвиндта, и его назначение главным режиссером считает несерьезным, потому, что Ширвиндт всего лишь эстрадник. . Ну а лично мое мнение - время главных режиссеров прошло, это двадцатый век диктовал нам культ личности: Ленин, Сталин, Главный Режиссер: В Америке таковых давно уже нет. Должен быть человек, который занимается репертуарной политикой, а режиссеров должно быть много. Кто из них лучший - оценит публика. Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Сейчас зависимый народ - актеры станут "ползти" к новому идолу: "Король умер, да здравствует король!" Так же нельзя унижаться ради куска хлеба. Я ушла из театра в никуда, просто хлопнула дверью и удалилась. Я сказала: "Буду есть хлеб и пить воду, Бог меня выведет!". Я верующий человек, мне ничего не страшно.

Иду по жизни за Богом.

- Вы ушли из театра сразу после смерти Андрея Миронова, чем вы все это время занимались?

Целый год я болела. Потом моей основной работой, да и личной жизнью была Мария Владимировна. Она стучала ногами и кричала: "Таня, идите на работу!", я ее успокаивала: "Я работаю, Мария Владимировна, я пишу пьесы, статьи, эссе, я работаю над будущей книгой, а деньги я получаю от квартиры, которую сдаю". Но она под "работой" понимала ежедневную службу - ходить в театр я больше не могла, ежедневно произносить одни и те же реплики, наверное, я выросла из этой профессии.

- Вы доверились течению, которое вас несло?

Я никогда не плыла по течению, меня ведет автор - Господь Бог и я верю, что он выведет меня из любой ситуации, он подарил мне новое испытание - Сергея Леонидовича, это на самом деле для меня серьезная ответственность. Разве могла я лет пять назад представить, что в моей жизни появится мужчина? Об этом и речи быть не могло, я просто была не готова к каким-либо отношениям, я очень устала и желала только покоя. Но недаром же говорят: "Никогда не говори никогда". Сейчас я счастлива и полна творческих желаний. Скоро выйдет вторая книга, в которой я завершу тему, начатую в первой, я расскажу об интригах вокруг меня, о том, как повели себя мои персонажи: И на этом поставлю точку на документальных романах и буду писать только художественные произведения. Я уже думаю о будущем романе под названием "Ветер сдувает шляпы", возможно, в нем будет рассказ о моем сегодняшнем спутнике. Я мечтаю о том времени, когда творчество будет анонимным, чтобы творить не ради славы, не ради денег, а получать удовольствие от самого процесса сотворения. И тогда появится настоящее искусство, искусство от Бога.

- Что для вас Андрей Миронов сегодня?

Он для меня, как и раньше, самый дорогой и любимый человек. Когда в моей жизни происходят какие-то события, я всегда с ним советуюсь, спрашиваю: "А как бы ты поступил на моем месте?", и он мне отвечает. Наша связь не обрывается ни на минуту. В наших отношениях с Андреем было много мистических совпадений, странная драматургия, придуманная Богом просто висела над нами: когда мне было шесть лет, я бегала на Рижский вокзал провожать поезда: Именно в Риге мы познакомились с Андрюшей, и именно в Риге, во время гастрольного спектакля он умер у меня на руках: как часто после смерти он напоминал о себе: то чашка развалится прямо в руках, то упадет какой-нибудь предмет. Андрей всегда рядом, и мой нынешний спутник очень бережно относится к его памяти.